Энциклопедия

Суздаль появляется в письменной истории Руси в эпоху Ярослава (ПСРЛ, т. I, 1997, стб. 147–148). Становление его как значимого политического центра, судя по летописи, должно быть отнесено к концу XI столетия, когда город становится предметом ожесточённой борьбы между потомками Ярослава – Олегом Святославичем и Мономашичами. Среди археологических памятников ближайшей округи Суздаля до недавнего времени не были известны яркие объекты, которые по характеру находок могли бы рассматриваться как центры власти, места сосредоточения военной знати или узловые пункты дальней торговли IX–X вв., подобные Сарскому городищу или Тимерёвскому комплексу.

Тем не менее археологические древности этого времени образуют на территории Суздальского (или Владимирско-Юрьевского) Ополья весьма выразительный хронологический пласт. Они впервые оказались в поле зрения археологической науки в 1851 г., когда А.С. Уваров, развернув раскопки курганных могильников под Суздалем, исследовал в нескольких некрополях насыпи с остатками кремаций, сопровождавшихся украшениями и бытовыми вещами X в. (Уваров, 1871). Облик суздальских древностей IX–XI вв. и характер исторической ситуации этого времени в Волго-Клязьминском междуречье был существенно прояснён благодаря экспедиционным исследованиям М.В. Седовой, проводившимся в 1970–1980-х гг. (Седова, 1997), и полевым работам последнего десятилетия, включавшим сплошное обследование части Суздальского Ополья и раскопки ряда поселений и могильников с использованием современных приёмов изучения культурного слоя (Макаров, Леонтьев, Шполянский, 2005; Макаров, 2011).

Новые материалы убедительно свидетельствуют о том, что формирование Суздальского Ополья как ядра Северо-Восточной Руси, выделяющегося особым демографическим и экономическим потенциалом, началось за столетие до того, как Ярослав Владимирович «уставил» Суздальскую землю после усмирения мятежа волхвов.

Суздальское Ополье – территория с особым характером ландшафта, остров безлесных пространств с тёмноцветными и серыми лесными почвами в зоне смешанных лесов, вытянутый почти на 100 км с юго-востока на се веро-запад, от впадения р. Нерли в Клязьму до среднего течения р. Селекши, правого притока р. Нерли. Суздаль находится вблизи восточной границы Ополья, проходящей по Нерли, Владимир – на его южном краю. Значение опольских ландшафтов как особой природной, благоприятной для земледельческого освоения среды, в которой процессы колонизации развивались наиболее интенсивно, и особой исторической области, насыщенной средневековыми древностями, было осознано исследователями ещё в XIX в.

Со времён А.С. Уварова эта территория воспринималась как перспективная зона для поиска памятников самой ранней поры русской истории, однако выделение древностей IX–X вв. из общего массива средневековых археологических материалов и изучение их
как отдельной хронологической группы оказалось здесь сложной задачей. Курганные могильники на этой территории почти полностью были раскопаны в 1851–1852 гг. с составлением самой лаконичной документации, а вещевая коллекция из раскопок оказалась в значительной степени депаспортизирована.

Сегодня в большинстве пунктов, где вёл исследования А.С. Уваров, нет никаких следов курганных насыпей. За десять лет полевых работ в Ополье нам удалось обнаружить остатки лишь одного могильника с разрушенными погребениями X–XI вв. Раскопки в древнейшей части Суздаля, на территории детинца, проводившиеся Н.Н. Ворониным, а затем М.В. Седовой, показали, что культурные напластования X в. залегают на небольшой площади и сильно нарушены. Среди немногочисленных городищ, известных в центральной части Суздальской земли, лишь на одном (Выжегша) зафиксированы земляные укрепления и культурный слой IX–X вв.

Наиболее выразительные и многочисленные находки археологических материалов X в. происходят со средневековых селищ Суздальского Ополья, начало изучению которых было положено работами экспедиции М.В. Седовой (Седова, 1997; Лапшин, 1989).

Расселение

В Суздальском Ополье в настоящее время известно 317 средневековых поселений (Макаров, Леонтьев, Шполянский, 2005; Макаров, 2008; Федорина, Красникова, Меснянкина, 2008). 240 из них обследованы Суздальской экспедицией в 2001–2011 гг., причём значительная часть этих памятников выявлена впервые, остальные 77 обследовались в 1960–1990- е гг., документация по многим из них очень неполна.

