"В жизни нет счастья, есть только зарницы его, дорожите ими"
В. Путин: Уважаемые друзья! Дамы и господа!
Добрый день.
Я в вашем распоряжении. Думаю, что нет необходимости вступительные слова какие-то долгие произносить. Темы примерно, наверное, всем известны: стратегическая стабильность, кибербезопасность, региональные конфликты, торговые отношения, еще говорили о сотрудничестве в Арктике – вот примерный набор.
Пожалуйста, прошу, ваши вопросы.
- Добрый вечер!
Может быть, Вы расскажете, какие темы вы обсуждали наиболее подробно? В частности, очень интересует украинская тематика – в каком контексте она затрагивалась, обсуждалась ли ситуация на Донбассе, обсуждалась ли возможность вступления Украины в НАТО?
И еще: перед переговорами большие ожидания были связаны с возвращением послов двух стран в столицы. В частности, Ваш помощник Юрий Викторович Ушаков говорил, что это возможно. Приняты ли такие решения? И как в целом прошли переговоры?
Спасибо.
В. Путин: Что касается возвращения послов в места своей работы – в Москву, соответственно, американского посла, в Вашингтон – российского: мы договорились о том, что этот вопрос решен, они возвращаются к месту своей службы постоянной. Когда конкретно – завтра, послезавтра – это вопрос чисто технического характера.
Договорились также о том, что Министерство иностранных дел Российской Федерации и Госдеп США начнут консультации по всему комплексу взаимодействия на дипломатическом треке. Там есть о чем говорить, завалов накопилось очень много. Как мне показалось, обе стороны, в том числе американская, настроены на то, чтобы искать решение.
Что касается Украины, то – да, эта тема затрагивалась. Не могу сказать, что уж очень подробно. Но, насколько я понял Президента Байдена, он согласен с тем, что в основе урегулирования на юго-востоке Украины должны лежать Минские соглашения.
По поводу возможного вступления Украины в НАТО – эта тема затрагивалась «мазком». Здесь, пожалуй, нечего обсуждать.
В общих чертах примерно так.
- Владимир Владимирович, Вы сказали, что одной из тем была стратегическая стабильность. Могли бы рассказать подробнее, какие решения по этому вопросу? Будут ли Россия и США возобновлять или начинать переговоры по стратегической стабильности и разоружению и, в частности, по договору СНВ-3? Планируется ли начинать переговоры по дальнейшему его продлению, может быть, пересмотру параметров или вообще подписанию нового договора в этой сфере?
Спасибо.
В. Путин: На Соединённых Штатах Америки и на Российской Федерации лежит особая ответственность за стратегическую стабильность в мире, исходя хотя бы из того, что мы являемся двумя крупнейшими ядерными державами – и по количеству боезапасов, боеголовок, и по количеству средств доставки, и по уровню, по качеству, современности ядерных вооружений. Мы эту ответственность осознаём.
Думаю, для всех очевидным является тот факт, что Президент Байден принял ответственное и, на наш взгляд, абсолютно своевременное решение о продлении договора СНВ-3 на пять лет, это значит до 2024 года.
Конечно, встаёт вопрос о том, что дальше. Мы договорились о том, что начнутся консультации на межведомственном уровне под эгидой Госдепа США и Министерства иностранных дел России. Коллеги на рабочем уровне определятся с составом этих делегаций, с местом работы и с периодичностью этих встреч.
Вопрос (как переведено): Добрый вечер!
Мэттью Ченс, CNN.
Спасибо за то, что предоставили мне слово.
Прежде всего, не могли бы Вы охарактеризовать, как прошло в целом ваше заседание с Президентом Байденом? Было ли оно в конструктивном или во враждебном ключе?
Второе – по кибератакам: обсуждали ли вы их? Вы взяли на себя обязательства по киберсреде и по Украине?
В. Путин: Первое – общая оценка. Я считаю, что не было никакой враждебности. Наоборот. Наша встреча проходила, конечно, в принципиальном ключе, по многим позициям наши оценки расходятся, но, на мой взгляд, все-таки с обеих сторон было продемонстрировано желание понять друг друга и искать пути к сближению позиций. Разговор был весьма конструктивен.
Что касается кибербезопасности: мы договорились о том, что мы начнем на этот счет консультации. На мой взгляд, это чрезвычайно важно.
Теперь по поводу того, кто на себя должен брать какие обязательства. Хочу вас проинформировать о вещах, которые, в общем-то, известны, но не широкой публике. Из американских источников – я просто боюсь перепутать названия организаций (Песков Вам потом передаст) – следует, что наибольшее количество кибератак в мире осуществляется с киберпространства США. На втором месте Канада, затем две латиноамериканские страны, потом Великобритания. России в этом списке стран, с территории, с киберпространства которых осуществляется наибольшее количество кибератак разного рода, не значится, как Вы видите. Это первое.
