Статьи

Русский народ является крупнейшим из этнически и культурно однородных этносов планеты, представляющих собой вместе с тем и политическую нацию. Все превосходящие русских по численности этносы - китайцы, хиндустанцы, американцы, бенгальцы, бразильцы, представляют собой композитные, зачастую мультирасовые и мультилингвистические общности, объединённые прежде всего гражданством и местом проживания и лишь некоторой общностью элементов культуры.

Русские (от 133 до 150 млн. человек по разным подсчетам) и японцы (128 млн. человек) составляют самые многочисленные на земле народы, которые одновременно являются этнической группой, национальной политической общностью и носителем уникальной цивилизации и культуры.  

Необходимо отметить исключительно высокую степень единства русского этноса, субэтнические группы которого, в начале ХХI века можно выделить лишь с большой долей условности. На огромном пространстве от Калининграда и Крыма до Владивостока и Курильских островов русские демонстрируют общность языка, образа жизни, поведенческих и культурных установок, высочайшим чувством переживания национальной общности, превосходящей чувство локального регионального патриотизма. +++

В то же время необходимо отметить опасность попыток искусственно выделить и сконструировать такие группы внутри русских. Педалирование мнимой «многосоставности» русского этноса преследует вполне конкретную политическую цель - повторение «успеха» с искусственным выделением из состава русского народа его малороссийской и белорусской ветвей, конструированием на их основе «политических наций» и политикой фактической дерусификации, проводившейся в ранний советский период и продолжившейся после распада СССР.  

Как отмечает Святейший Патриарх Кирилл: «Домыслы о гетерогенности русского народа - это миф, имеющий сугубо политическую природу. По мировым масштабам русские - исключительно цельная единая нация. По степени религиозного и языкового единства регионов, по близости культурных матриц русские не имеют аналогов среди крупных наций планеты...

Этническая идентичность русских в большей степени, чем у любых других народов, сопряжена с идентичностью государственной, с российским патриотизмом и верностью государственному центру»

Именно единство русского народа и российского государства представляет собой главную гарантию единства, территориальной целостности и нерушимости границ России. Русский народ, русская культура и русский язык были и остаются главным фактором скрепляющим единство России.  

Если взять такие отдаленные, зачастую анклавные или полуанклавные территории, как Калининградская область, Крым, Сахалин и Курилы, то их единство с Россией поддерживается именно тем, что они заселены преимущественно русским населением, к тому же выработавшим обостренное национальное самосознание жителей «фронтира».

Не будь этого русского фактора, завись всё только от геополитических и географических условий - эти регионы были бы потеряны в ходе системного кризиса в начале 1990 г..  

 Мы можем со всей определенностью утверждать, что степень интегрированности того или иного региона в Российскую Федерацию, уровень исполняемости законов и распоряжений центра, прямо коррелирует с численностью русского населения в регионе. Там, где эта численность недостаточна, постоянным фоном становятся межнациональные конфликты, угроза терроризма и радикализма, более или менее явная сепаратистская пропаганда.  

Необходимо отметить теснейшую связь между присутствием этнически русских и традиционным исповеданием православия. Фактически православие является второй формой русского присутствия, выступая аналогом русскости в социокультурном измерении. По сути мы можем выделить три типа российских регионов:   

1. Регионы с доминированием русского населения и православной традиции - степень их интеграции приближается к абсолютной;  

2. Регионы с недостаточно выраженным численным доминированием русского населения, но с доминированием православной традиции, - интегрирующие факторы в них обычно доминируют над дезинтегрирующими;  

3. Регионы где присутствие как русских, так и православной традиции невелико, - в них действие дезинтегрирующих факторов сказывается весьма значительно, так что это требует специальных политических мер, а порой и дополнительных усилий в сфере обеспечения национальной безопасности.   

В качестве специального типа мы можем выделить регионы, где при высокой численности русского населения приверженность русской идентичности и православной традиции подвергается постоянному давлению со стороны тех или иных культурных, религиозных и идеологических меньшинств. Преимущественно это крупные мегаполисы или приграничные территории.  

В таких регионах мы видим исключительно противоречивые идеологические процессы, от всплесков радикального национализма (в том числе и русского) до оформления групп с нигилистической по отношению к государству установкой и размывание национальной идентичности у самих русских.

Рост численности русского народа, как в абсолютных цифрах, так и доли в населении конкретных регионов, укрепление русской идентичности, связанной с православной религиозной традицией и исторической памятью нации являются залогом единства России.

Можно с определенностью утверждать, что укрепление русского начала будет равнозначно укреплению государственного единства, а демографическое и культурное ослабление русского народа - к ослаблению интеграции государства.    

Генезис русского народа

Современный русский народ сформировался на основе древнерусского народа, идентичность которого начала складываться уже в IX веке, когда послы сообщили франкскому императору Людовику Благочестивому, что они представляют «народ называемый Рос».

