Статьи

"Новое, новое прёт! Наше, новое, жадное, смелое!"
Алексей Толстой. "Хождение по мукам".

Представлять Казимира Малевича - дело трудное и где-то даже - неблагодарное, ибо у большинства людей - детская оскомина от "Чёрного супрематического квадрата".

Вокруг него - скандалы, тайны, расследования, домыслы.

Ещё в 1990-х годах мне довелось прочесть, что Малевич - этот "поборник адских сил" - замалевал святую икону, чем заслужил особую милость у красных дьяволят, то бишь - коммунистов.

Так, мол, и родился злосчастный квадрат, в который, аки в геенну, ухнула наша цивилизация XX столетия.

На самом деле, всё проще - и сложнее.

Католик-поляк Малевич не собирался посягать на священные символы Христианства, да и написан квадрат ещё в 1915 году, когда большевики скрывались по Цюрихам и отбывали ссылки.

Однако же претензия к несовершенству мира, тяга к переделке, перекройке Вселенной у супрематистов, разумеется, имелась.

То была странная и страшная эпоха, когда всякий актуальный художник ощущал потребность в манифестах и декларациях агрессивной новизны.

Помните, у Алексея Толстого в "Хождении по мукам" есть примечательный эпизод, точнее, начало грандиозного повествования?

Мир накануне краха всё летит к чертям, а каждый поэт считает себя пророком и разрушителем одновременно: "Необыкновенно, ново и смело, Дарья Дмитриевна, разве вы сами не чувствуете, - новое, новое прёт!

Наше, новое, жадное, смелое. Вот тоже и Акундин. Он слишком логичен, но как вбивает гвозди! Еще две, три таких зимы, - и все затрещит, полезет по швам, - очень хорошо!"

Прошло ровно сто лет со дня открытия шокирующей и поразительной выставки "0,10", где и был экспонирован "Чёрный квадрат". Всего-навсего сто и - целых сто.

За это время мы изменились до неузнаваемости, а русский авангард первой трети XX столетия до сих пор считается одним из самых прорывных направлений в истории искусств.

В одной англоязычной монографии, посвящённой, впрочем, истории костюма, говорилось, что эстетика современности базируется на "Чёрном квадрате" Малевича

и "маленьком чёрном платье" Коко Шанель, причём второе - следствие первого. Grande Mademoiselle оказалась настоящим супрематистом в мире моды.

Забавная деталь, но во всём мире превозносится и высоко оценивается русский вклад в модернистское искусство - Малевич, Лисицкий, Татлин, братья Веснины, Леонидов, Родченко и Степанова.

Это такой же повод для гордости, как русский балет и русский космос…

Итак, в Третьяковской галерее (в здании на Крымском валу) сейчас работает выставка "Под знаком Малевича", на которой можно увидеть редко экспонируемые произведения самого Малевича и художников из его окружения, в том числе - Эля Лисицкого.

Два небольших зала оформлены в духе и стиле 1910-1920-х годов - чтобы зритель мог погрузиться в неспокойную атмосферу переломной эпохи.

Главное действующее лицо здесь - именно Время, ибо наш сегодняшний разговор о "супремах" и "чистой" беспредметной живописи - память о петроградской экспозиции "о,10". 1915 - 2015.

Казимир Малевич, сам по себе, не самый поразительный мастер и отнюдь не сверхталантливый искусник - его картины не восторгают и не пугают.

Квадрат - исключение, ибо здесь соединились два символа: замкнутая конечность, устойчивость формы и - колодезно-чёрная, омутистая безнадёжность цвета.

Всё ужасно. Немудрено - шла война, а творцы - наиболее чувствительные люди.

Обратимся к трактовке чёрного цвета, воспользовавшись мнением ещё одного знаменитого ниспровергателя - Василия Кандинского. "Чёрный цвет внутренне звучит, как Ничто без возможностей, как мёртвое.

Ничто после угасания солнца, как вечное безмолвие без будущности и надежды.

Представленное музыкально, чёрное является полной заключительной паузой, после которой идёт продолжение подобно началу нового мира, так как благодаря этой паузе завершенное закончено на все времена - круг замкнулся".

В этом противоречивом определении ("мёртвое ничто" и тут же - "продолжение по кругу, начало нового мира") и есть смысл того самого квадрата.

Вместе с тем, Малевич интересен не в качестве колориста, но как создатель актуального курса; как человек, умевший формулировать идеи.

Недаром самый известный исследователь русского авангарда - Селим Хан-Магомедов - назвал талант Малевича "стилеобразующим".

Он возник во-время, когда, по словам Алексея Толстого "…все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности".

Супрематизм - от supremus, наивысший. Желание освободить живопись, а вернее - цветность от всего наносного, вернуться к изначальным ритмам вселенной.

К тому, что сам Малевич именовал "чистым действом", говоря об этом выспренно и пышно: "…Человек-живописец вернулся к чистому действу великого опыта, достигая через свои внутренние природоестественные побуждения новых конструкций мировыявления…"

Тогда все хотели найти Истину: активно изобретались сущие формы, краеугольные камни, первейшие звуки и - новейшие конструкции.