Второе. На протяжении 2020 года мы получили из США 10 запросов по поводу кибератак на объекты Соединенных Штатов Америки – как говорят наши коллеги – из киберпространства России. Два таких запроса – в этому году. На все из них – и в прошлом году, и в этом – наши коллеги получили исчерпывающие ответы.
В свою очередь Россия направила в прошлом году в соответствующую структуру США 45 таких запросов, а в первом полугодии этого года – 35. Ни одного ответа мы до сих пор не получили. Это говорит о том, что нам есть над чем работать.
Вопрос о том, кто, в каком объеме и по поводу чего должен брать на себя обязательства, должен решаться в ходе переговорного процесса. Договорились, что такие консультации мы начнем. Мы считаем, что сфера кибербезопасности является чрезвычайно важной в мире вообще, для Соединенных Штатов – в частности, и для России тоже в таком же объеме.
Например, мы знаем о кибератаках на трубопроводную компанию в США. Знаем также, что компания вынуждена была заплатить 5 миллионов шантажистам. Часть денег, по моей информации, уже вернули из электронных кошельков, а часть – нет. Причем здесь государственные органы России?
Мы сталкиваемся с такими же угрозами. В частности, например, – [атака] на систему здравоохранения одного из крупных регионов Российской Федерации. Мы, конечно же, видим, откуда происходят атаки, видим, что эта работа координируется из киберпространства США. Я не думаю, что Соединенные Штаты, официальные власти заинтересованы в манипуляциях подобного рода. Нужно просто отбросить всякие инсинуации, на экспертном уровне сесть и начать работать в интересах Соединенных Штатов и Российской Федерации. Мы в принципе об этом договорились, и Россия к этому готова.
Дайте микрофон – какая-то часть вопроса осталась неотвеченной.
Реплика: Да, большое спасибо, что вернулись.
Вы приняли на себя обязательства остановить угрозы по отношению к Украине? Вы знаете, что были учения Российской Федерации.
И вторая часть вопроса: Вы обязались прекратить нападки на оппозицию в России, в отношении Алексея Навального?
В. Путин: Я не слышал эту часть вопроса – или ее не перевели, или Вы просто подумали и решили задать второй вопрос.
Что касается обязательств по поводу Украины. У нас обязательство только одно – способствовать реализации Минских соглашений. Если украинская сторона готова к этому, мы пойдем по этому пути, без всякого сомнения.
Между прочим, хочу обратить Ваше внимание на следующее. Еще в ноябре прошлого года украинская делегация представила свои соображения о том, как она думает реализовывать Минские соглашения. Посмотрите, пожалуйста, это не секретный документ. Там написано, что прежде всего нужно представить предложения по поводу политической интеграции Донбасса в украинскую правовую систему и в Конституцию, для этого нужно внести изменения в саму Конституцию – там так прописано. Первое. И второе – что граница между Российской Федерацией и Украиной по донбасской линии начинает заниматься пограничными войсками Украины на следующий день после проведения выборов – статья 9.
Что предложила Украина? Она предложила первым шагом вернуть вооруженные силы Украины к местам своей постоянной дислокации. Что это означает? Это значит, что войска Украины должны зайти на Донбасс. Это первое. Второе – они предложили закрыть границу между Россией и Украиной в этой части. Третье – выборы провести через три месяца после этих двух шагов.
Не надо быть никаким юристом, не надо иметь специального образования, чтобы понять, что это ничего общего не имеет с Минскими соглашениями. Это полностью Минским соглашениям противоречит. Поэтому какие же здесь дополнительные обязательства может взять на себя Россия? Я думаю, что ответ понятен.
Что касается учений. Мы проводим учения на своей территории – так же, как Соединенные Штаты проводят на своей территории многие учения. Но мы не проводим учений, подтаскивая свою технику и личный состав к государственным границам Соединенных Штатов Америки. К сожалению, наши американские партнеры делают это прямо сейчас. Поэтому озабоченности должны быть не у американской стороны по этому поводу, а у российской. Но это тоже предмет разговоров и выяснения позиций.
По поводу нашей несистемной оппозиции и гражданина, о котором Вы упомянули. Первое: этот человек знал, что нарушает действующий в России закон. Он обязан был отмечаться как лицо, дважды осужденное к условной мере наказания. Сознательно, хочу это подчеркнуть, игнорируя это требование закона, этот господин выехал за границу на лечение, его не требовали органы власти на регистрацию. Как только он вышел из больницы и разместил свои видеосюжеты в интернете, такое требование возникло. Он не явился, проигнорировал требование закона – его объявили в розыск. Зная об этом, он приехал. Я исхожу из того, что он сознательно шел на то, чтобы быть задержанным. Он сделал то, чего он хотел. Поэтому о чем здесь можно говорить?
