Статьи

В год 100-летия Русского Исхода, о котором многие наши соотечественники не так давно знали лишь благодаря пьесе Михаила Булгакова «Бег» и одноименной советской кинокартине, сотрудники Российского центра науки и культуры в Париже проявили особенный интерес к судьбам близких родственников Михаила Афанасьевича во Франции.

Ведь и сегодня об их жизни в этой стране известно в России далеко не каждому поклоннику творчества Мастера.

Личными и семейными воспоминаниями с нами поделилась Елена Седакофф-Булгакова, внучка одного из двух братьев классика -  Ивана Афанасьевича. Она -  постоянный участник литературных салонов, круглых столов и радиопередач во Франции, посвященных великому русскому писателю.

«Как внучатой племяннице Михаила Булгакова мне часто задают вопросы о тех, кого я знала по общению в семейном кругу во времена моей парижской молодости.

Моя мама Ирина Ивановна, редактор выпускавшейся в Париже газеты «Русская мысль», всю жизнь посвятила творчеству своего гениального дяди. Решением парижского суда высшей инстанции (1991) она даже была признана «попечителем по авторским правам» печатных изданий произведений Михаила Булгакова во Франции.

Во многом благодаря ее усилиям он был включен в «Библиотечную Плеяду» (Bibliothèque de la Pléiade), престижную французскую книжную серию, вместе с рядом великих французских писателей.

Судьбы его братьев, Николая и Ивана, долгое время были переплетены: учеба в Киеве, эвакуация из Крыма, странствования по Европе, Франция...

Когда-то вслед за Михаилом они поступили в Императорскую Александровскую киевскую гимназию, где в свои юные годы учились писатель Константин Паустовский, первый нарком просвещения РСФСР Анатолий Луначарский, академик Евгений Тарле, художник-живописец Николай Ге, конструктор Игорь Сикорский, балетмейстер, премьер Парижской оперы Серж Лифарь и другие.

Трагические события эвакуации Белой армии из России в 1920 году не обошли стороной Николая и Ивана Булгаковых.

Оба брата вплоть до ноября 1920-го сражались на Украине против Петлюры, чья армия отличилась многочисленными грабежами, убийствами, погромами и другими преступлениями.

Однажды Ивану удалось вырваться из засады петлюровцев и чудом избежать смерти. Он выпрыгнул из окна дома и скрылся, переодевшись в гражданскую одежду, которую ему дал один из приятелей. Этот эпизод -  наше семейное предание, в котором трагедия граничит с водевилем...

В период Русского Исхода участвовавшие в обороне Крыма под командованием генерала Якова Слащева (прототип генерала Хлудова в «Беге») Николай и Иван Булгаковы в составе вооруженных сил Юга России были эвакуированы на территорию современной Турции.

В лагере для регулярных частей Русской армии близ города Галлиполи (тур. Гелиболу) вместе с 1-м армейским корпусом генерала Александра Кутепова братья находились до 1921 года.

Затем, до встречи во Франции, их судьбы разошлись. По требованию командования французских, английских и итальянских оккупационных властей многим русским эмигрантам пришлось выбирать иное место дальнейшего проживания.

Один (Иван) уехал в Болгарию, другой -  в Королевство сербов, хорватов и словенцев, в Загреб.

24 августа 1929-го Михаил Булгаков отправил брату Николаю письмо, в котором предрек: тот сделает большую научную карьеру. Так впоследствии и случилось.

По окончании медицинского факультета Загребского университета Николай Афанасьевич остался в Югославии на кафедре бактериологии.

Позже получил приглашение в Париж от известного французского микробиолога Феликса д’Эрелля, а годы спустя стал ученым с мировым именем, открыл в столице Франции первую частную бактериологическую лабораторию.

Судя по письмам, он выполнял многие просьбы брата-писателя, к примеру, узнавал и сообщал детали, касающиеся жизни в Европе, необходимые Михаилу Булгакову для работы над его произведениями.

31 августа 1931 года в письме Михаилу Афанасьевичу мой дед Иван рассказал, что он выступает в оркестре балалаечником и солистом, сообщил о своей встрече с Николаем, которого наконец-то, впервые за 10 лет, увидел вновь (по его приглашению дедушка вместе с женой и дочерью переехали в Кламар под Парижем).

