Статьи

Американский принцип исключительности предполагает монополию на истину. О том, что такое правда по-американски, и чем она отличается о русской Правды, рассуждает Владимир Лепехин.

Многие западные политики обвиняют Россию во лжи, не утруждая себя при этом какими-либо доказательствами. Так, на днях главнокомандующий силами НАТО в Европе генерал Бридлав заявил, что Альянс должен включиться в информационную войну против России, чтобы "ПРОЛИТЬ СВЕТ НА ЛОЖЬ и обличить ее".

Впрочем, западные политики обвиняют во лжи не только Россию — но любую сторону, высказывающую иную точку зрения. И тут проблема не в том, что нетерпимость к иному мнению противоречит принципам демократии, за которую борются де по всему миру Госдеп США и его подручные, но подчас в искренней убежденности, что любая альтернатива по отношению к их точке зрения — ложь.

Хотя, быть может, западные политики просто полагают, что врут все, вот только ложь русских хуже американской неправды, потому что в первом случае это ложь врага, а во втором — как бы ложь во спасение?

На самом деле все гораздо сложнее. И проблема (не)достоверности информации — не просто проблема (не)добросовестной журналистики. Это мировоззренческая проблема, восходящая к давнему спору ("что есть истина?") Иисуса Христа и Понтия Пилата.

Правда и кривда в разрезе человеческой натуры

Способность лгать — и впрямь одно из характерных свойств человеческой натуры. При этом западное сознание справилось с этим природным свойством индивида при помощи рациональных методов, а русское сознание — при опоре на такие понятия, как Дух и Вера.

Рациональный Запад внедрил в свою политическую практику понятия "прозрачность" и "открытость", возвел свободу СМИ в императив и превратил всё это в базовые элементы своей правовой системы. Вот только в XXI веке выяснилось, что императив открытости превратился в догму и ширму, за которой чертополохом выросла новая мораль — основанная на потребительстве, а значит — на конкуренции, закрытости и тотальной лжи.

Сегодня становится явным, что подчеркнутая прозрачность западной экономической системы (циферка к циферке) и столь любимая российскими олигархами четкость работы западного правосудия (бумажка к бумажке) фактически подавили традиционные ценности, основанные не на бесовской борьбе всех против всех (называемой конкуренцией), но на духовной стороне природы человека — его склонности к солидарности, которую, увы, невозможно отрегулировать силовыми методами.

Образно говоря, финансовая бухгалтерия в американизированных обществах пришла в явное противоречие с традиционной (от Бога) моралью, от которой в этих обществах к нашему времени не осталось почти ничего.

Категория справедливости оказалась вытесненной императивом безусловного соблюдения закона — каким бы он ни был, моральный выбор индивида уступил место разного рода лицензиям (в том числе — лицензии на убийство), а необходимость говорить правду стала ничтожной в сравнении с требованием лояльности.

Так что сегодня борьба западных политиков "за правду" становится борьбой всего-навсего за право на исключительность — когда правильным и правым (легитимным) объявляется все, что считается СВОИМ и, соответственно, все чужое — по определению ложным и нелегитимным. При этом отдельные, способные к какой-никакой рефлексии западные интеллектуалы с присущим "сверхчеловекам" цинизмом полагают, видимо, что на их месте любой поступил бы так же.

Добавим: любой, но не те несколько стран (включая Россию), у которых расхождения между нравственными ценностями народа и людоедской моралью правящего класса зашли не столь далеко, как в странах Запада.

Правда от генералов и лоббистов ВПК и ТНК

Замечу, что про ложь русских говорят на Западе в основном политики и чиновники. Не только упомянутый выше Филип Бридлав или поддержавший его Министр обороны Латвии, заявивший, что в его ведомстве "необходимо создать структурную единицу, которая могла бы противостоять интернет-троллям". (Разумеется, под интернет-троллями латвийский чиновник понимает в данном случае те русскоязычные источники неприятной для власти (то есть несущие правду) информации, которые были загнаны ею в подполье). На Западе сплошь и рядом диагноз обществу ставят люди, не отличающиеся ни высоким интеллектом, ни малейшей способностью к самокритике.