Что касается таких, как он, и вообще системной оппозиции. К сожалению, формат пресс-конференции не дает нам поговорить об этом подробно, но я хотел бы сказать следующее. Смотрите, я думаю, ничего сложного не скажу, это будет понятно. Если вы сочтете возможным объективно донести это до ваших зрителей и слушателей, я буду за это вам очень благодарен.
Итак, Соединенные Штаты объявили Россию своим врагом и противником, Конгресс это сделал в 2017 году. В законодательство Соединенных Штатов внесены положения о том, что США должны поддерживать правила и порядок демократического управления в нашей стране и поддерживать политические организации. Это есть в вашем законе, в американском. Теперь давайте зададимся вопросом: если Россия – враг, то какие организации будет поддерживать Америка в России? Я думаю, что не те, которые укрепляют Российскую Федерацию, а те, которые ее сдерживают, а это цель Соединенных Штатов, заявленная публично. Итак, это организации и люди, которые способствуют реализации политики Соединенных Штатов на российском направлении.
Как мы должны к этому относиться? Я думаю, что понятно: мы должны относиться к этому с настороженностью. Но действовать будем исключительно в рамках российского закона.
- Павел Зарубин, ВГТРК.
Я как раз хотел продолжить эту тематику. Мы и сейчас тоже все с Вами свидетели, что с американской стороны постоянно звучит риторика о так называемых политических заключённых в России. А тема Навального вообще обсуждалась в ходе Ваших переговоров с Байденом? И как обсуждалась, если обсуждалась?
И ещё один важный вопрос. Мы все были свидетелями, конечно, что, скажем так, новый этап в российско-американских отношениях при старте президентства Байдена начался с очень грубого высказывания в Ваш адрес. Вот по этому поводу как-то удалось, может быть, объясниться?
Спасибо большое.
В. Путин: Президент Байден затрагивал тему прав человека и людей, которые считают, что они представляют эти вопросы в Российской Федерации. Да, мы говорили об этом по его инициативе ‒ первое.
Второе ‒ по поводу резких заявлений. Что сказать? Все мы знаем эти заявления. После этого Президент Байден мне позвонил, мы объяснились. Меня эти объяснения устроили. Он предложил нам встретиться – это же его инициатива. Мы встретились, и, повторяю, разговор был весьма конструктивный. Я лишний раз убедился в том, что Президент Байден – человек очень опытный, это совершенно очевидно. Мы с ним с глазу на глаз разговаривали почти два часа. Не со всеми лидерами так подробно идёт разговор с глазу на глаз.
Что касается различного рода обвинений, вспомните: его предшественнику задали такой же вопрос ‒ он уклонился. Действующий Президент США решил ответить таким образом, и его ответ отличался от ответа господина Трампа.
Вы знаете, в принципе за всё, что происходит в наших странах, так или иначе несёт ответственность политическое руководство и первые лица – по поводу того, кто, где и в чём виноват, кто убийца. Посмотрите, ведь на улицах американских городов каждый день кого-то убивают, в том числе и лидеров различных организаций. Там слова не успеешь сказать ‒ уже стреляют либо в грудь, либо в спину. Вне зависимости от того, рядом с тобой дети или человек просто – я помню, женщина бросила машину, побежала, её в спину застрелили. Ну ладно, это криминальные вещи. Возьмём Афганистан: там одним ударом по 120 человек убивали, свадьбы уничтожали ‒ раз и два. Допустим, это ошибка, такое тоже бывает. Но расстрел с беспилотников или вертолётов явно гражданских лиц в Ираке – это что такое? Кто несёт за это ответственность? Кто убийца?
Или по правам человека. Послушайте меня, Гуантанамо до сих пор работает. Вообще не соответствует ничему: ни международному праву, ни американским законам ‒ ничему, а до сих пор существует. Тюрьмы ЦРУ, которые были открыты в разных странах, в том числе и в европейских государствах, где пытки применялись, – это что такое? Это права человека? Думаю, что нет, правда?
Вряд ли кто-то из сидящих в зале согласится, что так защищают права человека. Это же практика реальной политики. И мы, исходя из этой практики, понимая, что это делалось и может делаться, выстраиваем и своё отношение к тому, о чём я только что говорил, в том числе и к тем лицам, которые получают деньги из-за рубежа, чтобы отстаивать интересы тех, кто им платит.
- Мурад Газдиев, RT.
Вопрос про Арктику. Вы говорили, что о ней разговаривали.
США уже долгое время обвиняет Россию в милитаризации Арктики и её союзники тоже. Недавно, в мае, мы слышали от госсекретаря Блинкена о его озабоченности действиями российских военных. Что именно говорилось?
В. Путин: Да, эту тему мы обсуждали в широком формате и достаточно подробно. Очень важная, интересная тема, имея в виду, что освоение Арктики вообще и Северного морского пути в частности представляет огромный интерес для экономики очень многих стран, в том числе нерегиональных.
