Людей посмотреть - себя показать
В Историческом Музее - выставка «Час потехи» - о гуляньях, играх, балах и балаганах XVIII – начала XX столетия
«По пьяным по головушкам
Играет солнце вешнее...
Хмельно, горласто, празднично,
Пестро, красно кругом!»
Николай Некрасов «Кому на Руси жить хорошо».
Современный человек — интровертно-замкнут. Мы можем радоваться в тесном кругу и веселиться, не выходя на площадь. Мы погружены в дивный виртуальный рай, где моделируются праздники. Захотел — получил.
В одной из англоязычных статей автор развивал нехитрую мысль: в XXI веке практически исчезла грань между повседневной и праздничной едой, ибо очень многое стало реальным, обыкновенным.
Традиционно-пасхальные или рождественские угощения выполняют ритуальную роль, но никак не гастрономическую. Вкусная пища — обыденность. Никто не ждёт особенных чудес.
Мы тоже всё чаще говорим, что Новый год «совершенно не радует» и даже в сказочную ночь, переставшую быть таковой, люди ностальгируют по советским «Огонькам». Это не Новый год - пресный, а мы получили больше возможностей.
Когда-то фильм, концерт или постановку — ждали, а теперь — выходи в Интернет и смотри. Событие ощущается дивом, если оно — редко. Сладость восторгает, когда она выдаётся по воскресным дням.
Бальное платье обладает притягательной силой — пару раз в жизни. Это не плохо и не хорошо — оценочные понятия тут лишние. Чистая психология.
Мы живём в эру великого пресыщения, а народная мудрость: «Делу — время, потехе — час» давно не работает в той мере, какая была когда-то заложена.
В Государственном Историческом Музее — выставка «Час потехи» - как раз о гуляньях, играх, балах и балаганах XVIII – начала XX столетия.
Панорама общественных вкусов — от простонародных до царских (в ряде случаев они совпадали, те вкусы!) Представлены костюмы, открытки, афиши и даже транспортные средства — маскарадные сани, коляски, возки.
Четыреста экспонатов, среди которых есть презабавные штуки, вроде огурцов для закуски, сделанных их фарфора или фляги в виде увесистого кукиша.
За каждой потехой и любым пряничным домиком стояли колоссальные умения. Вот - фейерверк, популярное зрелище галантного столетия, «...когда Россия молодая мужала гением Петра». На выставочных стендах явлен процесс изготовления и подготовки огненной феерии.
Пиротехника невозможна без физики, химии, высшей математики, а потому в «пустяшном деле» принимала участие вся Академия Наук и сам Михаил Ломоносов. Чуть не так — и всё сгорит дотла. Всё — это пол-Москвы, например.
Огненные сполохи образовывали в небе рисунки и аллегорические символы и так поражали зрителей, что память о торжественных иллюминациях оставалась надолго. Их устраивали по «красным» датам, а при Елизавете Петровне, обожавшей увеселения, число фейерверковых дней ещё и увеличилось.
Екатерина относилась к подобной трате средств скептически и с раздражением писала своему корреспонденту — философу Мельхиору Гримму:
«И все одно и тоже как всегда: храм Януса, да храм Бахуса, храм еще, не весть какого дьявола, все дурацкие, несносные аллегории, и притом в громадных размерах, с необычайным усилием произвести что-нибудь бессмысленное».
На выставке мы можем видеть рисунки-проекты XVIII столетия — действительно, сплошь языческие боги да помпа. Но сколько здесь интеллектуальных и трудовых затрат! Екатерина, ты была не права.
Наиважнейший «плезир» галантного века — маскарады, и если в Европе карнавальное действо являлось всесословным «безумием», то в России оно было доступно лишь придворной знати.
Русские маскарады анненской и елизаветинской эпох отличались разнузданностью. Дщерь Петрова любила нарядить женщин — в камзолы, а мужчин — в дамские фижмы и наслаждаться непотребным зрелищем.
При рациональной Екатерине карнавальная вакханалия приобрела характер умеренный и пристойный. На экспозиции представлены костюмы второй половины XVIII века — одежда, созданная для праздности.
Мужской кафтан - habit à la française, шитый цветами и рядом - женское платье с тонкою талией и широкими фижмами. Наряд зажиточной крестьянки не менее красочен, пошит из дорогих тканей: душегрея и сарафан смотрятся едва ли не роскошнее парижских изысков.
Головные уборы из разных регионов России изумляют фантазией и — богатством выделки. Здесь перемешаны лубки и гравюры, дворянское и — народное.
«Век девятнадцатый — железный» внёс свои коррективы и в празднично-игровую систему. Так, при Николае I вошла в обиход новогодняя ёлка — древнегерманский обычай, без которого царица — Шарлотта Прусская — не мыслила себе зимних торжеств.
Балаганы, цирки-шапито, летние театры, кафешантаны — такова была программа бурной эпохи. Устроители выставки подробно и по-учёному объясняют, как экономический рост влиял на качество и — количество развлечений.
Ярмарка — по мере развития капитализма и выдвижения купечества — сделалась центром промышленных достижений, а не лишь толковищем с пряниками да ситцем. Кстати, на стендах можно увидеть чудом сохранившиеся пряники XIX столетия.
Тут же — сервировка господского и крестьянского столов, при том, что качество дешёвой посуды росло год от года.
А как там «дешёвые» развлечения? Балаганы, презираемые снобами, были не столь убоги, как часто думается, да и хозяева этих заведений часто использовали технические новинки и разные премудрые штуковины.
