Статьи

Несмотря на Цусимское поражение, к середине 1905 г. война на суше складывалась не в пользу Японии. Понеся тяжелые потери под Мукденом, японскому командованию не удалось выполнить поставленную задачу: окружить и уничтожить русскую армию.

Как признавал маршал И. Ояма, японская армия физически и психологически «надорвалась» и уже не в силах была вести наступательные операции.

Японцам удалось овладеть Кореей и Южной Манчжурией, но Центральная и Северная Манчжурия оставались под контролем русской армии, командование которой в 175 км севернее Мукдена возвело Сыпингайские укрепления.

28 февраля (13 марта) Император Николай II освободил генерала А.Н. Куропаткина от должности главнокомандующего вооружёнными силами на Дальнем Востоке и повелел генералу от инфантерии Н.П. Линевичу: «вступить в командование Маньчжурской армией».

Линевич начал готовить глубоко в тылу Сыпингайских позиций вторую линию укреплений. К лету осени 1905 г. Транссибирская магистраль была значительно расширена и реконструирована, а её пропускная способность заметно увеличилась.

Теперь Россия могла направлять подкрепления на Дальний Восток быстрее, чем это могли делать японцы по морю. Русская армия к лету 1905 г. должна была насчитывать около 500 тыс. штыков и сабель против 385 тыс. японских.

Все силы русской армии сосредоточивались на вытеснении противника из Южной Маньчжурии.

Лучшим доказательством того, что Япония была в крайне тяжёлом положении, является тайное обращение японского руководства через два дня после Цусимского сражения к президенту США Т. Рузвельту с отчаянной просьбой: помочь заключению мира с Россией.

Но было бы неправильно представлять Японию «разбитой». Более того, положение России на Дальнем Востоке оставалось угрожающим. Император Николай II осознал необходимость прекращения войны с Японией после гибели 2-й Тихоокеанской эскадры.

В телеграмме генералу Н.П. Линевичу Государь требовал:

«Сообщите мне совершенно откровенно, как отразилась на настроении всех чинов армии потеря Тихоокеанской эскадры, какие изменения она должна вызвать в дальнейших действиях армии, а также обеспечена ли оборона Владивостока, Сахалина и всего нашего побережья при имеющихся средствах».

При встрече с В.Н. Коковцовым Царь сказал, что «не видит теперь надежды на скорую победу и думает только о том, что нужно тянуть войну, доводить японцев до истощения и заставить их просить почётного для нас мира».

На Всеподданнейшей записке графа В.Н. Ламздорфа, испрашивающего мнение о возможности заключения мира, Николай II написал: «Я готов кончить миром не мною начатую войну, если только предложенные условия будут отвечать достоинству России.

Я не считаю нас побеждёнными, наши войска целы, и я верю в них». Николай II был готов идти на уступки в Корее, так как «это не русская земля».

Осознание необходимости заключения мира с Японией далось Самодержцу тяжело: рушилась одна из главных его задач: «прорубить окно в Азию».

Причём рушилась она не столько в силу военного поражения, сколько по причине смуты, грозящей гибелью государству. Второй причиной была финансовая удавка, которую накинули на Россию западные державы. Избавиться от неё, не прекращая войны, было невозможно.

Тем не менее, на петиции Оренбургского духовенства Николай II написал: «Русские люди могут положиться на меня. Я никогда не заключу позорного или недостойного великой России мира».

На Особом совещании 24 мая (6 июня) 1905 г. Николай II выслушал мнения своих военачальников, многие из которых были категорически против заключения мира.

По существу, за скорейшее заключение мира высказались только Великие Князья Владимир Александрович и Алексей Александрович.

Великий Князь Николай Николаевич информировал Государя, что для полного вытеснения японцев из Манчжурии потребуется около года времени, 1 млрд. рублей и 200 тыс. убитыми и ранеными.

Следует отметить, что дискуссия о продолжении войны, шла на фоне революции и наметившегося серьёзного раскола русского общества. Лучшие его представители, понимали всю значимость для России победы над Японией.