Эти озабоченности американской стороны по поводу милитаризации не имеют под собой абсолютно никаких оснований. Мы ведь ничего там не делаем такого, чего не было в Советском Союзе. Мы восстанавливаем утраченную, разрушенную когда-то напрочь инфраструктуру. Да, мы делаем это на современном уровне: инфраструктуру и военную, и пограничную, и чего там не было ‒ инфраструктуру, связанную с охраной природы. Мы там создаём соответствующую базу для МЧС ‒ Министерства по чрезвычайным ситуациям, имея в виду возможность спасения людей на море, если до этого дойдёт, не дай бог, или защиту окружающей среды.
Я сказал нашим коллегам, что не вижу здесь никакой озабоченности. Напротив, я глубоко убеждён, что мы можем сотрудничать и должны сотрудничать по этому направлению. Россия, как и Соединённые Штаты, является одним из восьми членов Арктического совета. Россия председательствует в этом году в Арктическом совете. Больше того, между Аляской и Чукоткой проходит известный пролив: с одной стороны ‒ США, с другой стороны ‒ Россия. Всё это вместе должно нас подталкивать к объединению усилий.
Ситуация с использованием Северного морского пути регулируется международным правом. Собственно говоря, это два основных акта: Конвенция по морскому праву 1982 года, по-моему, и Полярный кодекс, состоящий из нескольких документов и ратифицированный в 2017 году. Я обратил внимание наших партнёров на то, что мы, Россия, намерены в полном объёме придерживаться этих международных правовых норм. Мы никогда ничего не нарушали.
Мы готовы оказывать содействие всем заинтересованным странам и компаниям в освоении Северного морского пути. Сейчас говорят, что навигация уверенно длится полгода, но на самом деле больше, и по мере изменения климата будет практически круглогодичной, со вступлением в строй наших новых ледоколов, включая «Лидер». Атомный ледокольный флот у нас, в России, самый мощный в мире. На этом направлении он в высшей степени востребован.
Напомню, что Конвенция по морскому праву посвящена тому, что описывает правовой режим мировых вод, в частности: внутренние воды, внутреннее море, территориальное море, прилегающее море, исключительная экономическая зона и свободное открытое море. Внутреннее море ‒ это то, что находится как бы внутри территории. Затем территориальное море ‒ 12 морских миль, прилегающее ‒ плюс ещё 12 морских миль. По территориальному морю прибрежное государство обязано предоставить мирный проход, в том числе и военным кораблям. Мы разве против? Мы ‒ за.
Что касается внутреннего моря, там особый режим, здесь мы ничего никому не обязаны предоставлять. Вот таких пространств внутреннего моря, чтобы вы представляли, их, дай бог памяти, пять: Обская губа, Енисейский залив и так далее – всего пять заливов, или губ, так назовём их. Общая протяжённость этой трассы – почти тысяча морских миль, 960, по-моему, миль. Это наше суверенное право ‒ пропускать там суда или нет. Но мы не злоупотребляем этим правом, мы предоставляем [проход] всем желающим.
У нас в прошлом году тысяча заявок была. По-моему, отклонили только десять заявок – и то это в основном корабли под российским флагом, которые, как посчитали наши соответствующие контролирующие органы, не отвечали требованиям Полярного кодекса. А Полярный кодекс в свою очередь определяет качество или требования к различным судам и техническим устройствам на них.
Если мы все вместе, заинтересованные страны в том числе, а может быть и прежде всего страны ‒ члены Северного совета, вместе будем работать над решением всех этих вопросов, – а там есть вопросы, которые требуют дополнительного рассмотрения, – я просто не сомневаюсь, мы найдём все решения, все развязки. Не вижу ни одной проблемы, которую мы не могли бы решить.
- Добрый день, Владимир Владимирович!
Хорошие или хотя бы неплохие отношения между Россией и Америкой всегда были залогом глобальной стабильности и спокойствия. У нас сейчас отношения такие, как Вы охарактеризовали перед этой встречей. Байден с Вами согласился. Теперь Вы говорите: взаимное уважение, достаточное спокойствие и теплота были спутниками этой беседы.
До встречи Вы говорили о «красных линиях», о понятии «красных линий» для России. У американцев тоже явно есть «красные линии». Удалось ли сейчас на встрече договориться о «незаступе» именно за «красные линии»? Это касается всего во всех вопросах – вот этот «незаступ», который улучшил бы или хотя бы стабилизировал наши отношения.
Спасибо.
В. Путин: Могу Вам сказать, что в целом нам понятно, о чём говорят наши американские партнёры, им понятно, о чём мы говорим, когда речь ведём о «красных линиях».
Должен Вам сказать откровенно, так далеко и подробно расставлять акценты и что-то делить – до этого, конечно, мы не дошли. Но имея в виду, что мы договорились работать и по кибербезопасности, и по стратегической стабильности в ходе этих консультаций, так же, кстати говоря, как и по совместной работе в Арктике, по некоторым другим направлениям, я думаю, всё это постепенно должно быть предметом наших обсуждений и, надеюсь, договорённостей.
