Авторизация


На главнуюКарта сайтаДобавить в избранноеОбратная связь  
Председатель Правительства РФ Дмитрий Медведев
Источник: Яндекс картинки
12:12 / 06.12.2018

"Всё, что было намечено, сделано". Часть I
"Дефицит врачей, общий, по стране, приблизительно 22,5 тысячи человек. В отдельных регионах, в отдельных местах не хватает терапевтов, педиатров, а в других местах – узких специалистов. За последние годы, я считаю, мы сделали здесь не так мало: и зарплату достаточно существенно подняли, и оборудование новое поставили", - Медведев

«Разговор с Дмитрием Медведевым». Интервью пяти телеканалам. Часть I

Председатель Правительства ответил на вопросы телеведущих Петра Толстого («Первый канал»), Сергея Брилёва («Россия 1»), Ирады Зейналовой (НТВ), Ильи Доронова (РБК) и Ириты Мининой («Томское время»).

Из стенограммы:

С.Брилёв: Здравствуйте, уважаемые телезрители!

Дело к концу года, пора подводить итоги, и в эфире уже традиционный формат – «Разговор с Дмитрием Медведевым».
Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич.


Здравствуйте!

С.Брилёв: Дмитрий Анатольевич, в отличие от прошлых лет у нас здорово обновилась команда. Представлю своих коллег. С Ирадой Зейналовой с НТВ Вы хорошо знакомы. Илья Доронов с РБК. Кстати, помимо «России 1», «России 24» и YouTube-канала Правительства, РБК тоже нас сегодня транслирует. Ирита Минина – это самый необычный, наверное, сегодня участник. Ирита недавно победила в конкурсе «ТЭФИ-Регион» в номинации «Интервьюер».

И.Минина: Добрый день!

Поздравляю Вас.

И.Минина: Спасибо.

С.Брилёв: И Пётр Толстой, «Первый канал».
Я позволю себе задать первый вопрос. Он традиционный – об итогах года. Но, наверное, на него можно посмотреть и расширительно. Да, российской экономике удалось преодолеть шоки от падения цен на нефть. Да, постепенно удаётся понять, что делать с санкциями. Даже удалось избежать угрозы рецессии.

Но вот в майском указе Президент поставил задачу – войти в пятёрку самых мощных экономик мира. С нынешними темпами развития как нам ответить на такой вызов?

Вы правильно перечислили достижения последней поры и абсолютно точно определили нашу цель, которая поставлена в указе, но я тем не менее короткие итоги этого года подведу.

Начну, кстати, даже не с экономических итогов, а с политических, потому что всё-таки этот год достаточно важный для страны, поскольку в этом году проходили выборы: выборы Президента и выборы в другие органы исполнительной власти, высших должностных лиц, законодательных органов. Всё, что было намечено, сделано. Выборы прошли, и наша страна имеет все возможности для стабильного развития.

Теперь экономические итоги года. Давайте посмотрим, что было в этом году. Начну с темпов роста, о которых Вы уже сказали.

Темпы роста за 10 месяцев этого года составляют приблизительно 1,7%. Мы на эту цифру и рассчитывали. Да, она невелика, тем не менее рост продолжается, и этот рост плюс-минус соответствует тому, что есть, например, в европейских странах.

Для того чтобы развиваться дальше, нам, конечно, нужны другие темпы роста, и эта задача как раз поставлена в указе Президента. Темпы роста, которые мы, собственно, и наметили в Основных направлениях деятельности Правительства. Мы исходим из того, что в этом году темпы роста будут такие, как я сказал, но к 2020 году мы будем стремиться выйти на более высокие темпы роста, как это и предусмотрено, – порядка 2%, а в 2021 году – 3%.

Потому что нам нужно стремиться к темпам роста на уровне общемировых. Хотя надо признать, что из-за этой большой торговой войны, которая развернулась в мире, темпы мирового роста тоже упали. Но об этом мы поговорим после, если у вас к этому будет интерес.

Каковы ещё важнейшие итоги года? Не могу не отметить, что у нас впервые за несколько лет будет профицитный бюджет. Причём не просто на какие-то доли процента, а существенно профицитный бюджет. Это говорит о том, что мы правильным образом распорядились доходами и правильным образом просчитали последствия решений, которые мы принимали. Объясню почему.

