Авторизация


На главнуюКарта сайтаДобавить в избранноеОбратная связьФотоВидеоАрхив  

Театральный режиссёр и актриса Марина Брусникина
Источник: Яндекс картинки
13:20 / 01.03.2021

"Эти проценты - культура нации"
Театр -  такой живой организм, что может себе позволить исследовать сегодняшний день, а не фиксироваться на чем-то уже признанном и выдающемся. Сколько интересной литературы выходит. Копнешь -  целый континент талантливых людей. Их произведения особо никто не читает, может, придут в театр и узнают? Хотя не уверена, что много людей ходит в театр -  в процентном соотношении, наверное, их слишком мало

Кажется, работа для заслуженной артистки РФ, лауреата Государственной премии РФ, профессора Марины Брусникиной -  главное содержание жизни. Иначе не объяснить, как один человек может все охватить. Более сорока ролей на сцене родного Художественного театра, постановка спектаклей на разных площадках в Москве и других городах.

Один за другим выходят ее Мхатовские вечера -  «Круг чтения» и «Память места». Она возглавляет кафедру сценической речи Школы-студии МХАТ, а после ухода из жизни мужа, Дмитрия Брусникина, подхватила его дело, став руководителем театра «Практика» и мастером брусникинского курса.

- Однажды услышала ваше признание в том, что вы не имеете никаких амбиций. Неужели в театральных профессиях можно без них обойтись?

Зависит от целей, которые ставишь. Мне всегда казалось, что актерская и режиссерская профессии -  такие интересные, чудесные, предел мечтаний. Замечательная литература, возможность существовать в нескольких пространствах и изменчивых мирах. Что же портит жизнь людям театра?

Ощущение собственной недореализованности, когда кажется, что ты единственный и неповторимый, но ты невостребован. Недовольство обстоятельствами, возможно, кого-то двигает вперед, а меня -  разрушает.

Если такие амбиции и возникали по молодости, я с ними боролась. Стоит для себя ответить на вопрос: от чего ты хочешь получать удовольствие? От своей значимости или от того, что занимаешься любимым делом? Для меня -  второе.

Сделать что-то, чтобы остаться на века? Но остаются дарования масштаба Шекспира и Чехова. Утверждение: плох тот солдат, который не хочет стать генералом, -  работает в армии, а в искусстве -  нет.

Чем крепче ты занимаешь какую-то общественную позицию, тем у тебя больше свободы? Но это тоже обман.

- Вы учились у Олега Ефремова -  человека, нацеленного на успех. Ваша стеснительность педагогов не смущала?

Олег Николаевич, видимо, чувствовал во мне какой-то потенциал, и его возмущала моя скромность. Во время учебы после удачных отрывков или ролей я уходила в себя. Тогда он впадал в негодование: «Почему ты не проявляешься? Проявляйся!»

Я часто слышала это в свой адрес. Помню, мы вместе с Анной Николаевной Петровой, знаменитым профессором по сценической речи Школы-студии МХАТ и моей крестной мамой в педагогике, поехали в Англию на семинар.

На мастер-классе она -  фонтан энергии и обаяния -  бегала, играла, комментировала. На своем показе я тихо сидела в углу, а студенты всё делали. Она удивилась: «Как ты так можешь? Нужно же проявляться!» Но это характер, его не изменить.

- Вы и в жизни такая?

Не люблю внимание, мне тяжело переносить -  не скажу тусовки, но большие собрания людей. К своим годам поняла, что у меня раздвоение личности: я абсолютный интроверт, занимающийся экстравертной профессией.

Правда, скромность и нерешительность отступают в момент, когда решение принято. Тогда горы сверну и никто меня не остановит.

- Судьба подарила вам встречу с двумя великими Олегами: актерскую профессию получили из рук Ефремова, на режиссерский путь благословил Табаков.

Ефремов и Табаков -  большие художники, у каждого были свои студенты, выпускники, студии… Мы были «ефремовские». Не могу сказать, что это конкурирующие силы, скорее -  разные истории, хотя мы все пересекались; складывались дружеские отношения.

Когда Олег Павлович стал ректором Школы-студии МХАТ, он пришел на мой экзамен по речи -  мы собрали живые рассказы людей про чертей, ведьм, домовых, такой фольклор тогда еще не назывался словом вербатим.

Как же Табаков смеялся, просто заходился в хохоте! С тех пор не отпускал меня: я занималась с его актерами, он приводил своих друзей из бизнеса для индивидуальных тренингов.

Он меня крепко поддерживал, я чувствовала его заинтересованность во мне как в педагоге. Параллельно в театре я работала актрисой, в одном спектакле мы даже играли вместе с Олегом Павловичем.