Так, Д.И. Менделеев писал:

«Всё, что известно об Японии, показывает, что ей долго терпеть жестокую войну не по силам. Бояться нам нужно только рановременного окончания войны, вмешательства посредников и своего благодушия, которое может спешливо пойти на мир, если нас о нём попросят».

Однако в тоже время российское общество было охвачено и совсем иными настроениями. Как отмечал С.С. Ольденбург: «если адмирал Ф.В. Дубасов возмущался мыслью о том, что Россия может кончить войну на Мукдене и Цусиме, то широкие круги русского общества именно этого и желали.

Даже те, кто не радовался поражениям, считали, что из них следует «извлечь пользу» для освободительного движения. Требования прекращения войны стали открыто раздаваться везде; и все, кто пытались протестовать против мира, подвергались озлобленным нападкам или осмеянию».

22 мая (4 июня) кайзер передал своему «приятелю» президенту Рузвельту, что он «признает положение России настолько серьёзным, что <…> жизнь Царя окажется в опасности».

Вообще в этот период Вильгельм II проявлял такую «обеспокоенность» за жизнь Николая II, что невольно напрашивается предположение, а не намекал ли германский император на возможность его убийства в случае отказа пойти на мирные переговоры?

В те дни кайзер и президент США действовали заодно. 24 мая (4 июня), через два дня после письма Вильгельма II, Рузвельт поручил американскому послу в Петербурге Дж. Мейеру добиться аудиенции у Николая II.

Встретившись с Императором, посол убеждал его в необходимости созыва конференции по условиям мира с Японией. Николай II согласился на это, при условии, что в работе конференции не будут участвовать посредники, а требования Японии будут известны заранее.

Необходимость заключения мира с Японией ставила перед Николаем II задачи чрезвычайной сложности. Трудно было рассчитывать, что японцы согласятся на приемлемые для России условия.

В Петербурге не знали о том, что империя «Восходящего солнца» находится на грани экономического коллапса.

Тем более, что Токио громогласно требовал от России большой контрибуции и внешне был настроен весьма воинственно. Его в этом поддерживала Англия, не зная, что Япония уже обратилась к США о посредничестве в заключении мира.

27 мая (9 июня) 1905 г. Эдуард VII заявил: «Россия, возможно, будет ещё раз побита, и японцы, вероятно, возьмут Владивосток...

Контрибуция Японии причитается, как победителю, по обычаю». Рузвельт передал кайзеру для передачи русской стороне: «Царь должен отчётливо понять, что эта война проиграна, мир должен быть подписан с ясным осознанием того, что японцы - победители».

Местом мирных переговоров русская делегация выбрала сначала Вашингтон, а затем американский город Портсмут.

29 июня (12 июля) Николай II назначил главой делегации на переговорах С.Ю. Витте, которому перед заявил о том, что «он желает искренно, чтобы переговоры пришли к мирному решению, но только он не может допустить ни хотя бы одной копейки контрибуции, ни уступки одной пяди земли».

Перед отъездом в Портсмут С.Ю. Витте получил от Самодержца руководящие указания. 6 (19) июля 1905 г. русская делегация выехала в США.

28 июля (10 августа) 1905 г. в адмиралтейском дворце Портсмута начались мирные русско-японские переговоры. Японская сторона выдвинула требования:

1. Россия признаёт за Японией преобладающие политические, военные и экономические интересы в Корее.

2. Россия полностью эвакуирует Маньчжурию и отказывается от всех территориальных преимуществ и привилегий в этой области.

3. Япония обязуется вернуть Китаю все те части Маньчжурии, которые ею оккупированы, за исключением районов, на которые распространяется аренда Ляодунского полуострова;

4. Япония и Россия взаимно обязуются не противиться никаким общим мерам, касающимся всех стран, какие Китай может принять для развития торговли и промышленности в Маньчжурии.

5. Сахалин и все острова, к нему принадлежащие, и все государственные предприятия и собственность уступаются Японии.

6. Аренда Порт-Артура, Талиена и прилежащих к ним территорий и территориальных вод, включая все права, привилегии, концессии и льготы, приобретенные Россией у Китая должны быть переданы Японии.