Мои коллеги, с которыми я встречаюсь на различных площадках, мне говорили: у вас в бюджете какие цифры по нефти зафиксированы? Я говорю: «40, 40 с небольшим». – «Да? А мы у себя уже сделали 70». Я говорю: «А вы зачем это сделали?» – «Ну как, это даёт возможность сейчас прямо… Цена на нефть выросла, мы сразу же подстроились».

И вот буквально совсем недавно мы встречались на площадке Евразийского союза, они говорят: «Слушайте, как вы правильно сделали, когда максимально консервативные цифры по нефти заложили. Мы сейчас всё пересматриваем вниз».

С.Брилёв: Это вам сказали коллеги по Евразийскому союзу в Минске?


Да. Просто для того, чтобы экономика всё-таки имела запас прочности. Вот наша экономика имеет запас прочности благодаря этим решениям.

Помимо профицита не могу не отметить низкую инфляцию. Это вообще достижение последнего времени. И в этом году мы, по всей вероятности, выйдем на цифру где-то 3,5%. В любом случае мы укладываемся в те контрольные 4%, которые для себя определили несколько лет назад. Вот эта планка по инфляции, или, как говорят красивым языком, таргетирование инфляции, то есть установление цели по инфляции, – мы этого достигли.

И это позволяет людям планировать свои доходы и расходы. Потому что, как ни крути, никому не нравится повышение цен и так далее. Но всё-таки одно дело, когда инфляция 4%, и даже по продуктовой корзине это всё равно видно невооружённым взглядом. И другое дело, когда она у нас несколько лет назад была 15%, а на некоторые виды продуктов и больше, что скрывать. Поэтому это тоже важнейший итог года.

Также не могу не отметить, что мы создаём и дальше запас прочности, чтобы наша экономика была защищена по отношению к внешним шокам. Эти шоки сохраняются. Очевидно, что цены на нефть волатильные, в значительной степени непредсказуемые, несмотря на то что сейчас проходят консультации в рамках «ОПЕК плюс». Посмотрим, что из этого всего получится. Это первое.

Второе, что не менее важно для нашей экономики, – это сохранение противостояния с целым рядом стран, которое превратилось в санкционные последствия. Глупо говорить о том, что это никак не влияет на экономику. Это влияет и на мировую экономику, и на нашу, и на экономику тех стран, которые ввели ограничения.

В этих условиях мы тем не менее смогли нарастить валютные возможности, валютные резервы, причём за этот год они выросли приблизительно на 30 млрд долларов – до 460, даже больше, миллиардов долларов. Это подушка безопасности, которая существует.

Я не буду упоминать традиционный для нашей страны низкий внутренний и внешний долг, которым мы неплохо управляем, и целый ряд других параметров, которые обеспечивают движение вперёд.
Поэтому экономические итоги года при всех трудностях, издержках (понятно, что мы тоже многим недовольны) в целом я могу оценить как вполне позитивные.

И.Зейналова: Это был практически лейтмотив года: низкая инфляция не самоцель, самоцель – производство. Но когда Президент ставил задачи, он говорил, что нам нужен прорыв. Посчитали стоимость прорыва – 8 трлн. Дмитрий Анатольевич, а деньги вы в результате нашли? Потому что говорили, что будем искать. Нашли ли и где искали?

Деньги, конечно, нашли. Я насчёт больших денег несколько слов скажу. 8 трлн действительно было необходимо аккумулировать, чтобы выполнять национальные цели развития, вытекающие из Указа Президента от 7 мая 2018 года. Мы с вами понимаем, что жизнь продолжается, помимо этих 8 трлн есть обычные, стандартные расходы, которые не вписываются в национальные проекты, их никто не отменял.

И.Зейналова: Стандартные триллионы.

Стандартные триллионы, совершенно верно. Более того, эти 8 трлн рублей – это ещё не все расходы. До 2024 года, если мы посмотрим расходы, которые связаны с функционированием, развитием, модернизацией инфраструктуры, а также расходы, которые направляются на целый ряд социальных программ, вместе с теми расходами, которые мы планируем понести в результате аккумуляции внебюджетных источников, – всё это составит 23 трлн рублей.