В течение IX-XI веков древнерусский народ вобрал в себя целый ряд восточно-славянских и финно-угорских племен, скандинавских и западнославянских этнических и социальных групп, выработалось национальное сознание, связанное с патриотическим представлением о Русской Земле, и с православной идентичностью, сформировались элементы высокой и повседневной культуры, быта, экологические адаптации, хозяйственные и колонизационные стратегии.  

Древнерусский народ настолько оформил свою идентичность, что даже страшный удар монгольского нашествия и период набегов, политической зависимости, даннической эксплуатации, не оказал решающего влияния на его рост и территориальную экспансию.

Начиная с XII-XIV веков все ускоряющимися темпами идет освоение русскими севера Восточноевропейской равнины, система малых деревень, связанных прежде всего речными коммуникациями, позволяет покрыть сплошной цепью населенных пунктов огромные трудноосваиваемые пространства. Огромную роль в русской колонизации играют православные обители, - монастыри добираются до крайних северных пределов, где становятся очагами хозяйственной и культурной жизни.

В XV-XVI вв. Россия оформляется как ранее национальное государство, отождествляющее Великое княжество Московское и входящие в его власть земли с древней Русью и притязающее на всё национальное русское наследие, прежде всего на земли Западной и Юго-Западной Руси, оказавшиеся в составе Польши и Литвы.

В этих землях идет выработка особенностей малороссийской и белорусской групп русского народа, однако наряду с дезинтегрирующими факторами - ополячивание, окатоличивание и униатство, действуют и реинтегрирующие, прежде всего - православная общность и совместная борьба за Православие.

На Востоке и Юге мы видим масштабные передвижения русских на Урал, в Сибирь, и в Дикое Поле, через строительство засечных черт и выработку своеобразного военно-социального уклада казачества, постепенно из-под власти кочевников, в зону интенсивного заселения и использования русским народом.  

К концу XVII века Россия оформилась в обширнейшую на Земле территориальную державу, хотя и с неравномерно распределенным редким населением. Русские стали одним из крупнейших этносов, с богатой и оригинальной культурой, языком, православной традицией, жизненным укладом. Можно говорить как о свершившемся факте об оформлении русской цивилизации.  

Русский народ в Российской империи

Имперский период в истории России характеризовался противоречивыми процессами. С одной стороны - продолжение государственного разрастания, приведшего как к воссоединению в одном государстве белорусской и большей части малороссийской ветви русского народа, взаимным влиянием и обогащением великороссов, малороссов и белорусов как частей единого народа. Продолжалась, несмотря на препятствия, составляемые крепостным состоянием, интенсивная территориальная экспансия русского населения.

Во многих случаях бегство от государства лишь подхлестывало освоение новых территорий беглыми. Освоены были Новороссия и Таврида, Северный Кавказ, Алтай, Уссурийский Край, русское население начало доминировать в Поволжье, на Урале, в Сибири, интенсивно развивалось русское продвижение в Среднюю Азию и Прибалтику, многочисленные русские общины появились в Закавказье. Русская колонизация даже выплеснулась за территорию России, породив появление проектов «Желтороссии» в Манчжурии.

С другой стороны империя включила в себя большие массивы инокультурного, иноэтнического и иноцивилизационного населения. Интеграция этого населения в русскую культурную матрицу осложнялась тем, что для русских элит цивилизационный стандарт русской культуры перестал быть базовым - петровские реформы привели к тому, что место высшего цивилизационного стандарта занял европейский.

Стали наблюдаться явления культурного разрыва и взаимного отчуждения между высшим и низшими сословиями, когда элита «изъяснялася с трудом на языке своем родном».

В этот период лишь православие, исповедуемое всеми сословиями, оставалось фактором, реально скреплявшим национальное культурное единство. Отбрасывание русского цивилизационного стандарта вело к деградации народной культуры. Приобщение к русской культуре как цель для этнических меньшинств начала рассматриваться как ненужная полумера на пути к непосредственной европеизации тех или иных этносов и к получению ими независимости от России.    

В то же время XIX век характеризуется огромной работой по синтезу новой русской национальной культуры: происходит становление национальной историографии, публицистики, религиозно-философской мысли, небывалого расцвета достигают поэзия и проза на русском языке, становящиеся фундаментальным фактом мировой культуры.

В доктрине славянофилов провозглашается цивилизационный суверенитет России, а публицистикой Ю.Ф. Самарина и М.Н. Каткова - принципы национально-государственной идентичности: обосновывается мнение о том, что русская культура и русская народность призваны интегрировать все население империи в единую общность, живущую по единым законам, говорящую на одном языке и имеющую общую культуру.  

В то же время мы видим истоки процессов искусственного отчуждения малороссийской и белорусской части русского народа. Культурное движение «украинофилов» за рубежами Российской Империи в Галиции переоформляется в последовательный украинский сепаратизм с собственной версией истории, выработанным особенным языком и политическими притязаниями на всю южную Россию. В меньших масштабах подобная переориентация производится и с белорусским населением.

