Статьи

В перестройку и последующие десятилетия из генсека сделали карикатуру - несправедливо и подло

Политика Леонида Ильича Брежнева для большинства из нас остаётся образцовой. И это - вопреки пропаганде. 25 лет нам втолковывают: Брежнев - стыд, КПСС - позор, но, поразмыслив, мы снова и снова отдаём предпочтение именно Брежневу. А уж если бы ему удалось на китайский манер передать штурвал надёжному преемнику…

Но, увы, одних природа не наделила здоровьем, других - политическим умом. В некогда модном романе писатель Сорокин вывел дерьмо в качестве нормы и символа советского мира. Карикатура получилась блёклая, но в главном Сорокин честен: «брежневский совок» ненавидят те, кому противна норма. Для них человечность - это серость, просвещение - принудиловка, вера в прогресс - бесполезна.

Когда мы говорим «Брежнев», имеется в виду эпоха послевоенного взлёта сверхдержавы, «самой доброй и человечной». Он сделал ставку не на диктат, а на профессионалов, которые достраивали коммуну в интересах большинства. Без радикализма, на компромиссах - таковы законы развитого общества.

Говорим Брежнев, подразумеваем - партия. Это и называлось коллективизмом. В КПСС состоял каждый десятый из трудоспособных граждан. Представителям третьей древнейшей профессии - антисоветчикам - этого не понять. В эпоху контрпросвещения понятие «партийная номенклатура» стало ругательным. А это всего лишь разумная модернизация петровской Табели о рангах - иерархия, в которой привилегии зависели от выслуги.

И шестая статья Конституции создавала противовес прямолинейному авторитаризму, который, как правило, держится на штыках или на деньгах. И - противовес само­властью. Генсек, «верный ленинец», был выдвиженцем из гущи народной и в соответствии с канонами советского производственного романа не поставил себя выше коллектива. Не отгородился от тех, кто «живёт по заводскому гудку».

Без таких вождей - с чернозёмом в душе - проповеди о «народовластии» остались бы ложью. О партии он говорил и в своём политическом завещании «Слово о коммунистах». Писали это эссе, конечно, другие товарищи (снова - ставка на профессионалов!), но писали с брежневского напева. Поколение фронтовиков строило государство для большинства. Другим оставались самодовольные воспоминания о серости и «удушающей атмосфере».

А Брежнев искренне произносил: «Дорогие товарищи!», как будто действительно по-братски любил всю страну. Правда, если на его пути попадался политический конкурент, смыкалась аппаратная блокада. Но клочки по закоулочкам не летели.

Самый существенный недостаток Брежнева в том, что он не стал долгожителем и не подготовил смену караула. В юбилейные дни хочется вспоминать Леонида Ильича от «а» до «я». Всего, конечно, в одной статье не охватить, но эскиз брежневской азбуки вырисовывается.

А - Анекдоты. Добрый царь Леонид располагал к юмору. Анекдоты - в большей степени знак доверия к системе, чем бунт. Когда народ игнорирует власть, когда вместо политических анекдотов приходит хмурая ненависть - вот тогда жди беды. А Брежнев сам мастерски создавал репризные ситуации. «Смеховой культуры» не пугался.

Вот Брежнев демонстрирует де Голлю пуск баллистической ракеты. Экскурсия получилась впечатляющая. Французу оставалось только вздыхать: «И что, эти ракеты направлены на Париж, на Лион, на Марсель?» Брежнев смущённо улыбнулся: «Ну… Не эти!» А вскоре Франция вышла из военной струк­туры НАТО.

Через несколько лет постаревший Брежнев в Париже продемонстрировал портсигар, из которого выскакивала сигарета только один раз в час. Народные умельцы боролись с никотиновой зависимостью генсека… Но вот Брежнев докурил - и тут же достал из кармана пачку «Новости»… А как он ответил Ярузельскому во время польского кризиса? «Вводить войска не будем. Но если понадобится, то введём».