Это огромные цифры! Из них, если говорить о больших цифрах, 22 трлн рублей – это деньги, которые так или иначе связаны с выполнением социальных обязательств, обязательств, связанных с развитием системы образования, здравоохранения. Да, это все источники, не только государственные, но и частные. Но это всё равно огромные деньги на развитие страны. Эти деньги найдены.

Следующий вопрос, который вытекает из Вашего первого: откуда?

Здесь пришлось приложить определённые старания, для того чтобы понять, что для нашей страны в настоящий момент является наименее безболезненным с точки зрения аккумулирования дополнительных источников роста, дополнительных доходов.

В конечном счёте, вы знаете, мы остановились на том, что нам пришлось увеличить налог на добавленную стоимость на 2%, некоторым образом скорректировать акцизную политику и решить некоторые другие задачи. Но в целом всё то, о чём я сказал, – результат грамотного перераспределения источников финансирования целого ряда программ.

Напомню, сейчас в соответствии с указом и Основными направлениями деятельности Правительства мы приступили к тому, чтобы заниматься 12 национальными проектами. Для тех, кто уже подзабыл, потому что время быстро летит: когда-то, 10 лет назад, появились первые национальные проекты. Я тогда их в Правительстве курировал, их было 4. Это были важнейшие проекты.

Но прошу обратить внимание: сейчас их 12. И их линейка охватывает все направления нашей жизни – от дорог до жилья, медицины, образования, социальных расходов. Всё, что является актуальным для развития страны, туда попало. Я считаю, что это очень амбициозные цели, о чём и Владимир Владимирович Путин сказал, но в то же время я абсолютно уверен: это нам по силам.

И.Зейналова: То есть деньги есть? Слава богу.

П.Толстой: Дмитрий Анатольевич, Вы упомянули о санкционной войне. Фактически это экономическая война против нашей страны. Нам в течение 20 лет объясняли, что иностранные инвестиции придут, экономика будет развиваться. В условиях этой войны, по всей видимости, в большинстве отраслей рассчитывать на иностранные инвестиции не приходится.

В чём Вы видите сегодня источники роста экономики в отсутствие этих иностранных инвестиций в той ситуации, в которой наша страна оказалась?

Пётр, я думаю, что любой человек, который мало-мальски интересуется развитием экономики, понимает простую вещь: национальная экономика может развиваться прежде всего за счёт своих инвестиций – инвестиций, которые возникают в результате развития своей экономики. Иностранные инвестиции, при всём уважении, почтении к ним, нашем желании их получить, – это всё-таки вторичный источник.

В 1990-е годы, да, мы всё время говорили: мы ждём их, мы ждём такую-то компанию, хорошо бы, эти пришли…

С.Брилёв: Преференции делали.

Преференции делали. Это нормально абсолютно. Потому что наша экономика, что скрывать, тогда была слаборазвитой. По сути, слаборазвитой. Наша экономика рухнула после кончины Советского Союза. Сейчас ситуация другая: у нас в целом сильная экономика, экономика быстроразвивающейся страны. Поэтому мы должны делать упор на свои источники развития. Но это не означает, конечно, что иностранные инвестиции больше не приветствуются.

Очевидно, что мы будем стараться сохранить всё, что сделали за последние годы, включая инвестиционный климат. И конечно, улучшить его, потому что он пока не идеальный. Хотя, вы знаете, мы поднялись в рейтингах деловой активности на очень приличные места, и сделали это довольно быстро. Ушли с 150-го и более низких мест на гораздо более привлекательные места – 40-е и уже  меньше – в различных рейтингах. Это всё очень хорошо. Это первое.

Второе. Если говорить об иностранных инвестициях, то это зависит от конкретной страны, от конкретной компании. Очень многие наши партнёры сохраняются, с удовольствием продолжают инвестировать.

Я говорю, кстати, не только о странах Азиатско-Тихоокеанского региона, наших друзьях из Китая, Индии, некоторых других стран. Нет! Это и партнёры из европейских стран, и даже партнёры из Соединённых Штатов Америки, с которой у нас сейчас не самые тёплые отношения.

Я относительно недавно проводил встречу комитета по иностранным инвестициям. Это крупнейшие компании мира. Общая капитализация этих компаний, которые приезжают в гости к нам сюда, составляет несколько триллионов долларов. Это действительно первые лица. И конечно, они все говорят: мы очень хотели бы остаться в России, развивать свой бизнес.