Вопрос (как переведено): Большое спасибо, что согласились ответить.
Байден неоднократно говорил, что будет отвечать на кибератаки из России, если они не прекратятся. Если не секрет, что он говорил? Какие-то угрозы, может быть? Что сделают США, если Россия не прекратит?
И вопрос по Алексею Навальному. Его Фонд борьбы с коррупцией был объявлен вне закона, был объявлен экстремистской организацией, и все, кто в ней участвуют, не могут избираться. Почему Вы этого боитесь? И чего Вы боитесь?
В. Путин: Ещё раз повторю то, что уже сказал, по различного рода так называемым иностранным агентам и по людям, которые себя позиционируют как несистемную оппозицию. Я уже отвечал Вашим коллегам, по-моему, CNN, но, видимо, таковы законы жанра, что нужно сказать, отвечая прямо на Ваш вопрос. Пожалуйста, я с удовольствием сделаю это ещё раз.
В Соединённых Штатах принят закон, согласно которому США объявили о том, что будут поддерживать определённые политические организации в России, в то же время объявили Российскую Федерацию врагом, публично сказали о том, что будут сдерживать развитие России.
Вопрос: какие же политические организации Соединённые Штаты и другие участники западного сообщества должны поддерживать в России, если они при этом ещё им и платят? Ясно, что мы так же, как американцы в 1930-х годах, объявили их иностранными агентами, но работа не запрещена, они могут работать.
Объявление иностранным агентом не прекращает деятельность той или иной организации. Если организация имеет экстремистский характер, это другая история. Вот та организация, о которой Вы сказали, публично призывала к массовым беспорядкам, публично вовлекала, что противозаконно, в уличные мероприятия несовершеннолетних ‒ это запрещено российским законом ‒ и публично давала инструкции о том, как готовить, например, «коктейли Молотова», для того чтобы использовать их против правоохранительных органов, выставляя при этом напоказ установочные данные полицейских.
Америка совсем недавно столкнулась с тяжелейшими событиями после известных событий, после убийства афроамериканца и создания целого движения Black Lives Matter. Я сейчас не буду это комментировать, просто хочу сказать: то, что мы видели погромы, то, что мы видели нарушения закона и так далее, – мы сочувствуем американцам и американскому народу, но не хотим, чтобы это происходило на нашей территории, и сделаем всё для того, чтобы этого не допустить. И какая-то боязнь здесь совершенно ни при чём.
Вы хотите добавить? Пожалуйста. Дайте микрофон, пожалуйста.
Реплика: Вы не ответили на вопрос. Смотрите, всех Ваших политических противников – кого убьют, кого в тюрьму бросят. Это разве не сигнал обществу, что Вам не нужна честная политическая конкуренция?
В. Путин: По поводу того, кого убьют или в тюрьму бросят. С политическими требованиями люди вошли в Конгресс США после выборов. Против 400 человек возбуждены уголовные дела, им грозит тюремное заключение до 20, а может быть, до 25 лет. Их объявляют внутренними террористами, обвиняют в ряде других преступлений. 70 было арестовано сразу после этих событий, и 30 из них до сих пор находятся под арестом. На каком основании ‒ тоже непонятно, ведь никто из официальных властей Штатов нас об этом не информирует. Там погибло несколько человек, одну из участниц полицейский просто застрелил на месте, при этом она не угрожала полицейскому оружием. Во многих странах происходит всё то же самое, что у нас. Хочу ещё раз подчеркнуть: мы сочувствуем тому, что произошло в США, но мы не хотим допустить, чтобы то же самое происходило у нас.
- Здравствуйте!
Дмитрий Лару, газета «Известия».
Удалось ли с американской стороной договориться о возвращении некоторых россиян, которые отбывают наказание в американских тюрьмах? Если да, то когда это может произойти?
Спасибо.
В. Путин: Мы говорили об этом. Президент Байден поднял этот вопрос применительно к американским гражданам, находящимся в местах лишения свободы в Российской Федерации, мы это пообсуждали. Там могут быть найдены определённые компромиссы. Министерство иностранных дел России и Госдеп США поработают в этом направлении?
- Здравствуйте!
Михаил Антонов, телеканал «Россия-1».
Вы сказали, что обсуждали с Байденом торговлю – это, наверное, та самая позитивная повестка, которая может быть. Бизнес обеих стран заинтересован в развитии. Какие Вы здесь видите перспективы?
Спасибо.
В. Путин: Это зависит не от нас, это зависит от американской стороны. Мы же не вводим никаких ограничений. Я думаю, что после введения определённых ограничений в сфере экономики, товарообменов Соединённые Штаты потеряли не меньше, чем Россия. Да, это как-то повлияло на наше развитие, отчасти в этом смысле США выполнили свою задачу сдерживания развития России, но ничего критического здесь нет абсолютно. Это первое.
