Статьи

V. Непримиримыми оппонентами большинства властных групп мусульманских стран, встроенных в западный цивилизационный проект, всё чаще выступают самые различные по оттенкам взглядов радикальные и экстремистские группы. Причём их поддержка со стороны очень многих слоёв и страт мусульманского социума непрерывно возрастает.

И это ведёт к тому, что постоянно поднимается общий уровень радикализма в Исламском мире, раздираемом острыми системными противоречиями, прежде всего классовыми, и сталкивающемся с неприкрытой внешней агрессией.

Феномен резкого усиления радикализма и экстремизма на крутых поворотах человеческой истории возникает не в первый раз. Один из признанных революционных классиков в своё время сформулировал это в таком прямолинейном афоризме: «Война – это террор богатых против бедных. Террор – это война бедных против богатых». Наверняка в своё время того же Робин Гуда кто-то вполне искренне называл «террористом».

Но как же тогда Москва с её жесткой идеологической позицией по терроризму, вплоть до обязательного упоминания, что «ИГИЛ – террористическая организация, запрещённая в России»? А вот здесь уже вперёд выходят требования тактической политической целесообразности.

16 апреля 2015 года президент России Владимир Владимирович Путин отвечал на вопросы телезрителей со всей страны. В том числе ему задали вопрос по поводу ИГИЛ. Президент страны весьма спокойно ответил, акцентировав два пункта: «Почему ИГИЛ так эффективно воюет? Потому что он был создан бывшими кадровыми офицерами бывшей армии Саддама… Для России прямой угрозы со стороны ИГИЛ нет».

А уже через два месяца, в июне 2015 года, В.В. Путин резко поменял свою оценку, назвав ИГИЛ «абсолютным злом». Что же произошло между апрелем и июнем?

12 мая 2015 года в Сочи, где находился президент России, достаточно неожиданно прибыл Джон Керри – государственный секретарь США. Сначала он встретился с С. Лавровым. Эта часовая беседа произвела на министра иностранных дел России такое яркое впечатление, что, отвечая на выходе на вопросы журналистов, Сергей Лавров использовал все самые возможные лестные эпитеты, которые только могут быть использованы дипломатом.

А затем последовала более чем четырёхчасовая беседа В. Путина с Дж. Керри. Между прочим, никогда до этого и никогда после этого президент России так долго не говорил ни с одним из американских госсекретарей. Судя по всему, Дж. Керри привёз такое привлекательное предложение из Вашингтона, что в Сочи от него сочли невозможным отказываться.

Учитывая последующее развёртывание событий на Ближнем Востоке, в принципе понятно, о чём в мае 2017 года шла речь и о чём договорились. В рамках такого возможного взаимного согласия и появился затем странный политический образ «абсолютное зло».

Но потом что-то не срослось, а точнее, администрация Обамы после октября 2017 года отказалась от своих же предложений Путину. Но то, чего американцы добивались, они достигли. По этой причине, может быть, и понятие «абсолютное зло» перестало в дальнейшем использоваться Москвой.

Многие на Большом Ближнем Востоке считают ДАИШ террористической организацией. Но очень много и тех, кто относит эту структуру к особым формам национально-освободительного движения. И такая поляризация взглядов — одна из особенностей нынешней ситуации в Исламском мире, когда повышение уровня радикализма сопровождается усилением массовой религиозности.

VI.

Главная черта такого бескомпромиссного столкновения за цивилизационное будущее Исламского мира – форсированное накопление пассионарной энергии в самых различных сегментах мировой уммы.

В конечном счёте где кроется истинное начало новой цивилизации или принципиально нового государства? Не в книгах, манифестах, статьях, семинарах и симпозиумах, пусть даже безумно талантливых и гениальных, а в накоплении до критического уровня пассионарного компонента соответствующего социума.