Так что в этом смысле никто не уходит. Хотя отдельные правительства палки в колёса вставляют, что скрывать. Это и правительство Соединённых Штатов Америки, администрация США, и правительства некоторых европейских стран.

Но другие страны ведут себя гораздо более адекватно уже и активно говорят о том, что все эти санкции нанесли огромный ущерб. Вы знаете, какой это ущерб – порядка 100 млрд приблизительно все на этом потеряли.

П.Толстой: Рассчитывать на себя надо?

Абсолютно. Это не то, что принято называть опорой на собственные силы – в прежнем представлении некоторых стран. Но рассчитывать всегда нужно прежде всего на себя. На силу нашей экономики, на те процессы, которые идут в промышленности, сельском хозяйстве. Посмотрите, что мы сделали за последнее время, каких результатов добились. Я всегда с гордостью об этом говорю и нисколько этого не стесняюсь.

Сельское хозяйство, которое в 1990-е годы называли чёрной дырой, тем местом, куда нельзя инвестировать деньги, говорили, не надо нам самим себя кормить, мы всё сможем купить в других местах. Сейчас оно кормит всю нашу страну.

Мы решили основные задачи по продовольственной безопасности и поставляем зерно, другие виды товаров на мировые рынки. Нашей стране самим небом, как принято говорить, предназначено кормить всю планету. И мы будем стараться это делать, потому что это хороший экспортный товар, не говоря уже о собственных возможностях.

То же самое касается развития отдельных отраслей промышленности. И это не только оборонка, которая у нас всегда была сильной. Посмотрите, какой скачок сделала фармацевтическая промышленность. Только потому, что появился спрос на лекарства. Появились деньги, которые направляются на эти цели, за счёт этого был простимулирован спрос и вложения в фармацевтическую промышленность.

За последние годы фармакология, фармацевтика росли темпами от 15 до 25% в год. Это позволяет нам огромные задачи решать по снабжению людей лекарствами, которые продаются за рубли, которые не подвержены валютной конъюнктуре.

Этот ряд можно продолжать.

С.Брилёв: Дмитрий Анатольевич, мы до сих пор говорили о макроэкономических вещах, но есть совершенно особенная тема этого года – пенсионная реформа, которая была компромиссом между разными ветвями власти на фоне, называя вещи своими именами, напряжённости общества. Скажите, это повышение пенсионного возраста – последнее? И то, что предпринято, позволяет действительно решить вопрос повышения уровня жизни пенсионеров?

Спасибо, что Вы к этой теме обратились, потому что она сложная и очень важная. Что я могу сказать? Очевидно, что это было очень трудное решение. Скажем прямо, это было самым трудным решением власти за последние десятилетия.

Самым трудным. Изначально все понимали, кто был причастен к подготовке, выработке решения, что такого рода решения не добавляют власти популярности. Но с другой стороны, это выстраданное решение. Вы спросили о сроках действия подобных решений. Мы с вами понимаем, что такие решения не могут пересматриваться часто. Напомню, что предыдущие решения на эту тему принимались условно 70 лет назад.

С.Брилёв: По пенсионному возрасту?

По пенсионному возрасту. Очевидно, что и это решение рассчитано на длительную перспективу. Мы очень довольны тем, что продолжительность жизни у нас в стране, как и во всём мире, растёт, и это главный синтетический показатель развития нашего государства.

Тем не менее такие решения приняты – в компромиссном, как Вы справедливо сказали, или, на мой взгляд, улучшенном варианте. Вариант, который был подготовлен Правительством, был достаточно простым и во многом, конечно, вызвал очень жёсткую дискуссию.

Мы понимали, что этот вариант должен быть доработан. И такая доработка велась, ключевые предложения были сделаны Президентом 29 августа, «Единая Россия» к этому, кстати, подключилась, и некоторые другие фракции тоже здесь помогали. В результате был выработан компромиссный пакет, который включает в себя не только те подходы, которые изложило Правительство.

Но всё-таки откорректирован возраст выхода на пенсию для женщин – сохранён разрыв в пять лет, сохранено большинство льгот и дополнительных возможностей для отдельных категорий льготников. Мы пошли на это, чтобы переход был гораздо более спокойным. Сохранён целый ряд позиций по длительному периоду работы, я имею в виду 37 и 42 года стажа. Сохранены позиции, которые касаются поддержки отдельных категорий граждан.

