Энциклопедия

«А о Плескове граде не обретается воспомянуто, от кого создан бысть и которыми людьми только уведехом, яко был уже в то время, как наехали князи Рюрик з братьею из Варяг в Словене княжити…». Этот комментарий, вставленный летописцем XVII века в известие о событиях лета 6370 (862 г.) 3-й Псковской летописи, и сегодня не потерял своей актуальности.

Несмотря на значительный объём информации, накопленный в ходе многолетних археологических изысканий, проблема «начала Пскова» до сих пор не в полной мере прояснена. Современная дискуссия о раннем Пскове порождает всё новые вопросы, среди которых выделяются «ключевые» для понимания процесса развития древнерусского города. Когда появилось поселение, известное русским летописям как Псков, и как оно превратилось в город? Прослеживается ли преемственность в развитии города, или его существование на различных этапах связано с разным населением? Какова на самом деле роль княгини Ольги в становлении Пскова, и какое место занимал Псков в складывающемся государстве Русь?

Первое упоминание о Пскове в Повести временных лет содержится в статье «...лето 6411» (903/904 г. по мартовскому стилю). В ней повествуется о том, что Олег привёл Игорю жену «от Пьскова (Плескова) именем Ольгу» (ПВЛ, 1950, с. 23; ПСРЛ, 1908. стб. 20, 21). Дискуссию, возникшую среди историков XVIII–XIX вв. из-за противоречий между летописными данными и текстом Жития св. Ольги из Степенной книги XVI в., где Ольга названа основательницей города, Ф.А. Ушаков описывал так: «…последующие историки, касаясь судеб Пскова, в вопросе об основании его – одни (Гизель, Щербатов, Ломоносов, Полевой и П. Е. Забелин) придерживаются летописи, а другие (Татищев, Глинка, Хилков, Ильинский и особенно митрополит Евгений) буквально принимают сказание Степенной книги и, считая Псков основанным св. Ольгой, полагают, что до прихода ея на берега р. Великой Пскова не существовало» (Ушаков, 1901).

Наиболее яркая версия происхождения Пскова была предложена тем же автором. По его мнению, Псков возник в результате слияния существовавших первоначально поселений в устье р. Мирожи и на территории так называемого Городца с основанным Ольгой градом на месте Крома. Интересно, что небольшой скалистый Кремлёвский мыс и «низменный болотистый» правый берег р. Великой исследователь считал неудобными для поселения. Как писал Ф.А. Ушаков, допустимо, что не было до святой Ольги Пскова как города, но, несомненно, Псковская земля встретила княгиню не «пустым местом», а торговым, богатым, многолюдным поселением, способным без особых усилий быть превращённым в крепкий город (Ушаков, 1901).

В.Г. Васильченко высказал предположение о возвышении Пскова в связи с деятельностью князя Олега после захвата Киева в 882 г., начавшего «городы ставити и устави дани словеном, кривичем и мери…» (Васильченко, 1903). Все попытки установить абсолютную дату начала Пскова оставались безуспешными (Иваницкий, 1856; Васильченко, 1903; Серебрянский, 1907), а в 1907 г., после десятилетий обсуждения вопроса, о времени и месте возникновения Пскова пессимистично высказался преподаватель Псковской духовной семинарии Н.И. Серебрянский: «Нам кажется, что при недостатке письменных свидетельств и почти полном отсутствии археологических данных все новые исследования этого очень старого вопроса не принесут существенной пользы для науки» (Серебрянский, 1907).

Первые научные изыскания в древнейшей части города, на территории Крома, прошли в 1930 г. под руководством ленинградского археолога К.К. Романова. Раскопки проходили в наиболее перспективном, на взгляд исследователя, месте: на Псковском городище, на участке северо-восточной стены Кремля.