В своё время великий американский поэт Эзра Паунд сформулировал безжалостный, по обывательским меркам, но точный критерий, отделяющий истинного пассионария от обычного энергичного человека: «Если ты не готов пожертвовать своей жизнью за свои же идеалы, то либо твои идеалы ничего не стоят, либо ты сам ничего не стоишь»…

Зримая явственная пассионарность в Исламском мире проявилась и проявляется не на пустом месте, соответствующие предпосылки зарождались на протяжении последних пятидесяти-шестидесяти лет.

Во-первых, резко ускорилась многоаспектная маргинализация большинства многоукладных социумов в Исламском мире. С одной стороны, существенно обостряются антагонистические классовые и межукладные противоречия, что ведёт ко всё более драматическому разрыву между узкой прослойкой сверхбогатых и усиливающейся массой бедных и сверхбедных.

С другой стороны, в условиях социальной деградации и начавшегося разрушения искусственных прозападных политических структур значительно усиливается значимость племенных, родовых, клановых связей и отношений.

Во-вторых, демографический компонент: Исламский мир – это молодой социум. Более 60 процентов населения – это люди до 30 лет. А в целом ряде регионов этот показатель ещё выше. Как в свое время писал, по- моему, Бальмонт: «Когда царит пожар, // Лишь варвар юн и смел, // Не прав лишь тот, кто стар!»

В-третьих, резко увеличивается доля образованных слоёв в мусульманских сообществах, в том числе людей, за спиной которых бакалавриат и магистратура. Один только пример. Палестинский народ – народ, возможно, с наиболее трагической судьбой на планете – по числу студентов на тысячу населения входит в число лидеров во всём мире.

На Ближнем Востоке по этому показателю его опережает только Израиль. Речь идёт не только о том, что в принципе быстро увеличивается интеллектуальная компонента Исламского мира, но, что более существенно, возможности внешнего манипулирования такими образованными стратами и слоями существенно уменьшаются.

В-четвёртых, быстрое, скачкообразное развитие глобальных и общерегиональных телевизионных СМИ, социальных сетей за последние двадцать–тридцать лет привело к тому, что среди этих молодых, образованных групп стало стремительно формироваться наднациональное, прежде всего, религиозное самоосознание «мы» как новой мусульманской общности.

В-пятых, стало быстро возрастать значение классического арабского языка как языка международного общения на Большом Ближнем Востоке. Ситуация за последние два-три десятилетия кардинально изменилась: арабский язык во всей коммуникационной сфере этого региона вновь начал постепенно доминировать над местными диалектами и национальными языками.

Иначе говоря, язык Корана стремительно возвращает себе статус основного языка всего Исламского мира.

Наконец, в-шестых, с середины 90-х годов прошлого столетия началась обвальная сокрушительная дискредитация традиционных идеологий, идеологических моделей и схем в большинстве стран Большого Ближнего Востока – либерально-прозападных и национально-либеральных, националистических и национал-социалистических, социалистических и коммунистических, патерналистских и панрегиональных и т.д.

Объективно образовался огромный мировоззренческий вакуум, который дал толчок усилению влияния политического ислама.

Естественно, в этих условиях стало возрастать значение и субъективных факторов, ведущих к ускоренному накоплению пассионарной компоненты.

И ключевую роль сыграл и продолжает играть именно религиозный фактор. Ещё с 60-х годов прошлого века началось постепенное социально-политическое и социально-культурное усиление ислама, который многие считают наиболее революционной религией в мире.

Наряду с безусловным императивом стремления к справедливости в исламе важнейшим является жёсткое и бескомпромиссное религиозное требование обязательного сопротивления угнетению. Коран прямо и однозначно говорит: «Аллаху ля юхиббу залимин» («Бог не любит угнетателей»).

Следующим этапом в усилении пассионарной компоненты в Исламском мире стала великая революция в Иране, которая свергла шаха Реза Пехлеви — одного из самых жестоких тиранов ХХ века. То, как тысячи и десятки тысяч иранцев погибали во имя своих религиозных революционных идеалов, дало мощный толчок росту пассионарности во многих точках Исламского мира.