Наконец, мы ввели правила, которые касаются дополнительного стимулирования или дополнительных выплат для жителей сельских населённых пунктов, которые длительное время трудились на селе. Всё это создало достаточно неплохую основу для продвижения этих решений.

Но это не значит, что не нужно думать о будущем. Я совсем недавно встречался с представителями организаций инвалидов, они говорят: хорошо бы подумать о том, чтобы мы не теряли часть заработка в случае, когда мы выходим на пенсию, но продолжаем работать. Это всё-таки особая категория людей. Для них труд, если хотите, подвиг.

И я дал поручение этот вопрос проработать. Естественно, совершенствование законодательства должно продолжиться, но базовые условия одобрены, приняты и начинают действовать – с теми сроками, которые предусмотрены в законах.

И.Доронов: Дмитрий Анатольевич, я продолжу тему, которую Сергей Брилёв начал. Мы говорили об успехах, а они у нас действительно есть, и они хорошие. Но люди в большинстве своём, конечно, обсуждают в этом году пенсионную реформу. Когда готовилась эта пенсионная реформа, власть вообще ожидала, что будет такая реакция у людей на вашу инициативу?

Я уже частично на этот вопрос ответил. Конечно, мы понимали, что такого рода решения вызовут отрицательные эмоции. Вы помните, как сказал Президент страны: «Это никому не нравится. И мне не нравится». И мне не нравится. И абсолютному большинству людей не нравится.

Но здесь нельзя мыслить категориями «нравится – не нравится», потому что так можно пойти в очень плохом направлении. Если мы будем в экономике делать только то, что нам нравится, скорее всего, мы превратимся в отсталую и очень слабую страну.

У нас ведь по этому вопросу было несколько возможностей. Вариант номер один, который нам частенько предлагали: давайте увеличим тарифы в пенсионные фонды, увеличим сборы. Но мы понимаем, что это не такая простая история.

И, скорее всего, как это и происходило в нашей стране (и происходило в других странах), как только мы это сделаем, упадут зарплаты и значительная часть зарплат опять переместится в конверты. А мы с вами понимаем, что это такое. Конвертные зарплаты – это как раз полная противоположность пенсионным накоплениям.

И.Доронов: Это вообще отсутствие пенсии…

Это отсутствие пенсии на будущее, совершенно верно. Это нестабильные условия труда, когда тебя в любой момент могут послать, извините, или сказать: мы тебе платим 100 рублей, а то, что в конверте давали, платить больше не будем. И ничего сделать нельзя, потому что это нелегальные, незаконные выплаты.

В 1990-е годы всё же это проходили, к сожалению. Всё это было. Это было частью нашей экономики. И огромная заслуга, если хотите, решений, которые были приняты начиная с 2000-х годов, что мы избавились от конвертов, обелили заработную плату, ввели плоскую шкалу налогообложения доходов и так далее. Это была одна возможность, была и другая возможность, которой мы, собственно, и воспользовались –  увеличить пенсионный возраст.

И.Доронов: Из двух зол выбрали меньшее?


Безусловно. Если по этим параметрам рассчитывать, это точно наименьшее зло. Имею в виду, что наши люди уже гораздо лучше ориентируются в рыночной экономике. Продолжительность жизни существенным образом выросла.

И наконец – о чём я ещё не успел сказать, отвечая на вопрос Сергея, – мы же всё это сделали не ради устойчивости некой абстрактной пенсионной системы (хотя это важно с точки зрения макроэкономики), а прежде всего и главным образом для того, чтобы пенсионеры получали более высокую пенсию, чтобы увеличить пенсионные доходы.

И это прямо зафиксировано: каждый год в течение шести лет пенсия будет расти на одну тысячу рублей. Мы бы не смогли этого обеспечить, если бы не эти решения. Понятно, что и дальше рост пенсий продолжится, в исторической перспективе. Это можно сделать, только проведя эти сложные, но назревшие реформы. Поэтому, если быть ответственными людьми, никакого иного решения для власти не оставалось.