Многим запомнилось, как Брежнев вычёркивал из своих речей мудрёные цитаты, приговаривая помощникам: «Не делайте из меня теоретика. Никто не поверит, что Лёня Брежнев читал Маркса!» Замечательный кинодокументалист Владимир Осьминин рассказывал, как однажды в Новороссийске Брежнев неожиданно при­ехал на съёмку. А там в фонтане плавает валенок. Не успели убрать! И Леонид Ильич сразу его заметил…

Все ждали взбучки, а он пришёл в восторг: «Хорошо жить стали! Он же совсем целый. В прежние времена такие валенки не выбрасывали!» На премьере «Солдат свободы» супруга шепнула ему: «Лёня, смотри, это же ты!» - «Да нет, это не я, это артист Матвеев». И, выдержав паузу: «Но брови - мои!» Так кто же придумывал анекдоты о Брежневе?

Б - БАМ. На это направление бросили большие батальоны пропаганды. Композиторы соревновались - кто лучше напишет о Байкало-Амурской магистрали. Именно такие всенародно известные проекты с ореолом успеха должны выдвигать новых лидеров.

Эх, если бы Брежнев не побоялся выдернуть из БАМа какого-нибудь дельного управленца лет сорока-пятидесяти, да и протолкнул его в секретари ЦК, а то и в председателя Совмина. Наработанная энергия пропаганды помогла бы такому преемнику.

В - Всеобуч. В 1977 г. Советский Союз стал первой страной в мире, в которой граждане получили гарантию бесплатного образования «всех видов», то есть и среднего, и высшего. Когда страну уничтожали, было модно охать, что из-за все­обуча учителям приходится натягивать отстающим школьникам троечки. Дескать, вот так демоны застоя сызмальства приучали нас ко лжи. Как известно, лучший метод борьбы с заусенцами - ампутация руки.

Долой подневольное и обязательное образование! Вскоре не стало и всеобщей грамотности, зато появились беспризорники, как после большой войны… А Брежневу за Конституцию-77, за реализованную мечту эпохи Просвещения - уважение и почёт. И школьные учебники в 1970-е г. стали бесплатными.

З - Застой. Этот термин из перестроечных времён. И пустили его в ход по принципу «Вали всё на предшественников». Брежневское время представили расцветом коррупции и прожектёрства. А «развитой социализм» сгоряча объявляли ренессансом сталинизма. Правда, в народе именно «эпоху застоя» считали временем, когда в стране почти исчез большой страх.

Даже в идиллических картинах брежневских воспоминаний проступает: страна изнурена чрезвычайщиной, нужно бережнее. Впрочем, эту антитезу собственной практике готовил сам Сталин в «Экономических вопросах социализма». Так или иначе при Брежневе вышли в свет лучшие книги, развенчавшие Сталина с разных флангов - «Дом на набережной» Трифонова и «Братья и сёстры» Абрамова.

А почти одновременно - киноэпопея «Освобождение», романы Чаковского, мемуары Устинова и авиаконструктора Яковлева, в которых Сталина поднимали на пьедестал. Цветущая сложность, уничтоженная после

1985 г. Самые умные из «архитекторов перестройки» понимали, что так ронять авторитет недавней власти нельзя, что это ударит и по ним, по горбачёвцам…

Но журналисты - буревестники радикальных перемен - проклинали «застой» не менее прытко, чем «сталинизм». В результате ненависть переместилась и на всю «номенклатуру», на всю «партократию», не исключая инициаторов перестройки. А мне запомнились слова одного производственника о 1970-х годах: «Подъёмное было время!» Застой застоем, а мак из бубликов не просыпался!

И - Историческая общность. Брежневская конституция объявила Советский Союз «общенародным государством» и констатировала, что «на основании сближения всех наций и народностей возникла новая историческая общность людей - советский народ». Брежнев говорил об этом с начала 1970-х г.. Назрело. Не так прост современный человек, чтобы ограничивать его самоидентификацию национальностью.

Нечто подобное брежневской общности сегодня конструируют и в Европе, и в исламском мире, и в Китае, не говоря о США. В дневниках одной либеральной дамы есть сюжет: когда Брежнев впервые с высокой трибуны заговорил про «общность» - в её доме обрадовались, что наконец-то из официального обихода исчезнут славословия по адресу «великой Руси».