Первые балаганы в России — итальянские и французские, с обязательными персонажами европейских комедий — Пьеро, Коломбиной и Арлекином. Забавы для детей и ротозеев — немножко цирка, чуть-чуть пантомимы, бравурная музыка и — море смеха.
Мудрые поэты, впрочем, относились к балаганным песням-пляскам вполне серьёзно. Картина Виктора Васнецова «Балаганы в Париже в 1877 году» - ощущение обездоленности в толпе и будто бы слышится плач сквозь взрывы хохота.
Жизнь — боль. Но жизнь — театр. «Вот открыт балаганчик / Для веселых и славных детей, / Смотрят девочка и мальчик / На дам, королей и чертей», - писал Александр Блок, перенося действие своей пьесы в тот самый балаганчик.
Вот - картины и картинки, посвящённые Петрушке — фольклорному герою, народному любимцу, вобравшему в себя не только русские, но и европейские черты.
Валентин Катаев в своей ностальгически-революционной повести «Белеет парус одинокий» упоминает небезынтересную деталь: иные шарманщики с Петрушкой бывали жуликами, завлекавшими детей и потом — продававшими глупых малолеток бродячим циркам.
В общем-то, мир потех и развлечений во все времена был жестоким. Об ужасах дореволюционных шапито повествовали — с надрывом - Чехов и Григорович, но сегодня мы наблюдаем на выставочных стендах яркие афиши с диковинными — по большей части — франко-итальянскими фамилиями.
Это кажется чарующим но ретро обманчиво и лживо, оно — пышный фасад времени. А что за фасадом? Гуттаперчевые мальчики.
Как ни печально об этом сообщать, но «важнейшим из искусств» для простолюдинов оставалось пьянство, а пролетаризация населения после реформ 1861 года усилила эту тягу мужского населения к дарам Бахуса.
Справедливости ради нужно отметить: англичане и французы пили намного сильнее, чем русские или, допустим, немцы, однако, утешения в этом всё равно мало.
На выставке можно созерцать разнообразную атрибутику, относящуюся к этому малопочтенному занятию и даже реальные ворота питейного дома, охраняемые деревянными фигурками Зазывалы и Вышибалы.
Отдельное экспозиционное пространство отведено под карточные игры — непременный аспект великосветского ничегонедения.
«В Москве составилось общество богатых игроков, под председательством славного Чекалинского, проведшего весь век за картами и нажившего некогда миллионы, выигрывая векселя и проигрывая чистые деньги», - вся классическая литература перенасыщена образами игроков и — жертв «пиковой дамы», а Левин объяснялся в любви Кити Щербацкой, записывая мелком по зелёному сукну шифрованные послания.
Как же без карт названий — штосс, макао, фараон, если речь заходит о «часах потехи»?
Вместе с тем, общество стремилось к прогрессу, в том числе и социальному. Возводимые в крупных городах Народные Дома призывались отвлекать рабочих от пьянства и дурацкого времяпрепровождения и всё больше досуговых мероприятий обретали внесословный характер.
Все — и богачи, и бедняки сходились на зимнем катке, хотя, разумеется, туда пускали исключительно «чистую публику», пристойно одетую.
У сатириков появился новый герой — франт на коньках или — перетянутая корсетом фифа, решившая блеснуть новинками стиля на катке.
Представлены — для контраста — и картинка из журнала с очаровательной влюблённой парой, и — смешные «катальщики» в моноклях. На одном из стендов — коньки, принадлежавшие адмиралу Павлу Нахимову, что говорит о повальном увлечении моционом.
С 1850-х годов начинается эра спорта и оздоровления, в моду входит фигура атлета. Идеальный мужчина делового века – худощав и подтянут, как Штольц из романа «Обломов», который по словам Гончарова:
«...составлен из костей, мускулов и нервов, как кровная английская лошадь».
Повсюду — плакаты и афиши с изображением силовых жонглёров в полосатых трико и бойких девиц на громадных трёхколёсных вело-махинах. «Московский клуб велосипедистов» и «Новости воздухоплавания» - такова была повестка дня современного горожанина.
Тут же — приглашения на балы и красочные меню званых ужинов. Танцевальные вечера уж не являлись аристократической привилегией — в Купеческих собраниях давались расчудесные балы, а кринолины, турнюры и шляпы купчих затмевали сдержанные уборы аристократок.
По стенам — причудливо рисованные афиши, зазывающие на «Бал цветов» или на бенефис некоей звезды; в театр Павла Шелапутина, где ставилась драма из японской жизни «Гейша» и — наконец, в синематограф, постепенно вытеснивший легкомысленные зрелища, вроде «Полётов на луну» в таком-то кафешантане.
За стеклом — архаичные киноаппараты - вершина технического разума образца 1900 года! Афиши, предлагающие «новую фильму» - как тогда выражались. Адреса первых кинотеатров и — выспренние заголовки.
В начале XX века полагали, что экран «уничтожит» сцену. Этого не произошло — ныне сосуществуют театры и кино, выставочные залы и даже клубы с канканом. Однако ушла острая потребность в коммуникации.
«Людей посмотреть — себя показать» - было негласным лозунгом бала, торга, кулачного боя, светского раута. Наша цивилизация бытует по принципу, сформулированному в XX веке Жан-Полем Сартром: «Ад — это другие». Зато — праздник всегда с тобой.
Видео на канале YouTube "Статьи на ЗдравствуйРоссия.Рф"
Раздел "Культура", подраздел "Арт"