П.Толстой: Дмитрий Анатольевич, в продолжение разговора о доходах и тех претензиях, которые есть в общественном мнении к Правительству. В последнее время министры – Максим Топилин и Максим Орешкин – говорят о том, что беспрецедентный рост зарплат у граждан России, а граждане как-то этого не чувствуют. Нет улучшения финансовой ситуации, и по общему настроению скорее растёт число бедных.

Президент говорил, что нам нужно бороться с бедностью. Есть запрос в обществе на социальное равенство, на то, чтобы не было людей, выключенных из современных процессов. Допустим, если человек живёт в маленьком городе, в деревне, он не должен себя чувствовать человеком второго сорта. Как Вы можете прокомментировать социальную сторону дела и недовольство людей тем, что Правительство говорит о высоких доходах, а доходов нет?

Я постараюсь это прокомментировать максимально объективно. Запрос на справедливость, на выравнивание условий жизни, на более высокие доходы и устранение бедности абсолютно правильный, и он может быть поддержан на всех политических уровнях.

Что и было сделано в указе Президента и в наших правительственных документах. Я напомню, что перед нами стоит цель в два раза снизить бедность в нашей стране. Это не проценты, это конкретные люди и семьи. Причём мы понимаем, какие это люди. В основном от низких доходов, от бедности страдают люди, у которых большие семьи. Самое сложное положение, скажем прямо, у людей, у которых дети, а это наше будущее.

Именно поэтому нужно обязательно эту ситуацию преодолеть. И естественно, мы будем концентрировать усилия на этом направлении. Но это не означает, что ничего не происходит или происходит деградация ситуации. Это было бы несправедливо.

О чём говорят мои коллеги-министры? Есть всё-таки достаточно строгая статистика на сей счёт. У нас долгое время из-за кризиса, из-за всякого рода ограничений, проблем доходы падали. В последние два года они перешли к росту. Это действительно объективные экономические цифры.

Реальные располагаемые доходы населения, есть такой показатель, в этом году вырастут на 1,6%. А если говорить о росте реальных (подчеркиваю: не номинальных) заработных плат, то это 7,6%. Понятно, что хочется больше и иногда эти 7% – небольшая сумма, я всё прекрасно понимаю.

Мы все, что называется, по земле ходим, понимаем, что одно дело – 7% на большие деньги, а другое дело – 7% на относительно скромную зарплату. Но рост есть, и это очень важно для экономики в целом и для конкретного человека в частности. Это означает, что мы переломили тренд на падение доходов. Это было самое страшное, самое опасное для страны, самое социально раскачивающее обстоятельство, самое нестабильное обстоятельство.

Поэтому, я считаю, в этом смысле министры говорят корректные вещи. Но этим не надо, что называется, упиваться. Наоборот, нужно сделать всё, чтобы этот рост был выше. Для того чтобы достигнуть планки – понижения этих цифр по бедности вдвое, нужно реализовать целый план.

В настоящий момент этот план моими коллегами готовится. Я буквально вчера на эту тему разговаривал, в этом плане масса позиций: это и поддержка нуждающихся, и, естественно, продолжение курса на увеличение зарплаты отдельным категориям, что мы делали в предыдущий период.

П.Толстой: А многодетные?

Это поддержка многодетных семей. Есть разные идеи. Там есть идея, недавно ко мне коллеги приходили, говорят: давайте посмотрим, может быть, создадим единые, унифицированные правила по многодетным семьям, для того чтобы просто ими пользоваться было проще. Ситуация ведь очень пёстрая – вот ещё в чём проблема.

П.Толстой: У нас разные регионы с разной демографией…

Конечно, и с разным уровнем жизни. В некоторых регионах есть правила, где все льготы перечислены, а в некоторых регионах этого нет, они разбросаны где-то. Плюс есть федеральные льготы. То есть об этом тоже нужно подумать и всё это систематизировать. Здесь никаких сомнений нет.

П.Толстой: Было бы здорово в один закон объединить.

Кстати, это действительно идея, которая точно может обсуждаться.

Помимо поддержки отдельных категорий нуждающихся необходимо продолжить те программы, которые у нас уже есть и действительно себя хорошо зарекомендовали. Мы же приняли решение о продлении материнского капитала.

Это всё-таки достаточно приличные деньги – 450 тыс. рублей, которые идут непосредственно на решение важнейших вопросов – жилья, медицины. И каждый раз при встречах с людьми (я совсем недавно приём проводил) возникает идея дать ещё какое-то направление на этот материнский капитал.

