Авторизация


На главнуюКарта сайтаДобавить в избранноеОбратная связьФотоВидеоАрхив  

Эпизод из фильма "Белые дюны" (1969). В роли девушки Наталья Гвоздикова
Источник: Яндекс картинки
10:25 / 18.01.2018

Наталья Гвоздикова: "Герасимов учил нас не торговать внешними данными"
Герасимов учил нас не торговать внешними данными, настаивал, чтобы мы осваивали перевоплощение и реалистическую игру, но оговаривался: «В каждом актере должна быть здоровая доля авантюризма. За четыре года всему не научишь, в нашей профессии важно учиться на каждой новой роли, каждой картине и как можно больше читать!»

7 января отпраздновала юбилей народная артистка России Наталья Гвоздикова.

- Как Вы встретили эту дату?

В тесном семейном кругу, на раскалившемся от звонков телефоне. Настоящее торжество пройдет в московском Доме кино 7 февраля, а 23-го проведем вечер, посвященный стодесятилетнему юбилею нашего мастера Тамары Федоровны Макаровой.  

- Иосиф Бродский как-то заметил, что на Рождество все мы немножко волхвы. Дарила ли Вам когда-нибудь судьба знаки своего особенного расположения?


Сегодня утром похожий вопрос мне задавал сын: «Почему все, о чем ты меня предупреждала, сбывается?» Никакого секрета тут нет - та же история происходила с моей мамой, старавшейся предостеречь меня от неправильных поступков. Но мой максимализм брал верх - пока не набьешь все полагающиеся тебе шишки, так и будешь спотыкаться. Постоянно ругаю себя за малоприятное свойство характера: я замечаю вещи, которые не следует замечать.

Во всем - в одежде, случайной фразе, манере поведения. Каждый человек должен отвечать за себя, а не коллекционировать чужие недостатки. А что касается судьбы. Понимаете, я родилась семимесячной и, узнав об этом в четырнадцать лет, разрыдалась, как маленькая. Мама меня утешала: «Ну что поделаешь, мы жили на Дальнем Востоке, папа был на службе, я пошла по воду, а мороз под пятьдесят, тут ты и постучалась».

А я ей: «Мамочка, не родись я до срока, была бы умнее, красивее, счастливее». Старшая сестра Мила, увидев меня впервые, сказала: она такая страшненькая, курносенькая, давай назовем ее Розой? Но тут вступился отец: вы все с ума посходили: Роза Гвоздикова! Пускай будет Талочкой-Наталочкой. Друг дома сочинил про это стишок: «В сорок градусов мороза родилась Наташа-Роза!»

Когда поступала во ВГИК, Сергей Аполлинариевич Герасимов интересовался: «Ну что с тобой делать, кем же ты у нас будешь? Может быть, ГвоздИковой?» Я отшутилась, а он сказал - оставайся как есть, будешь гвоздем программы.

- Во ВГИК Вы прошли без конкурса, по звонку Фурцевой...

Не совсем так. Я поступала в другой институт и на несколько дней приехала к сестре в Питер. Она работала у Аркадия Райкина, а я со школьных лет крутилась в гримерках и Доме актера, все звали меня малая. В Питере меня позвала в гости поделиться столичными впечатлениями опекавшая меня тогда звезда Театра миниатюр Ольга Малоземова, а она с юности дружила с Тамарой Макаровой.

Я пришла, дверь открыла ослепительная красавица в модном голубом халатике, с влажными распущенными волосами. Я едва выдавила: «Здравствуйте...» Заметив мое смущение, Макарова пригласила пройти в квартиру и предупредила, что хозяйка вышла по делам, скоро вернется. Пытаясь рассеять мое смущение, стала показывать интересные заколки, только что купленные в Гостином дворе, а потом спросила, куда я поступала, что читала.

Попросила прочесть вслух «Нехорошего мальчика» Андерсена. Оказалось, она многое обо мне знала - и о занятиях в балетной школе, и об увлечении спортивной гимнастикой... Вдруг распахнулась дверь, в комнату влетел Герасимов и впился в меня своим цепким орлиным взором, за его спиной ослепительно улыбалась Ольга Малоземова.

