Статьи

Вызовы внешние

Столетиями длится противостояние России и Запада. По данным великого русского историка С.М. Соловьева, только за период 1240-1462 гг. Россия пережила 200 войн и нашествий. Участник русско-турецкой войны, военный теоретик и историк Н.Н. Сухотин подсчитал, что с 1368 по 1893 гг. Россия провела в войнах 353 года.

На рубеже 19 и 20 веков военный министр России генерал А.Н. Куропаткин написал Николаю Второму, что за предыдущие два столетия страна находилась в состоянии войны 128 лет.

Противостояние не ослабевало и в мирное время. На смену горячим войнам приходили войны холодные, информационные, в ходе которых «дикая и отсталая Россия» неизменно противопоставлялась «цивилизованному и передовому Западу». И чем сильнее была власть в России на данном этапе, тем больше лжи распространялось о ней.

Достаточно вспомнить наводнившие Европу в 16 веке брошюры про Ивана Грозного, в которых он был представлен пьяницей и развратником. При этом в наставлениях послам того времени подчеркивалось, что царь неприятно умен, трезвенник, пьяных не выносит и поэтому запретил продажу алкоголя в Москве.

После самой кровопролитной в истории человечества Второй мировой войны западные «союзники» начали готовиться к войне с СССР уже весной 1945 г. (операция «Немыслимое»), а в марте 1946 г. Уинстон Черчилль в своей фултонской речи в США предложил опустить «железный занавес».

Объявленная Черчиллем холодная война в девяностые завершилась развалом СССР, в результате которого Запад получил доступ к огромному незащищенному российскому рынку, добился от России одностороннего разоружения и согласия по всем внешнеполитическим вопросам, устранил конкурентов на многих рынках, обеспечил себя дешевым трудом высокообразованных мигрантов и почти бесплатными природными ресурсами.

Когда в нулевые вдруг оказалось, что Россия с таким положением дел мириться не собирается, что она не только смеет заявлять о своих интересах, но и продолжает оставаться последним серьёзным препятствием для планов архитекторов глобализации по созданию нового мирового порядка, обслуживающего интересы «золотого миллиарда», против нее с новой силой возобновилась гибридная война без правил, буквально по всем направлениям.

Запад стремится доказать остальному миру убогость и отсталость России, ее несостоятельность как мирового лидера, а главное — ее агрессивность и опасность для «всего цивилизованного мира».

Россию постоянно демонизируют, обвиняют в попытках пересмотра сложившегося мирового порядка, во вмешательстве во внутренние дела «партнеров», в нарушении демократии и прав человека и т.д., и т.п.

При Обаме в списке угроз международному миру и безопасности «российская агрессия в Европе» обогнала ИГИЛ и прочих террористов («Возрождение Российской империи в той или иной форме представляет значительно большую угрозу Соединенным Штатам, чем исламский мир», — заявил основатель «теневого ЦРУ» — Stratfor Global Intelligence — Джордж Фридман).

При Трампе, вопреки ожиданиям, накал антироссийской истории еще усилился, задача предотвращения усиления России всеми возможными способами легла в основу американской внешней политики. В обновленной Стратегии национальной безопасности Россия названа «ревизионистской державой», которая бросает вызов процветанию Америки и стремится подорвать ее безопасность.

По прогнозам Stratfor, после победы Путина на президентских выборах холодная война между Россией и Западом продолжится, напряженность будет возрастать, что мы уже и наблюдаем: Трамп окружает себя все более воинственными персонажами.

Приход на должность советника по нацбезопасности «супер-ястреба», идеолога новой холодной войны и убежденного противника России Джона Болтона даже в США многие расценивают как признак грядущей войны.

Долгосрочные планы развала России продолжают прекрасно финансироваться[1], под них создана соответствующая инфраструктура, ведется огромная работа в СМИ и социальных сетях (эксперты уже пишут о заложенной под Россию медийной бомбе), действуют десятки долгосрочных программ, охватывающих все сферы российского общества, осуществляется экспансия неправительственных и религиозных организаций (мормоны, церковь Хаббарда и др.).

