панорама русской жизни

Одна из самых ярких балерин Музтеатра Станиславского и Немировича-Данченко на шесть лет исчезла из поля зрения российских поклонников. Ксения Рыжкова танцевала в Баварском балете и вот год назад вернулась в родной театр. Почему и как - узнал наш корреспондент.

- Вы станцевали Герду в премьере Музтеатра - «Снежной королеве» и сразу отправились на гастроли в Севастополь. Поймать вас для интервью было непросто. Какую программу привезли крымчанам?

С большим удовольствием принимаю приглашения из Севастополя. В нынешний приезд программа состояла из трех одноактных балетов. Первый из них - «В память» на музыку Сергея Рахманинова в постановке Джона Кука (британский танцовщик и хореограф, муж Ксении. - Прим. ред.).

Этот спектакль, вдохновленный судьбой и искусством великого композитора, мы уже показывали на летнем фестивале на сцене Музея-заповедника «Херсонес Таврический» - тогда гала посвятили 240-летию города-героя.

Второй балет - «Картинки с выставки» на великолепную музыку Модеста Мусоргского сочинил хореограф Антон Пимонов, и публика оценила его красочность и живость. Третий спектакль на мелодии современных композиторов придумал и осуществил тоже Джона Кук, называется «Комната ожидания».

- Что это за «комната» такая?

Метафора нашей жизни, которая и есть «Комната ожидания». Неважно, кто ты: король или президент, доктор или учитель, а может, безработный, - все мы движемся по одному направлению, от рождения к смерти.

Все стоим в очереди и ждем своей участи. Часто наши чаяния на «завтра», надежды на «будущее» - заслоняют день сегодняшний, мы забываем жить настоящим. Потом хотим вернуться в прошлое, но время-то отпущенное проходит и его не вернуть.

- В Севастополе строят региональный культурный кластер с театрально-образовательными комплексами. Показанные спектакли, как я понимаю, созданы для Севастопольского театра оперы и балета, которого, по сути, еще нет?

Здание Севастопольской оперы строится, проект - феноменальный, работа кипит, жители с нетерпением ждут своего музыкального театра. Мы выступали на сцене Русского драмтеатра имени Луначарского и чувствовали сопричастность с рождением балетных традиций города.

Академия хореографии Севастополя создана более четырех лет назад и готовит артистов для будущего театра, ее воспитанники участвовали в нашем рахманиновском балете. Здание балетной школы уже возведено, идут отделочные работы, строители торопятся, чтобы ученики побыстрее в него въехали.

- Как возникли отношения с Севастополем?

Думаю, благодаря Андрею Ивановичу Уварову (А.И. Уваров - народный артист России, замдиректора Севастопольского театра оперы и балета. - Прим. ред.), который в нас с Джона верит, относится с вниманием и уважением.

Он помнит меня начинающей артисткой Театра Станиславского, где Андрей Иванович тогда преподавал. Так сложилось, что он стал приглашать на новые постановки Джона. Его эта возможность радует, ему интересно и важно работать там, где он нужен.

Сейчас людям искусство необходимо, оно для них - такая отдушина, я это чувствую.

- Давайте вспомним вашу балетную юность. Лучшие выпускники Московской академии хореографии, а вы из их числа, всегда стремятся, да и попадают в Большой театр. Почему вы выбрали Музтеатр Станиславского?

Поверьте, у меня не было стремления влиться в труппу Большого. Хотя когда мы приходим в академию, то хотим, конечно же, в главный театр страны.

Я переросла это желание, когда повзрослела, стала увлекаться разными видами искусства, слушать, читать, узнавать о судьбах легендарных балерин.

Возникла бесконечная и беспокойная мечта - танцевать, развиваться, узнавать, понимать, почему мы выходим на сцену и зачем мне это нужно. Благодарю судьбу за то, что жизнь сложилась так, как сложилась.

- Марина Леонова - ваш педагог в академии - поддержала выбор?

Она сказала, что примет любое мое решение - и ей важно, чтобы осуществилось мое желание, а мне хотелось много танцевать, о конкретных ролях не задумывалась, просто - танцевать.

Конечно, кордебалет - важная часть балетного мира, особенно в Большом, но в Музтеатре у меня появилась возможность быстрого профессионального роста, и Марина Константиновна, кажется, сразу поняла, что не стоит упускать такой шанс.

Мой школьный наставник стала первым человеком, кто в меня поверил. Она подготовила меня к театральной жизни не только физически, но и морально.

- По сути, она передала вас с рук на руки Маргарите Дроздовой - своей однокашнице по Московскому хореографическому училищу.

Да, так и было. С педагогами по жизни мне тоже очень повезло. С Маргаритой Сергеевной начался мой творческий путь в театре.

