Дмитриев Иван Иванович (1760-1837), поэт
Иван Иванович Дмитриев русский поэт, родился в селе Богородское Симбирской губернии. Начальное образование получил в родовом поместье Богородском и в частных пансионах Казани и Симбирска. Еще в казанском пансионе Дмитриев пристрастился к романам. Особое влияние на него оказали «Приключения маркиза Г…» А.-Ф. Прево, откуда Дмитриев почерпнул сведения о творчестве Мольера, Ж. Расина, Н. Буало. Роман помог Дмитриеву овладеть французским языком (первые четыре тома он читал в переводе И.П. Елагиnа и В.И. Лукина, но томов пятого и шестого в Симбирске не нашлось, и Дмитриев раздобыл окончание в оригинале). Тогда же началось знакомство Дмитриева с сочинениями А.П. Cумарокова, М.В. Ломоносова, М.М. Xepacкoвa, В.И. Майкова.
Восстание Пугачева заставило семью Дмитриевых переехать в Москву; в мае 1774г. Дмитриева отправили в Петербург, в полковую школу Cеменовского полка, в который Дмитриев с братом были записаны солдатами еще в 1772г. В начале 1775г. двор праздновал в Москве победы над Турцией и над Пугачевым. На торжества прибыли гвардейские полки. Так ученик полковой школы Дмитриев оказался очевидцем казни Пугачева (воспоминаниями Дмитриева воспользовался в «Капитанской дочке» Пушкин). Родители выхлопотали Дмитриеву чин фурьера и годовой отпуск; в Петербург он вернулся только в 1776г.
К 1777г. относятся первые стихотворные опыты Дмитриева, большей частью сатирические (впоследствие автор их сжег), навеянные сюжетами и идеями журналистики Н.И. Новикова. Именно ему Дмитриев обязан первым выступлением в печати: в своем журнале «Санкт-Петербургские ученые ведомости» (1777г.) Новиков поместил стихотворение Дмитриева «Надпись к портрету князя А.Д. Кантемира», сопроводив его пожеланием успехов юному поэту. После этого Дмитриев стал усердно заниматься литературой. Он перечитывал и брал «в образец» стихи Ломоносова, Сумарокова, Хеpaскова, изучал «Риторику» Ломоносова, «Пиитику» Аполлоса Байбакова и др. теоретические пособия.
Дмитриев сочинял много, но успеха не добился. Три его стихотворения, появившиеся без подписи в журнале П.А. Плавuльщuкова «Утра» (1782г.), были, по словам Дмитриева, оценены читателями как «глупые стихи». Такая реакция побудила его уничтожить многое из написанного и отказаться от попыток печатать стихи. Несколько лет он занимается переводами французских прозаических сочинений. Известно, что они появлялись в разных журналах и печатались отдельными изданиями у книгопродавца Миллера, но анонимно и поэтому остаются неизвестными до сих пор.
Причиной неудач был общественный и эстетический инфантилизм молодого Дмитриева. Его позиция — позиция наблюдателя, не извлекшего уроков из крестьянской войны, чуждого и социальной критике просветителей, и нравственным исканиям масонства, которое в 1780-х гг. получило в России широкое распространение. Дмитриев, по его признанию, долго «бродил ощупью, как слепец»; он прилежно изучал русских и французских авторов, выражавших различные, часто враждебные друг другу взгляды, но не выработал для себя сколько-нибудь четкой идейной и художественной программы.
Вехой для Дмитриева стал 1783г., когда состоялось его знакомство с Н.М. Карамзиным (Дмитриев находился с ним в дальнем родстве). Под его влиянием Дмитриев принялся за «усовершенствование в себе человека», обратился к книгам франзуских просветителей, в частности сочинениям Л.-С. Мерсье, который опирался на Ж.-Ж. Руссо и Д. Дидро, осуждал социальное неравенство и защищал бедняков. В 1786г. Дмитриев принял участие в журнале Ф.О. Туманского «Зеркало света», напечатав здесь перевод статьи Мерсье «Философ, живущий у Хлебного рынка», в которой излагалось учение о просвещенном монархе. В теориях просветителей Дмитриева, привлекал не столько социальный, сколько нравственный аспект — идеи о воспитании личности, о «сострадании всем страждущим», о «соединении их слез со своими в нежном чувствительном сердце». На этом этическом основании и начали складываться представления Дмитриева о роли поэта и задачах поэзии.