И уже через несколько лет это сказалось в появлении политического джихада в Афганистане, через который прошли за десять лет несколько сотен тысяч моджахедов со всех концов Исламского мира.

Одна из глубоко сакральных, религиозных целей иранской революции и всей нынешней Исламской Республики Иран заключается в том, чтобы «подготовить весь народ к жизни после смерти». Как ни парадоксально на первый взгляд, приблизительно таких же религиозно-идеологических приоритетов придерживаются нынешние принципиальные оппоненты Исламской Республики Иран на Ближнем Востоке, например, тот же ДАИШ.

После того как Соединённые Штаты объявили тотальную войну исламу в 2001 году и вторглись затем в Афганистан и Ирак, мусульманская пассионарность вышла на новый качественный уровень. И это проявилось в том числе в начавшемся резком возрастании числа радикальных и экстремистских организаций и движений в Исламском мире, появлении первой волны новых харизматических лидеров на локальном и региональном уровнях

Между прочим, по количеству появляющихся харизматических лидеров и пассионарных личностей Исламский мир уже на несколько порядков опередил другие культурно-цивилизационные ареалы. Это, во-первых, обуславливается готовностью сотен тысяч и миллионов мусульман пожертвовать своей жизнью за свои религиозные идеалы и ценности, осознанно преодолевая страх физической смерти.

Отсюда и популярный лозунг многих современных радикалов: «Мы любим смерть, так же как вы любите жизнь». Ведь только через осознанную личностную смерть, а не через иллюзорную материальную жизнь, мусульманин приближается к Нему.

Во-вторых, форсированное накопление численности пассионарных личностей и групп, всё большее выдвижение харизматических лидеров на различных социальных уровнях проявляется не только в собственно джихадистском сегменте Исламского мира, но и практически во всех аспектах общественной жизни.

Ученые-мусульмане играют всё более значимую роль в физико-математических исследованиях, в самых инновационных дисциплинах и отраслях. Например, заместителем директора НАСА в США в течение многих лет являлся мусульманин, палестинец по происхождению Исам ан-Нимр.

Мусульманская пассионарность проявляется через различные формы не только собственно в самих мусульманских странах, но и в различных джамаатах по всему миру.

Например, среди студенческих и профсоюзных активистов, среди наиболее активных представителей различных социальных институтов и организаций в Западной Европе и Америке постоянно растёт удельный вес молодых мусульман. Между прочим, именно они сыграли, возможно, решающую роль в избрании в прошлом году мэром Лондона Садика Хана – пакистанского мусульманина.

Почему в дискурсе по поводу будущего цивилизационного проекта так важна особая роль пассионарных контрэлитных групп и харизматичных лидеров? Предпосылки новых цивилизационных проектов появляются либо на основе фундаментальных религиозных ценностей, либо на базе таких идеологий, которые либо превратились, либо способны превратиться в новую религию (именно так и произошло с «красным проектом»).

Но и в том, и в другом случае ядром цивилизационного проекта оказывается не текст и не набор текстов, а некая интеграция, консолидация группы харизматичных лидеров и пассионарных элит, объединяющих в дальнейшем вокруг цивилизационного «общего дела» всё более значимые социальные легионы.

Реальным субъектом нового цивилизационного проекта как раз и становятся эти три прочно консолидированные компоненты: харизматические лидеры, пассионарные элиты и контрэлиты, большие группы людей, воспринимающих такой проект как «свой».

VII.

Бурлящее кипение пассионарности почти повсеместно сопровождается в Исламском мире ростом массовых предчувствий, эмоций и ожиданий приближающегося Судного дня – Яум аль-Кийяма. Ибо всё больше и больше становится сегодня самых разнообразных и неожиданных признаков надвигающегося грозного Апокалипсиса.