- Это была подготовленная инсценировка?

До сих пор не знаю. Герасимов поинтересовался, отчего я не поступала к ним на курс? Я снова растерялась. Он спросил: хочешь быть артисткой? Потом набрал номер и попросил соединить его с Екатериной Алексеевной. Признался Фурцевой, что набрал курс, но ему нужна еще одна творческая единица, поблагодарил и протянул мне руку: «Поздравляю, вы - студентка нашей мастерской».

А Макарова подлила дегтя в бочку меда: но общеобразовательные экзамены сдашь на общих основаниях.

И на экзаменах, и в институте по всем предметам у меня стояло «отлично». Мы были одержимы учебой, причем по всем предметам, включая марксистско-ленинскую философию. Самым страшным было получить отчисление за профнепригодность. Из трех тысяч претендентов на курс прошли четырнадцать человек, и все поступившие окончили институт.

- Но поначалу Вам пришлось несладко...

Однокурсницы объявили «блатной ленинградке» бойкот. Это было ужасно. Особенно если учесть, что дело происходило на картошке: колхоз был для меня чем-то немыслимым. Я жила в военных городках, не знала, что такое детсад или общежитие. А тут изба - все под одной крышей, мальчики за занавеской. Первыми оттаяли ребята. Мне очень понравился Сережа Малишевский, спросил: «Умеешь курить? Пойдем за сарай, научу!»

Он из известной семьи, его отец, красавец Надир, был вахтанговским премьером, а мама Клеопатра служила вторым режиссером у Герасимова, в «Доме, в котором я живу» она играла мать героини Жанны Болотовой, а Сережа в силу специфики внешних данных в основном занимался дубляжом, очень профессионально. Увидев, что я закурила, пацаны разглядели во мне нормальную девчонку.

- Кто был самым мощным студентом?

Москвич Вадим Спиридонов. Он был самым старшим из нас, роковым красавцем, бесподобным Арбениным. Представляете, какими мы были наглецами? Не спросясь, прямо под носом режиссера «Маскарада» организовали студенческую постановку лермонтовских отрывков: я - Нина, Надя Репина - баронесса, Коля Еременко - Звездич. Герасимов благословил нас и отправил играть на телевидении. Увы, эта постановка не была снята на пленку.

Сергей Аполлинариевич учил не бояться классики - Пушкина, Гоголя, Достоевского, Дидро, а в современность, говорил он, Вы еще наиграетесь. Сережа Никоненко поставил нам «Власть тьмы», и там в главной роли блистал Вадик Спиридонов, а я играла его дочку Анютку. Мы были и остались одной семьей, как и заповедовали мастера...

- Какой главный урок дал Вам Герасимов?

Первые два года нам категорически запрещали сниматься, Тамара Федоровна твердила: увижу твою косичку на «Мосфильме», пожалеешь. У нас была очень красивая девочка Ольга Красина, она ослушалась, сыграла Лизу в «Пиковой даме» 1960 года, ушла из института, а потом мелькнула еще в паре заметных ролей, и все.

Герасимов учил нас не торговать внешними данными, настаивал, чтобы мы осваивали перевоплощение и реалистическую игру, но оговаривался: «В каждом актере должна быть здоровая доля авантюризма. За четыре года всему не научишь, в нашей профессии важно учиться на каждой новой роли, каждой картине и как можно больше читать!» И сам подавал пример - великолепно декламировал Пушкина, Заболоцкого.

А Тамара Федоровна советовала бережно относиться к ролям, говорила: «Девочки, вам с ними жить, помните: молодость прекрасна, но у нее есть один недостаток - она очень быстро проходит...»

Начала сниматься я на третьем курсе и получила жуткую аллергию. Макарова предложила уйти в академический отпуск, а Сергей Аполлинариевич отрезал: «Нет. Хочешь стать артисткой - привыкай!» Вот я и привыкала...

Мы решили отметить с Наташей Аринбасаровой первые пятерки, зашли в парикмахерскую гостиницы «Украина» и постриглись, мне сделали каре, как у Мирей Матье, и покрасили в темный цвет.