Особую роль в становлении Дмитриева-поэта сыграл Г.Р. Державuн. В 1790г., во время шведской кампании, Дмитриев ездил на финляндскую границу и в поездке написал стихотворное обращение к Державину, в котором «называл его единственным у нас живописцем природы». Через П.Ю. Львова обращение стало известно Державину. Он захотел познакомиться с Дмитриевым, и вскоре они сблизились. Дмитриев получил возможность узнать еще не напечатанные произведения поэта; в беседах с ним о том, что делает поэзию самобытной, способной «живописать страсти» и «наблюдать изгибы сердца», окончательно сформировались эстетические воззрения Дмитриева.
К осени 1790г. у Дмитриева накопилось множество новых стихов. Поэту нужен был журнал, который предоставил бы ему свои страницы. Поначалу надежды возлагались на «Утренние часы» И.Г. Рахманинова: здесь Дмитриев опубликовал несколько стихотворений (в том числе две первые свои басни). Два из них были подписаны инициалами «И. Д.». Это означало, что период «приуготовления» кончился и Дмитриев осознал себя поэтом.
Однако «Утренние часы» были закрыты, и Дмитриев стал печататься в «Московском журнале», только что заведенном вернувшимся из-за границы Карамзиным. Известность Дмитриеву принесли стихотворные сказки и песни. Хорошо знавший франзуские «сказки» Ж. Лафонтена, А. Флориана, Вольтера, Дмитриев видоизменил этот жанр шутливых, несколько фривольных сюжетных рассказов с условно-фантастическими элементами; задавшись целью создать сатирические картины из жизни Петербурга, он отказался от фантастики. Его «сказку» «Модная жена», в которой Дмитриев заявил о себе как о мастере диалога, В.Г. Белинский считал родоначальницей «повести в стихах» (в этом жанре позднее были написаны «Граф Нулин» и «Домик в Коломне» А.С. Пушкина, «Помещик» И.С. Тургенева и др.).
Новый этап в русской лирике открыли песни Дмитриева. Его предшественники в этом жанре, и прежде всего Сумароков, еще не порвали с идущей от московского барокко кантовой культурой и ее «хоровой», трехголосной установкой. Дмитриев, опиравшийся на традицию народной городской песни, избрал «сольный» принцип, соответствовавший эстетике сентиментализма, который провозгласил примат «чувствительного человека». Напечатанные в 1792г. песни Дмитриева «Стонет сизый голубочек» и «Ах, когда б я прежде знал» пролагали путь к русскому романсу. Демократизм эстетических установок Дмитриева очевиден в подготовленном им «Карманном песеннике» (1796г.), собрании «светских и простонародных песен», где фольклорные тексты равноправно соседствовали с песнями Державина, Хераскова, В.В. Капнucтa, Ип.Ф. Богдановuча, Ю.А. Нелединского-Мелецкого, Карамзина, Н.П. Нuколаева, П.М. Карабанова и др.
Дарование Дмитриева полнее всего выразилось в басне, его любимом жанре. Дмитриев отказался от канонизированного классицизмом противопоставления басни высоким жанрам, от нарочитой грубости ее языка, от натуралистически-бытовых зарисовок, впрочем как и от прямой социальной критики. Цели Дмитриева-баснописца — пропаганда определенного нравственного идеала, его герой — «добрый человек», который отвергает расхожие представления о счастье как успехе, карьере, деньгах и выше всего ценит благородство чувств.
Став сотрудником «Московского журнала», Дмитриев включился в литературную полемику. В конце 1792г. он пишет пародию на современных одописцев («Гимн восторгу»), в эпиграмме следующего года высмеивает оду А.И. Клушuна «Человек». Самым значительным полемическим выступлением Дмитриева была его сатира "Чужой толк" (1794г.), направленная против сервильной поэзии эпигонов классицизма. Это не значит, что Дмитриев вообще отвергал жанр оды: учитывая опыт Державина, Дмитриев понимал, что ода может и должна утверждать долг и ответственность человека перед обществом. Такова, например, ода Дмитриева «Ермак» (1794г.), где гиперболам и аллегориям классиков противопоставлены динамизм и живописность. Здесь, как и в оде «Освобождение Москвы» (1795г.), героем которой стад Пожарский, Дмитриев на практике показал, что героическое и высокое не чуждо эстетике «объективного» сентиментализма.