В режиме нон-стоп одна организованная провокация сменяет другую — то жертвы среди мирного населения в Сирии, то кокаиновая история в Аргентине, то смерть очередного перебежчика в Великобритании и так без конца.

Провокации призваны поднять уровень демонизации России («Россия угрожает всему миру химическим оружием — от Дамаска до Солсбери»), она объявляется вселенским злом, один ультиматум предъявляется за другим. Забыт дипломатический язык и все общепринятые нормы дипломатии — дошло до того, что устами министра обороны Великобритании Гэвина Уильямсона России было предложено «уйти и заткнуться».

По мнению многих зарубежных и российских военных аналитиков, США готовятся к большой войне.

С 2015 г. НАТО постоянно наращивает военный потенциал у российских границ: мониторинговые миссии военных экспертов, колонны танков и бронетехники на дорогах Латвии, Литвы и Эстонии, учения десантников приучают местное население к неизбежности войны, натовские самолеты в ходе учений ведут отработку нападения на Россию со стороны Швеции и Норвегии.

Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг призвал страны Европы обновить свою инфраструктуру для обеспечения возможности переброски на Восток танков, тяжелой военной техники и быстрого развертывания войск. Западного обывателя ежедневно пугают нападением Москвы, телевидение транслирует сериалы про будущую русскую оккупацию.

В новой ядерной доктрине США расширены поводы для применения ядерного оружия, которое может быть пущено в ход в ответ на удары обычными вооружениями и даже киберугрозу.

Пентагон уже заявил о возможности войны в космосе и необходимости добиться превосходства в космическом пространстве (бюджет ВВС США на космические программы в 2018 г. составляет 7,75 млрд. долл.). Уже никого не удивляет обсуждение на разных уровнях возможных сценариев и сроков начала третьей мировой войны.

Чем может и должна ответить Россия на все более серьезные внешние вызовы?

В 2007 г. Путин произнес свою Мюнхенскую речь, в которой заявил, что эпоха однополярного мира закончилась, что Россия всегда проводила и будет проводить независимую внешнюю политику, и что у нее есть свои собственные представления о справедливом мироустройстве.

Та речь вызвала горячее одобрение в России, но на Западе многие услышали в ней лишь бессильную ярость агонизирующей державы. Беспрецедентная по формулировкам статья в Los Angeles Times назвала тогда российского президента «вошью, которая зарычала».

Спустя 11 лет, уже в Москве, в своем выступлении с Посланием Федеральному Собранию (1 марта 2018 г.) Путин предъявил Западу новые аргументы, посвятив значительную часть своей речи впечатляющим образцам новейшей российской военной техники. Западные СМИ назвали выступление «ошеломляющим», «дерзким», «агрессивным», «жестким» и «конфронтационным».

Бойцы нашей пятой колонны заявили, что подобного запугивания «партнеров» не позволял себе в истории никто и никогда. Но в целом резонанс от выступления не соответствовал эмоциональному накалу и аргументам речи Путина.

Почему?

Вызовы внутренние

На Западе прекрасно понимают, что, если российская экономика и не «разорвана в клочья», как мечталось господину Обаме, она, тем не менее, испытывает колоссальные трудности и переползает из одной рецессии в другую. По темпам социально-экономического развития за последние 10 лет Россия отстала и от развивающихся, и от развитых стран, имея при этом более низкий потенциал экономического роста за счет низкой доли инвестиций в основной капитал.

Только за последние пять лет ВВП России упал на 8 процентов. В 2017 г. несмотря на высокие цены на нефть российская экономика продолжала находиться в рецессии (официально — рост на 1,7%), а технологичная ее часть — в глубокой депрессии. Темпы роста экономики, которые начал рисовать Росстат после своего подчинения Минэкономразвития, находятся на уровне статистических погрешностей и не вызывают особого доверия.

Но даже будучи явно завышенными, они все равно существенно ниже среднемировых. По динамике экономических и социальных показателей за 2008-2017 гг. академик Аганбегян назвал этот период «потерянным десятилетием». По доле российской экономики в мировом ВВП (по текущему курсу рубля к доллару США) мы сегодня в 14 раз уступаем Соединенным Штатам и в 8 раз Китаю.