Потом я уехала, попала в руки других педагогов, но никогда не забывала Маргариту Сергеевну, она осталась тем человеком, который поставил меня на балеринский путь, воспитывала меня такой, какой, по ее мнению, должна быть балерина: умной, предъявляющей качество исполнения, актрисой, которая имеет право выйти на сцену, если знает, о чем она танцует.

- Ваша карьера начиналась ярко, репертуар включал роли широкого актерского диапазона: поэтическую музу в «Рапсодии», уморительно манерную жеманницу в «Концерте», естественную и эфемерную Жизель. Помню, какое удивление вызвал ваш отъезд в Баварский театр.

Уехала я после трех сезонов, но нового места работы не искала. Игорь Анатольевич (И.А. Зеленский - с 2011 по 2016 год - худрук балета Музтеатра Станиславского. - Прим. ред.) пригласил меня с собой, когда его назначили руководителем Баварского балета, и я согласилась.

Пока ты молод, впитываешь все, как губка. Понимала, что получу новый бесценный опыт и возможность станцевать разные спектакли, которых у нас в репертуаре нет. Мне хотелось узнать о профессии как можно больше.

- Не пожалели?

Ни в коем случае. Эти шесть сезонов - время продуктивной и интересной работы. В Баварском балете насыщенный и разнообразный репертуар - перетанцевала классику и неоклассику, модерн и современный танец, участвовала в балетах Аштона, Баланчина, Кранко, Ноймайера, Андерсона, Макгрегора, Уилдона, Скарлетта, всех не перечислить.

Впитала разные, не похожие друг на друга стили, освоила новые роли. У меня поменялось отношение к балету, каждый выход на сцену стал волшебным.

Хоть спектаклей было очень много, никогда не возникало ощущения работы, которую необходимо выполнять - мол, положено по контракту. Мы все действительно шли к результату, на спектакле возникало фантастическое чувство - я забывала, кто я на самом деле.

- Как встретились с Джона?

Когда я приехала в Мюнхен, он уже там работал. И началась наша романтическая история.

- Общение складывалось на каком языке?

Я плохо знала английский и совсем не говорила по-немецки. Но случилась любовь с первого взгляда - и мы начали общаться забавно, преимущественно жестами. И еще - мы очень много танцевали в дуэте.

Сейчас иногда вспоминаем и приходим к выводу, что узнали друг друга так хорошо, потому что уйму времени проводили вместе в балетном зале и на сцене, где трудно скрыть себя, - глаза всегда расскажут, кто ты есть на самом деле.

- С чем был связан ваш переход из Мюнхена в Цюрих?

Мы провели с мужем в Цюрихе один сезон. Хотелось попробовать что-то еще, в неизвестном нам театре. В Европе все близко, рядом. В Балете Цюриха тоже было здорово - там я поработала с Форсайтом и со всей его командой.

- За шесть лет вы пополнили свой репертуар десятками ролей, встретили мужа, родили двоих детей... Как решились?

Появление сына выпало на период коронавируса - в Европе все сидели взаперти и без дела. Так что это было несложно - я ничего не теряла.

Потом мы потихоньку начали работать, но к прежней интенсивности не возвращались: редкие спектакли, зрителей - мало, только к концу сезона разрешили заполнять зал на 40 процентов. Поняла, что если мы хотим второго ребенка, то это удобное время.

- Как управлялись с нагрузкой, профессиональной и материнской?

Помогала мама Джона, она к нам сразу приехала. Потом появилась няня - справлялись, как и все.

- Рождение детей не помешало профессии?

Напротив, помогло относиться к профессии чуть легче - нам свойственно чрезмерное самоедство: мы все время пытаемся сделать лучше, чем вчера, что подчас мешает. Это состояние - предвестник травм и душевных разочарований.

С появлением ребенка ты взрослеешь, приходит ответственность. Сегодня мне хочется работать так, чтобы дети, пусть не сейчас, а через несколько лет, увидели и поняли, что их мама - трудится, не ленива, серьезна. Мы с Джона считаем, что для них мы должны быть примером, и стараемся стать лучше.

- Освоили немецкий?

Моего немецкого хватало только на то, чтобы сходить в магазин, спросить у прохожего дорогу. Джона прекрасно разговаривал по-немецки, и он все делал за меня: готовил счета, заполнял документы. Джона и по-русски уже неплохо говорит - он быстро схватывает иностранные языки.

- Возвращение в Россию связано с политической ситуацией или потянуло на Родину?

Вышло спонтанно. С двумя детьми, а дочка была совсем маленькая, оказалось тяжело, няня не справлялась. Я много танцевала. Поняла, что легче будет рядом с родителями. Приняли решение, что едем в Россию.

- Не жалеете?

