Авторизация


На главнуюКарта сайтаДобавить в избранноеОбратная связьФотоВидеоАрхив  

Портрет императрицы Анны Иоановны (фрагмент). 1730 г.
Автор: Каравак Луи
Источник: Государственная Третьяковская галерея
14:01 / 01.03.2019

Фантазии Фандорина. Немецкий след

Эпоха правления «природно русских людей» оставила богатое наследие: основан Московский университет, начался книжный бум и первый расцвет русской литературы, связанный с именем Ломоносова, выросло целое поколение образованных начитанных дворян с широкими умственными интересами, сформировался оригинальный национальный архитектурный стиль - ​елизаветинское барокко

Создателя Фандорина определенно можно считать настоящим патриотом заграницы, что наглядно проявляется в его «Истории».

Если в России возвели впечатляющее строение, значит, по мнению Бориса Акунина, руководил иностранец, если взяли Казань, то лишь благодаря оказавшемуся при войске немецкому инженеру, если не случилось в нашем Отечестве большого прогресса, то все потому, что русские отвергли царя-западника Лжедмитрия.

Разумеется, эпоха, когда, по выражению В. О. Ключевского, «немцы посыпались в Россию как сор из дырявого мешка», не могла не найти в известном детективщике своего искреннего апологета.

В очередной части «Истории», названной «Эпоха цариц», Акунин ухитряется отстаивать два практически взаимоисключающих тезиса.

Во-первых, что немцев при дворе Анны Иоанновны было не так уж и много и «никакой «немецкой партии» не существовало», а во‑вторых, что вели дела управления они весьма порядочно, но Россия отплатила им «удивительной неблагодарностью».

Давайте все же определимся. Немцы не играли никакой роли или играли благотворную? Первое утверждение легко проверяется.

Спору нет, и в эпоху Анны Иоанновны, и во время «незаконного правления» младенца Ивана при регентстве матери большинство лиц на высших этажах государства составляли русские: представители родовитых боярских фамилий и петровские выдвиженцы.

Множество генералов, полковников, чиновников - ​все являлись природными русаками. Германия тогда не была кочевой ордой, чтобы сняться и прийти управлять Россией, да и остзейских уроженцев на всю нашу страну, конечно, не хватило бы.

Но в самодержавной монархии этнический состав даже самой высшей бюрократии, по совести сказать, значил мало. Русская аристократия в лице «верховников» попыталась взять Анну под контроль с помощью кондиций, но ничего не вышло, и наступило то самое немецкое правление.

Немцы занимали не так уж много официальных должностей, зато плотно окружали трон, составляя придворную камарилью, каковая при слабом монархе легко начинает рулить от имени помазанника.

И вот тут уже не отвертишься. Сама императрица двадцать лет, то есть большую часть жизни до вступления на престол, провела в Курляндии в чисто немецком окружении. Немцем был ее официальный фаворит Бирон - ​истинный центр правительства.

С ним соперничал руководитель внешней политики вице-канцлер Остерман. Оставленного умиравшей императрицей «на хозяйстве» Бирона сверг во главе гвардейцев другой немец - ​фельдмаршал Миних.

Среди соратников последнего были люди, фамилиям которых тоже предстояло прогреметь на весь мир - ​барон Мюнхгаузен и полковник Манштейн (его отдаленный приемный потомок снова появится в наших краях в ХХ веке уже как завоеватель).

От Миниха вскоре избавилась, благодаря интриге Остермана, Анна Леопольдовна, жена принца Антона Ульриха Брауншвейгского. Коего, впрочем, правительница мечтала заменить на саксонского посланника Ленара, делившего ложе с нею и ее фрейлиной-шведкой Юлией Менгден.

Немецкую чехарду близ трона прервал очередной гвардейский поход, на сей раз возглавляемый «дщерью Петровой» - ​Елизаветой. Мать ее тоже была шведкой, но цесаревна жила в России с рождения.

Разумеется, на нее оказывали влияние шведская и французская интриги. Парижские посланники рассуждали о дискриминации «русской нации», а шведский командующий Левенгаупт, развернув в 1741 году движение на Петербург, составил воззвание к «достохвальной русской нации», в котором пообещал «освобождение от тирании министров-иностранцев».

Европейцы пытались увидеть (и отчасти сконструировать в своих целях) больше сознательного политического национализма, чем в действительности было в России.

Однако если бы дело было только в выдумках иностранных послов, вряд ли бы после елизаветинского переворота волна форменных побоищ и истребления офицеров-иностранцев в 1741-1742  гг. прокатилась по стране. Если такие события случались, значит, почва в общественных настроениях имелась, и весьма серьезная.

Пожалуй, и самой Елизавете выгодно было представить переворот как русское освобождение от оккупации, а для того - ​сгущать краски, подчеркивая контраст своей «природной православной персоны» и немецкого засилья. Но факт остается фактом - ​с восшествием на престол «кроткия Елисавет» состав придворной камарильи радикально сменился.

Первым фаворитом оказался малоросс Алексей Разумовский. Ему на смену пришла группировка Шуваловых. Внешней политикой на протяжении большей части царствования заведовал Алексей Бестужев-Рюмин, сменил его Михаил Воронцов.