Год от года разбухает чиновничий аппарат, увеличившийся за последние 18 лет более чем в два раза. При этом с пугающей скоростью нарастает его безответственность, коррумпированность и некомпетентность, что ведет к росту аварийности и даже человеческим жертвам.

Увеличение численности чиновников происходит на фоне абсолютного сокращения количества ученых и инженеров, а также научно-исследовательских и проектных организаций. Россия — единственная страна двадцатки, где происходит сокращение численности ученых и инженеров. Мы существенно уступаем промышленно развитым странам и по показателю доли расходов на научные исследования и разработки в ВВП.

«Партнеры» понимают, что демонстрация президентом военной мощи в послании Федеральному Собранию не только не подкреплена в настоящее время динамичной многоотраслевой развивающейся экономикой, но во многом является попыткой скрыть научно-техническую отсталость большинства отраслей гражданской экономики.

Поэтому Запад сохраняет олимпийское спокойствие, четко понимая, что экономическое удушение России — дешевый и эффективный ответ на любое наше чудо-оружие.

Двадцать пять лет следования безжизненной экономической модели были потеряны для реальных реформ и развития страны. Последние 18 лет Россия пытается сочетать несочетаемое — суверенную внешнюю политику с полностью зависимой экономической политикой.

Совершенно очевидно, что при сохранении статус-кво те новые социальные обещания, которые дал Путин народу в своем Послании Федеральному Собранию, принципиально не осуществимы. Достаточно обратиться к итогам последних шести лет. В майских указах президента 2012 г. был предусмотрен полуторакратный рост доходов населения, на деле же реальные доходы населения за 6 лет сократились(!).

Растет число бедных с 15,5 млн. человек в 2013 г. до 22 млн. человек в первом квартале 2017 г. В значительной мере это бедность работающего населения, что является уникальным явлением в социальной сфере. Почти 5 млн. работающих получают за свой труд чисто символическую зарплату на уровне МРОТ — 7800 руб.

При этом используемый статистикой официальный уровень прожиточного минимума несовместим с физиологическим выживанием человека, не говоря уже о том, что по необъяснимым причинам в него не включены затраты на жилье. Доля россиян, у которых не хватает денег на покупку одежды или продуктов питания по данным на конец июля 2016 г. была оценена экспертами Высшей школы экономики в 41,4%.

Отсутствие справедливого вознаграждения за труд деформирует в обществе отношение к труду и трудовой дисциплине, является мощным демотивирующим фактором. Огромные территориальные различия в уровне доходов граждан ведут к миграции молодежи в крупные города, что резко ухудшает демографическую ситуацию в ряде регионов и ведет к их запустению.

Чудовищных масштабов достигло социальное неравенство, по показателям которого Россия занимает одно из первых мест в мире. По данным Росстата, коэффициент дифференциации в среднем по России приближается в настоящее время к 17 (критическим считается уровень 10), а в Москве доходит до 43.

По данным Global Wealth Report, на долю 1% богатых россиян приходится 71% всех личных активов России (в США — 37%, в Китае и Европе — 32%, в Японии — 17%). Рост неравенства свидетельствует о том, что власть, вопреки собственным заявлениям, способствует перекачке ресурсов к богатому меньшинству.

Только за первое полугодие 2017 г. российские долларовые миллиардеры разбогатели еще на 10,14 млрд. долл. А ведь из работ экономистов по материалам разных стран хорошо известно, что высокое социальное неравенство препятствует(!) экономическому росту.

В результате «реформ» российское общество претерпело дезинтеграцию. Возможно, такой результат оказался непредвиденным («хотели, как лучше»), а может быть, пришлось пожертвовать связностью общества, чтобы разрушить общественный строй, политическую систему, культурное ядро и само государство СССР.

Разрушить получилось, а вот собрать новые дееспособные конструктивные системы, институты и выстроить отношения людей на новой основе до сих пор не сумели. Страна и общество надолго увязли в «переходном периоде».