Наш современный философ Виталий Аверьянов, размышляя о Велимире Хлебникове, пишет, что "…Хлебников весь в послезавтра и в позавчера, весь "насквозь" авангардист и уже "сквозь" авангард - традиционалист".

Всё то же можно сказать и обо всей цивилизации 1910-1920-х годов, ибо поиски велись в двух плоскостях - в глубине праистории и в сияющей будущности.

Интересно, что и там, и тут находили некую чарующую простоту - нет ничего прекраснее банального контура - он вызывал восторг ещё у древних геометров.

Супрематисты видели цвет, коему …"надоело обслуживать" стили и течения, придуманные человечеством.

В воздухе витала усталость от навязчивого и вездесущего классицизма, от дворцовой, парковой, …привокзальной кудрявости коринфского ордера.

От этого бежали в разные стороны - к предельной абстракции или, наоборот, к возвеличиванию предмета, машины, механизма.

Потом всё это забавно переплетётся в русском конструктивизме, вобравшем в себя и беспредметность "супрем", и конкретность так называемого "производственного искусства".

Сам Малевич полагал, что он идёт, "…пробиваясь к беспредметности, а оттуда к супрематизму, как новому реализму мира".

Создание нового реализма и - новой реальности. Супрематисты мнили, что окружающая действительность - не просто натура, ждущая художника, но - мир, требующий препарирования.

Провозглашение стерильной простоты велось сверхсложными методами, а манифесты и прокламации писались вычурным языком.

Большинство авангардистов приняли Октябрьскую революцию, не особенно вдаваясь в социальный мотив, - красный бунт грезился грандиозным действом, имеющим несомненное эстетическое значение.

Та жестокая новизна, о которой они мечтали в прокуренных салонах или - на уютных "чеховских" дачах, исполнилась!

Один из сподвижников Малевича, Эль Лисицкий впоследствии расскажет: "Наше поколение родилось в последние десятилетия XIX века, и мы стали призывниками эпохи нового начала человеческой истории. <…>

Для творчества нашего поколения Октябрь был первой молодостью". Грозовое начало 1920-х годов.

Малевич создаёт в Витебске свой знаменитый УНОВИС, что в переводе с революционного языка означало: Утвердители Нового Искусства: "Движется армия нового смысла, несущая в себе существо современности".

Характерно, что в те годы все подобные кружки возникали на базе госучреждений и участвовали в общественной работе.

Так, деятели УНОВИСа заведовали агитационным оформлением и прочими первомайскими буквицами.

Новое искусство, как вы помните, базировалось на отрицании старорежимных, барских виньеток, и если в Париже все эти модернистские устремлённости существовали сами по себе, то в Советской России они получали государственную поддержку.

Общество шагало в ногу с актуальным искусством и воспринимало ПРОУНы Лисицкого, как порождение революционной воли.

ПРОУН - проект утверждения нового, а по факту - аксонометрическое изображение геометрического тела, то спокойно висящего в неподвижной пустоте, то, напротив, создающего иллюзию динамики.

На выставке можно увидеть несколько ПРОУНов Лисицкого, причём именно малоизвестных даже среди поклонников супрематизма.

Любимым занятием всех авангардистов была игра с пространством. Тогда оно казалось бесконечным и - доступным.

Энергично развивались воздухоплавание, телефонная связь и радиодело. Автомобиль становился "…не роскошью, а средством передвижения".

И - постижения. Думалось о стратосфере и домах-коммунах в космических городках. Вселенная раздвигалась и подлежала творческому осмыслению.

Кстати, одной из причин русского прорыва в авангардном направлении является … ширь и глубина, присущая нашему взгляду вдаль - вековое ощущение себя на громадной территории.

Простор - пространство. Супрематисты избирают безмерный белый фон в качестве изначала - на нём можно созидать конструкции.

Ещё одна особенность русского авангарда и, в частности, супрематизма - это …чрезмерная дамская активность.

Наша история искусств наполнена женщинами-художницами, подвизавшимися в самых разных авангардистских направлениях.

На выставке вы сможете увидеть супрематистские опыты Александры Экстер, Ольги Розановой, Надежды Удальцовой, Веры Пестель.

Любопытно, что эмансипация в России шла не постепенно, как во всём мире, но - лавинообразно и драматически.

Я не беру во внимание постреволюционный период, когда началось гендерное безумие с разрушением семьи и форсированием "полового вопроса".

Я говорю о 1910-х годах, о времени разрушительных надежд и острых мнений.

Когда девушки внимали поэтам‑революционерам и слушали увлекательные слова о грядущих потрясениях: "…Разве это не то, чего мы все втайне хотим, но сказать боимся?

А он смеет. Вот: Каждый молод, молод, молод. / В животе чертовский голод, / Будем лопать пустоту…"

Некоторые посетители выставки были разочарованы тем, что работы самого Малевича представлены довольно скромно - всего несколько вещей.

Даже злобного квадрата нет! Однако повторюсь - экспозиция носит название "Под знаком Малевича". Супрематизм в целом, а не конкретный мастер.

Явление и феномен. Русское начало общемировой моды на абстрактное искусство. Если же просто смотреть картинки, то это - "…будем лопать пустоту", ничего больше.