С 1936 г. Н.Н. Чернягин продолжал раскопки на территории Крома, но их завершению помешала война. В результате этих изысканий были определены основные характеристики культурного слоя в Кремле, установлена непрерывность освоения изученной территории, начиная с «отдалённой древности» (VI–VIII вв. н. э.) (Чернягин, 1937), отмечалось и наличие слоёв IХ–X вв. (Романов, 1930). Н.Н. Чернягин указал на сходство грубой лепной керамики из нижнего слоя городища с сосудами, найденными в длинных курганах, в частности, в районе Пскова, а также в сопках по Волхову.

Довоенные раскопки определили как приоритетную для поиска следов первоначального поселения территорию Псковского городища. Наиболее масштабные (площадью около 1800 кв. м) раскопки в Кремле были проведены С.А. Таракановой в 1946–1949 годах. И.К. Лабутина, отмечая значение этих работ, обратила внимание на появление в 1950-х годах в учебнике «Основы археологии» специальных разделов, посвящённых Пскову (Лабутина, 2001).

Целенаправленные исследования городского ядра Пскова с 1954 г. велись экспедицией Государственного Эрмитажа. Первая научная программа исследований, в задачи которой входила реконструкция формирования территории средневекового города, была разработана и начала осуществляться Г.П. Гроздиловым (Белецкий, 1991).

Важнейшим результатом археологических работ стало определение места первоначального Пскова. По мнению большинства исследователей, впервые высказанному Н.Н. Чернягиным, город возник на возвышенном мысу при впадении р. Псковы в р. Великую, в северной части средневекового Крома, известной в научной литературе как «Псковское городище» задолго до первого упоминания в летописях.

Именно оно было предшественником ныне существующего города, а потому стало основным объектом дискуссии о раннем Пскове. Вывод Н.Н. Чернягина поддержала С.А. Тараканова, которая считала, что поселение было основано славянами-кривичами ещё в первых веках нашей эры и с тех пор развивалось непрерывно (Тараканова, 1956).

Важным этапом на пути археологического изучения древнего Пскова стало создание в 1983 г. Псковской объединённой археологической экспедиции Института археологии РАН и Псковского музея-заповедника под руководством В.В. Седова. Экспедиция позволила объединить и мобилизовать научные и технические ресурсы, организовать системную научную обработку археологических материалов.

По мнению большинства исследователей раннего Пскова, X в. – это период коренных изменений в социальной топографии города. На рубеже IX–X вв. или несколько позднее Псковское городище преобразуется в детинец. К югу от него формируется неукреплённый посад и появляется курганный некрополь. Не исключена возможность существования в черте города других ранних поселений кроме Псковского городища, в частности, Городца.

Новый виток дискуссии пришёлся на 1990-е гг. По мнению К.М. Плоткина, «Плесков-Псков» является ровесником первоначальных поселений на месте Киева и основан кривичами в VI в., и его история «более древняя, чем у Новгорода, Ладоги и др. центров Древней Руси» (Плоткин, 1991).

По его мнению, в VI–IX вв. Псковское городище, площадь которого достигала 3 га, не имело посада. Славяне, оставившие после себя преимущественно полусферические и сопковидные курганы, являлись основой населения Пскова и его округи. Период VIII–IX вв. – это время выхода населения псковских городищ (Псков, Камно) из состояния племенной обособленности и начала более широких контактов с внешним миром. Автор предполагал существование в границах средневекового Пскова небольшого скопления памятников, синхронных городищу, впоследствии уничтоженных растущим городом (Плоткин, 1989).

К.М. Плоткин обратил внимание, что на исследованной территории Псковского городища пока не выявлено полной свиты культурных отложений (Плоткин, 1991).

Определённым этапом в развитии представлений о Пскове IX–X вв. стала юбилейная дата, связанная с 1100-летием первого упоминания города в летописи, отмеченная в 2003 г. международной научной конференцией «Псков в российской и европейской истории». В этих исследованиях намечены основные направления продолжающейся дискуссии о раннем Пскове.