Американские и британские военачальники, а также Керри, Псаки, Нуланд, Пауэр, Харф, Маккейн, Скейлз и другие подобные им функционеры весьма далеки от понимания мировоззренческих проблем и, судя по всему, в принципе не способны разобраться в дефинициях таких категорий, как "ложь" и "правда". А посему их пещерные сентенции о добре, зле и истине — примерно то же самое, как если бы, к примеру, сантехники пытались поставить диагноз, допустим, онкологическим больным.

Симптоматично, что в западных СМИ почти не слышно позиции профессионалов. Например, известных философов и политологов, мнение которых относительно нынешней ситуации в мире разительно отличается от тэгов госдеповских staff.

Между тем, Сэмюэль Хантингтон, Линдон Ларуш, Стивен Коэн, Дмитрий Саймс, Пол Крейг Робертс, Дэниэл Макадамс, Джон Миршаймер, Фредерик Энгдаль, Уолтер Улер, — эти и многие другие ведущие американские мыслители (мы уже не говорим об известных европейских интеллектуалах) не считают Россию лгуном.

На этом фоне даже певец Госдепа Фрэнсис Фукуяма, будучи все-таки серьезным ученым, вынужден помалкивать (стыдно врать в унисон функционерам вроде Псаки), и даже самый известный русофоб Бжезинский призывает западных политиков к большей адекватности.

Однако же профессионалы сегодня фактически выставлены за двери ведущих западных СМИ. Причина — в установлении Госдепом монополии на правду.

В сущности, американская технология назначения правых и виноватых основана именно на том, чтобы и обыватель, и функционеры государства не думали, а исполняли, не сомневались, а тупо верили в то, что американская правда — самая крутая правда в мире. Ведь эта "правда" служит не обществу, а прокураторам — считающим, что кто сильнее, тот и прав.

Аннексия Украины и "аннексия" Крыма

В России считают ровно наоборот: кто прав, тот и сильнее.

Вежливым людям в Крыму не нужно было применять силу, поскольку за ними была правда — выстраданная и осознаваемая населением полуострова. И на востоке Украины 20 тысяч ополченцев всегда будут бить 200 тысяч получивших лицензию на убийство солдат ВСУ и Нацгвардии уже потому, что за ними — справедливость.

Русским, в принципе, не нужны лицензии на насилие, поскольку мы по сущности своей против того, чтобы кого-то насиловать. Гражданам России не нужны и разрешения от кого-либо — кроме Бога — на то, чтобы жить так, как велит совесть.

Нынешние кандидаты в Понтии Пилаты никак не могут понять, что никакое, даже самое современное оружие не решит исход боя в пользу мародеров и насильников — ибо совести у них нет, а значит и правда не на их стороне.

В последнем выпуске программы "Вести недели" её ведущий Дмитрий Киселев привел тысячу и один правовой аргумент в пользу законности и закономерности воссоединения Крыма с Россией. Однако у Запада свои "правовые" аргументы в пользу как раз нелегитимности воссоединения названных частей Русского мира.

Так вот: если легитимность по-российски основана, прежде всего, на правде (например, на результатах референдума), то на Западе это понятие связано не с существом дела, но с разрешениями-бумажками сильных мира сего. Запад (Госдеп и ЕС) не разрешил — значит нет легитимности, и наоборот… Ну что тут скажешь? Против лома ведь нет приема.

Между тем, сказка (ложь) про аннексию Россией Крыма была раздута Западом по той простой причине, чтобы скрыть реальную аннексию (правду) — силовой захват Украины Евросоюзом и США.

Захват украинской экономики, финансовой системы, ресурсов, предприятий и жизненного пространства. Захват, в конечном счете, исторической памяти и будущего украинского народа.

Антифашисты Украины и граждане России противопоставили силе, утверждающей, что она во всем права, правду о том, что эта сила, на самом деле, врет или заблуждается. И потому главный вопрос политической повестки дня на пространстве от Москвы до Вашингтона состоит сегодня в том, чья правда сильнее — Крыма или Киева, России или Госдепа.

Ответ на этот ответ знает каждый русский, поскольку подлинных правд не может быть несколько. Правда всегда одна — и она там, где Голгофа.