Многие поселения существовали достаточно длительное время, со второй половины I тыс. н. э. до XIII в., значительная часть возникших в Средневековье поселений продолжает существовать в настоящее время. Средневековые отложения на селищах отличаются высокой насыщенностью керамикой и вещевыми находками, но в большинстве случаев перемешаны. В этой ситуации выявление горизонта поселений с культурным слоем или хронологическими комплексами IX–X вв., времени становления Древнерусского государства, требует надёжного обоснования.

В ближайшей округе Суздаля, в поречье Нерли и на её правых притоках Каменке и Ирмесе, где были проведены сплошные обследования на участке площадью 185 кв. км, зафиксировано 8 памятников с материалами конца I тыс. н. э., кроме того, в керамических коллекциях 30 поселений представлена лепная керамика, которая может быть датирована в широких хронологических рамках второй половины I тыс. н. э. Скорее всего, общее число одновременно существовавших поселений составляло два–три десятка, их суммарную площадь можно ориентировочно определить в пределах 30–50 га.

Сложившаяся в этот период сеть расселения продолжала развиваться в XI – первой половине XII в. Хотя некоторые поселения, существовавшие в IX–X вв., запустели в конце X в., ни один из очагов расселения этого времени не был заброшен, жизнь продолжалась по меньшей мере на 4 крупных поселениях из 8.

Курганные могильники

В девяти курганных группах на территории Суздальского края А. С. Уваровым были исследованы насыпи с остатками кремаций, эти могильники рассматриваются как наиболее ранние. Курганные группы с кремациями составляют малую часть всех могильников, раскопанных в Ополье (не более 10 %), во всех этих группах встречены также курганы с ингумациями, в большинстве случаев численно преобладавшие. Курганные могильники с кремациями не образуют единого территориального массива, они располагались в удалённых друг от друга географических точках – от низовьев Нерли (Васильково) на юге до поречья р. Липны, левого притока р. Ирмес, в северной части Ополья.

Три курганные группы с кремациями находились в ближайших окрестностях Суздаля, две – за пределами опольских ландшафтов, на левобережье р. Нерли.

Документация А.С. Уварова не всегда позволяет восстановить размеры курганных насыпей. Судя по дневниковым записям, они были небольшими, в Василькове высота их не превышала 1,5 м (Лапшин, Мухина, 1988). Ранние курганы содержали остатки кремаций, совершённых как на стороне, так и на месте сооружения насыпи, погребения сопровождались украшениями и бытовыми вещами в редких случаях – оружием и предметами конского снаряжения. К ранней хронологической группе вещей из Васильковских курганов В.А. Лапшин относит украшения с зернью, проволочные височные кольца большого диаметра, две скандинавские фибулы, овальную скорлупообразную и круглую поясную гарнитуру, боевые топоры, стремена, удила (Лапшин, Мухина,1988).

При всей неполноте и разрозненности археологических материалов, характеризующих погребальные древности центра Суздальской земли, очевидно, что владимирские курганы X в. уступают ярославским и верхнеднепровским (гнёздовским) по богатству инвентаря, скандинавские украшения в них немногочисленны, камерные погребения не выявлены. В курганах Суздальского Ополья зафиксированы захоронения с боевыми топорами и конским снаряжением, погребения воина с конём, но нет захоронений с мечами. Некоторые курганные могильники располагались на возвышенностях и были, вероятно, хорошо видимыми топографическими объектами, создававшими особый сакральный ландшафт. Однако учитывая, что размеры насыпей были небольшими, нет оснований считать, что функции
их как монументальных сооружений, маркирующих центры власти, были доминирующими.

Несоответствие количества погребальных памятников и поселений X в. в центре Суздальской земли свидетельствует о том, что курганный обряд не был здесь единственной формой погребения. Очевидно, он практиковался лишь частью населения.

Материальная культура

Формирование новой сети поселений в IX–X вв. сопровождалось становлением в Суздальском Ополье новых культурных традиций, характерными чертами которых является широкое использование в костюме стеклянных бус и металлических украшений, использование в повседневной жизни многочисленных импортов, более широкое употребление изделий кузнечного ремесла, появление в обиходе бытовых вещей и орудий труда «северных» типов – ножей с узким клиновидным лезвием, односторонних расчесок – сохранении некоторых архаичных элементов культуры (использование лепной керамики, широкое распространение бытовых вещей и орудий труда из кости и рога, использование амулетов из зубов и когтей животных).

В керамическом комплексе суздальских поселений IX–X вв. преобладает лепная керамика: приземистые горшкообразные сосуды мерянских форм и сосуды удлинённых пропорций, баночные или слабо профилированные, имеющие аналогии на Северо-Западе Руси, представлены также лепные сковородки с бортиком. Лощёная мерянская керамика немногочисленна. Значительная часть керамики должна быть отнесена к типам, не имеющим чёткой этнической окраски.

