Статьи

Неоконченный разговор с Николаем Ивановым

Я не придумывал названия для моей беседы с председателем Союза писателей России Николаем Фёдоровичем Ивановым. Просто было ощущение, что мы продолжим разговор в какое-то другое время, и название придумалось само собой...

Мы с ним давно на «ты», он мне давал рекомендацию в Союз писателей России, и при наших редких встречах мы можем откровенно говорить.

- В 2019 году отмечали в Грозном 90 лет Чеченской писательской организации. Ты присутствовал, конечно, на мероприятии, сидел в президиуме, слушал выступления. Скажи, пожалуйста, в эти часы у тебя всплывали в памяти события без срока давности: чеченский плен, побои, земляная яма?

Да, конечно. Но, что удивительно, у меня не было тревоги, не было раздражения и злобы, не было ощущения, что я приехал сюда через силу.

Я уже в том возрасте, когда могу оценивать не по эмоциям, а по общей обстановке. Первую военную кампанию в Чечне мы проиграли, прежде всего – информационно.

Мы не писали о чеченцах, которых закатывали в асфальт только за то, что они хотели быть с Россией.

Мы не писали о чеченских милиционерах, которые боролись с бандитами и которых вырезали семьями.

Мы не писали о чеченских учителях, которых замуровывали в стены школы только потому, что они учили русскому языку.

Мы об этом не писали, а это было. Наша пресса бросилась писать, а телевидение делало сюжеты о бородачах, которые были увешаны оружием и боролись за свободу устанавливать свои, бандитские порядки.

Но, и я хочу это особо подчеркнуть, ни один чеченский писатель за всё время этих событий не вышел из Союза писателей России, ни один не написал заявление, ни один не сжёг билет.

Это тоже показатель, и когда я приехал, а они знали мою судьбу, то мы обнялись, мы посмотрели в глаза друг другу и ничего не ворошили. Я их только поблагодарил за то, что они с Россией, что они не прервали 90-летнюю историю своей писательской организации.

- А были у тебя во время плена мысли о самоубийстве?

Я бы сказал немного по-другому. Это были мысли не о самоубийстве, это было моё внутреннее согласие на смерть, потому что когда тебя в десятый раз выводят на расстрел и ты не знаешь, будет это опять имитация или уже точно расстреляют, то ты соглашаешься умереть.

Да, я ухожу из жизни, жизнь будет продолжаться без меня.

Мне повезло, в кавычках или без кавычек, что я попал в плен сорокалетним, что за моей спиной уже был афганский опыт войны, житейский опыт и я мог себя контролировать, мог руководить собой.

Боевики нам всё время говорили, что они всем сообщили, что мы убиты при попытке к бегству, что нас никто не ищет и никто не знает, что мы сидим в зиндане. Это, конечно, действовало...

Кстати говоря, Владимир Богомолов, автор книги «В августе сорок четвёртого», с которым я был дружен, каждый день, когда я был в плену, звонил моей жене и рассказывал, что якобы разведчики знают, где я нахожусь, видят меня в бинокль…

Каждый день выдумывал новые истории, чтобы успокоить таким образом семью. И потом, когда мы встретились, он мне сказал: мой самый лучший роман – это то, как я сочинял для твоей семьи каждый вечер новую легенду...

- Что ещё хочу спросить, раз уже зашла речь о Чечне. На последнем заседании Совета по правам человека при президенте России, которое состоялось в декабре 2019 года, выступил режиссёр Сокуров.

Он поднял вопрос о присвоении звания Героя России Рамзану Кадырову, при этом противопоставил главу Чеченской Республики псковским десантникам, хотя, на мой взгляд, подвиг десантников и заслуги Кадырова не умаляют, а дополняют друг друга. Твоё мнение на этот счёт?

Когда я был в плену, ко мне спускался иногда охранник. Он был самый старший по возрасту и однажды с болью мне сказал: «Слушай, Николай, а как бы ты поступил на моём месте?

Вот я жил в своём селе, не участвовал в боевых действиях, но прилетели ваши самолёты, разбомбили село, погибли мои родители. Как ты думаешь, я должен был взять в руки оружие?»

Вот он мне задал этот вопрос и сам жалеет, что так вышло, что война поставила фактически людей в безвыходное положение. Здесь надо понимать, что не всё так однозначно в жизни, как на съёмочной площадке.

Президент Владимир Путин, на мой взгляд, всё сделал правильно. Он чеченизировал конфликт, он дал самим чеченцам навести порядок у себя, что они в принципе и сделали.

Мы бы до сих пор могли оттуда получать гробы, но там нет горячей точки. Чеченцы приняли жесточайшие меры по отношению к боевикам, и они ушли. Русские позволить себе это не могли, на них бы тогда ополчилась вся Чечня и в Москве бы до сих пор гремели взрывы.

- Наверно, ты сказал, как подобает говорить руководителю, но я должностями не обременён, поэтому скажу прямо.

Рамзан Кадыров допускает, на мой взгляд, ошибки, возможно, в силу возраста, но звание Герой России, надо отдать должное, он заслужил, потому что мужественно противостоит боевикам, на него, мы знаем, не один раз совершали покушения, отец его ступил на этот путь и был убит.