И в том и в другом случае очевидны интересы соперничающих политических наций и империй - прежде всего польских националистов и австро-венгерского правительства, пытающихся превратить часть русского населения в «буфер» между собой и русским этнополитическим ядром. Элементы этого отчуждения проникают даже в имперскую статистику, где «великороссы», «малороссы» и «белорусы» во многих случаях исчисляются и картографируются отдельно.

Первые десятилетия ХХ века поставили русский народ перед системным кризисом. Серьезно осложнились социальные противоречия между крестьянством и имущими классами империи. Оставаясь преимущественно аграрной страной, Россия явно отставала в выработке надклассового национального сознания у большинства простых людей.

Был слабо развит такой ключевой нациеформирующий фактор как массовая школа, армия базировалась скорее на принципах монархического, нежели общенационального патриотизма, а Церковь, оказавшаяся под ударом революционной и секуляризационной пропаганды, вынуждена была скорее сама защищать религиозную идентичность русских, нежели активно формировать идентичность национальную и цивилизационную.   

Развитие национального и патриотического сознания шло в основном среди получавших определенное образование классов - формировалась национальная идеология, запрос на национальную культуру, патриотизм становился идеологической нормой. Но в борьбе за трудящиеся массы эта национальная идеология явно сталкивалась с конкуренцией революционной идеологии, наряду с антисамодержавным и антикапиталистическим носившей мощный антинациональный импульс.

Интерпретация России как «тюрьмы народов», стремление так или иначе «освободить» национальные меньшинства, вплоть до открытой поддержки сепаратизма, была характерна для большинства фракций русского революционного движения от либералов до социал-демократов большевиков.

При этом еще до начала революции на этнических окраинах были зафиксированы агрессивные антирусские движения, из которых наиболее значительным было среднеазиатское восстание 1916 года.

На государственном уровне правительство Российской Империи все больше отождествляло себя с интересами русского народа. В 1912 году Государственная Дума приняла закон о выделении из состава Царства Польского Холмской Губернии, имевшей преимущественно русское православное население. Этнорелигиозный фактор был поставлен выше политико-географического.  

Однако социальный кризис и коллапс государства на долгие десятилетия прервали традицию проведения национальной политики, учитывающей интересы русского народа.  

Русский народ в Советском Союзе

Свержение монархии, безвластие, многовластие и гражданская война повлекли за собой не только сепаратизм иноэтнических окраин, но и официальную фиксацию раскола русского народа.

В Киеве была провозглашена Украинская Народная Республика - украинский национализм стал одним из существенных факторов в ходе интервенции и гражданской войны. Активно действовала Белорусская Рада, предпринимались активные попытки оформления казацкого, сибирского, дальневосточного областничества.  

Если большую часть сторонников белого движения составляли сторонники «Единой и неделимой России», то большевики активно использовали лозунг равноправия народов и поддержку сепаратистски настроенных сил в среде народов Поволжья и Северного Кавказа. Большевистская политика в этих регионах была окрашена в откровенно антирусские тона.

В отделившихся от России новообразованиях советские режимы при их отвоевании оформлялись как национальные рабочие правительства против национальных буржуазных правительств. Этнический раскол России и русского народа был для лидеров большевиков самоочевидной данностью.

В создании конструкции СССР большевистские лидеры с одной стороны заложили политически увековеченное разделение малороссов (переименованных в украинцев) и белорусов от великороссов, к которым теперь в одиночку стало применяться понятие «русские».

С другой стороны была отвергнута идея создания «Русской республики», подразумевавшая выделение из состава РСФСР Татарии, Башкирии и т.д. СССР превратился в неравноправную ассиметричную конструкцию, главный ущерб от которой был связан с фиксацией украинского сепаратизма.

В 1924 году в Киев был возвращен ведущий идеолог украинизации М.Н. Грушевский, чтобы заложить теоретические основы введения украинского языка и украинской идентичности с помощью массовой советской школы.

В основе национальной политики первых десятилетий большевистского правления лежала системная русофобия. Русский народ рассматривался как нация «великая только своими насилиями, великая только так, как велик держиморда» (выражение Ленина). Вождь большевиков настаивал на всемерной зачистке управленческого аппарата от «моря шовинистической великорусской швали».

Отношения русских с другими народами России должны были характеризоваться дискриминацией русского народа, который таким образом должен компенсировать другим народам якобы имевшие место в прошлом эпизоды национального угнетения.

«Мы, - говорил от имени русского народа Н.А. Бухарин, - в качестве бывшей великодержавной нации должны поставить себя в неравное положение в смысле еще больших уступок национальным течениям». Фактически СССР мыслился его создателями как тюрьма для русского народа, где он отбывает наказание за Российскую Империю, объявленную «тюрьмой народов».

Вместе с тем, даже у такой национальной политики имелись свои берега. Большевистскими лидерами была подвергнута обструкции «султан-галеевщина», предполагавшая выделение из РСФСР татарско-башкирско-чувашского государства в Поволжье («на совершенно равных с Украиной правах»), формирование в Средней Азии Республики Туран.