Власть поддерживает главные системы суверенитета, статус в международных отношениях, общественный порядок и достаточный уровень потребления примерно четверти населения. Но проблема связности групп и их консолидации в общности не разрешилась. Нет классов, сословий, профессиональных сообществ. Есть короткоживущие группы и кланы, особенно в бизнесе и теневой экономике.

По экспертной оценке С.Г.Кара-Мурзы, произошло «скачкообразное увеличение количества самых многообразных, абсолютно не сводимых к сословным, классовым или слоевым определениям жизненных форм и стилей, имеющих исключительно культурное происхождение.

Все эти стили, возникшие в России в течение последних пятнадцати лет, не соотносятся непосредственно с категориями демографической, профессиональной или экономической структуры как советской, так и нынешней «капиталистической» России».

При такой разрыхленности структуры общества множество групп и субкультур не соединяются солидарностью, а значит, невозможно выработать проекты будущего и договориться о цели и пути, нет движущей силы. Разрыв социальных связей, утрата общих смыслов и ценностей, образа будущего создают благодатную почву для очередного опробования хорошо проработанных сценариев оранжевых революций.

Одним из самых разрушительных факторов является глубокое преобразование культуры населения. За тридцать лет удалось втянуть большую часть граждан в зависимость от потребительства не по карману. Вирус этой социальной болезни Запада рассеян по всей России, которую заполонили бесконечные торговые центры, и люди, многие из которых уже «по уши в долгах», проводят в них все свое свободное время.

Вирус потребительства, особенно тяжело поражающий молодежь, заставил отвернуться от творчества, созидания, общения, размышления. Измененная культура стала барьером для возрождения гражданской солидарности, без которой не только не вернуть справедливость в отношениях людей, но и не выбраться из нашей исторической ловушки.

Третья Отечественная?

Усиливающееся с каждым днем внешнее давление (политическое, экономическое, военное, информационное), дезинтеграция российского общества, чудовищное социальное неравенство, серьезные демографические проблемы (русский крест — превышение смертности над рождаемостью), застой в экономике, бегство капиталов — совокупность всех этих вызовов создают реальную угрозу самому существованию России как государства и самобытной цивилизации.

Как минимум несколько лет мы находимся в состоянии странной необъявленной войны без взрывов и сражений, войны за будущее страны и нашей цивилизации.

Две войны в истории России официально называют отечественными — войну 1812 года и Великую отечественную войну. Победа в отечественных войнах — это результат единства общества, когда на защиту Отечества поднимался весь (!) народ независимо от сословия и имущественного положения и делал это по зову сердца, исходя из своих убеждений и моральных принципов.

Победить в сегодняшней необъявленной войне за будущее, покончить с затянувшимся переходным периодом и выйти на траекторию устойчивого развития с высокими темпами роста можно только при условии аналогичной консолидации общества, которая многократно умножает силы при решении любых самых сложных задач.

В начале своего предыдущего срока Путин обращался к вопросу консолидации общества и в качестве положительного примера из советского прошлого называл обозначение «советский народ», имевшее, по его мнению, сильный консолидирующий эффект. Но либеральные «реформы» девяностых этот самый советский народ как раз разобщили и дезинтегрировали. Сборка общества, его консолидация являются значительно более сложной задачей.

И может ли она быть решена находящимися у власти либералами, отвергнувшими традиционную для русской культуры идею человеческой солидарности и поставившими в своей политике во главу угла культ денег и атомизирующий общество индивидуализм одиночек.

В свое время культовая фигура либералов-практиков баронесса Тэтчер даже отрицала само понятие «общества», заявляя, что не существует «такого явления, как общество, — только отдельные мужчины и женщины».

После победы на выборах в 2012 г. Путин заявил, что выборы президента привели к консолидации российского общества, и это их «самый главный результат». Действительно, президент пользовался большой поддержкой народа в течение всего президентского срока. Дополнительный мощный всплеск патриотизма и единения вокруг президента вызвало возвращение в Россию Крыма в 2014 г.

В последнем послании Федеральному собранию 1 марта 2018 г. президент уже говорит об имеющейся сплоченности российского общества и необходимости дальнейшего укрепления единства. Но это на данном этапе скорее желаемое, чем действительное.