7. Россия обязуется передать Японии железную дорогу между Харбином и Порт-Артуром, включая все права, привилегии и собственность, сюда принадлежащие, и все угольные копи, принадлежащие железной дороге или ею эксплуатируемые.

8. Россия сохраняет за собой и эксплуатирует Транс-Маньчжурскую железную дорогу при условии, что она будет использоваться исключительно в торговых и промышленных целях.

9. Россия возмещает Японии действительные расходы войны.

10. Все русские военные корабли, которые вследствие повреждений, полученных в бою, искали убежища в нейтральных портах и были там интернированы, должны быть переданы Японии, как законный приз.

11. Россия обязуется ограничить ее морские силы в водах Дальнего Востока.

12. Россия предоставит японским подданным неограниченные права на рыбную ловлю вдоль берегов и в заливах, гаванях, бухтах в реках, находящихся в ее владениях в Японском, Охотском и Беринговом морях.

Выполняя инструкцию Государя, С.Ю. Витте в самом начале мирной конференции подчеркнул: в войне нет победителей и побежденных, а есть обоюдное стремление прекратить кровопролитие.

Как верно пишет академик А.Н. Сахаров: «ход переговоров убедительно показал, что Портсмутский мир вырос на почве общей заинтересованности непобедившей Японии и непроигравшей войну России».

Перед главой японской делегации Д. Комурой, микадо тайно поставил жёсткую задачу: заключить мир любой ценой. Николай II такой задачи Витте не ставил.

Получив 29 июля (11 августа) 1905 г. телеграммой японские требования, Николай II целиком вычеркнул пункты 5, 7, 9, 10, 11, а пункт 8 начиная от слов: «при условии...».

Николай II написал на полях телеграммы:

«Конечно, эти условия неприемлемы, те, которые мною отчёркнуты». Так как японская делегация настаивала на своих требованиях, стало ясно, что конференция зашла в тупик.

Президент Рузвельт вновь обратился к императору Вильгельму с просьбой о посредничестве.

25 июля (7 августа) в телеграмме к Николаю II кайзер посоветовал передать вопрос о войне и мире на обсуждение Государственной Думы, о созыве которой только что был издал Высочайший указ, и тем самым снять с себя ответственность за заключение мира, или продолжение войны.

Ответ Императора Николая II был твёрдым: «Всякий порядочный русский согласен продолжать войну до конца, если Япония будет настаивать на двух пунктах: ни пяди нашей территории, ни одного рубля вознаграждения за военные расходы.

А именно в этом Япония не желает уступить. Меня же никто не заставит согласиться на эти два требования. Поэтому нет надежды на мир в настоящее время. Ты знаешь, как я ненавижу кровопролитие, но всё же оно более приемлемо, нежели позорный мир, когда вера в себя, в своё Отечество была бы окончательно разбита».

28 июля (10 августа) уговаривать Николая II прибыл американский посол Дж. Мейер. Он два часа убеждал Государя согласиться на выплату Японии контрибуции и передачу ей Сахалина, но Николай II стоял на своём:

«Россия - не побеждённая нация, она не находится в положении Франции 1870 года.

Если понадобится, я сам отправлюсь на фронт». При этом Николай II заметил, что в виде крайней уступки он готов согласиться на отдачу южной части Сахалина, при условии, что японцы обязуются не укреплять её, а северную половину вернут без всякого вознаграждения.

Согласие отдать южную часть Сахалина Николай II дал «на том основании, что она принадлежит России только 30 лет*, а потому на нее можно смотреть как на Порт-Артур, а не как на исконную русскую территорию».

Напрасно Рузвельт посылал новую телеграмму Мейеру, обращая внимание Царя на то, что Россия рискует потерять Владивосток и всю Восточную Сибирь, напрасно Витте советовал, что следует согласиться на предложения Рузвельта - Николай II оставался непреклонен.

Как писал С.С. Ольденбург: «Государь верил в Россию, и Он готов был продолжать войну; в этом была Его сила. Он не считал, что Россия побеждена, и, соглашаясь на мирные переговоры, всегда имел в виду возможность их разрыва».