Эти проекты Султан-Галеев обосновывал тем, что «это страшно для русского национализма, а для революции это не страшно». В данном случае геополитические соображения и принцип государственного единства у большевистских лидеров все же восторжествовали над стройностью идеологической доктрины.

Революция и гражданская война привели к разделению русского народа на красных и белых, вытесненных в эмиграцию. Причем если в абсолютном количественном отношении численность белой эмиграции была несопоставима с той частью русского народа, которая осталась на Родине, то в социальном смысле, смысле образовательного развития, произошел настоящий раскол.

Россию покинула подавляющая часть буржуазии, офицерства, значительная часть интеллигенции и духовенства. Оформился раскол русской культуры на три потока - эмигрантскую, официальную советскую и подсоветскую, принимавшую правила игры, навязанные советской властью лишь внешне.

Разумеется, идеологическая мысль русской интеллигенции работала над восстановлением национального единства, пыталась навести мосты между расколовшимися русскими мирами. Популярна была в Советской России и эмиграции идеология сменовеховства, призывавшая всех патриотов работать на СССР не как на большевистскую диктатуру, а как на общую Родину, дом русской нации, ожидая постепенной национальной трансформации, коренизации большевизма.

Эта идеология удерживала значительную часть русских кадров от эмиграции и поддерживала их желание трудиться на Родине, надеясь на лучшие времена. Тем самым внутри России была сохранена критическая масса людей с развитым национальным сознанием.

Среди составлявшего по-прежнему большинство нации крестьянства конформизм по отношению к советскому строю сочетался прежде всего с экономическим прагматизмом - советская власть решила земельный вопрос и постепенно развертывала в деревне программы развития.

Поэтому крестьянство достаточно пассивно реагировало на постепенное наступление на национальную культуру и церковные традиции, тем более что в целом основы старого быта и традиции в деревнях оставались неизменными.

Идеологический натиск на деревню был отбит ожесточенной гражданской войной, которую компартии пришлось выдержать после победы над белым движением. Формально участники кронштадтского, тамбовского, донского восстаний были разгромлены, голод 1921-1923 годов нанес чудовищный демографический удар по русскому крестьянству, но фактически культурное наступление на деревню было законсервировано почти на десятилетие. Революционные преобразования в 1920-х г. коснулись, прежде всего, города.

Однако в 1928-1932 годах советская власть нанесла мощный удар и по традиционному укладу крестьянства и по национальному сознанию русских, сохранявшемуся «сменовеховской» интеллигенцией.

Коллективизация разрушила традиционный уклад русской деревни, включила маховик репрессий и как принудительного, так и добровольного перемещения населения. Голод 1932-1933 годов нанес второй после 1921-23 гг. демографический удар по русскому селу.  

Продолжившая начавшуюся сразу после революции антицерковную политику «безбожная пятилетка», привела к массовым закрытиям и разрушениям храмов, и к массовому уничтожению духовенства в 1937-1938 годах. Фактически доступ к традиционному церковному быту был для масс русского населения перекрыт.  

Одновременно с этим был нанесен удар по национальной «сменовеховской» интеллигенции. Целый ряд громких судебных процессов: «академическое дело», «дело ВЕСНА», «Дело славистов», процесс «Промпартии», процесс «Трудовой крестьянской партии» и т.д. практически положили конец среде специалистов-некоммунистов, сотрудничавших с советской властью по патриотическим мотивам.  

1920-е - начало 1930-х гг. период максимального расцвета русофобской пропаганды под большевистскими лозунгами.

В порядке вещей были публикации в «Правде»: «Русь! Сгнила? Умерла? Подохла? / Что же! Вечная память тебе. / Не жила ты, а только охала / в полутемной и тесной избе».

В 1928 году в Севастополе был уничтожен памятник адмиралу Нахимову, как оскорбляющий чувства заходящих в порт турецких моряков. В 1932 Наркомпрос постановил передать «Металлолому» памятник генералу Н.Н. Раевскому на Бородинском поле как не имеющий историко-художественного значения.

Под эту практику исторического нигилизма, систематического унижения национального чувства русского народа, подводила теоретический фундамент историческая школа Н.М. Покровского, рассматривавшая историю России «от историка Карамзина до вредителя Рамзина» (как выражался Демьян Бедный) как историю «тюрьмы народов», а национальных героев - как прислужников царей и торгового капитала.

К началу 1930-х годов русский народ, как сообщество, скрепленное общей памятью, общей традицией, общими адаптационными установками стоял на грани уничтожения совокупностью процессов русофобской денационализации, разрушения религиозной идентичности и коллективизации.    

 Однако резкое обострение международной обстановки в середине 1930-х годов побудило руководство ВКП (б) внести свои коррективы в национальную политику. Советская власть начинает все чаще апеллировать к русскому началу, к русской исторической и культурной традиции.

Эта традиция перестает рассматриваться как чисто отрицательный фактор, подлежащий преодолению. Из уст Сталина звучит: «Нам нужен большевистский Иловайский» (имя Д.И. Иловайского было своеобразным символом националистической охранительной историографии).