В том же 1795г. Дмитриев, подводя итоги своей поэтической работы, издал сборник стихотворений «И мои безделки», который, так же как и сборник Карамзина «Мои безделки», даже своим названием полемически, демонстративно противостоял громоздким и пышным изданиям эпигонов классицизма.
1 янв. 1796г. Дмитриев получил чин капитана гвардии и взял годовой отпуск с намерением выйти в отставку, но смерть Екатерины II заставила его вернуться в столицу. Здесь Дмитриев неожиданно арестовали по обвинению в подготовке покушения на Павла I. Недоразумение быстро выяснилось, на пострадавшего Дмитриева посыпались милости императора: в 1797г. его назначают товарищем министра уделов, а затем обер-прокурором Сената. Только в конце декабря 1799г. Дмитриев добился отставки.
Поселившись в Москве, он целиком отдается литературной работе. В эту пору он возвращается к сатире. Еще в 1798 Дмитриев перевел «Послание от английского стихотворца Попа к доктору Арбутноту». Объекты сатиры А. Попа и Дмитриева оказались общими. «Стиховралям» противопоставлялся истинный поэт, главное достоинство которого — независимость от властей и знати. Позиция Дмитриева была близка позиции Державина, который в послании А.В. Храповицкому (1795г.) также писал о высокой миссии поэта. В переведенной Дмитриевым сатире Ювенала «О благородстве» отвергается сословный принцип оценки человека. В баснях этого периода он также критикует пороки самодержавного государства, хотя и остается далеким от радикальных выводов.
В 1803—1805гг. в Москве Дмитриев издал три тома стихотворений и басен («Сочинения и переводы…»), подведя итоги своей литературной деятельности.
В 1806г. Дмитриев вновь вернулся на службу, первое время исполняя свои сенаторские обязанности в Москве. Успешное выполнение некоторых личных поручений Александра I привело к назначению Дмитриева в 1810г. членом Государственного совета и министром юстиции. Постепенно Дмитриев убедился в «невозможности быть вполне полезным» на своем посту. Сразу по окончании Отечественной войны, летом 1814г., он попросил об отставке, и царь с оскорбительной поспешностью удовлетворил его просьбу. Дмитриев окончательно переселился в Москву. Живя на покое, он мало занимался литературными делами, написал лишь несколько басен и литературных мелочей, больше правил старые стихотворения, готовя новые переиздания своего трехтомного собрания сочинений (2-е — 4-е изд. М., 1810, 1814 и 1818). В 1826 Дмитриев издал «Апологи в четверостишиях».
Хотя Дмитриев более не вмешивался в бурную литературную жизнь, он внимательно наблюдал за нею, сохраняя «живое чутье к изящному». В 1800—1810гг. он в письмах друзьям резко судит и эпигонов классицизма («невские поэты»), и эпигонов сентиментализма («московская словесность»). С иронией отзывается он о творчестве «лирика нашего или протодиакона Хвостова», называя направление, представленное поэтами подобного типа, «хвостовщиной». Читая сочинения сентименталистов — П.И. Шаликова, В.Л. Пушкина, М.В. Милонова, С.Г. Саларева и др., он признавался, что «ни до слез, ни до сладкого не охотник». Из потока книг и журналов Дмитриев умел выделять произведения талантливых поэтов — В.А. Жуковского, П.А. Вяземского, К.Н. Батюшкова. В 1823г. в «Полярной звезде» А.А. Бестужев поставил имя Дмитриева рядом с Державиным. Историко-патриотические стихотворения Дмитриева высоко ценились декабристами. Благожелательные отзывы критики побудили Дмитриева строго отобрать из написанного только те произведения, которые имели существенное значение для развития отечественной литературы, и издать итоговое, «неправленное и уменьшенное», собрание «Стихотворения И.И. Дмитриева» (СПб., 1823, ч. 1—2). Оно было подготовлено по инициативе Вольного общества любителей российской словесности, по представлению Н.И. Гнедича и при поддержне А.А. Бестужева и Н.Ф. Рылеева.