Второе – это касается заинтересованности американского бизнеса. Самая большая делегация на Петербургском экономическом форуме, 200 человек, – американская делегация. В результате того что введены ограничения, в том числе для американских компаний, некоторые американцы ушли с потерями и отдали этот бизнес в руки своих конкурентов из других стран, мы говорили об этом. Ну зачем? Смысла практически никакого, а потери есть.
У нас торговый оборот с США сейчас, по-моему, 28 миллиардов долларов. В первом квартале текущего года он подрос на 16,5 процента. Если такая тенденция сохранится, мне кажется, это пойдёт на пользу всем. Мы говорили об этом.
- Энн Симмонс, The Wall Street Journal.
Господин Президент, спасибо большое, что у меня есть возможность задать вопрос.
Несколько лет назад Вы встретились с Президентом Байденом, когда он был вице-президентом. Он сказал, что посмотрел Вам в глаза, и он не увидел там души. Вы сказали: значит, мы понимаем друг друга.
Скажите, пожалуйста, Вы посмотрели ему в глаза? И что Вы там увидели? Вы увидели человека, с которым Вы можете работать? Скажите, пожалуйста, Президент Байден пригласил Вас посетить Белый дом? Если так, Вы согласились туда поехать?
Спасибо.
В. Путин: Президент Байден не приглашал меня в гости. Я пока тоже не сделал такого приглашения. Мне кажется, что для таких поездок, для таких встреч, для таких визитов должны созреть условия.
Что касается «посмотреть в душу», увидеть, не увидеть там чего-нибудь – я слышу это не в первый раз. Честно говоря, я такого разговора не помню, но допускаю, как-то это прошло мимо моего внимания. Но если Вы меня спросили о том, каков собеседник и партнёр Президент Байден, я могу сказать, что очень конструктивный, взвешенный человек, как я и ожидал, очень опытный, это сразу видно.
Он вспоминал немножко о своей семье, о том, о чём с ним мама говорила, – это важные вещи. Они не имеют вроде бы прямого отношения к делу, но тем не менее всё-таки показывают уровень или качество его моральных ценностей. Это всё достаточно привлекательно, и мне кажется, что мы в целом говорили на одном языке. Это совсем не значит, что мы должны обязательно заглядывать в душу, в глаза и клясться в вечной любви и дружбе, – совсем нет. Мы защищаем интересы наших стран, народов, и эти отношения всегда прежде всего носят прагматический характер.
Андрей, пожалуйста.
- Андрей Колесников, газета «Коммерсант».
Владимир Владимирович, и всё-таки по результатам этой встречи у Вас появились какие-то новые иллюзии?
В. Путин: У меня и старых-то не было, а Вы говорите про новые. Откуда Вы взяли про иллюзии? Иллюзий никаких нет и быть не может.
- Здравствуйте!
Павел Ремнёв, телеканал «Звезда».
Владимир Владимирович, два вопроса тоже. Относительно глобальных изменений в климате говорили ли Вы с Президентом Байденом?
И второй вопрос относительно американских СМИ. Вы недавно давали большое интервью NBC. Вам кажется справедливым, что Вы даёте интервью американским средствам массовой информации, в то время как американские президенты не дают интервью нашим средствам массовой информации? Находите ли Вы влияние этих интервью позитивным, если Ваши слова искажают постоянно и, честно говоря, разговаривают не очень уважительно?
Спасибо.
В. Путин: Вы знаете, по поводу искажений, недомолвок или, наоборот, каких-то атак – такова практика международных отношений сегодня. Ничего здесь не сделаешь, я к этому привык давно, и с этим мы все живём десятилетиями.
Что касается того, кто какие интервью даёт, – это решает соответствующий лидер или сторона, если хочет что-то донести дополнительно до людей. Мы стараемся это сделать, мои интервью американской прессе именно с этим связаны.
Что касается деятельности наших средств массовой информации вообще: например, Президент Байден поставил вопрос о работе «Свободы» и «Свободной Европы» в России, которых мы объявили иноагентами. У меня создалось впечатление, что члены американской делегации не знали, что до этого – у нас всего-то два таких средства массовой информации, которые работают на зарубежную аудиторию, Russia Today и Sputnik – до этого американская сторона объявила их иноагентами у себя, лишила аккредитации, и то, что мы сделали, сделали в ответ. При этом Russia Today выполняет все требования американского регулятора и закона, соответствующим образом там регистрируется и так далее, хотя им создают достаточно много проблем с наймом персонала, с финансовыми проводками и так далее.
У нас таких проблем нет, и, к сожалению, американские средства массовой информации не выполняют до конца требования российского закона.
Мы объяснились на этот счёт. Надеюсь, что и в этом направлении нам удастся через Министерство иностранных дел работу наладить.
- Галина Полонская, Euronews.