30 июля (12 августа) Николай II написал письмо В.Н. Ламздорфу, в котором дал окончательные указания по поводу условий мира: «Необходимо окончить происходящие переговоры, ясно и категорически объяснив Президенту, что Россия далее того, что я сказал г. Мейеру не пойдёт.

И так уже, в моих глазах, сделана огромная уступка в том, что я соглашаюсь на удержание Японией южной половины Сахалина, но, разумеется, без малейшей уплаты денег за сохранение в нашей власти северной половины.

Я допускаю широкое возмещение нами Японии расходов её по содержанию наших пленных, широкое, но разумное. Настаивать же на других денежных обязательствах напрасно - мною сказано последнее слово и от него я ни за что не отступлю.

<…> Конечно, важно щадить самолюбие Президента, но для меня неизмеримо важнее и дороже заботиться и стоять на страже пользы и достоинства России.

Передайте всё изложенное статс-секретарю Витте, с тем, чтобы он заявил наш ответ завтра японским делегатам. Рузвельту тоже заготовить ответ в этом смысле. Николай».

В ночь на 3 (16) августа российская делегация получила резолюцию Государя:

«Пошлите Витте мое приказание завтра во всяком случае окончить переговоры. Я предпочитаю продолжать войну, нежели дожидаться милостивых уступок со стороны Японии».

Между тем, 13 (26) августа Витте в Портсмуте в беседе с двумя видными журналистами предположительно сказал, что Россия может заплатить 200-300 млн. долларов за возвращение Северного Сахалина.

В тот же день ему пришлось срочно опровергать свои собственные слова, так как пришла телеграмма с вышеизложенными повелениями Николая II.

16 (29) августа русская делегация выдвинула японской стороне свои условия мира: никакой контрибуции, готовность уступить южную часть Сахалина при условии безвозмездного возвращения северной и обязательств не возводить на острове укреплений свободы плавания по Лаперузову проливу.

Академик А.Н. Сахаров пишет, что русской делегации не было известно о готовности Япония отказаться от Южного Сахалина. По тайному указанию своего правительства Комура должен был поступиться и Южным Сахалином, и Курильскими островами (это стало известно лишь в наши дни).

Заканчивая зачитывать русские условия, Витте заключил: «Российские уполномоченные имеют честь заявить, по приказу своего Августейшего Повелителя, что это - последняя уступка, на которую Россия готова пойти с единственной целью прийти к соглашению».

Наступила длинная пауза. Затем глава японской делегации Комура ровным голосом объявил, что японское правительство, в целях восстановления мира, принимает эти условия.

Как пишет С.С. Ольденбург: «Присутствующие, - и в том числе сам Витте, - были ошеломлены. Никто не ожидал, что японцы откажутся от контрибуции и согласятся безвозмездно возвратить половину захваченного ими острова!

<…> Внезапное решение японской делегации только показало, насколько Государь более правильно оценивал шансы сторон. Его готовность продолжать войну была реальной, в то время как со стороны японцев было немало «блефа».

16 (29) августа С.Ю. Витте направил Николаю II телеграмму:

«Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству, что Япония приняла Ваши требования относительно мирных условий и, таким образом, мир будет восстановлен, благодаря мудрым и твердым решениям Вашим и в точности согласно предначертаниям Вашего Величества.

Россия останется на Дальнем Востоке великой державой, каковою она была до днесь и останется во веки».

Было решено, что прекращение огня и мирный договор будут подписано одновременно 23 августа (5 сентября) 1905 г. В связи с этим Николай II телеграфировал генералу Н.П. Линевичу: «В виду того, что перемирие будет заключено одновременно с подписанием мирного договора, нахожу продолжение активных действий наших передовых частей правильным. Повторяю, будьте готовы на всё. Николай».

Мирный договор был подписан 23 августа (5 сентября) 1905 г. Согласно ему, Россия уступила Японии свои арендные права на Ляодунский полуостров и Южно-Маньчжурскую железную дорогу, соединявшую Порт-Артур с Китайско-Восточной железной дорогой.