Школа Покровского теряет свои позиции в советской исторической науке, основой историографического консенсуса становится тезис о России как о пространстве «дружбы народов» (вместо «тюрьмы народов» раннего большевизма). Создается линейка фильмов и литературных произведений, посвященных выдающимся национальным героям прошлого - Александру Невскому, Минину и Пожарскому, Суворову и Кутузову.  

 Еще более существенное значение, чем изменения в верхних слоях идеологической атмосферы, имели решения по сворачиванию «коренизации» в союзных и автономных республиках, решение об обязательном переводе всех национальных алфавитов на кириллицу (а еще в начале 1930-х латинизация на полном серьезе обсуждалась как будущее русского языка), формулировка жестких требований по обязательному изучению всеми школьниками русского языка.  

Однако это изменение идеологического направления не означало, что положение русских в СССР кардинально улучшилось. В 1930-е г. продолжилось расчленение национальной территории русских. В 1936 г., как раз под новую советскую конституцию, из состава РСФСР были выделены Киргизская и Казахская ССР, причем авторы официальных советских историй этих республик делали акцент на колониальном угнетении в царские времена.

Огромные территории, на которых русские составляли этническое большинство и жили на протяжении многих веков, оказались за административной границей РСФСР.  

Прокатившаяся в 1937-38 годах новая волна репрессий вновь нанесла тяжелый удар русскому народу. Уничтожены были не только советские партийные функционеры, но и сочтенные по тем или иным причинам неблагонадежными представители духовенства, военных специалистов и интеллигенции. Русская культура обеднела на десятки имен выдающихся ученых, мыслителей, писателей.  

Великая Отечественная Война стала временем небывалых испытаний для русского народа. Гитлеровская агрессия ставила своей задачей разрушение Российской государственности, расчленение страны и её раскол по этническому признаку.

Война велась на уничтожение России, а не только советской власти, а немецкая политика основывалась на принципах полного презрения к русскому культурному наследию («никакие культурные ценности на Востоке не имеют значения» - гласил знаменитый «приказ Рейхенау»), а также с совершенным пренебрежением жизнью гражданского населения - достаточно оказать на то, что планировалось уничтожение голодом жителей Ленинграда независимо от того, капитулирует блокадный город или нет.

Неудивительно, что война привела к быстро возрастающему национальному подъему, к развитию русского патриотизма, звавшего к победе над врагом.

Великий русский философ И.А. Ильин отмечал в своих статьях военного времени для швейцарской прессы: «чем дальше во времени и пространстве заходила война, тем заметнее пробуждался национальный русский инстинкт самосохранения, тем сильнее становилась решимость русского народа обороняться от врага и тем больше воюющие народные массы учились подчиняться дисциплине национального военного Верховного командования, не обращая внимания на партийный режим...»   

«В воспоминаниях народа о Первой мировой войне, - отмечал Ильин, - дезертирство с которой обернулось страшным возмездием, продолжавшимся целых 25 лет, побеждала мысль о том, что эту войну надо довоевать до конца». Именно поэтому активный коллаборационизм принял гораздо меньшие масштабы, чем ожидали гитлеровские аналитики, исходя из фактов довоенной антирусской политики советской власти.  

Война принесла русскому народу неисчислимое горе, огромные демографические потери, огромные разрушения. Но, в то же время, русские восстановили в себе самосознание великого народа с исключительной исторической миссией.

Самоощущение народа-победителя, закрепленное официально в пропаганде военных лет, стало частью личного самосознания десятков миллионов людей. Слово «русский» поднялось в мире на такую высоту, на которую редко поднималось и в имперский период.   

Казалось, в СССР установится национально-имперская модель с отчетливой русской доминантой. Так начинали думать даже некоторые партийные функционеры РСФСР. Особенно примечательно было резкое расширение ареала проживания русского народа. Почти исключительно русскими были заселены новоприсоединенная Восточная Пруссия, Южный Сахалин и Курилы.

Эти земли стали частью коренной территории русского народа. Гораздо более драматические последствия для русских имели, впрочем, депортации народов с Северного Кавказа и из Крыма - регионы становились почти исключительно русскими, но последовавшее за реабилитацией народов возвращение спровоцировало национальные конфликты, погромы русского населения.

Но уже и в этот период русские интересы не всегда ставились на первое место - так была отклонена просьба представителей Карпатской Руси о присоединении не к Украинской, а к Российской союзной республике.  

Весьма неоднозначным был эффект присоединения к УССР западной Украины. Почти десятилетие советские власти потратили на борьбу с открытым бандеровским террором, однако и после победы над ним Галиция стала источником облучения всей Украины идеологией самого радикального украинского национализма, заточенного на животную ненависть к «москалям».

К концу 1980-х г. эта идеология пропитала собой значительную часть украинизированного по советским лекалам населения УССР и стала давать все более откровенно русофобские всходы.

Важной составляющей патриотического поворота стало частичное примирение советской власти с Русской Православной Церковью.

