Авторизация


На главнуюКарта сайтаДобавить в избранноеОбратная связьФотоВидеоАрхив  

Коренной житель Крайнего Севера
Источник: Яндекс картинки
11:11 / 12.11.2015

Крайний север - бескрайние возможности
Наша экспертиза позиционирует тундровых кочевников как равных партнеров диалога, обладающих огромным опытом арктической адаптации, уникальными технологиями мобильности, философией и практикой «жизни в движении». Мы бы хотели настроить промышленников, осваивающих северные недра, на заинтересованное сотрудничество с ними

Когда мы говорим об освоении Арктики, в голове всплывают образы суровых полярников, которые героически борются: с климатом, с усталостью, с собой. Не надо бороться, уверен член-корреспондент РАН, главный научный сотрудник Института истории и археологии УрО РАН Андрей Владимирович Головнёв, есть способы чувствовать себя комфортно и в таких суровых на наш взгляд условиях. Надо только знать, где эти способы найти.

В своём проекте «Мобильность в Арктике: этнические и технологические инновации», поддержанном Российским научным фондом, этнограф раскрывает быт коренных народов севера как целую систему технологий и ноу-хау, которые не только делают их жизнь комфортной, но и могут значительно облегчить освоение Крайнего Севера. Андрею Владимировичу, пожившему среди кочевников Севера, трудно не поверить и не заразиться его идеями.

Андрей Владимирович, когда я увидела название Вашего проекта, первой моей мыслью было, что Вы исследуете освоение Севера в царские и советские времена. Расскажите, почему в качестве объекта исследования Вы выбрали именно коренные народы?

Предки коренных народов осваивают Арктику уже около 30 тысяч лет, тогда как царские времена там ограничены четырьмя столетиями, а советская власть – лишь веком. Так что опыт коренных народов в арктической адаптации почти стократно дольше и больше.

Кроме того, государство контролирует Арктику как ресурсную окраину извне, из далекого центра, а коренные народы живут в ней постоянно, круглогодично, от рождения до смерти. Так что если говорить о сколько-нибудь полном освоении Арктики человеком, то этот человек – коренной житель, для которого Крайний Север – дом, а не экзотика.

Южным горожанам кажется, что люди Арктики мучаются и с трудом выживают в экстремальных условиях. На самом деле они счастливы и считают свою землю удобной и благополучной. В этой северной философии – пик человеческой адаптации, искусство не выживать, а жить комфортно на Крайнем Севере.

Ключевым умением арктических людей является искусство контроля над большими пространствами. Север вообще – страна не малых народов, а культур больших пространств. Умение охватывать и связывать своим движением огромные территории, аккумулируя тем самым разнообразные ресурсы, – достояние и конкурентное преимущество северян.

Для них движение, в том числе кочевье, – деятельностное поле и уют. Так что если ходите всерьез изучить мобильность в ее целостности и многообразии, – милости просим на север к настоящим кочевникам. Я считаю себя их учеником, и моя научная теория антропологии движения во многом сложилась в северном кочевье.

Вы пишете, что исследования системы движения народов Севера могут быть полезны, в том числе для  компаний, работающих в высоких широтах (в частности, ресурсодобывающих корпораций). Приведите, пожалуйста, пример того, что компании могли бы позаимствовать у чукчей и других народов Севера.

Прежде всего, мировоззренческую установку на то, что Север – дом, пространство полноценной жизни, а не место отхожего промысла. У ненцев-оленеводов есть поговорка: «Я пуна хаёда» – «Земля после нас остается». Это означает, что кочевник должен оставлять после себя чистоту. Это не благопожелание, а жизненное правило, которое отличает кочевника от вахтовика, хозяина от временщика.

На уровне технологий северяне обладают искусством или, с позволения сказать, народной наукой энергосбережения. Это целая система движения, поведения, экипировки, питания, чередования ритмов напряжения и расслабления, позволяющая человеку эффективно и экономно расходовать свою энергию. Например, в чукотской традиции мужчина должен согреваться не у очага, а энергией своего тела.

Чукчи обладают поразительным  мастерством чередования быстрого действия и быстрого сна. Эти качества, хотя бы на уровне старательного ученичества, крайне важны для человека в Арктике, особенно если на его долю выпадают экстремальные испытания (например, геологам или военным).

Кстати, в Арктике именно критические эпизоды определяют границы возможного и невозможного, жизни и смерти – если вашу волю подавил холод или страх, никакие высокие технологии и зарплаты вас не спасут.

К числу полезных заимствований можно отнести минимализм кочевников. Все их вещи многофункциональны, транспортабельны, оптимальны по весу и размеру.