После падения медика Лестока никаких влиятельных иностранцев в окружении императрицы не осталось. Не менее определенна была в кадровой политике и Екатерина.

Тут даже сам Акунин подчеркивает: «Помня о том, что она - ​иностранка в не слишком расположенной к чужеземцам стране, Екатерина долгое время окружала себя только природными русскими, от вельмож до личных служанок.

Весьма патриотичен всегда был и выбор любовников - ​упаси боже, никаких Левенвольдов или Биронов». Максимум - ​славяне: поляк Понятовский и серб Зорич.

Но дело, конечно, не только в составе лиц, имевших «доступ к телу», но и в направлении осуществляемой ими политики.

В либеральной историографии последних десятилетий возникла мода на реабилитацию «немецкого» правления при Анне Иоанновне при одновременном понижении «русского» кабинета Елизаветы до уровня «беспорядка».

Обычно при этом даются ссылки на русского же автора, князя Михаила Щербатова, ценившего «бироновщину» весьма высоко и ненавидевшего семейство Шуваловых.

Впрочем, было бы и впрямь несправедливо утверждать, что правившие при Анне немцы целенаправленно действовали в ущерб России.

Для этого они были слишком хозяйственны и рациональны - ​к чему разрушать имение, дающее изрядный доход?

В бироновскую эпоху укреплялась бюрократия, создавались металлургические заводы на Урале, развивался Петербург, которому императрица не дала запустеть. Однако большинство мероприятий «немецких» правительств становились мелочными и чуждыми крупных национальных задач.

Вспомним судьбу персидских походов Петра. Акунин буквально брызжет ядом, называя их «дорогостоящей бессмысленной авантюрой». Но великий преобразователь имел вполне определенный стратегический план.

Он стремился отстроить трансъевразийские маршруты в Индию и Китай, через Персию и Джунгарию, и тем самым резко повысить статус России в международной торговле - ​одним концом пути призван был стать Петербург, другим - ​державы азиатского Востока.

Ради этого Петр и рассчитывал захватить прикаспийские районы - ​его предприятие, безусловно, было трудоемким. После смерти царя Российская империя столкнулась с колоссальным дефицитом и перенапряжением сил, что и нашло отражение в измельчании политики.

Однако правительство Анны Иоанновны не только «сделало экономию», но и попросту выбросило петровские завоевания, по сути, всучив их все, включая Дербент, персидскому Надир-шаху в обмен на так и не выполненное обещание напасть на Турцию.

При этом и сама война Анны с османами не задалась - ​несмотря на множество совершенных подвигов, включая воспетое Ломоносовым взятие Хотина, результат усилий, предпринимавшихся без национальной стратегической цели, вышел ничтожным.

Зато вполне ясным было целеполагание деятелей того периода на достижение личного обогащения и вывод капиталов за рубеж.

В доме Бирона «даже зубочистки подавали из чистого золота». Историк Игорь Курукин вообще говорит о «складывании традиции «наследственных» владений российских временщиков за границей в качестве гарантии их внешнеполитических симпатий».

В целый детектив превратились попытки российского правительства вернуть из Нидерландов богатства сосланного вице-канцлера Остермана, но голландские банкиры стояли насмерть, и вернуть награбленное не удалось.

Елизаветинская эпоха правления «природно русских людей» оставила совершенно иное наследие.

Был основан Московский университет, начался книжный бум и первый расцвет русской литературы, связанный с именем Ломоносова, выросло целое поколение образованных начитанных дворян с широкими умственными интересами, сформировался оригинальный национальный архитектурный стиль - ​елизаветинское барокко, причем некоторые исследователи считают его выше и оригинальнее всего, что появилось в екатерининскую эпоху.

Как бы не своекорыстен был в своих реформах глава клана Шуваловых - ​Петр Иванович, однако он сохранял свои капиталы и инвестиции в России.

Именно он добивался присоединения Восточной Пруссии, отменил внутренние таможни и составил проект «сбережения народа», вдохновивший Солженицына и удостоившийся от Акунина только издевательской реплики.

Разумеется, и «елизаветинские орлы» были не без греха, и не только в смысле личного своекорыстия, но и в плане двух войн, затеянных против Фридриха Прусского, скорее за австрийские, нежели за свои национальные интересы.

Однако войны эти, щедро политые русской кровью и оплаченные русскими деньгами, подняли чувство гордости нашего служивого дворянства на высоту, небывалую до самого 1812 года.

Даже Акунин готов признать, что «сонное время» для обычных людей оказалось легче и здоровее не только «нервных» лет, но и великих петровских, а затем екатерининских побед.

Население империи, сокращавшееся в петровскую эпоху перемен, выросло при Елизавете в полтора раза.

Дело тут, конечно, не в том, что правительство «ничего не делало», а как раз в том, что «природно русская» власть не воспринимала Россию как поместье для краткосрочной эксплуатации с целью вывода капиталов в «более культурное» место и не презирало собственного народа, а более-менее отождествляло себя с ним.

Даже патриот заграницы Акунин в своей анекдотической истории, по сути, подтверждает, что русское правление оказалось для России намного плодотворнее нерусского.

Видео на канале YouTube "Статьи на ЗдравствуйРоссия.Рф"

Раздел "История", подраздел "XVIII век"



Комментарии:

Для добавления комментария необходима авторизация.