Но начался очередной правительственный концерт, и певец Вуячич затянул новую песню: «А Русь остаётся такою же чистой и светлой, как небо, как солнце, как песня любви!» И снова - хороводы, кокошники, витязи… «Новая общность» не перечёркивала русскую душу. Как и грузинскую или киргизскую…

А вот русский язык учили все. И к советским принципам общежития приобщались. Сегодня нас многое разделяет - кровь, религия, партии. Доблестью считаются национальное чванство и готовность к распрям. Никто от этого не стал счастливее. А Брежнев искал общее кратное, чтобы прекратить раздоры, чтобы все ощущали себя в одной лодке. Это взрывоопасная материя, но советская общность не была иллюзией.

М - Мещанство. Радикалы упрекают брежневизм в мещанском уклоне… Дачи, ковры, курорты, хрусталь - в этой круговерти исчезала коммунистическая мечта. Но перед Брежневым стояла историческая задача - не выжимать из людей масло. Вести политику реалистичную и компромис­сную.

Без такого манёвра вряд ли можно было защитить социализм под напором Запада. Главное - это была страна рабочих, инженеров и офицеров, а не бандитов, мешочников и охранников. И солью земли оставался благородный советский человек - самый обыкновенный. А ему нужна и массовая культура - шлягеры, хоккей, кинокомедии… А не то за чужой хоккей болеть придётся.

Р - Разрядка. Это сотрудничество с Францией, Италией и даже ФРГ. Это попытки найти общий язык со Штатами. Стыковка «Союза» и «Аполлона» - ёмкая эмблема тех процессов. После Парада Победы комплексов у Брежнева не было.

Что Запад, что Восток, что масоны, что лорды - со всеми можно иметь дело в прагматическом стиле. И заседать можно везде - вплоть до Римского клуба. Причём не на приставном стуле, а с позиций силы. «Кремлёвские старцы» не прятали голову в песок от глобализации.

Использовали для этого и левые движения, и военное присутствие, и антиколониализм. Но играли в высшей лиге.

При этом холодная война миров продолжалась. И, увы, в 1980-м разрядку и «оттепель» сменила кабульская жара. Но советско-американские договоры времён брежневского реализма до сих пор помогают сохранять мир. А соглашения, которые подписывали со Штатами Горбачёв и Ельцин, оказались хлипкими, а для нашей страны - капитулянтскими.

Т - ТЭК. При Брежневе СССР стал энергетической сверхдержавой. Символ того времени - провода и трубы, сибирские стройки, которые возводились не только на энтузиазме, но и за честные длинные рубли. Разговоры об «иждивенчестве», о пассивном «почивании» на нефте­долларах безграмотны. Я заметил, что о «проклятии неф­тяной иглы» твердят люди, не сумевшие разведать, добыть и доставить потребителю ни одного барреля.

ТЭК - это новые города, развитие цивилизации. А сверхдоходы, если они и появились на какое-то время, - мы их не в казино выиграли. И технологии развиваются не по щучьему велению, не в сколковской башне из слоновой кости, а в той хозяйственной цепочке, которая приносит доход. То есть в нашем случае - вокруг ТЭК. Игнорируют это правило только прожектёры. А у Косыгина и Тихонова каждый экскаватор был на карандаше.

Э - «Экономика должна быть экономной». Авторство этого афоризма приписывают Бовину. Многие смеялись: масло масляное. Но тавтологический вариант звучал бы так: «Экономика должна быть экономической». А экономной она является далеко не всегда, чаще - расточительной. Впрочем, в последнее время мы узнали, что и масло не всегда бывает масляным.

Если бы 1980-е г. прошли под знаком разумной экономии, а не размашистой гласности, если бы развивались наработки Конституции-77, которую мы проморгали… Падение темпов роста экономики? Да, требовались новые рычаги - и в Совмине готовили новую экономическую реформу. Гораздо более осмотрительную, чем горбачёвская.

Перестройка после Брежнева - это как, если бы в Америке сегодня к власти пришли ку-клукс-клановцы или возобновилась война между Севером и Югом. Авантюрные преобразования быстро перешли в суицидальную стадию, а здравый смысл в политике сменился над­рывными призывами к покаянию, за которыми мы почти не расслышали вороватый шелест купюр.