Круговая посуда славянских типов, в том числе западнославянского облика, появляется на этой территории в середине X в. (Горюнова, Лапшин, 2004), но вплоть до начала XI в. составляет небольшую долю в керамическом наборе. Среди бытовых вещей и орудий труда преобладают типы, получившие широкое распространение в северных областях лесной полосы Восточной Европы и на Балтике, ассортимент этих вещей исключительно разнообразен. На многих селищах зафиксированы следы железоделательных комплексов и свидетельства производства ювелирных украшений – тигли, льячки, каменные литейные формочки, выплески металла.

В последние годы существенно расширился круг находок, документирующих включение суздальских поселений в торговлю: пополнилась коллекция дирхемов, весовых гирек и деталей складных весов, в культурном слое ряда селищ отмечена высокая концентрация стеклянных бус. Среди металлических украшений костюма многочисленны широко распространённые восточноевропейские типы, не имеющие этнической окраски, но наиболее выразительную группу составляют украшения финского облика: шумящие привески, бубенчики, 
подвески, изготовленные в наборной технике или имитирующие её, металлические пронизки, очковидные накладки, проволочные височные кольца большого диаметра. Представлены и отдельные славянские украшения.

Соотношение «мерянских» и «славянских» компонентов на различных памятниках неодинаково, но для разделения памятников на мерянские и славянские нет чётких археологических критериев. Можно полагать, что смешение вещей, связанных с различными этническими традициями, во многих случаях отражает реальное смешение разноэтничного населения. Формирование древнерусской культуры со свойственным ей стандартным набором бытовых и хозяйственных вещей, украшений и предметов религиозного культа, относится к концу X – XI в., начало этого процесса маркировано находками круговой керамики славянских типов в комплексах X в.

Суздаль

М.В. Седова относила возникновение Суздаля к первой половине X в. Согласно её наблюдениям, древнейшее славяно-мерянское поселение представляло собой мысовое городище с тремя линиями рвов и валом в северо-западной части кремля площадью около 1,5 га. Эти укрепления были срыты не позднее первой четверти XI в., очевидно, после восстания волхвов 1024 г., когда Ярослав соорудил более мощные укрепления, охватывавшие площадь 14 га.

Основным датирующим материалом является лепная керамика, аналогии которой М.В. Седова указывала на памятниках железного века (дьяковский слой Пирова городища), на средневековых поселениях Шурскол 2 под Ростовом и Весь 1 под Суздалем, на Сарском городище и в Тимерёве и на ряде памятников второй половины I тыс. н. э. в Суздальском Ополье.

М.В. Седова отмечала присутствие в керамическом комплексе раннего Суздаля керамики мерянских и славянских типов (Седова, 1997). Следует отметить, что этот слой беден датирующими находками: к их числу относятся «утюжок» из полированного красного гранита и «гладилка» – полусферический стеклянный слиток, полуфабрикат стеклянного производства. По наблюдениям В.А. Лапшина, лепная керамика встречена во всех раскопах в северной части кремля и полностью отсутствует в южной части. Древнейшие керамические комплексы с лепной керамикой, открытые в кремле, датируются X в., для обоснования этой даты существенны результаты радиоуглеродного датирования образцов из нижнего слоя раскопа у Никольской церкви.

Северо-восточная часть кремля, у вала, была освоена во второй половине XI в. (Лапшин, 1991). Небольшой участок с культурным слоем X в. выявлен М.В. Седовой также за пределами древнейших укреплений, на краю террасы р. Каменки в северо-восточной части детинца, где зафиксированы остатки наземного жилища с углублённым подпольем, в заполнении которого найден чистый комплекс лепной керамики и глиняное пряслице, с этого же участка происходит грузило от вертикального ткацкого стана, болгарская красноглиняная керамика раннего облика и византийский медный фоллис 931–944 гг. императора Романа I.

Таким образом, ранний слой Суздаля беден вещевыми находками, точно определить время возникновения поселения и продолжительность формирования древнейшего слоя с лепной керамикой затруднительно. Можно составить лишь самое общее представление о поселении. Оно возникло не позднее второй половины X в., было укреплено, в отличие от основной массы поселений Ополья, но культурный слой не содержит находок, указывающих на его особый статус и торгово-ремесленный характер.