Было восстановлено традиционное патриаршее управление, ликвидирован обновленческий раскол, большая часть страны получила доступ к православным таинствам и обрядам, а тем самым и к традиционному русскому «хронотопу». Православие было в целом восстановлено в качестве части представления о русской идентичности.

Огромное значение имела начавшаяся после войны образовательная революция. Множество вузов и техникумов давали высшее и среднее специальное образование большинству юношей и девушек, в то время как средняя школа старалась хотя бы внешне подражать дореволюционному гимназическому образцу. Именно образовательный сдвиг был самым выдающимся и имеющим долгосрочные последствия достижением русского народа в советский период.

Однако русское национальное возрождение послевоенной поры носило крайне двусмысленный и неустойчивый характер. При первых же признаках политического оформления русского национального чувства последовал жесточайший урок «ленинградского дела», в ходе которого были уничтожены выдвинувшиеся за годы войны руководители, у которых имелись черты русского национального сознания.

Кампании «борьбы с космополитизмом», «против преклонения перед Западом» и т.д. не столько укрепляли русское патриотическое чувство, сколько разжигали ксенофобские страсти, которые, в конечном счете, обернулись прежде всего против русских.

Со смертью Сталина советское руководство и вовсе начало дрейф к довоенным идеологическим доминантам. Уже в 1955 была развязана ожесточенная травля Русской Православной Церкви, в которой использовались все классические приемы «Союза воинствующих безбожников», кроме физического уничтожения духовенства.

Закрывались и уничтожались храмы, систематически препятствовали совершению таинств. Началось формирование русского человека «оттепельной» парадигмы, - неверующего, энтузиаста науки и прогресса, почти лишенного национального самосознания чувства, заменяемого футуристическим оптимизмом.  

Одним из выражений глубинной перепрошивки русского этноса стала кампания по ликвидации «неперспективных деревень», ведшаяся в центральной и северной России (то есть в ядре русского этноса) с 1958 года. Уничтожалась традиционная для русских система расселения малыми деревнями.

Поселки городского типа, ставшие зонами расселения для согнанных из традиционных мест обитания русских крестьян, превращались в центры алкоголизации и криминализации.

Массовое жилищное строительство, развернутое в тот же период, оказало исключительное влияние на повышение уровня жизни русского народа, но, при этом, сопровождалось социальной и хозяйственной дезадаптацией - единый комплекс традиционной культуры разрушался, заменяясь культом телевизора.  

Облик русского человека начала 1960-х г. был предельно денационализирован, черты национальной идентичности из него были вытеснены, заменившись модернистским урбанизмом, смесью западнического и имитирующего запад советского начал. Казалось, снова можно было прогнозировать скорую деидентификацию русских как этноса с собственным национальным сознанием и самобытной цивилизацией.  

Новый неожиданный поворот наступает в 1965 году, вскоре после смещения Хрущева. В СССР резко начинается национальное возрождение русского народа, лишь в ограниченной степени поддержанное представителями партийной элиты.

«Русской партией» становится часть советской шестидесятнической интеллигенции и часть второго эшелона партийного аппарата. По большому счету это было низовое общественное движение - продукт деятельности энтузиастов, высшей точкой которой (затем последовал трагический спад) стало торжественное празднование 600-летия Куликовской битвы.

Основными формами русского возрождения стали охрана и частичная реставрация древнерусских памятников (то есть, прежде всего, православных церквей), распространение «моды» на Древнюю Русь, ставшей своего рода этническим маркером русских.

Развиваются аналоги западного фолк-возрождения в музыке, дизайне, этнической символике и даже массовой культуре. Едва ли не каждый дом украшен календарем с изображением Храма Покрова на Нерли, как новооткрытого символа русскости. Появляется, после прекращения гонений, «мода на религию».  

Фактически Древняя Русь становится в позднесоветский период легитимным образом русской традиции, в которой имперский период трактуются как «идеологически скомпрометированные». Идентификация себя с Древней Русью становится формой этнического самосознания русских, особенно в городах. Появляется новоурбанистическая русская идентичность.    

В современных координатах аналогом этого этнического возрождения выступает движение почвенников, связанное прежде всего с направлением «деревенской прозы» в литературе. Это движение уделяет внимание защите родной природы от разрушения великими стройками социализма.

Во всей прозе деревенщиков звучит протест против уничтожения русской деревни как неперспективной. Смена идейных веяний сказывается и на государственной политике - с середины 1970-х г. реализуются программы поддержки «Нечерноземья» - запоздалые, но все-таки укрепившие основы народной жизни.  

Можно было думать, что советская система находит определенные пути интеграции с русской этнической традицией и на выходе будет постепенно выработан относительно жизнеспособный синтез. Однако уже в последние годы правления Л.И. Брежнева начинается резкое саморазрушение советской системы, причем одним из первых симптомов изменений оказываются меры партийного руководства по ослаблению «русской партии».