В это время я играла пушкинскую Татьяну... Сергей Аполлинариевич не поверил своим глазам, велел надеть платье, строгое, без буколек, сказал: «Попробуй меня убедить, что Ларина - это ты. Убедишь - останешься, а нет - не взыщи!» Пришлось соответствовать. При этом он разрешал нам много больше, чем иные профессора ВГИКа, например, носить мини. Закрывал глаза и бурчал: «О Господи! Опять входят ноги, одни ноги!»

- А чем Вы защищали диплом?

Сценическая работа - «Власть тьмы», экранная - «Ох уж эта Настя!». Я думаю, что люди полюбили картину Юрия Победоносцева не только за песню об олене, это удивительный семейный фильм.

- Как Вам работалось с Шукшиным?

Легко и душевно. Он заходил на наши постановки, присматривался. Я понимала, что самый крошечный эпизод у него играет большую роль. Помимо прочего, он был потрясающим актером, я не понимала, как он это делает... Например, в эпизоде «Печек-лавочек» залезал на верхнюю полку купе и через мгновение спускался абсолютно «датым», невозможно было уловить миг преображения.

Шукшин в линялой гимнастерке и кирзачах на фоне рафинированных Тарковского и Кончаловского был невероятен. Он никогда не пробегал мимо, постоянно интересовался, как и что. Пригласил меня почитать сценарий на «Мосфильм», запер на ключ, чтобы не отвлекали.

Я смеялась и плакала, призналась, что прекрасно понимаю, кто кого здесь сыграет, но не вижу себя. В итоге просто попросила: возьмите меня в свою «Калину»! Он рассмеялся, обнял за плечи и сказал: А сыграй-ка мне девочку на почте».

- А кто Вам подарил глазищи-ресничищи?


Я сама, а вот прическа с «баранками» на ушах - заслуга гениального гримера, до сих пор никто не сумел их повторить, она предупредила: такой тебя и запомнят! Шукшин был весь в творчестве. Я приехала в Белозерск всего на пару дней. Позже, снимаясь у Бондарчука, дал мне почитать «Я пришел дать вам волю». Я обрыдалась на сцене казни Степана Разина, а сказать, кого я должна сыграть, он уже не успел...

Вы знаете, это поразительно: где бы ни бывал Василий Макарович, его везде помнят и чтут, даже у причала парохода, на котором оборвалась его жизнь, стоит храм и всегда лежат свежие цветы.

- В чем секрет неугасающей народной любви к «Большой перемене»?


Очень просто: там нет политики и грязи, есть вера в счастливое будущее и невероятная команда. Алексей Коренев много лет работал вторым режиссером у Эльдара Рязанова, он привел в «Перемену» рязановского гримера, звукооператоров, костюмеров, оператора Толю Мукасея. Нас окружали очень творческие люди, перед которыми не хотелось ударить в грязь лицом, особенно перед Яншиным, Сперантовой, Басовым...

Я пробовалась, будучи блондинкой, и не с Кононовым, а с Сережей Торкачевским, очень смешным, длинноносым, смахивающим на Буратишку. Коренев заставил нас целоваться в первой же сцене, а я всегда старалась этого избегать в кино.

Мне очень дорога эта картина - такого количества блистательных, в истинном смысле слова народных, артистов нет даже в комедиях Данелии или в «Покровских воротах»! А знаете, как мы жили? В заштатной гостинице: два туалета - на последнем и первом этажах. Четыре общих душа, столовка...

- Естественно, вы же рабочий класс!


Позвольте, я - аспирантка!

- Простите, в Вашем любовном треугольнике с Кононовым и Кузьменковым ощущается чувственная алхимия...

Да, мы подружились, особенно с Юрой. Помню, в нулевые годы вместе репетировали постановку о Шаляпине, и люди узнавали нас на улицах, подходили, просили сфотографироваться, он твердил: «Вот видишь, мы обязаны сделать этот спектакль». Важно было и то, что параллельно у каждого из нас развивалась творческая жизнь. Миша Кононов параллельно снимался в «Здравствуй и прощай» у Виталия Мельникова, я - в «Петре Рябинкине» Дамира Вятича-Бережных.