О какой реальной сплоченности и консолидации общества можно говорить в условиях зашкаливающего социального неравенства, когда бедные еле сводят концы с концами, а богатые становятся все богаче, когда минимальной заработной платы хватает работникам лишь на макароны и картошку, а капитаны госкорпораций получают при этом по несколько миллионов рублей в день, когда доходы населения падают уже несколько лет подряд, а доходы министров и депутатов (не говоря уже об олигархах) растут?

Объединение вокруг личности национального лидера и поддержка его инициатив (прежде всего внешнеполитических) отнюдь не означают реальной консолидации общества, необходимой для реализации всего комплекса стоящих перед страной задач.

И сколько может продолжаться консолидация вокруг лидера, если по данным социологов при высоком рейтинге одобрения президента (82,5 %), большинство (60,2%) населения выступает за новый курс экономической политики? С такой «сплоченностью» адекватный ответ на сегодняшние вызовы вряд ли возможен. Сегодня она есть, а завтра ее может уже и не быть.

Государству необходима большая задача, высокая цель, ради достижения которой людям сообща пришлось бы решать все проблемы. Нужна национальная идея, которую уже много лет безуспешно пытались нащупать эксперты, политики, политологи. Многие из них полагают, что искусственно выработать объединительную идею невозможно.

Директор Института политической социологии Вячеслав Смирнов считает, что «В рамках России объединительные идеи возникали только тогда, когда уже подходили к самой-самой последней черте. Это либо черта гражданской войны, либо черта внешней угрозы, либо полного развала государства».

Но именно к этой «последней черте» Россия как никогда близка: экономика сжимается, население сокращается (по прогнозам ООН в ближайшие 10 лет население сократится как минимум еще на 7 млн. человек), технологическое отставание, несмотря на достижения отдельных отраслей, нарастает, наука и образование в глубоком кризисе, внешнее, в том числе военное давление на наших рубежах усиливается.

При этом наши западные «партнеры» делают все, чтобы не допустить консолидации российского общества. У вас эйфория и национальный подъем от Крымской весны? — получите санкции. Вы сплотили людей вокруг спорта и Олимпийских игр, так мы вас отстраним от участия в олимпиадах (а ведь мы долго не верили в такую возможность!)

Вы подаете апелляции, да еще посмели спеть национальный гимн? — так WADA вообще отберет у вас право проведения любых международных соревнований (в это пока мы тоже не верим…). Вы поддерживаете своего президента? — так мы готовы вообще с вами дипломатические отношения разорвать.

Нет никаких сомнений в том, что действующие санкции будут продлены на год, потом еще на год, и снова на год, потом будут расширены на следующий круг и усилены, и уже неважно по какой причине или вообще без причины. Процесс развивается с ускорением.

В этих условиях стране необходим мобилизационный проект, объединение усилий на общее дело, на решение масштабных созидательных (!) задач с опорой (в условиях ужесточения санкционного режима) на собственные силы. Только такой масштабный проект может стать отправной точкой для сборки российского социума.

Таким проектом может и должна стать новая индустриализация страны, без которой невозможно создание надежной материально-технической базы национального хозяйства как основы реального суверенитета.

Эксперты ВЦИОМ еще в начале 2016 г. фиксировали, что в российском обществе сформировался запрос на новую промышленную политику и положительное отношение к новой индустриализации с опорой в основном на собственные ресурсы. Чем ответит власть?

О новой индустриализации

В лихие девяностые «реформаторы» манили нас в светлое постиндустриальное будущее, оправдывая стремительную деиндустриализацию высокими «постиндустриальными ценностями» и безнадежной отсталостью российской промышленности.

В девяностые годы перестали упоминать даже выдающиеся экономические работы Д.И. Менделеева, считавшего промышленное развитие России (прежде всего развитие тяжелой промышленности) единственным условием ее процветания, критиковавшего сырьевую модель экономики и настаивавшего на ограничении прав иностранного капитала в России.

