панорама русской жизни

Сергей Шаргунов – об искусности и искусственности в книгах, независимом интернете и о том, как быть патриотом и правозащитником одновременно.

- В начале этого года вы получили премию Правительства РФ в области культуры за книгу «Катаев. В погоне за вечной весной». Знаю, что вас уже неоднократно спрашивали об этом, и всё же: почему Катаев? Как вы к нему пришли?

Начало было так далёко, так робок первый интерес… Это был путь взросления от «Цветика-семицветика» до «Уже написан Вертер». Я взялся за Катаева, потому что это – мой любимый писатель. Бесподобный стилист, мастер.

И потому, что он прожил остросюжетную жизнь, неотделимую от всего ХХ века. Это ещё и пособие по истории отечественной литературы и даже просто истории. Надеюсь, получилась предельно честная книга, где я не умалчиваю ни о чём.

- Есть ли ещё какие-то неоднозначные, малоисследованные исторические фигуры, о которых вам хотелось бы написать?

Конечно. Егор Летов, Сергей Михалков, Михаил Шолохов, Николай Лесков…

- Что самое сложное в работе над биографией? Как отделить правду от мифа? И как написать по-настоящему увлекательно о жизни «замечательного человека»?

Для меня эта работа была распутыванием детективного сюжета. Я прожил огромную жизнь вместе со своим героем. Можно назвать получившуюся книгу – документальным романом.

Бунин и Троцкий, Есенин и Маяковский, Булгаков и Сталин, войны, ранения, благородство, расчёт, отвага, страх, тёмная камера смертников в Одесской губчека и Золотая Звезда Героя Социалистического Труда – конечно, пёстрый и захватывающий материал.

Сложность же состояла в необходимости быть скрупулёзно точным. Чтобы понять, как сказал Сталин на встрече с писателями, – «серые» или «сырые» – нужно было несколько раз свериться с архивом. А вообще, когда настроен на правду, то…

Как сказано в молитве: «Путешествующим спутешествуй». Я ведь начинал «путешествие» с нуля, почти ничего не зная, а в результате теперь могу рассказать практически о каждом катаевском дне.

Особенно помог чудесным образом доставшийся мне архив с неизвестными письмами Катаева, Петрова, Олеши, Мандельштама, Зощенко.

- В последние годы в отечественной литературе появилось множество произведений об истории семьи, рода. Ваш сборник рассказов «Свои» – тоже отчасти об этом... Как вы считаете, с чем связана эта вспышка интереса к генеалогии, поиску корней?

Действительно, первая повесть в этой книге «Правда и ложка» обращена к истокам моего рода. Красные и белые, дворяне и крестьяне, мореплаватель Русанов и режиссёр Герасимов... Тут и рассказ об отце-священнике «Мой батюшка», и объяснение в любви жене «Ты – моя находка», и нежность к сыну...

Думаю, внимание к прошлому обусловлено желанием с ним примириться, соединить противоречия, славное и страшное, и тем самым найти хотя бы там опору, потому что современность слишком скользкая и смутная, и её пока осмысленно удержать сложнее.

А может быть, прошлое именно через свою неоднозначность утешает и укрепляет ныне живущих.

Но «Свои» – это родня и в более широком значении. Все свои, потому что всех жалко.

20 текстов обо всех на свете – о взбунтовавшемся статисте из телемассовки, о погибшем ополченце, о школьнице и жуке, и наконец, о пожилом писателе Валентине Петровиче, который оказался в эпицентре литературного скандала.

- Какие ещё тенденции вы замечаете в современной литературе – как писатель и как читатель? Куда движется отечественная словесность? Какие идеи «витают в воздухе»?

Искусность языка становится ключевым, но подчас единственным признаком «качественных книг». Это само по себе хорошо. Но искусность переливается в искусственность. Как ни странно, автоматизированная красота письма делает некоторые тексты однообразными, лишёнными индивидуального стиля.