В.В. Седовым, к этому времени почти четверть века возглавлявшим Псковскую археологическую экспедицию ИА РАН (АН СССР), была представлена обобщающая работа «Становление Пскова». Оппонируя С.В. Белецкому, автор продолжил развитие взглядов о формировании Пскова как длительном преемственном процессе возникновения древнерусского города из славянского городища середины I тыс. н. э., являвшегося центром племенной группы, осевшей в низовьях р. Великой и на восточном побережье Псковского озера.

Седов обосновывал датировку начала славянского освоения территории у слияния Псковы и Великой находками среднеевропейского происхождения и наблюдениями за особенностями домостроительства (Седов, 2003). Подводя итоги археологического изучения раннего Пскова, Седов подчёркивал, что к концу X в. Псков стал одним из административных центров Древнерусского государства.

Археологами установлены основные элементы топографической структуры раннегородского образования: ядро города – детинец; быстро развивающийся посад (к рубежу X–XI вв. площадью около 9 га); языческое святилище и городской курганный некрополь (Седов, 2003). С.В. Белецкий предложил уточнённую модель культурной стратиграфии Пскова, значительно отличающуюся от концепции В.В. Седова.

По версии С.В. Белецкого, культурный слой Псковского городища содержит остатки, «по крайней мере», четырёх последовательно сменивших друг друга поселений, не связанных между собой преемственным развитием (Белецкий, 2003). В 2011 г. С.В. Белецкий опубликовал сводные данные о результатах археологических исследований городища и Довмонтова города, а также новые, частично опубликованные псковскими авторами итоги раскопок в Среднем и Окольном городе, на Завеличье и Запсковье (Белецкий, 2011).

По мере накопления археологического материала активно прирастающая информация ставит новые, во многом неожиданные вопросы о ранних страницах истории одного из крупнейших центров Северо-Западной Руси. Таким образом, сложная, более чем полувековая дискуссия о начале Пскова далека от завершения как в общем понимании концепции, так и в разрешении частных проблем.

В начале XXI в. самый значительный объём новой информации об освоении территории в районе слияния р. Псковы и р. Великой в конце I тыс. н. э. получен в результате археологических раскопок во всех частях города. В настоящее время количество раскопов и шурфов, выполненных в исторической части Пскова с 1912 г., насчитывает 416. За последние сто лет археологами разных школ и поколений изучено более 12 га территории древнего города. Из них около 4 га приходится на 271 раскоп XXI в.

Детинец Пскова X в. сформировался на высоком мысу при впадении реки Псковы в Великую, на месте раннего поселения на территории Псковского городища. Городище имело в плане овальную форму, оно занимало площадку около 2 га на вершине узкого скалистого мыса при впадении Псковы в Великую. Высота площадки над урезом воды – 15–17 м. Возведение каменных фортификаций, остатки которых вдоль Великой были обнаружены в раскопе С.А. Таракановой 1948 г., возможно, относится к периоду X в. Перепад высот между городищем и плато, составляющий около 8 м, начинался к югу от современного расположения Троицкого собора.

Можно предположить, что южная, напольная, граница укреплений проходила южнее Троицкого собора. Культурный слой имеет мощность 1–4 м в северной части Крома и до 10 м в южной. Всего на территории Крома, состоящей из площадки городища в северной части и примыкающей к ней с юга территории средневековой вечевой площади, раскопками изучено около 3,5 тыс. кв. м.

Слои X в. представлены рыхлыми отложениями интенсивно-чёрного цвета, которые перекрыты следами пожара начала XII в. Отсутствие культурного слоя и остатков построек X–XI вв. на большей части исследованной территории, по мнению С. В. Белецкого, является следствием нивелировочных работ, непосредственно предшествовавших жилой застройке начала XII в. (Белецкий, 1993).