Мы все видели, как Вы пожали руку Джо Байдену в самом начале. Мой вопрос таков: удалось ли всё-таки выйти на новый уровень взаимопонимания и, главное, доверия с Президентом США? Считаете ли Вы реалистичным на данном этапе выйти на новый этап отношений, когда они будут абсолютно понятными, прозрачными, – собственно, то, к чему обе страны хотят прийти?
В. Путин: Знаете, Лев Толстой как-то сказал: в жизни нет счастья, есть только зарницы его, дорожите ими. Мне кажется, что в такой ситуации не может быть какого-то семейного доверия, но «зарницы» его, мне кажется, промелькнули.
Прошу Вас, пожалуйста.
- Иван Благой, «Первый канал».
Тема коронавируса, конечно, одна из самых важных сейчас на планете. Обсуждалась ли эта тема на встрече с американским Президентом? Если да, какие возможны перспективы работы совместно с американцами, для того чтобы побороть эту заразу? Может быть, речь идёт в том числе о взаимном признании вакцин?
В. Путин: Мы упомянули эту тему, но только вскользь.
Как Вы знаете, ещё при прежней администрации мы откликнулись на просьбу американской стороны и даже направили туда нашу технику в виде гуманитарной помощи. Америка – большая, мощная страна, и дело не в том, что у них каких-то денег не хватало, просто в тот момент они крайне нуждались в системах ИВЛ. Мы это сделали, как Вы знаете, сделали абсолютно бескорыстно. Мы готовы к сотрудничеству по этому направлению и в будущем, но подробно мы об этом сегодня не говорили.
- Три года назад Вы встречались в том числе с Президентом Трампом. После этой встречи отношения между странами ещё более ухудшились. Есть ли какие-то факторы, которые позволяют рассчитывать на то, что это не произойдёт снова? Достигли ли мы в отношениях с США того дна, от которого можно оттолкнуться?
Спасибо.
В. Путин: Мне трудно сейчас сказать, потому что все действия, связанные с ухудшением российско-американских отношений, инициировались не нами, а американской стороной. Конгрессмены – народ изобретательный, чего они там ещё напридумывают, я не знаю.
Пожалуйста.
Реплика: Александр Гамов, «Комсомольская правда».
Я не знаю, Вы в курсе или нет, наши выиграли у финнов, счёт 1:0.
В. Путин: Молодцы! Поздравляю!
- Если оценивать, допустим, с таких же позиций встречу Байдена и Путина, какой счёт у этой встречи?
Второй вопрос. Всё-таки американцы, до того как приехать в Женеву, чуть ли не каждый день говорили: мы будем давить на Россию, будем давить на Путина. Вы ощутили это давление и как Вы ему противостояли? Наверное, это главный вопрос, который Россию интересует, мне кажется: как наш Путин себя вёл в Женеве?
Я думаю, в принципе достаточно.
В. Путин: Я тоже так думаю.
Реплика: Спасибо.
В. Путин: Никакого давления мы не испытывали, хотя разговор был прямой, открытый и без всяких лишних дипломатических отклонений от заданных тем. Я повторяю ещё раз: ни с нашей стороны, ни с их стороны никакого давления не было, да и бессмысленно, люди же не для этого встречаются.
Первая часть Вашего вопроса?
Реплика: С каким счётом?
В. Путин: Счёт. По-моему, до нашей встречи Президент Байден сказал, что это же не какие-то спортивные соревнования, и я в этом смысле с ним полностью согласен. Что мы здесь будем счета устанавливать? Встреча была в целом результативной. Она была предметной, конкретной и проходила в атмосфере, которая настраивала на достижение результатов, а главный из них – это те «зарницы» доверия, о которых мы сейчас говорили с Вашей коллегой из Euronews.
BBC News, пожалуйста.
- Спасибо.
Стивен Розенберг, BBC News.
Владимир Владимирович, Джо Байден призывает к стабильным и предсказуемым отношениям с Россией. Но на Западе считается, что непредсказуемость – это черта российской внешней политики. Готовы ли Вы отказаться от непредсказуемости ради улучшения отношений с Западом?
Спасибо.
В. Путин: Вы большой компилятор и достигли в этом известного уровня искусства, Вам можно позавидовать. Первая часть Вашего вопроса: на Западе считают… А вторая часть вопроса: готовы ли Вы от этого отказаться? Ведь если на Западе считают, это совсем не значит, что так оно и есть.
Позвольте мне ответить сначала на первую часть Вашего вопроса. Вы сказали, на Западе считают, что российская внешняя политика является непредсказуемой. Позвольте послать Вам «ответную шайбу». Выход Соединённых Штатов в 2002 году из Договора по ПРО – абсолютно непредсказуемая вещь. Зачем надо было это делать, разрушая основу международной стабильности в сфере стратегической безопасности? Потом выход из Договора по ракетам средней и меньшей дальности в 2019 году. Чего же здесь стабильного? Ничего стабильного нет. Выход из Договора по открытому небу – чего стабильного-то? Почти ничего не осталось в сфере стратегической стабильности. Слава богу, Президент Байден принял абсолютно адекватное решение о продлении СНВ на пять лет.