Также поведал о женитьбе на Наталье, моей бабушке, и о дочери Ирине, моей маме.

Михаил Булгаков очень надеялся приехать с супругой к своим братьям, повидать памятник Мольеру (над его романизированной биографией писатель трудился в 1930-е), месяц-другой погулять по Парижу.

Ждал разрешения на получение загранпаспорта. Но так и не выехал, став жертвой жестокой игры в кошки-мышки с властями СССР.

Считается, что Николку Турбина для «Белой гвардии» Булгаков списал с брата Николая. Полагаю, что мой дед являлся прототипом Ивана Бездомного.

Гоняясь за Воландом, незадачливый пролетарский поэт, как известно, попадает в лечебницу, где встречается с Мастером, и после разговоров с ним принимает решение перестать писать стихи.

В некоторых письмах Михаилу Булгакову Иван Афанасьевич жаловался на свое одиночество, сетовал на то, что он «отрезан от всего», сообщал, что сильно занят работой (с трех часов дня до полуночи), но все же пишет стихи и прозу.

Брат-писатель оценивал его поэтические упражнения довольно критично.

Много позже, уже после войны, я какое-то время жила в доме Николая Булгакова. Он читал мне каждый вечер русские сказки, прежде всего -  Пушкина. Ивана Афанасьевича видела, когда он приезжал к моей маме, играл, пел вместе с ней русские песни.

Я прыгала ему на колени, смотрела в его красивые голубые глаза, причесывала ему волосы. Потом встречала дедушку в его мастерской, которая находилась рядом с нашей квартирой. Туда он приходил со своей новой подружкой Пейпой.

Еще позднее мне, уже 18-летней, довелось встретить у вдовы Николая Афанасьевича супругу Михаила Булгакова -  Елену Сергеевну. Мы дважды пересекались в Париже, когда она приезжала по поводу получения издательских прав.

В моем распоряжении есть несколько снимков 1930-х, на которых запечатлены моя бабушка и дед Иван на выступлении его русского оркестра. Их мне передала мама в альбоме с семейными фотографиями. (Иван Афанасьевич и Наталья Кирилловна развелись в 1934 году.)

Также у меня сохранилось фото с мамой, которая на снимке, в окружении всей семьи, держит своего дядю, Николая Афанасьевича, под руку. Это фото мне передал сводный брат матери.

В 1998 году в Марселе, во время фестиваля, посвященного Михаилу Булгакову, случай свел меня с руководителем ансамбля казаков, хорошо знавшим деда, когда-то выступавшим с ним в русском кабаре в Париже.

На память о нашей встрече он надписал и передал мне диск с записью выступления своего ансамбля в 1962 году. Я была очень тронута.

В разных источниках обычно указывается, что и Николай, и Иван захоронены на территории русского сектора кладбища Сент-Женевьев-де-Буа. На самом деле место погребения Ивана Афанасьевича долго оставалось неизвестным. Мы с мамой искали его много лет, подключив всех наших знакомых.

Однажды на конференции, посвященной письмам Михаила Булгакова Сталину, в марсельском Национальном театре в 2002 году ко мне из зала обратился знакомый американский адвокат, большой любитель русской литературы:

«Вы нашли, где похоронен Иван?» У меня в тот момент вырвалось: «Я найду». Та история действительно подтолкнула меня к дальнейшему, еще более тщательному поиску.

В документах, которые мне достались от мамы, нашлась неотправленная открытка, адресованная ее отцу.

По ней-то и удалось установить место захоронения, оказавшееся на кладбищенских участках для неимущих в Эпинэ-сюр-Орж, в трех километрах от Сент-Женевьев-де-Буа, где похоронены Николай Афанасьевич, его супруга Ксения Александровна и моя мама Ирина Ивановна.

Могилу Ивана Афанасьевича, как находившуюся без присмотра, должны были сровнять с землей еще в 1988 году. Однако мне повезло, и ко времени розыска в 2007 году она все еще была не тронута. Сегодня концессия на это погребение принадлежит мне (до 2034-го).

На могиле Ивана Булгакова практически ничего нет -  только табличка с его именем. Я была бы счастлива, если бы нашелся партнер или меценат, который смог бы помочь установить надгробие, достойное брата великого русского писателя».

Беседу вёл Константин Волков