Оборудования у кочевников немало, но оно приводится в движение пошагово, будто огромный трансформер, вытянутый по всему пути миграции (иногда до полутора тысяч километров) и приводимый в действие в нужное время в нужном месте. Например, ненецкая семья использует для перекочевок до 80 разных нарт, которые расставлены по путям кочевий и сменяются на ходу, будто колеса болидов на пит-стопах.

Наконец, конкретные технологии передвижения, мобильного проживания, арктической экипировки.

Если составить энциклопедию мобильности, в ней выстроятся ряды пригодных и удобных для разных арктических условий средств передвижения (ненецкие грузовые и легковые нарты более десятка видов, чукотские легкие «разборные» нарты, саамские кережки, разного рода и назначения снегоступы, лыжи, волокуши, вьюки) – кладезь для современного дизайнера.

То же относится к множеству вариантов одежды, переносных жилищ, наборов утвари и походных инструментов. Понятно, что сегодняшнего нефтяника или пограничника не следует селить в ярангу или чум, но в кочевых практиках есть масса  испытанных веками технологий и ноу-хау, которые в руках дизайнера могут придать современной и завтрашней Арктике новый облик на основе ее же самобытных традиций.

Как Вы считаете, что нужно сделать, чтобы вместо борьбы ресурсодобывающие корпорации и коренные жители-номады взаимно обогащали друг друга?

Прежде всего, сменить тон диалога. Раньше считалось за правило научными доводами вызывать у сильных (администраторов и промышленников) опекунскую жалость к слабым (малочисленным коренным народам) или пугать тех и других конфликтностью их интересов.

Наша экспертиза позиционирует тундровых кочевников как равных партнеров диалога, обладающих огромным опытом арктической адаптации, уникальными технологиями мобильности, философией и практикой «жизни в движении».

Мы бы хотели настроить промышленников, осваивающих северные недра, не только на соболезнование и вежливые жесты по адресу коренных жителей, но и на заинтересованное сотрудничество с ними в разработке новой арктической стратегии.

Культуры туземцев и пришельцев действительно способны обогатить и усилить друг друга, сохранив и оптимизировав собственные приоритеты. В этом отношении пока мало изучено и еще меньше использовано.

Между тем, креативный обмен технологиями между кочевниками и газовиками сулит немало выгод и открытий — например, в контроле над огромным арктическим пространством и экстремальными ситуациями, в «кочевом дизайне» с его минимализмом и полифункциональностью вещей.

Паритет приоритетов — лучшая формула взаимодействия кочевников и недропользователей.

Сейчас освоение Арктики является очень «горячей темой»: одни предлагают развивать Северный морской путь, другие спорят об оправданности добычи углеводородов на арктическом шельфе. По Вашему мнению, какой должна быть модель освоения?

Север, несмотря на свою суровость, или благодаря ей, издавна был богат – не случайны предания о несметных товарах и богатствах Великого Новгорода, о златокипящей Мангазее, о закромах Соловецкого монастыря. Дома русских поморов назывались не иначе как хоромы. Россия с давних пор доходы получала на севере, а расходы несла на юге.

Сегодня история продолжается: Север – ресурсная основа экономики России. Кроме того, Арктика — территория больших и смелых проектов, поиска новых технологий, в том числе гуманитарных и социальных.

Я давно настаиваю на позиционировании Арктики как лучшей арены российских, межрегиональных и международных инициатив. Несколько лет назад я утверждал, что позиции России в двух «восьмерках» — Большой и Арктической — различаются существенно: если в первой ей уготована приспособительная роль, то во второй открыт простор инициативам. Сегодняшняя реальность подтверждает северную перспективу России.

Если Россия сумеет активировать свой геополитический потенциал, то это произойдет на севере и благодаря Северу.

Северная идентичность сыграла позитивную роль в самоопределении нордических стран и весьма перспективна для России, которая после распада СССР обозначилась на карте как крупнейшее северное государство с географическим центром на полярном круге в низовьях Енисея.

«Северность» России обусловлена исторически (начиная с ключевой роли ладожско-новгородского Севера в древности), геоэкономически (с учетом ресурсной мощи современного российского Севера) и геополитически (ввиду пространственного господства России в высоких широтах Евразии и «арктическом средиземноморье»).

В последние годы обозначилась глобальная геополитическая ось Север-Юг, на которой Россия предстает не буфером, как в тупиковой антитезе Запад-Восток, а основной страной Севера. «Северное измерение» (не в версии ЕС или Канады, а в российском понимании) позволит России опереться на собственные приоритеты.

Эта перспектива предполагает развитие ресурсов северных культур и становление северной идеологемы с опорой на впечатляющие сюжеты истории освоения Севера новгородцами, поморами, коми-зырянами, ненцами, саамами, эвенками, чукчами, якутами и другими народами Евразии.



Комментарии:

Для добавления комментария необходима авторизация.