Ездила в Москву, где меня для роли балерины снова ставили на пальцы, чтобы я станцевала «Вальс-фантазию» Глинки... Но все возвращались в «Большую перемену», как в родной дом... За исключением Кононова, который не любил роль Нестора Петровича. Она представлялась ему чересчур незамысловатой.

- С Евгением Жариковым Вас повенчала милицейская сага «Рожденная революцией»?

Да, Женя настоял на моей кандидатуре, а последнюю сцену я играла уже за 12 дней до рождения нашего сына Феди. Режиссер, уехавший в отпуск на Балатон, узнал о моем положении последним - постарались художница по костюмам и гример. На вечный вопрос: «Отчего ты не стал артистом?», сын отвечает: «Как же не стал, еще в утробе матери сыграл рожденного революцией!»

- Что было для Вас самым сложным в этом десятисерийном марафоне?

Все. Это огромная, почти документальная картина - целая жизнь длиной в 60 лет. Сценаристы Гелий Рябов и Алексей Нагорный были допущены к милицейским архивам и писали про реального человека, криминалиста Сергея Кондратьева, которому посвящено два зала в питерском Музее криминалистики. И в картине персонажа Жарикова окружают реальные персонажи кондратьевской биографии.

Что касается моей героини, она дожила до девяноста лет, мы познакомились с ней и пятью поколениями Кондратьевых лишь в 1988 году, приехав с гастролями в Петрозаводск. Следователь Кондратьев сгорел от рака в пятьдесят с чем-то лет, его семья бедствовала. Наше совместное фото и статью о встрече опубликовал журнал «Советская женщина», и власти, наконец, обратили внимание на его вдову.

- Завоевав сердце красавца и любимца всех женщин страны Жарикова, Вы предполагали, что Вас ждет трудная жизнь?

Затем она нам и дается, такая полосатая, чтобы не пасовать перед трудностями. Но мне было нелегко и с первым мужем. А предполагать что-то - дело пустое. Проходя с Женей по улицам, часто слышала за спиной: «А кто тебе больше нравится, он или она?» Я категорически против титулов «самая красивая пара», «звездный брак». Людям все дают мама с папой и Бог, а кто без греха, пускай бросается камнями в прохожих. Свой камень за пазухой есть у каждого.

- Какая Ваша любимая роль Жарикова?

Сталин! Когда Леонид Марягин предложил ему эту роль, я решила: розыгрыш, а потом поняла, - подарок судьбы, шутила: «Женька, ну какой ты Сталин!» А он попал в вождя, как никто.

- Что приносит Вам радость?

Общение со зрителями на творческих встречах. Я много лет с удовольствием езжу на фестиваль в «Артек», мы делаем капустники, проводим мастер-классы. Кто-то учит ребят драться, другие - петь, третьи - произносить скороговорки. А я прошу не стесняться, задавать вопросы.

Девчонки всегда спрашивают: «Вы можете заплакать?» Конечно, могу. Но иной раз гораздо сложнее засмеяться. Суть нашей профессии в том, что проститься с ней можно в любую секунду по миллиону различных причин. Разочарование, горе, обиды, а не розы будут вашими спутниками, подумайте над этим, и вы научитесь актерскому ремеслу. Но если вам не хватает чувства юмора, будет стократ тяжелее.

- Где Вы встречаете наиболее благодарных зрителей?

В 163 километрах от Москвы, в селе Мокрый Корь Тульской области, где проводим творческие встречи, собирая деньги на восстановление храма с уникальным образом Богоматери. Мы бываем на службах, вместе с прихожанами поем песни, получаем письма с благодарностями. Также тепло нас встречают в Московской области, на фестивале, организованном «Мособлкино», зрители несут цветы, соленые огурцы, квашеную капусту, грибы, у кого что есть.

- Какая из сыгранных ролей дороже всех?

Никогда не задумывалась, ведь творчество - это процесс, в котором каждый день - новая страница, и многое зависит от коллег - от режиссера до забивающего гвозди плотника. Главное, когда есть, что делать. Сейчас отвергла два предложения: деньги нужны, но играть нечего. А работать хочется, потенциал есть.

Беседу вёл Алексей Коленский



Комментарии:

Для добавления комментария необходима авторизация.