А вот для чего поднял этот вопрос режиссёр Сокуров?

Конечно, если у тебя есть возможность выхода к трибуне, то ты думай, что говоришь, сопоставляй. Сказать – легко, выступить с бухты-барахты и стать героем сегодняшнего дня – легко. А ты подумал? А твои сыновья, зятья, дочери, внуки там воевали, хлебали эту грязь с кровью вперемешку?

- Теперь о писательских делах поговорим. Время летит быстро. Помню, как готовили последний съезд. Шёл капитальный ремонт, и здание Союза писателей России можно было отдавать под декорации о Сталинградской битве. Сравнение, пожалуй, уместно, потому что съезд в какой-то мере походил на битву.

Накануне тебе предлагали взять самоотвод. На самом съезде против тебя выступили с оскорбительными нападками.

Понимаешь, я себя уважаю, и я не хочу в своей дальнейшей жизни опускать глаза перед людьми. Они меня всё время поддерживали, и мне теперь идти на попятную: «Вы, ребята, поступайте как хотите, а я от вас ухожу». Как это будет выглядеть?

Я не хочу, чтобы при встрече люди мне не подавали руку или переходили на другую сторону. И я на пленуме поставил этот вопрос, сказал, что есть мнение у некоторых писателей, что должен быть другой человек на посту председателя Союза писателей.

На пленуме присутствовало человек 80, это была преобладающая часть делегатов съезда, они уже съезжались из регионов в Москву, и они мне сказали: «Мы идём с тобой до конца».

На съезде ко мне опять подходили люди, говорили: «Николай Фёдорович, вам надо снять свою кандидатуру». Я ответил: «Я вас услышал, но поступлю, как решат депутаты». И вышло так, что народ проголосовал за меня: 136 делегатов – за меня и 26 – против.

Вторая часть вопроса: осталась ли у меня неприязнь к людям, которые выступали против меня? Знаешь, двоякое отношение, но при этом я поставил себе красные флажки: этих людей я никогда не оскорблю.

Я знаю всё, я вижу всю мозаику целиком, но никогда её не разложу, потому что очень многие будут выглядеть в неприглядном свете. Я этого не хочу, поэтому говорить на эту тему не буду, я это всё замуровал, как в саркофаг.

- Два года возглавляешь ты Союз писателей России. Что-то удалось за этот срок решить?

Проблемы никуда не исчезли, но главными у нас стали не хозяйственные вопросы, не коммунальные платежи, а творчество. Оно у нас вышло на первый план. Работа с молодыми стала одним из приоритетов.

В 2019 году кроме областных совещаний, которые прошли практически всюду, у нас состоялось 20 межрегиональных совещаний или фестивалей молодых писателей, через которые прошли более 600 авторов.

Среди них мы выбрали лучших, и они станут участниками Всероссийского совещания молодых писателей, которое пройдёт в 2020 году.

Мы наградили очень много писателей из регионов, это не одни и те же фамилии москвичей, которые из года в год получали премии. У нас заработали регионы, и я благодарен именно руководителям региональных организаций за то, что они увидели, почувствовали, что Москва их любит, знает, ценит, уважает.

У нас сейчас масса командировок. Я однажды прилетел из той же Чечни в 12 часов ночи, а в 3 часа ночи у меня уже был поезд на Белгород, и я из аэропорта помчался на Курский вокзал, чтобы не опоздать.

- За всем этим можно заниматься творчеством?

Хозяйственные, административные вопросы отнимают безумное количество времени, я жалею о времени, которое уходит, я физически это ощущаю. Сейчас удаётся заниматься только правками того, что уже наработано.

Работа над романом требует, чтобы человек сидел на одном месте, а командировки этого не позволяют. Поэтому, конечно, я перешёл на какие-то мелкие формы – новеллы, которые, по крайней мере, мой литературный зуд немножко удовлетворяют.

- Ты, конечно, знаешь знаменитые ахматовские строчки: «Я была тогда с моим народом, / Там, где мой народ, к несчастью, был». Можно ли сказать, что Союз писателей находится с народом, или он варится в своём соку, существует для удовлетворения амбиций и тщеславия какой-то группы лиц?

Мы никогда не отрывались от народа. Мы засыпали вместе с народом, поднимались вместе с народом, мы молились вместе с народом. Мы пьём по утрам молоко со своим народом и идём на работу со своим народом.

Могилы всех наших председателей, сопредседателей Союза писателей, могилы наших выдающихся писателей находятся в родной земле, никто не сбежал, никто не уехал жить и работать за границу. Наши все в родной земле. Поэтому Союз писателей России здесь никто и никогда не попрекнёт.

- Спасибо за беседу. Замечательные книги ты создал, но сейчас такое время, когда многое поставлено на кон, возможно даже, что существование самой России. Поэтому, кто знает, может быть, на нынешнем посту твоя работа станет самой главной в жизни...

Беседу вёл Владимир Смирнов

Видео на канале YouTube "Статьи на ЗдравствуйРоссия.Рф"

Раздел "Культура", подраздел "Литература"