Россия также признала Корею японской зоной влияния. Помимо этого, Японии была передана южная часть Сахалина до 50 параллели. Несмотря на кажущиеся успехи, приобретения Японии от войны были минимальными.

Её потери составили 270 тыс. чел. Государственный долг возрос с 600 млн. иен до 2400 млн., курс йены резко упал. Известия о мире вызвали в японском обществе чувство глубокой горечи. В стране был траур, среди офицеров были часты случаи самоубийства (харакири).

Для Императора Николая II согласие японской стороны на русские условия было также неожиданным, как и для членов делегации. Наверное, в глубине души он надеялся, что японцы отклонят эти предложения, и война, победа в которой была столь нужна России, продолжится.

«Ночью пришла телеграмма от Витте, - записал Государь в своём дневнике 17 (30) августа, - что переговоры о мире приведены к окончанию.

Весь день ходил, как в дурмане». Николай II в своих мыслях постоянно возвращался к тому, что произошло в Портсмуте: «Сегодня только начал осваиваться с мыслью, что мир будет заключён, и что это вероятно хорошо, потому что должно быть так».

В.Н. Коковцов писал, что «соглашение это состоялось главным образом потому, что Государь проявил величайшую настойчивость».

По мнению И.В. Лукоянова «Относительно почетными условиями Портсмутского мира Николай II был обязан, прежде всего, себе, проявленной им незаурядной твердости духа, которая позволила ему не поддаться на уговоры и угрозы ни Витте, ни Рузвельта, ни Вильгельма II».

Заслуга С.Ю. Витте заключалась в том, что он смог полностью выполнить данные ему царские указания. 25 сентября (8 октября) 1905 г.

Император Николай II составил на имя Витте рескрипт, в котором говорилось:

«Действуя твёрдо и с подобающим России достоинством, вы достигли справедливых уступок, доказав неприемлемость тех условий, которые могли бы оскорбить патриотическое сознание русского народа или нанести ущерб жизненным интересам Родины.

<…> Высоко ценя проявленное вами умение и государственный опыт в воздаяние первостепенной, великой заслуги вашей перед Отечеством жалую вам графское Российской империи достоинство. Пребываю к вам неизменно благосклонный и искренно благодарный Николай».

Когда С.Ю. Витте вернулся из Портсмута, Николай II направил ему телеграмму, в которой приветствовал его «с возвращением из Вашингтона, после блестяще выполнения воли моего поручения первостепенной важности. Приглашаю Вас прибыть ко мне в Биорке-зунд на яхту «Полярная Звезда».

По моему повелению яхта «Стрела» будет послана в ваше распоряжение». Николай II поблагодарил Витте за успешное окончание крайне тяжелого поручения и за точное «не только по букве, но и по духу» выполнение данных ему инструкций.

Царь сообщал в письме к матери: «В Биорке к нам явился Витте - он был прост и весьма интересен. После длинного разговора с ним, когда я ему объявил о графском титуле, с ним почти случился «столчок» и затем он три раза старался поцеловать мне руку».

Но русское общество встречало именно Витте как «спасителя России», и новоиспечённый граф сам в это быстро уверовал. В.Н. Коковцов писал, что в мемуарах Витте «не нашлось места слову справедливости в пользу Государя, а всё приписано себе».

18 (31) августа 1905 г. Император Николай II издал манифест об окончании войны с Японией. Русско-японская война закончилась. Потери России в войне погибшими и умершими от ран составили 270 тыс. 959, из них 50 тыс. убитыми.

Закончившаяся осенью 1905 г. русско-японская война была для России крупным геополитическим поражением, главным образом, не из-за военных неудач, степень которых были чрезмерно преувеличены в советское время, но из-за того, что стало невозможным осуществление Большой азиатской программы, на которую Император Николай II возлагал столь большие надежды.

Международные позиции России оказались подорванными, её влияние на Дальнем Востоке значительно ослабло.

Примечание:

* Остров Сахалин был передан России Японией в 1875 г. в обмен на все Курильские острова.

Видео на канале YouTube "Статьи на ЗдравствуйРоссия.Рф"

Раздел "История", подраздел "Революции"