Особенно такие настроения характерны для радикальных и экстремистских групп. В августе 2014 года ДАИШ захватил небольшой городок Дабик, население которого составляет всего три тысячи человек, на севере Сирии, в сорока километрах от Алеппо.

Само по себе это событие никакого особого военного значения не имело, тем не менее в течение последующих многих месяцев оно бурно обсуждалось на тысячах мусульманских форумов в Европе, Азии, Северной и Латинской Америке. Впоследствии под этим названием «Дабик» стал выходить теоретико- идеологический журнал ДАИШ.

Суть же всего этого феномена в том, что по изначальным исламским преданиям именно у Дабика на исходе времён и состоится финальная битва сил Добра с силами Дааджала (Антихриста).

И вот здесь на передний план выходит вроде бы явное противоречие.

С одной стороны, безусловный пассионарный всплеск — жертвенная борьба десятков и сотен тысяч мусульман в самых разных местах планеты за осуществление солидарной «исламской мечты», нескончаемый поток дискурса в различных уголках Исламского мира по поводу образа будущего, готовность миллионов и десятков миллионов мусульман пожертвовать жизнью за свои религиозно-цивилизационные идеалы.

Но одновременно с другой стороны – массовое распространение экзальтаций, ощущений, эмоций в связи с неотвратимостью приближающегося Судного дня, всё большее распространение в обыденной жизни странных и необычайных признаков Яум аль-Кийяма, о которых предупреждал Посланник Аллаха.

Однако на самом деле в контексте глубинных констант исламского мироосознания, исламского восприятия сакральной и профанической реальности никакого противоречия нет.

Безусловность и неминуемость Судного дня – одно из кардинальных положений исламского имана, исламского вероучения. Истиной является то, что этот мир когда-то появился во времени, и истиной является то, что этот мир когда-то исчезнет. В важнейшей суре священного Корана «Аль-Фатихе» отдельный аят описывает Всевышнего как «владыку Судного дня».

Именно в этом контексте Яум аль-Кийяма является прямым указанием для истинного мусульманина на необходимость непрерывного осознания своего долга перед Ним – «здесь и сейчас». Посланник Аллаха, говоря о своей миссии последнего пророка человечества, подчёркивал: «Я только нанемного опередил приход Яум аль-Кийяма».

Следовательно, исламское сознание формирует своё отношение к приходу Судного дня исходя из его неизбежности и одновременно сочетая с указанием пророка Мухаммада, что «этот Час знает только Он».

Никто, даже святые, не может знать, когда наступит Яум аль-Кийяма. Он может произойти через год или через миллион лет. Точно известно только то, что Апокалипсис случится совершенно неожиданно. Хотя некоторые мусульманские учёные считают, что Судный день следует ожидать именно в пятницу.

Отсюда и следует важнейший императив для истинного мусульманина: несмотря ни на что, ты должен каждую минуту безупречно выполнять свой долг перед Всевышним – даже если завтра наступит Судный день.

И это понятие «долг» включает в себя два неотрывно взаимосвязанных компонента. Во-первых, твой долг как члена уммы – и он заключается в том, чтобы бороться против угнетения, за справедливость, за осуществление исламской мечты. Во-вторых, твой индивидуальный долг как уникальной верующей личности.

Четвёртый праведный халиф, великий хазрат Али ибн Аби Талеб сказал: «Живи так, словно ты будешь жить вечно, и готовься к смерти, как будто ты умрёшь завтра».

И именно так – только одновременно. У тебя как истинного и неповторимого верующего есть свой особый тайный долг перед Ним. Да, на этом жизненном плане смерть тебя всё равно достигнет – возможно, через час, а может, через десять лет. Но в Судный день тебя спросят именно о твоём сокровенном долге перед Вечностью.

Примечание:

Исламское государство (ИГИЛ, ДАИШ) - террористическая организация, запрещённая в Российской Федерации