После ухода Ефремова из жизни (2000 год. - прим. ред.), Табаков стал руководить театром. Тогда он впервые увидел наш «Круг чтения», где мы обращаемся к современной литературе, поэзии или прозе.

Прямо за кулисами сказал: «Возьми одного автора и сделай спектакль». И дальше я знать не знала никаких проблем: приходила к нему, говорила, что хочу поставить, и он сразу соглашался.

Не все мои работы ему нравились, но он их никогда не запрещал. Помню наши долгие разговоры по поводу двух спектаклей, которые он не принял, мои попытки его убедить и его слова: «Хорошо, пусть играют».

Одна постановка прожила два года, другая -  «Деревня дураков» -  оказалась хитом, зрители на премьере встали, и он это видел. Все 20 табаковских лет у меня была прекрасная жизнь.

- Художественный период Ефремова, Табакова, Женовача -  разные эстетические институции. Хорошо ли, что главный драматический театр страны меняет свой имидж?

Это -  нормально. Ничего нет вечного. Меняется жизнь и, конечно, театр. Со временем сложился такой образ Ефремова: отличный артист, но не очень хороший режиссер. Артист он -  гениальный, режиссер -  редкий, глубокий.

Мог одну сцену в Чехове репетировать месяц. Он относился к театру как к миру, который направлен на исследование человеческой души. Пытался проникнуть в какой-то иной театр, очень трудный; добивался того, во что верил, а именно -  живых взаимоотношений, возникающих здесь и сейчас.

Художественный при Ефремове -  совсем не то, что потом стали писать театроведы, которые родились позже. Считается, Олег Табаков -  менеджер, который собирал режиссеров, а якобы у Олега Ефремова было какое-то болото.

Это, конечно, не так! Репертуар ефремовского периода постоянно включал современную драматургию, он приглашал на постановки Додина, Гинкаса, Васильева, Эфроса. Все забыли… Везде, где могу, об этом рассказываю.

Конечно, театр поменялся с приходом Олега Павловича. Его сильные стороны -  организаторские способности и удивительное чувство времени.

Не помню его злым или строгим, он любил свое дело и людей, чувствовал их потенциал, открывал дарования. В этом смысле он огромного масштаба человек.

Он собрал новую команду режиссеров и создал совершенно иной театр. Табакову выпало время абсолютных свобод и больших возможностей.

Сергей Женовач -  другой, и время другое. Сергей Васильевич создает в МХТ такой островок, отличный от всех. Сейчас везде одна платформа и театры живут приблизительно по одной программе, приглашая разных режиссеров и работая в самых разных направлениях.

У Женовача -  свой взгляд и свое направление, в его театре важны хорошая литература, режиссура, в которую он верит, и свои ритмы. То, что он человек талантливый, порядочный и, как и предшественники, невероятно любит театр, -  несомненно.

- Каюсь, не увлечена современными театральными текстами. За что вы их так любите?

В этом семестре со студентами мы делаем классические отрывки. Ищу их и думаю: «Мама родная, сотни раз играли этих персонажей, все ставили-переставили!» Театр уже отравил любовь к этим великим текстам.

Почему-то считается, что с ними опять надо работать -  для меня это просто ужас какой-то. А есть огромное пространство современных текстов, которых никто не знает, где новые сюжеты, герои, язык.

Они рассказывают о том, что сейчас между людьми происходит, о чем они спорят, и для меня настолько интересно открывать эти живые истории. Переубеждать вас не буду -  бесполезно. Надо захотеть посмотреть другими глазами, и тогда что-то попадет в душу.

Театр -  такой живой организм, что может себе позволить исследовать сегодняшний день, а не фиксироваться на чем-то уже признанном и выдающемся. Сколько интересной литературы выходит.

Копнешь -  целый континент талантливых людей. Их произведения особо никто не читает, может, придут в театр и узнают? Хотя не уверена, что много людей ходит в театр -  в процентном соотношении, наверное, их слишком мало.

- По опросу 2019 года, в городах-миллионниках треть населения никогда не бывала в театре, около половины -  посещают спектакли один-два раза в год. Тех, кто ходит в театры не менее пяти раз в год, -  12 процентов, а стараются не пропускать премьер всего 5 процентов.

Зато эти проценты -  культура нации.

- Вы служите одновременно в МХТ, с его серьезным отношением к классике, и в «Практике», заточенной на злободневность. Как это может совмещаться?

Для меня все совместимо, это одно творческое пространство, которое я бы не делила. В «Практике» идут замечательные спектакли ученицы Женовача Марфы Горвиц, еще одна его выпускница начинает работу с нашими резидентами.

- «Мастерская Брусникина» -  это курс 2015 года выпуска?