В профессиональном плане, может, немного жалею, но сегодня главное - воспитание детей. Мне важно, какими они станут, в каком обществе будут расти, поэтому решение мы приняли не только для себя, но и для детей.

- Как вас приняли в родной труппе?

Показалось, кто-то даже не понял, что я уезжала... Сейчас много новых ребят, с кем я не работала, и меня они приняли. Я вернулась в театр другой - с иным опытом и мировоззрением. Уже не 19-летняя девочка.

- Ваши коллеги по Баварскому балету не критиковали за стремительный отъезд?

У нас сложилась дружная интернациональная труппа, мы хорошо общались, дружили, и каких-то негативных реакций я не встречала. Спрашивали больше Джона: зачем он едет в Россию, где так плохо? Но он не обращал внимания, знал, что это неправда.

- Балеринский характер - это миф?

Не буду говорить за всех, для меня он существует. Балеринский характер - это профессиональный подход к себе, к своему рабочему инструменту - телу, к тому, как ты выстраиваешь путь от репетиций к спектаклю.

В этом понятии - умение правильно и грамотно работать над собой, в каждом театре свои условия, но ты должен холодно и даже расчетливо приводить себя к тому, к чему стремишься, и важно понимать, что это не проявление эгоизма.

Характер необходим балерине так же, как природные данные и правильная выучка.

- Вы отдыхаете от балета?

Стараюсь четко разделять личную жизнь и жизнь балерины, в первой главное - семья, и дома пытаюсь по максимуму заниматься детьми; во второй превыше всего - спектакли.

- Не устаете от одних и тех же балетов? Вернулись ли к вам ваши партии? Появились ли новые?

От любых партий можно устать, но они, даже если танцевал их много раз, бывают и необыкновенно интересны - в них всегда можно найти что-то новое. «Жизель» и «Лебединое озеро» ко мне вернулись.

Новыми стали «Призрачный бал» Дмитрия Брянцева, никогда его не танцевала, премьера «Снежной королевы» и «Щелкунчик» Юрия Посохова. Знаю, что у зрителей разное к нему отношение, но для артистов это хороший, интересный спектакль, потому что технически он - вызов и испытание.

Приближается «Щелкунчик», и точно знаешь, что будет тяжело, - тогда появляется азарт. Мне нравятся спектакли, к которым надо серьезно и сосредоточенно готовиться. Балеты Посохова я никогда раньше не исполняла, «Щелкунчик» - первое знакомство с его хореографией.

- Что бы еще хотели станцевать?

Мне хочется делать что-то новое, раскрывать себя по-иному и работой отвечать на вопрос: что я еще могу? Нового становится все меньше, и, к сожалению, везде. Может, со временем ситуация изменится?

- Зато у вас есть свой муж-хореограф.

Надеюсь, Джона будет развиваться, двигаться вперед. Его тянет к сюжетным историям, но все должно рождаться постепенно.

- Я видела два номера Джона, и мне показалось, что ему интересны страстные, пограничные ситуации и даже в миниатюре он выстраивает историю. Возможно, Россия с ее богатыми литературными традициями подарит вдохновение?

Джона хорошо в России, есть возможность раскрываться не только как артисту, но и как хореографу. У него рождаются идеи и желания - ему комфортно, и для меня это главное. Джона интересен процесс созидания театра в Севастополе как дело, которое только появляется на свет.

Наверное, потому, что у него есть свои взгляды на жизнь и на искусство. Он не зациклен только на сочинении движений, мыслит философски и смотрит на хореографию с режиссерской точки зрения. Всегда вкладывает в свои произведения глубокие смыслы и верит, что люди поймут его.

- Чем запомнился 2023 год?

Это был год переосмысления - что я еще могу сделать в профессии. А жизнь складывалась хорошо - в России нам намного легче. Появилось больше времени и даже для нас двоих как пары: мои родители всегда рядом.

Приятно быть вместе с семьей. Я жила одна, без близких и научилась ценить родных. Думаю, что с возрастом люди понимают, что такое родители, друзья, все те, кто тебя окружает. В молодости мы к этому относимся более легкомысленно.

- Вы бываете в театре среди зрителей?

Да, всегда, когда есть время, мы стараемся ходить на спектакли - это важная часть нашей жизни. Иду в театр с доверчивостью, отключившись от ежедневных забот, и получаю положительные эмоции, которыми артисты делятся, а может, и что-то узнаю.

Примечание

Ксения Рыжкова - выпускница Московской государственной академии хореографии (класс Марины Леоновой). После окончания академии была принята в труппу Музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко в качестве ведущей солистки.

С 2016 года являлась прима-балериной Национального Баварского балета (Мюнхен).

Беседу вела Елена Федоренко