Участки застройки X в. в детинце представлены деревянными срубными жилищами с дощатыми полами на лагах и печью в углу. Сохранность слоя этого времени в большинстве раскопов на площадке городища плохая, и только в центральной части площадки, в раскопах 1983 и 1991–1992 гг., выявлены остатки деревянной застройки, сохранившей дерево, пригодное для дендрохронологических определений (спилы со столбов, прорезавших слой, дали даты 938 и 944 гг.). Среди находок этого времени: фрагменты предкруговой и примитивно-круговой керамики, изделия из кости и рога, железа, цветного металла и стекла.

Представлены предметы скандинавского происхождения (равноплечные фибулы, бляшка, ланцетовидные наконечники стрел), предметы, поступавшие в земли Северной Руси через Скандинавию, и подражания таким предметам (стеклянные бусы, гребни и заготовки для гребней), гибридные финно-скандинавские вещи. Найдено детское деревянное оружие (меч, скрамасакс?), имитирующее боевое оружие X в., складные весы и разновесы, игральная кость, глиняные диски от вертикального ткацкого стана, дирхем (Белецкий, 1993).

Посад Пскова X – начала XI в. занимал территорию в южной части средневекового Кремля и в междуречье, на территории будущего Довмонтова города и Застенья начала XIV в., вдоль рек Великая и Пскова. Освоение данной территории происходило не единовременно, а постепенно, в течение всего X в. (Лабутина, 2001).

Примерно в 350 м к юго-востоку от детинца, в центральной части междуречья, в X – начале XI в. существовал языческий курганный некрополь городского населения, открытый И. К. Лабутиной. Исследователи погребального комплекса на территории Среднего города считают его кладбищем и культовым центром городского, в основном славянского по этнической принадлежности, населения Пскова второй половины Х – начала ХI в. Выделяется 5 захоронений, содержащих предметы, связанные со скандинавской культурной традицией.

В историческом контексте псковский камерный некрополь соответствует временам первых летописных правителей, ранним периодам христианизации, затронувшей в первую очередь элитные слои полиэтничного общества Древней Руси, в котором значительную роль играл скандинавский элемент, уже теряющий свою обособленность в рамках формирующейся древнерусской народности (Erchova, Iakovleva, 2011).

Зáвеличье – район средневекового и современного Пскова, расположенный на левом (западном) берегу р. Великой. Согласно имеющимся данным, Завеличье никогда не имело укреплений. Его рельеф, представляющий собой полого-холмистую равнину, не содержит элементов, обладающих ярко выраженными защитными свойствами. Самым значительным рубежом в случае серьёзной опасности с запада для местных жителей оставалась р. Великая, на другом берегу которой они могли надёжно укрыться на Псковском городище за стенами детинца.

В ранний период истории Пскова земли за Великой долгое время оставались относительно безопасными. Основные угрозы для зарождающегося в междуречье города исходили либо с юго-востока (полоцкое направление), либо с северо-востока (новгородское направление). Летописные известия XI–XII вв. сообщают о нападениях полочан и литовцев 1065 и 1183 гг. как о разрушительных, о новгородской угрозе в 1137 г. как о представляющей серьёзную опасность – тогда как конфликты с «чудью» 1176 и 1179 гг. таковыми не воспринимались (ПСРЛ, т. 9, 1862; НПЛ, 2010), определённую защиту от внезапного нападения с юго-запада обеспечивала Изборская крепость. Опасным для Пскова это направление стало лишь в первой четверти XIII в.

Таким образом, археологические работы начала XXI в. позволили локализовать очаги начального заселения Завеличья. Благоприятные внешнеполитические и природные условия способствовали развитию этого участка города. К началу II тысячелетия н. э. участок за Великой, противостоящий поселению в центре, представлял собой развивающийся и структурирующийся городской район, тяготеющий к административному центру «на мысу», связанный с ним паромной (?) переправой.

Зáпсковье – район Пскова, отделённый от центральной части города р. Псковой. В отличие от Центра, на Запсковье значительно меньше чётко выраженных, локальных, противоположных по значениям элементов рельефа. Археологические исследования последних десятилетий дают основания предполагать начало селитьбы в Запсковье одновременно с активизацией освоения земель в междуречье и за р. Великой. Как и в Завеличье, археологические материалы XI–XII вв. уже более ярко и представительно демонстрируют нарастающую интенсивность антропогенного освоения территорий за р. Псковой, охватывающего новые территории (Ершова, 1996, Салмина, 2006).