В научной литературе продолжает существовать легенда о резко отрицательном отношении Пушкина к Дмитриеву. Действительно, Пушкин считал, что Дмитриев отозвался неодобрительно о «Руслане и Людмиле» в 1820г. Пушкин также был раздражен суждением П.А. Вяземского, который в 1823г. басни Дмитриева оценил выше басен И.А. Крылова. Но в конце 1820-х гг. Пушкин начал судить о поэзии Дмитриева объективно и беспристрастно. Он переписывался с Дмитриевым, встречался с престарелым поэтом, записывал его рассказы о прошлом веке, расспрашивал о восстании Пугачева. В 1836г. Пушкин написал для «Современника» статью о шутливой поэме Дмитриева «Путешествие N. N. в Париж и Лондон» (1806г.). Героем «Путешествия» был приятель Дмитриева и дядя Пушкина В.Л. Пушкин. Дмитриев со своей стороны высоко отозвался о пушкинских произведениях — «Борисе Годунове», «Евгении Онегине», «Моцарте и Сальери» и др. Дмитриев из своих современников на первое место ставил Державина и Карамзина; из писателей XIX в. «поэта Протея» Пушкина. В 1823—1825гг. Дмитриев работал над записками «Взгляд на мою жизнь» (Соч. СПб., 1893, т. 2), представляющими значительный историко-литературный интерес.
Не складывалась личная жизнь поэта. В 1790 году он должен был жениться на Анне Львовне Пушкиной, но возлюбленная осталась холодна к его чувствам, брак не состоялся. Впрочем, Иван Иванович перенёс разрыв весьма спокойно.
В светском обществе время от времени возникали слухи о предстоящей женитьбе Дмитриева. Говорили о сильных чувствах Анны Петровны Буниной, слывшей русской Сафо; её книги «Сельские вечера» и «Софические стихотворения» были популярны. Говорили о предстоящем сватовстве Дмитриева к Дарье Алексеевне Дячковой, свояченице поэта Львова. Но она предпочла ему Державина. Роман с Натальей Яковлевной Пиюсковой, фрейлиной императрицы Марии Фёдоровны, не увенчался браком, перерос в дружбу, скрашивавшую старость поэта.
Разуверившись в окружающей действительности, Иван Дмитриев, тем не менее, обретает некое спокойствие, допустив, что истина сущего — это собственное чувство, которого никто у него не отнимет. В центре поэтического мира оказываются дом и нерасторжимая с человеком природа. Здесь сосредоточены подлинные ценности, здесь гармонический мир, в котором человек обретает независимость.
Знаменательно, что все лучшие стихи Дмитриева написаны им на родине, в Богородском, Сызране и Симбирске, куда он приезжал в течение ряда лет. «Слава Богу, что сызранский воздух имеет для тебя силу вдохновения! Пиши, мой друг, пиши» — это строки из письма юного Карамзина Ивану Дмитриеву 2 декабря 1791 года. Едва ли не последнее письмо знаменитого писателя-историографа своему другу написано 13 мая 1823 года: «Последнее твоё дружеское письмо, приятно меланхолическое, заставило слетать воображением на берег Волги, Симбирский Венец, где мы с тобой, геройски отражая сон, ночью читали Юнга в ожидании солнца».
В том же году Дмитриев совершил два путешествия по Волге. «Поэту небесполезно путешествовать, — записывал он, — ведь будучи одинок, никем не развлечён, наблюдатель и нравственного, и физического мира, он входит сам в себя, с большею живостью принимает всякое впечатление». Если Карамзин в «Письмах русского путешественника» создал образ своего соотечественника, путешествующего по Европе, то в описании Ивана Дмитриева предстаёт русский человек, эстетически осваивающий свой край.
В поэтическом мире Ивана Ивановича Дмитриева Волга подобна времени в своём стремлении из неизвестного в известность, в движении во всём и поверх всего. А земное «время и движение» самого Ивана Дмитриева оборвалось в 1837 году…
Дмитриев умер в Москве 3(15) октября 1837. Похоронен на Донском кладбище в Москве.
По материалам Г.П. Макогоненко