В результате аппаратного разгрома, «русская партия» к моменту начала перестройки и ожесточенной конкуренции идеологических платформ и программ развития выступила в явно ослабленном виде.    

В то время как в союзных республиках события перестройки были связаны прежде всего с острым всплеском национализма и русофобии, по всей стране начались преследование и изгнание русских с территории союзных республик и национальных автономий.  

Русский народ в Российской Федерации и постсоветском пространстве

К моменту разрушения Советского Союза, фактически оказавшегося расколом «по живому» исторической территории проживания русского народа, русские нигде не сумели достичь той степени консолидации, которая позволила бы эффективно этому расколу сопротивляться.

Ошибочно мнение, что политики русской национальной ориентации способствовали этому расколу и, якобы, поддерживали идею «российского суверенитета». Напротив, суверенитет РСФСР продвигался Ельциным во имя «многонационального народа» и сопровождался призывами к этническим автономиям «брать власти, сколько сможете проглотить».    

Фактически лишь в Приднестровье русские сумели оказать сопротивление достаточное, для того, чтобы остановить поглощение и ассимиляцию русофобски настроенными националистическими силами. Драматично сложилась судьба русских в Средней Азии, где местными радикалами последовательно проводилась политика выдавливания русского населения.

Кровавую страницу в историю русского народа вписала дудаевско-масхадовская «Ичкерия», осуществившая практически тотальную зачистку русского населения. При молчаливом одобрении Европейского Союза проводится политика дискриминации «неграждан» в странах Прибалтики.

Настоящей трагедией обернулось положение русских на Украине, где доминирование сторонников украинского национализма в гуманитарной сфере, ощутимое уже с 1989 года, вело ко все более радикальным нападкам на русский язык, русскую идентичность. Целью украинских националистов была деидентификация этнически русских граждан страны, а также еще более широкой группы, считавшей себя одновременно русскими и украинцами.

Образовательные программы и языковая политика, телевизионная пропаганда последовательно перековывали русских людей в украинских националистов, призванных ненавидеть Москву, мешающую «европейскому выбору» Украины. В 2014 году эта агрессивная деруссификация привела к открытому военному противостоянию, исход которого невозможно предугадать.

В самой Российской Федерации первое десятилетие после ликвидации СССР было временем едва ли не официального господства русофобских доктрин, ежедневно провозглашавшихся в печати и на телевидении представителями интеллигенции. Началось вытеснение слова «русский» и замена его «российским».

Госчиновники, ответственные за реализацию национальной политики, в значительной степени игнорировали этнокультурные запросы национального большинства. На этом фоне такие региональные группы, как казачество или поморы, стали объектом воздействия деструктивных сил, предлагавшим им «национально самоопределиться» в отрыве от русского народа.

Начали конструироваться вымышленные группы, типа «ингерманландцев», а для некоторых, как «сибиряков» даже сочинялись искусственные языки.    

Постсоветский период оказался для русского этноса еще одним демографическим провалом. Критически упала рождаемость, резко выросли цифры смертности от алкоголизма, наркомании, уличной и организованной преступности.

Вошло в массовый оборот понятие «русский крест» - пересечение на графиках повышающейся кривой смертности и понижающейся кривой рождаемости. Досужие эксперты всерьез говорили о предстоящем сокращении русского населения до 50 миллионов человек, а аналитики исправно снабжали прессу сценариями распада России.    

В этой ситуации единственным благоприятным фактором, способствовавшим возрождению русского народа, стало обретение широкими массами русских своей религиозной идентичности. Миллионы русских людей обретали вновь веру, открывались храмы и монастыри, возвращались в повседневную жизнь православная обрядность и православное мировоззрение.

Идентичность «православный христианин» встала для огромного количества людей во главу определяющих их самосознание характеристик. Как правило, возрождение православия было неразрывно связано с осознанием приобщенности к русской исторической, культурной, эстетической традиции.  

Через отрицание «эпохи 1990 г.» шел и рост государственно-патриотического самосознания русского народа. Мотивы «за державу обидно», «отомстить», «не дать поставить нас на колени», объединялись в энергичное, хотя и идеологически размытое неприятие упадочной действительности.  

Поэтому закономерно, что когда с началом 2000-х годов начались процессы восстановления государства, они оказались тесно связаны как с укреплением роли православия, так и (начиная с реализации программы выдачи «материнского капитала») с демографическим возрождением русского народа

Тем не менее, говорить о нормализации положения русского народа всё еще не приходится. ХХ век, как в советском, так и в постсоветском наследии оставил русским целый ряд тяжелейших проблем, которые требуют своего решения.  

Русский этнос расколот государственными границами, по живому прошедшими при распаде СССР, причем в ряде новых независимых государств осуществляется последовательная политика наступления на русский язык и русскую этническую идентичность.

Сократился ареал проживания русских и явно неустойчива демографическая ситуация. Два десятилетия сокращения численности русских сменились неустойчивым равновесием, которое в любой момент может быть нарушено к худшему. 