Несмотря на существенные разночтения археологического контекста, на нынешнем этапе исследования проблем раннего Пскова можно считать установленными следующие бесспорные положения. Уже в VIII–IX вв. Псковское городище было крупным поселением в низовьях Великой, существовавшим между двумя микрорегионами плотного освоения (в низовьях Великой и у Выбутских порогов) (Лабутина, 2003). В конце IХ в. или на рубеже IX–X вв. за пределами городища начал формироваться древнейший посад (Седов, 2003). В Х в. признаки городской структуры отчётливо проявляют себя в Кремле и к югу от него.

На старом городище, у слияния р. Псковы и р. Великой, по-видимому, формируется детинец (Лабутина, 2003). В это время город активно разрастается в южном и юго-восточном направлениях, вдоль правого берега р. Великой и левого берега р. Псковы. Начало Пскова как города, известного русским летописям, связано со славянским населением. Направление роста, местоположение и границы освоенных участков в значительной мере обусловлены рельефом местности и природными условиями территории (Татарников, Яковлева, 2003).

Участки начального освоения пригородной территории тяготеют к берегам рек и связаны с проходившими вдоль них основными сухопутными дорогами. К концу Х в. Псков представлял собой значительный административный центр на северо-западных «границах» Древнерусского государства. Поселение имело за плечами длительную историю развития. Это было крупное раннегородское образование с развитым ремеслом, торговыми связями. Поселение продолжает существовать в довольно плотно освоенном регионе, между двумя очагами концентрации синхронных памятников.

Эти зоны освоения тяготели к водному пути из Псковского озера, проходившему по р. Великой. Эта коммуникация обслуживала торговое сообщение между ближайшими регионами-соседями. При этом, в определенном смысле, путь был тупиковым для продвижения на юг, вверх по течению.

В зависимости от целей и направления путешествия, оно могло осуществляться сухопутным или комбинированным способом, с использованием волоков, в том числе в междуречье р. Черехи и р. Узы, а также зимниками по наиболее крупным водным артериям. Основания для этих предположений мы находим в данных о маршрутах «Псков–Новгород» вдоль р. Черехи и р. Шелонь в более позднее время (Михайлов А. В., 1996).

По мнению ряда исследователей, Псковская земля уже в X в. была включена в систему международных торговых коммуникаций, в первую очередь, благодаря пути по Псковско-Чудскому озеру, соединявшему Псков с Балтийским морем. Материальными свидетельствами устойчивых торговых отношений являются клады восточного серебра, активное поступление которого в регион начинается с третьей четверти X в., и вещевые клады X–XI вв., содержащие предметы скандинавского импорта. О развитии торговли, в особенности международной, свидетельствуют находки складных весов и гирек, арабских дирхемов и византийских монет в погребениях Изборска, Пскова и Причудья (Залахтовье).

К числу привозных предметов относятся янтарные поделки, прибалтийские булавки, спиральные браслеты, пряслица волынского розового шифера, стеклянные бусы, фрагменты амфор, изделия североевропейских типов – равноплечные фибулы, булавки с декоративным кольцом, железные шейные гривны и амулеты. Последние находки говорят не только о торговых контактах псковичей с Фенноскандией, но и о присутствии в городе сравнительно немногочисленного скандинавского этнического элемента (Седов, 2003).

В ХХ – начале XXI в. несколькими поколениями исследователей проделана огромная работа по «прочтению» археологического контекста раннего Пскова – от осознания проблематики и накопления информации до разработки концептуальных периодизаций и интерпретаций полевых материалов.

Вероятно, основным результатом научного поиска можно считать понимание многофакторности и нелинейности процессов, определивших облик Пскова времён начала отечественной государственности.