Такой рыночный конвейер вышивания с обязательной сладенькой моралью. Одновременно пропадает жар смелости, за гладкописью теряется драма, тема, мысль. Отмечаю это, хотя считаю, что главное в литературе всё же язык. Но не хочется, чтобы форма «слопала» суть.

Современность полна страстей и ждёт своих живописцев. Хочется живого! В настоящей литературе важна безоглядность.

- Последнее время ведётся много споров о том, как на литературу влияет интернет. Каковы плюсы и минусы Всемирной паутины для литпроцесса в целом и для писателя в частности?

Чтение «Телеграма» и даже перелистывание «Инстаграма», как и просмотр телевизора, как и чтение газет, может развивать и интеллектуально обогащать, а может опустошать и отуплять. Но всё равно по-настоящему удаётся писать, когда нет интернета и телефон молчит, то есть в самолёте.

Слава Богу, я депутатствую от далёких сибирских регионов. А когда я дома, нахожу время, ставлю мобильник на авиарежим и устраиваю себе «полёт» за письменным столом.

- А как вы, кстати, относитесь к теме «независимого интернета» в России? Многие высказывают опасение, что мы окажемся в информационной изоляции, и считают её чуть ли не новым «железным занавесом». Эти опасения оправданны?

Я голосовал против. На мой взгляд, формулировки очередного закона расплывчаты и местами технически неадекватны. Понятно, что есть наследники полковника Скалозуба, которые действуют по принципу: «собрать бы блоги все да сжечь»…

Отсюда умножение законов, направленных против критики начальствующих. Особенно Скалозуба наших дней беспокоит интернет. Но, скорее всего, такие прожекты – просто лишний повод для большого распила на туманные нужды.

- В декабре Госдума поддержала смягчение 282 статьи УК РФ об экстремизме. Вы лично очень много для этого сделали. Как теперь изменится ситуация? За репосты больше сажать не будут? И что ещё нужно сделать в этом направлении?

По-хорошему, надо бы отменить избыточную статью за мыслепреступление. Я рад, что многие теперь выходят на свободу, с многих смыто тавро судимости, а ещё десяткам миллионов обитателей соцсетей стало легче дышать.

Да, если бы я не обратился с этим к президенту на «прямой линии», едва ли появилось бы его поручение и инициатива по смягчению этой статьи. Но расслабляться нельзя. Что надо сделать? Слишком многое… Самостоятельность и свободомыслие не в почёте.

Вдобавок у нас всё общество в плену унылых и старомодных штампов: если ты за сильную страну, значит, должен быть держимордой, а если за свободу личности – значит, капитулянтом. А я не такой, что злит и держиморд, и капитулянтов. Следует быть и за Родину, и за человека.

- Журнал «Русский репортёр» включил вас в список 100 самых уважаемых людей 2018 года. Вы всё время в рабочих поездках по стране.

Если не по государственным делам, то – на одной из литературных площадок страны, встречаетесь с читателями. Как удаётся совмещать депутатскую, журналистскую и писательскую деятельность? Остаётся ли время на творчество?

Работаю без всяких выходных, без перерыва – это так. Но литература – главное. Для главного – время найдётся всегда. Стараюсь доказывать себе, что под натиском жизненных обстоятельств литература моя не станет бледнее или небрежнее, всё равно выкладываюсь…

- А сейчас работаете над чем-нибудь?

Пишу роман.

Примечание:

Сергей Александрович Шаргунов – писатель. Родился в 1980 г. Депутат Государственной Думы. Сопредседатель Союза писателей России.

Лауреат премии Правительства РФ в области культуры, премий «Большая книга» и «Золотой Дельвиг».

Главный редактор журнала «Юность». Книги Шаргунова переведены на итальянский, английский, французский и сербский языки.

Видео на канале YouTube "Статьи на ЗдравствуйРоссия.Рф"

Раздел "Культура", подраздел "Литература"