Если Вы возьмёте ситуацию, связанную с Украиной, с Крымом, – от этого все пляшут, правда? Спрашивается, а что стабильного в том, что поддержали государственный переворот на Украине, когда бывший Президент Янукович согласился со всеми требованиями оппозиции? Он готов был, по сути, уйти от власти и через три месяца объявить новые выборы. Нет, надо было совершить кровавый госпереворот, который привёл к известным последствиям – юго-восток и Крым затем.
И Вы считаете, что мы ведём себя непредсказуемо? Нет, я так не думаю. На мой взгляд, мы ведём себя абсолютно адекватно возникающим для нас угрозам. Полагаю, для того чтобы ситуация была действительно стабильная, нам нужно договориться о правилах поведения во всех тех областях, которые мы сегодня упоминали: это и страгстабильность, это кибербезопасность, это решение вопросов, связанных с региональными конфликтами.
Мне думается, что обо всём этом можно договориться, во всяком случае, у меня сложилось сегодня такое впечатление по результатам нашей встречи с Президентом Байденом.
Давайте дадим слово кому-то из иностранных изданий. Bloomberg, давайте, и закончим на этом.
- Bloomberg News, Илья Архипов.
Владимир Владимирович, в 2016 году, после встречи с Трампом, были очень быстро приняты американские санкции, очередной раунд. Вы получили на переговорах сегодня с Джо Байденом какие-то гарантии того, что в ближайшее время санкций с американской стороны в отношении России не будет?
И по результативности, о которой Вы говорили, что зачатки доверия обозначились. У Вас есть к Байдену с точки зрения выполнимости тех начальных договорённостей, о которых Вы сегодня разговаривали, больше доверия и уверенности, что он это сможет сделать, потому что считается, что государственный американский аппарат более солидарен с линией Президента США сейчас, чем во время правления Дональда Трампа?
И те моменты, о которых Вы говорили, по поводу консультаций по кибербезопасности, по консультациям по Украине: я не понял, будут какие-то по кибербезопасности созданы рабочие группы? И те «красные линии», о которых Вы сказали: всё-таки Вы их конкретно друг другу обозначили и можете Вы всё-таки нам сказать?
Спасибо.
В. Путин: По поводу «красных линий» я уже сказал много раз. Это понимание рождается в ходе переговорных процессов по ключевым направлениям взаимодействия. Пугать друг друга бессмысленно. Когда люди встречаются для переговоров, чтобы наладить отношения, так никогда не делается, иначе не нужно встречаться.
Что касается санкций, ограничений в экономике: я уже сказал, мы не знаем, каковы там настроения внутриполитические, не знаем расклад сил, то есть мы знаем, но не можем до деталей понять там происходящие события. Есть противники развития отношений с Россией, есть сторонники – какие там силы возобладают, мне трудно сказать.
Но если после нашей встречи начнутся шаги, о которых Вы вспомнили, как в 2016 году, то это будет означать очередную упущенную возможность.
Пожалуйста. И будем заканчивать.
Вопрос (как переведено): Добрый вечер!
Господин Президент, спасибо большое.
Тамара Альтереско, «Радио Канада».
Вы моим коллегам говорили: Вы хотели бы, чтобы задавали честные вопросы, непредвзятые. Вопрос от моей девятилетней дочки. Я поехала в командировку, и она спросила: «Что это за саммит? Почему он такой важный?» Что бы Вы ответили девятилетней девочке? Ответьте мне, как ответили бы девятилетней дочке. Почему такие сложные отношения между Россией и США? Она хочет знать, я хочу знать. Почему молодёжи не дают протестовать, выходить на протесты на улицы?
В. Путин: Это здорово, что Ваша девятилетняя дочь интересуется этими вопросами. Ответить очень просто. Надо посмотреть вокруг себя и сказать: «Видишь, как прекрасен этот мир? Взрослые люди, руководители двух стран, крупнейших ядерных держав, встречаются для того, чтобы сделать этот мир безопасным, надёжным, процветающим домом для всех жителей нашей планеты. Они будут обсуждать вопросы, связанные со страшным оружием, которое нужно ограничивать и выработать общие правила неприменения. Они будут говорить о защите окружающей среды, о том, чтобы реки были чистыми, моря были чистыми, чтобы не было наводнений, не было засухи, для того чтобы было достаточно в этой связи продовольствия для всех жителей планеты, где бы они ни находились. Они будут говорить о вопросах здравоохранения, чтобы, когда дети растут, они меньше болели, чтобы они могли учиться и смотреть уверенно в будущее».
Мне бы очень хотелось, чтобы и нашу сегодняшнюю встречу, уважаемые дамы и господа, вы освещали именно исходя из этих соображений.
Благодарю вас за внимание. Всего доброго!