Городище Выжегша

Наиболее ярким памятником, содержащим находки IX в., является городище Выжегша, на котором в 1983 г. был обнаружен единственный в Суздальском Ополье клад куфических монет, сокрытый в 840-х гг. Этот памятник был исследован А.Е. Леонтьевым, вскрывшим на городище площадь более 200 кв. м (Леонтьев, 1988). Городище находится на юго-западном пограничье Ополья, фактически за его пределами, на небольшой речке Чёрной, недалеко от впадения её в р. Колокшу.

Местоположение памятника необычно для поселений Ополья: городище занимает узкий мыс коренного берега с двумя площадками (общая площадь около 5000 кв. м) и защищено двумя валами, один из которых имеет сопковидную форму. Культурный слой городища имеет мощность до 0,6 м, он содержит лепную керамику с грубой, заглаженной или лощёной поверхностью, среди которой преобладают мерянские типы, бытовые вещи и орудия труда (ножи с прямой спинкой, керамические и костяные пряслица, удила, фитильная трубка, льячка, тигель, литейные формочки, сопло), предметы вооружения (ромбовидные, ланцетовидные и трёхлопастные наконечники стрел), а также украшения.

Среди последних представлены, в основном, предметы финских типов: бронзовые спирали накосников, шумящие подвески, колокольчик, железная сюльгама. На городище найдено два клада. Один из них включал 1274 целые и рубленые серебряные монеты, арабские
дирхемы преимущественно аббасидского и омейядского чекана и сасанидские драхмы. Младшие монеты чеканены в 841/842 г., по оценкам А.В. Фомина, Выжегшский клад принадлежит к числу самых крупных монетных находок первой половины IX в. в Восточной Европе (Фомин, 1988).

Вблизи монетного клада найдено 15 оловянисто-свинцовых палочек-слитков длиной 19–20 см, весом 129–140 г., отлитых в деревянных формах, – партия стандартных брусков металла, использовавшегося как сырьё для изготовления сплавов цветных металлов при произ-
водстве ювелирных украшений (Леонтьев, 1996). Очевидно, он должен быть отнесён к тому же времени, что и монетные находки. Основной период жизни поселения датирован его исследователями VII–IX вв., хотя не исключено, что жизнь на городище продолжалась в течение определённого периода и в X в.

Выжегша – яркий, но необычный памятник. А.Е. Леонтьев отметил, что его топографические особенности нехарактерны для укреплённых поселений Волго-Клязьминского междуречья, но находят соответствие на финских памятниках Поволжья (в том числе Марийского и Костромского краёв), что, возможно, отражает восточные связи оставившего его населения. Неожиданным оказывается, прежде всего, присутствие значительного количества восточного серебра и других импортов на поселении, находящемся в стороне от крупных водных путей, которое, судя по своему характеру, не могло быть крупным торговым и административным центром.

А. Е. Леонтьев полагает, что оловянисто-свинцовые слитки, имеющие балтийское происхождение, и монетное серебро попали в Выжегшу не с юга, со стороны Оки, а с Севера, со стороны Верхнего Поволжья, и отражают включение Волго-Клязьминского междуречья в
зону циркумбалтийской торговли.

Селище Весь 5

Столь же важным для понимания начальных этапов интеграции Суздальской земли в систему международной торговли является селище Весь 5 в ближайших окрестностях Суздаля. Оно входит в состав одного из крупных гнёзд средневековых поселений вблизи с. Весь на р. Ирмес, включающего шесть поселений общей площадью около 22 га. Здесь же находились и две курганные группы, в одной из которых А.С. Уваровым были исследованы погребения по обряду кремации и ингумации. Средневековая лепная керамика представлена на четырёх селищах, причём в центре села Весь вблизи церкви выявлен культурный слой толщиной до 90 см, в нижней части которого зафиксирован горизонт с лепной керамикой без примеси гончарной. Таким образом, поселение возникло в конце I тыс. н. э. и существовало на месте современного села без видимых перерывов.

Судя по археологическим материалам, Суздальская земля к началу XI в. представляла собой обширную область с плотной сетью крупных поселений, резко выделяющуюся по своей освоенности и заселённости на фоне большинства сопредельных районов Волго-Окского бассейна. Эта сеть расселения начала складываться не позднее второй половины IX в., периодом наиболее бурного формирования новых поселений была середина – вторая половина X в. Одним из источников благосостояния поселений на первых этапах их существования был пушной промысел, однако в центре Суздальской земли, в отличие от многих других областей Северо-Восточной Руси, период эксплуатации собственных пушных ресурсов был недолгим.