П.Толстой: Кстати, отличная идея по поводу домов за городом.


Да, абсолютно. Садовых, за городом. Давайте это сделаем. Почему нельзя просто сказать: «Куда хотите это направляйте»? Потому что мы понимаем, полным-полно всяких жуликов, которые будут этим пользоваться и у семей, особенно многодетных, эти деньги пытаться вытаскивать. Поэтому всё-таки мы основные направления сохраняем, но возможности расширяем. И так будет продолжено по всем направлениям поддержки нуждающихся.

Надеюсь, что в ближайшее время мои коллеги подготовят окончательный план по преодолению этого, скажем прямо, постыдного явления для нашей страны. Это действительно так. Это, наверное, главная наша проблема.

П.Толстой: Главное, чтобы Вас слышали ещё на местах – губернаторы, которые выделяют землю, дома…


Слышат. А тем, кто не слышит, поможем услышать.

И.Зейналова: А что за беспрецедентный рост зарплат, о чём говорят министры?

Они говорят вот о чём. Я не знаю, использовался ли термин «беспрецедентный», нужно аккуратнее быть в определениях...

П.Толстой: Максим Топилин сказал.

Но если говорить о цифрах, то по сравнению с тем, что у нас было несколько лет назад, это действительно рост, потому что у нас доходы падали, а сейчас растут. Если сравнить со многими странами, реальные доходы у нас растут быстрее. Но вопрос ведь ещё не в этом, а в другом. Люди-то о чём говорят: может быть, они и растут…

П.Толстой: Упали, а потом чуть-чуть подросли.

Да, а потом начали расти. Это первое. И второе – ещё и вопрос объёма доходов. Потому что у нас даже более высокие темпы роста доходов по отношению к той базе, которая есть, – это не такие доходы, которые нам всем нужны. Именно поэтому задача роста доходов и преодоления бедности остаётся очень актуальной.

С.Брилёв: Слово регионам.


И.Минина: Дмитрий Анатольевич, я томичка, за моими плечами город Томск, город с репутацией научного центра.


Не просто с репутацией – вы и есть научный центр.

И.Минина: Борьба с бедностью – это, конечно, очень важная задача. Но перед государством стоит ещё более важная задача – повышение продолжительности жизни россиян. Мы познакомились с двумя национальными программами – «Здравоохранение» и «Наука», они представляют собой две непересекающиеся линии, параллельные, которым просто не суждено пересечься. Почему?

Потому что в программе «Здравоохранение» нет никаких научных задач, а в программе «Наука» нет вопросов здравоохранения.

И возникает резонный вопрос, что во главе угла: повышение продолжительности жизни россиян, здоровья нации или в конечном итоге – показатели, по которым мы отчитываться тоже научились?

Ирита, это тот случай, когда параллельные линии пересекаются, вопреки известному закону. По одной простой причине. Конечно, никакой глухой стены между наукой и здравоохранением как нацпроектами нет. Просто с точки зрения контроля отдельные позиции обособлены.

Но проект «Наука» будет направлен в том числе на развитие здравоохранения, медицинских исследований, биотехнологий, генных технологий, а национальный проект «Здравоохранение», безусловно, содержит в себе научный компонент.

Здесь никаких сомнений быть не может ни у нашей научной общественности в целом, ни у томской научной общественности в частности. Хочу просто сказать, чтобы не погружаться в какие-то скучные нюансы, что даже в рамках тех решений, которые сейчас уже приняты, будет создано 27 новых научных центров, в которых всё это и будет развиваться.

Мы прекрасно понимаем, что между наукой и прикладными отраслями человеческой деятельности сейчас нет никакой глухой стены. Мы заинтересованы в том, чтобы и фундаментальная наука развивалась, и прикладная наука развивалась.

И если не будет прикладного аспекта в программе «Наука» и фундаментальных исследований в программе «Здравоохранение», то мы не сможем выйти на прорывные результаты. Так что здесь никаких опасений быть не должно, здесь всё будет сделано корректно.

И.Минина: Дмитрий Анатольевич, позволю себе продолжить тему здравоохранения. Сейчас – о болевых точках. Вы знаете, в нашей стране принято уважать доктора. И у каждого из нас есть своя история благодарности отдельно взятому врачу. Но есть обратная сторона этой профессии – профессиональное выгорание.