Они основная группа, которая образовала театр «Мастерская Брусникина», к ним добавились ребята позапрошлогоднего выпуска. Плюс второкурсники, студенты. Сейчас это театр с огромной труппой, 45 человек.

Влились Илья Барабанов и Родион Долгирев. Юрий Квятковский и Алексей Розин, которые учились у Брусникина раньше, как актеры не работают, они режиссеры и педагоги.

- Кто сейчас ведет брусникинский курс в Школе-студии?

Я и Сергей Щедрин -  руководители курса, а педагоги -  из нашего театра, одна команда.

- Какова структура «Практики»?

В «Практике» нет труппы. Это маленькая проектная площадка, где работают разные коллективы. Нам не хватает дней в месяце, чтобы играть спектакли. Всем тесно, пытаемся делать так, чтобы никто не обижался.

«Практика» -  официальная резиденция трех «Мастерских»: Дмитрия Брусникина, Олега Кудряшова и Виктора Рыжакова и Театра Вкуса Юрия Макеева.

У «Практики» много энергии, но мало возможностей, финансовых и пространственных. В затянувшийся период пандемии с неполной заполняемостью залов мы ничего не зарабатываем. Это -  моя боль и мои переживания, хочется, чтобы все независимые труппы могли реализовываться.

- Расскажите о фестивале имени Дмитрия Брусникина.

Идея сделать фестиваль, посвященный Дмитрию Брусникину, родилась после ухода Дмитрия Владимировича. Мы провели два «Брусфеста» при поддержке Фонда президентских грантов, а в первый год «Мастерскую» и театр «Практика» поддержал департамент культуры Москвы.

Раз в году мы фокусируем внимание общественности на документальном театре во всем его разнообразии. Осенью 2020-го пандемия не пустила зарубежные коллективы, но мы смогли привезти спектакли из других городов.

Собираем афишу из того, что интересно и неожиданно. Проводим большую образовательную программу: мастер-классы, конференции, лекции по всем направлениям театра «док».

С нами большая группа волонтеров и молодых театроведов, которые вместе с нами учатся, пишут тексты, ведут соцсети фестиваля.

- Как возник проект «Память места» и будете ли его продолжать?

Сергей Женовач поддержал наш 20-летний «Круг чтения» и предложил придумать еще какой-нибудь цикл. В результате я поняла, что к читкам и современным текстам «Круга чтения» хорошо бы добавить культовые для Художественного театра пьесы, о которых помнят только специалисты.

Решили начать со спектакля, которым открылся МХТ в 1898 году (посвященный трагедии «Царь Федор Иоаннович» Алексея Толстого. -  прим. ред.). Дальше начались чудеса -  оказывается, то, что происходило более ста лет назад, похоже на сегодняшние поиски.

Какие интересные тексты брали Станиславский с Немировичем-Данченко, и тогда они не были историей, классикой, традицией, а назывались «новой драмой»! Как тонко основоположники ее чувствовали.

Алексей Толстой был запрещен 30 лет, а они совсем незнакомой пьесой «Царь Федор Иоаннович» открывают театр. Потом -  «Чайка», провалившаяся в Александринке, из которой сбежал еще неизвестный Чехов-драматург.

Ибсен, Стриндберг, Гауптман, Метерлинк... Неизвестные имена -  абсолютный театр «Практика»! Никакого противоречия между прошлым и настоящим.

В прошлом сезоне к «Царю Федору» добавили «Ганнеле», «Анатэму», «Сверчка на печи». Пандемия притормозила наше движение, но в апреле покажем новую работу, пока не буду говорить какую.

- Вы всегда ставили в разных театрах. Эти времена прошли?

У меня есть любимые театры, по которым скучаю. Вообще, по той своей жизни, когда была свободным художником, ставила там, где хочу, и то, что хочу. Сейчас возник разговор с одним театром, но пока не стану озвучивать, хочу, чтобы все сложилось.

- А где время на все берете?

На то, что касается не-искусства, у меня нет времени. Когда говорю своей сестре, что у меня истерика и я не понимаю всего, что касается бумаг, быта, хозяйства, она спокойно отвечает: «Что переживаешь? Тебе же реально некогда этим заниматься!»

В работе я научилась расставлять приоритеты по принципу, где и когда ты нужнее. Если репетирую спектакль, то у студентов появляюсь реже. Сейчас идут экзамены, и, значит, я в Школе-студии.

- Вы преподаете более 30 лет. Изменились ли студенты?

Они всегда прекрасные, живые, одаренные люди. Мы же получаем отобранный материал -  ребят, нацеленных на профессию, прошедших огромный конкурс. Они -  исключительный контингент, прекрасный срез жизни.



Комментарии:

Для добавления комментария необходима авторизация.