Русское национальное самосознание было искусственно разтождествлено со своей православной основой и, в настоящее время подвергается деструкции по широкому спектру направлений, от отрицания русской истории и традиционных православных ценностей до откровенной русофобии уровня утверждений о «генетической неполноценности» русских, появляющихся не только в иностранных, но и в российских СМИ.

Атакам подвергается русский язык, причем не только в постсоветских государствах, но и самой РФ. Несмотря на то, что русский язык конституционно закреплен как единственный государственный язык России, его статус в некоторых регионах ставится под сомнение, количество часов на его изучение сокращается, чтобы выделить время для изучения региональных языков, обязательное знание которых навязывается даже русским учащимся, для которых они не являются родными.

Разрушительному воздействию подверглись фундаментальные адаптационные константы русского народа. Кампанией уничтожения «неперспективных деревень» разрушена была традиционная русская система расселения. Тотальная сверхурбанизация, связанная с разрушением поселений - деревень и малых городов, кладбищ, церквей, во многих случаях сжала родовую память людей до трех поколений.

Таким образом, на сегодняшний день русский народ находится в серьезном кризисе и нуждается в экстренных мероприятиях, направленных на его поддержку. Преодоление означенных выше проблем составляет насущную задачу для государства и общества, для каждого гражданина России, независимо от национальности или вероисповедания. Механизмы конкретных решений, направленных на поддержку русского народа, необходимо искать по следующим направлениям:    

Необходима систематическая поддержка демографического восстановления русского этноса: продолжение программы материнского капитала, поддержка многодетных семей землей и жильем, крайне бережное отношение к педиатрии, детским садам и школам, систематическая борьба с алкоголизацией населения, за здоровый образ жизни.

Причем необходимо, в том числе на федеральном уровне, региональное таргетирование этих программ, так чтобы наибольшую поддержку получали те регионы, в которых статистикой выявлены худшие демографические показатели, где продолжается вымирание.  

Необходима поддержка русского населения за границами Российской Федерации. Для российского законодательства должна наконец начать существовать такая категория как «этнически русские» (которую можно определить как имеющие документально зафиксированных русских предков носители русского языка, заявляющие о своем русском самосознании), для которых должны быть резко упрощены допуск к российскому гражданству и виду на жительство, для которых должна предоставляться расширенная консульская поддержка, благоприятные возможности репатриации, в том числе и экстренной, за интересы которых Россия всегда будет готова вступиться перед другими государствами.  

Ни в коем случае не должна прекращаться дипломатическая и политическая борьба за русский мир. Россия имеет право и должна вмешиваться в случаях, если в соседних государствах проводиться политика ущемления прав русского языка и его носителей. Такая политика должна встречать отпор, как при помощи дипломатических демаршей, так и экономических санкций.

Внутри Российской Федерации должна проводиться решительная политика по укреплению преподавания русского языка и его роли в обществе. Немыслимо навязывание учащимся, особенно тем, для кого русский язык - родной, увеличение нагрузки по изучению других языков за счет сокращения часов на русский язык. Такие попытки являются прямо дискриминационными, поскольку ухудшают положение ставших жертвами такого произвола учащихся при поступлении в вузы и вообще в дальнейшей жизнедеятельности.

Пора прекратить трактовку многонациональности в Российской Федерации через схему «представители множества народов солидарно против русских». Такая схема фактически является формой дискриминации большинства.

Очевидно, что русский язык, русская культура, русская национальная память, должны уважаться, причем не просто наравне, а с учетом их значения для прошлого и будущего России. В частности недопустимо замалчивание или поношение исторических героев России в угоду мнениям экстремистов из тех или иных этнических и религиозных общин.

Не должно возникать ситуации, когда какая-то община требует, к примеру, отказаться от установления памятника Ермаку. Русский народ должен на практике, а не только в теории пользоваться равноправием с другими народами, а его история и культура - уважением, пропорциональным их вкладу в историю России.

Должна быть изменена часто складывающаяся ситуация, когда «поддержка национальных культур» трактуется в смысле поддержки всех национальных культур, кроме русской. Русскую национальную культуру ни в коем случае нельзя отождествлять с поп-культурой современного телевидения и на этом основании заявлять, что она не нуждается в поддержке.

Напротив, русская культура в своих традиционных основах частично дискриминировалась в период после петровских реформ и напористо разрушалась в раннесоветский, «хрущевский» и постсоветский периоды.

По факту русская культура является наиболее пострадавшей среди культур народов России и нуждается в энергичной политике по ее восстановлению, что включает в себя уважение к традиционной одежде, жилищу, кухне.

Гражданская идентичность в России должна предполагать если не принятие элементов русской этнической культуры, то подчеркнутое уважение к ним, а государство должно содействовать их развитию никак не в меньшей степени, чем развитию культуры других народов России.  

Прммечание:

1 Святейший Патриарх Кирилл. Семь слов о русском мире. М., с. 57

Видео на канале YouTube "Авторы ЗдравствуйРоссия.Рф"

Интервью, доклады и выступления Е.С. Холмогорова