В конечном итоге, когда мы все сталкиваемся с ситуациями, которые вызывают и негодование, и боль, и возмущение. Более того, в провинциальных городах, в регионах… Кстати, Томск – не провинциальный город, сразу оговорюсь.

Никто не сомневался.

И.Минина: В наших региональных городах очень заметна проблема – узкие специалисты. Лучшие доктора уходят в частный бизнес, в частные клиники. И кстати, частные клиники растут как грибы.

В конечном итоге получается, что очереди на узкого специалиста люди иногда ждут месяц, а то и полтора. С чем мы имеем дело? Этот сбой – это кадровая проблема или проблема здравоохранения в целом? Сами врачи считают, что им государство не создало нормальные условия для работы. А как полагаете Вы?

Начну с того, что вообще термин «провинция» – хороший термин. Мои родственники по отцовской и материнской линии живут в провинциальных городах, и я считаю, что этим нужно гордиться. Ничего плохого в таком определении нет. Но если говорить о Томске, то это крупный центр – и научный, и учебный. Это я прекрасно знаю.

Возвращаясь к теме докторов. Конечно, это трудная профессия объективно. Вот Вы сказали: выгорание. Это трудная профессия и по знаниям, и по человеческим навыкам. И, как в любой профессии, абсолютно в любой, – это касается и журналистов, и политиков, кого угодно – есть хорошие доктора и так себе. Так жизнь устроена. Но значительная часть, абсолютно значительная часть докторов, верны клятве Гиппократа и служат людям.

Но это не означает, что у нас в системе здравоохранения в этом смысле всё просто. У нас дефицит врачей, общий, по стране, приблизительно 22,5 тысячи человек. В отдельных регионах, в отдельных местах не хватает, например, терапевтов, педиатров, а в других местах – узких специалистов. В 2006–2007 годах мы развивали систему терапевтической помощи – развивали институт врача общей практики, потому что их было мало, а люди уходили на пенсию.

Потом крен появился в сторону узких специалистов, потому что мало специалистов, которые занимаются отдельными направлениями. Сейчас ситуация очень пёстрая, но в любом случае нужно готовить новых врачей. Вот этот дефицит – 22,5 тысячи – точно нужно закрывать. За последние несколько лет мы подготовили приблизительно 8 тысяч врачей. И этот дефицит мы снижаем.

Эту работу нужно продолжить, но не любой ценой. Когда я начал разбираться, то обратил внимание, что у нас по медицинской специальности (она же очень популярна) в некоторые места – 30 человек на место конкурс. Это хорошо, это означает, что люди идут учиться на врача. Это же сложно, ещё раз говорю, трудная профессия. Но очень разные вузы.

В каких-то вузах медиков готовят по высочайшему стандарту, по мировому стандарту, а в каких-то – я так не могу сказать. Особенно это касается вузов, где это всё появилось относительно недавно.

Появилась также система подготовки врачей в классических университетах. У вас, например, есть классический университет? Раньше же там этого не было. Медицинских факультетов в классических университетах не было. Сейчас они появились. Во многих университетах, крупных университетах, это сильные факультеты. Когда они являются сильными? Когда есть клиническая база.

Врач не может быть подготовлен с айпадом в руках или с блокнотиком в руках. Он должен идти в операционную, должен идти в больницу. Только в этом случае он становится врачом. Почему и срок подготовки врачей самый длинный.

Поэтому наши усилия должны быть направлены на несколько позиций: это подготовка современных врачей – подготовка и переподготовка, ликвидация дефицита кадров и улучшение условий труда врачей. За последние годы, я считаю, мы сделали здесь не так мало: и зарплату достаточно существенно подняли, и оборудование новое поставили. Конечно, на этом ничего не заканчивается, необходимо и дальше все эти решения принимать.

Те, кто уходит трудиться в частные клиники, – Вы об этом спросили. В конце концов, это выбор отдельного человека. Кому-то комфортно работать в таких условиях, кому-то менее комфортно. Медицина должна быть разной, это мы понимаем, но гарантии оказания, стандарты медицинской помощи должны соблюдаться по всей стране.

(Продолжение следует)



Комментарии:

Для добавления комментария необходима авторизация.