Статьи

Вину за трагедию 13 января 1991 года В. Петкявичус возлагает на В. Ландсбергиса. Именно «на совести Ландсбергиса и Аудрюса Буткявичуса, -  пишет он, - кровь тринадцати жертв», погибших в ночь с 13 на 14 января 1991 года во время захвата советскими десантниками Вильнюсского телецентра.

«Это по их воле несколько десятков переодетых пограничников были размещены в Вильнюсской телебашне. Они стреляли сверху вниз боевыми патронами», в то время как «участники штурма... стреляли снизу холостыми... О том, как все было, мне рассказывали... несколько пострадавших пограничников. Они пытались восстановить правду через прессу, но ничего не могли доказать, поскольку были вычеркнуты из числа защитников».

После штурма Аудрюс Буткявичус рассказывал в одной лондонской газете: «Нужно было разъярить толпу. Размещая в башне переодетых солдат, я очень рисковал».

Б. Олейник писал в отчете М.С. Горбачеву: «Военные были до крайности раздражены. Командиры жаловались, что в последнее время они подвергались травле не только со стороны печати, радио и телевидения, но и со стороны гражданского населения, которое забрасывало их камнями, обзывало оккупантами и без перерыва митинговало перед воротами Северного городка. Напряженность усиливали жены и дети военных, прося защиты от постоянных издевательств и оскорблений.

Относясь с пониманием к их боли, я все же пытался выяснить, кто дал приказ штурмовать 13 января телебашню. Командиры ответили, что военные двинулись сами, желая помочь своей депутации, которая направлялась в парламент с петицией, но в пути была остановлена и избита. Несмотря на это, мы все равно требовали показать приказ или сказать, кто из Центра его отдал.

Генералы несколько раз уходили в отдельную комнату советоваться, а мы в ожидании ответа курсировали между военными и Ландсбергисом, пока в 22 часа 14 января не усадили обе стороны за стол переговоров. Наконец, мы вынудили отменить приказ о введении в Вильнюсе комендантского часа. Тогда и люди стали расходиться от парламента».

Далее Б. Олейник высказывает предположение, что штурм Вильнюсской телебашни осуществлялся с ведома и согласия Горбачева, но о штурме знал и Ландсбергис. «...Сами военные без приказа или устного разрешения не могли даже тронуться с места, - пишет Б. Олейник, - и эта трагедия, Михаил Сергеевич, произошла не без Вашего ведома.

Так было в Карабахе, Сумгаите, Баку и Оше, так было в Фергане, Тирасполе, Цхинвале и Тбилиси... Работал один сценарист, но, самое странное, с обеих сторон. Кто отдал приказ, кто нашептал, кто велел Ландсбергису заранее, за два дня собирать людей к парламенту, если Вы ничего не знали о штурме?

Почему было разрешено задержать и избить русскую делегацию, если Ландсбергису сообщили о ней заранее?

Почему позволяли Терляцкасу и ему подобным учинять безобразия перед Северным городком?

Кто предупредил Буткявичуса о том, что, во избежание кровопролития, в штабе было принято решение стрелять холостыми? Он в течение двух дней кричал об этом по радио и через мегафон...»

13 января 1991 года в Москве

Трагические события в Вильнюсе вызвали мощную волну протеста во всем Советском Союзе и, в первую очередь, в Москве. М.С. Горбачев стал объектом всеобщей критики. Помощник М.С. Горбачева Анатолий Черняев сделал 13 января 1991 года такую запись в своем дневнике: «Не думал я, что так бесславно будет заканчиваться так вдохновляюще начатое Горбачевым.

Утомляют растерянность и, увы, беспорядочность в занятиях, какая-то «спонтанность» в делах, а главное - склонность верить «своим» и в конечном счете именно у них искать поддержку (у КПСС).

Все это привело к «спонтанным» действиям десантников и танков в Прибалтике и кончилось кровью. Говорят, в Вильнюсе 180 раненых и 14 убитых за одну ночь!

Радио гудит от оскорблений и обвинений Горбачева. Уже российские депутаты публично произносят: «Горбачев и его клика», «Горбачев - величайший лжец нашего времени», «Он обманул всех и Ельцина в первую очередь», «Режим пакостный», «Его режиму служить не буду»...

Радио продолжает вопить. Я фиксирую, что успеваю: «Горбачев подбирается к российскому парламенту». «Вильнюс - это дело рук марионеточного комитета спасения Литвы, который прикрывает Горбачев»... Сообщается, что 6 человек из 14 убитых в Вильнюсе не опознаны, потому что изуродованы их лица. «Кровавые победы Советской Армии над собственным народом», «Черные полковники правят бал», «Людей убивают за то, что они хотят быть свободными».

Звонки на радио, которые тут же даются в эфир: «Мне стыдно, что я русская», «Горбачев хуже, чем Гитлер», «То, что в Литве - это сигнал всем республикам»... Юрий Афанасьев, Старовойтова, Черниченко, Станкевич возглавляют митинг на Красной площади. Потом прошли во главе манифестации по улицам, подняв свои депутатские удостоверения. Толпа скандирует: «Свободу Литве», «Позор палачам!»...

Литовское дело окончательно загубило репутацию Горбачева, возможно, и пост... Ельцин отбыл в Таллин «для обсуждения ситуации» с лидерами Прибалтики. Он же на Совете Федерации был «закоперщиком» (горбачевский термин) резолюции, осуждающей акцию в Литве».

13 января 1991 года в Риге

Из дневника Анатолия Черняева: «Депутат ВС СССР Вульфсон рыдает по телефону: «Анатолий Сергеевич, спасайте! У нас (в Риге) завтра будет то же самое (что в Вильнюсе). Куда смотрит парламент? Где депутаты?»

В 4.45 утра по радио выступил заместитель председателя Верховного Совета Дайнис Иванс, который призвал жителей выйти на баррикады для защиты демократии. В состоявшейся в этот же день на набережной Даугавы вселатвийской манифестации Народного Фронта Латвии, по данным прессы, приняли участие 800 000 человек.

Многие политики события 13 января 1991 года оценивают как вершину единения латвийского общества. Дайнис Иванс: «Очень важно, что на баррикадах были люди разных национальностей. Возможно, иногда число русскоговорящих участников несколько завышается. Но то, что латвийское общество тогда переживало пик единения, не виданный ни раньше, ни позже, - это абсолютно ясно».