Зерновые материалы из культурных напластований IX–X вв. и пыльцевые спектры этого времени свидетельствуют о том, что территория осваивалась и развивалась как земледельческая область. По мнению Е.Ю. Лебедевой, присутствие в агрокомплексе суздальских поселений нескольких зерновых культур, надёжно документированное для раннего этапа археоботаническими материалами селища Весь 5, обеспечивало земледельческому хозяйству стабильность и сбалансированность. Хотя в вещевых коллекциях, собранных на поселениях и при раскопках курганов, нет экстраординарных престижных вещей и дорогих предметов вооружения, которые могли бы указывать на особый статус Суздальской земли в X в., плотность и размеры поселений и общий характер культуры (в том числе присутствие предметов дальней торговли) свидетельствуют об её особом положении как важного очага расселения, обладавшего значительными материальными ресурсами и потенциалом для политической организации.

С учётом этого становятся более понятным личное участие Ярослава Владимировича в урегулировании социальных конфликтов на северо-восточной окраине Руси в год, когда выступление его брата Мстислава едва не привело к потере киевского княжения и, казалось бы, требовало безотлучного присутствия на юге. Характерная черта организации этой области – отсутствие центра, протогородского поселения, которое занимало бы доминирующее положение в системе расселения. Хотя Суздаль упоминается в письменных источниках с 1024 г., а первые укрепления на территории Суздальского кремля появились в X в., город не выделялся в древнейший период своего существования ни размерами, ни особым составом вещевых находок. Местом сосредоточения основных людских и материальных ресурсов
Суздальской земли в IX–X вв. выступают открытые сельские поселения, составлявшие единую сеть.

Археологические материалы не позволяют пока проследить в ней чётко выраженную иерархическую организацию, очевидно, большинство поселений имело примерно равный статус. Будучи включёнными в систему дальней торговли, суздальские поселения IX–X вв., тем не менее, находились на удалении от основных водных путей, более того, многие из них, например, Шекшово 2, Гнездилово или Тарбаево 5–6–7, вообще были не доступны для сообщения по воде. Очевидно, в системе коммуникаций здесь уже в IX–X вв. значительную роль играли сухопутные дороги. Это отличает поселения центра Суздальской земли от средневековых поселений Балтики и Северо-Западной Руси, приуроченных к водным путям.

Материальная культура Суздальского Ополья в X в. имеет славяно-мерянский облик, в ней широко представлены разнообразные типы вещей, получившие в этот период распространение в Восточной Европе и Балтийском регионе, не связанные с определённой этнической средой, тогда как славянские элементы на многих поселениях малозаметны. Классическая древнерусская культура окончательно формируется лишь в XI в. Археологические материалы часто не дают возможности для этнической атрибуции отдельных памятников X в. и точной реконструкции конкретных подробностей этнической истории, однако они однозначно свидетельствуют о том, что носители славянских и финских культурных традиций в этот период не были обособлены, а на территории Ополья активно развивались процессы
культурной интеграции.

Хотя в материальной культуре Суздальской земли X в. отчётливо выражено влияние Балтики, предметы скандинавского или балтийского происхождения здесь в целом немногочисленны. Очевидно, некоторые из них отражают присутствие в Суздальской земле выходцев из Скандинавии. Характерно, что в центре Суздальского Ополья находки скандинавского и северо-западного происхождения не сконцентрированы в одном пункте, а рассеяны по ряду поселений. Находки раннекруговой керамики западнославянских типов зафиксированы лишь на селище Гнездилово, поэтому пока нет достаточных оснований рассматривать земли балтийских славян как исходную территорию широкой славянской колонизации Ополья. Разнообразие и разновременность вещей скандинавских и балтийских типов на памятниках Суздальского Ополья склоняют к выводу, что появление их связано не с однократным культурным импульсом или единой волной расселения, а с существованием в течение длительного периода сложной системы связей, маршруты и формы которых могли меняться.

Представление о Суздальской земле как о периферии Руси, заметно запаздывавшей в своём развитии и сохранявшей архаичный облик культуры, для X в. верно лишь отчасти. Суздальское Ополье в X в. – территория с высокой концентрацией населения в компактных границах, с высокой устойчивостью поселений, аккумулировавших значительные богатства и включённых в систему широких внешних связей, очевидно, также со сложившимся административным устройством, которое, к сожалению, плохо читается по археологическим материалам.

Ополье в это время стало важнейшим земледельческим районом Северо-Восточной Руси, в то же время оно продолжало использовать возможности промысловой экономики для обеспечения своего благосостояния. Именно растущий экономический потенциал Ополья обусловил перемещение в Суздаль в конце XI в. основного политического центра Северо-Восточной Руси.