В результате приватизации и других непродуманных (преступных!) действий страна инженеров, конструкторов и квалифицированных рабочих в одночасье превратилась в страну торговцев и офисного планктона, мелких и крупных жуликов, превратившихся в предпринимателей, и целой армии охранников.

Безоглядное следование рецептам МВФ (дерегулирование, открытость рынков, уход государства из экономики, ускоренная приватизация ключевых отраслей экономики) привело к разрушению отраслей обрабатывающей промышленности (было «убито» 70 тыс. производств!) и гипертрофированной доле сырьевого сектора.

Огромный внутренний рынок был отдан во власть ТНК, которые поспешили сбросить на него свои неликвиды и устаревшую продукцию. Был на полную мощность включен, по выражению академика Н.Н. Моисеева, «дьявольский насос», перекачивающий на Запад природные ресурсы, материальные богатства, финансы и ставшие ненужными мозги.

С 1992 г. по 2016 г. из России украдены в виде незаконных финансовых потоков 1,7 триллиона долларов, на 5 триллионов долларов вывезено сырья. Массовое закрытие промышленных предприятий привело к перекосу в системе высшего и среднего специального образования, перешедшего на подготовку исключительно юристов и экономистов.

За двадцать пять лет (срок трудовой жизни целого поколения) страна вслед за промышленностью практически лишилась квалифицированных кадров, необходимых для ее восстановления, угробила науку и образование. Полтора миллиона молодых и перспективных ученых уехали на Запад, поскольку наука и образование необходимы в первую очередь для развития промышленности, а ее де-факто не стало.

Если 25 лет назад в научно-технологическом плане мы были на уровне ведущих экономик мира, а на некоторых направлениях были впереди, то теперь по большинству направлений мы отстали на эту четверть века.

Ущербность и бесперспективность экспортно-сырьевой модели для дальнейшего развития страны стала очевидной отнюдь не сегодня. Достаточно вспомнить прекрасные слова Путина в роли премьер-министра, произнесенные им в апреле 2011 г. в ходе выступления в Госдуме с отчетом о деятельности правительства.

«Убежден, нам необходимо запустить новую волну индустриального, технологического развития России, создать условия для притока долгосрочных, «умных» инвестиций и передовых технологий», — заявил тогда Путин, подчеркнув, что иных альтернатив нет.

Этот путь, по его словам, поможет России через десять лет войти в число пяти крупнейших экономик мира с уровнем ВВП в 35 тыс. долларов на человека. Благими намерениями оказалась вымощена дорога …в ВТО.

В 2012 г. Путин стал президентом, в том же году страна вступила в ВТО, призванную закрепить статус промышленно развитых стран за небольшим числом ведущих экономик мира и ставящую все прочие страны в зависимое положение сырьевых придатков. Про индустриализацию можно было забыть.

В результате до пятерки крупнейших экономик мира нам так же далеко, как и шесть лет назад (у России в 2017 г. — 11 место по текущему курсу и 6-е по ППС), не говоря уже о намеченном было премьером Путиным показателе в 35 тыс. долл. ВВП на душу населения (текущий показатель 8600 долл. на душу населения по текущему курсу и 23 тыс. долл. по ППС).

В последнем Послании Федеральному Собранию планка по этому показателю снижена, ВВП на душу населения предполагается удвоить лишь к середине следующего десятилетия.

Правда, в послании поставлено много важных социальных задач, в числе которых долгосрочный рост реальных доходов граждан, снижение уровня бедности минимум вдвое, увеличение размеров пенсий и их регулярная индексация, причём выше темпов инфляции, большой комплекс мер по поддержке материнства и детства, увеличение продолжительности жизни и др.

Трудно с ними не согласиться. Однако без смены экономического курса все эти благие обещания останутся не выполненными и лишь проложат дорогу к очередному кризису. Необходимым средствам на их реализацию (оцениваемым в 8 трлн. руб.) при сохранении сегодняшней экспортно-сырьевой модели экономики взяться просто неоткуда.

Многовековой опыт человеческой цивилизации говорит о том, что для того чтобы разбогатеть, стране необходимо развивать обрабатывающую промышленность. Богатели всегда те страны и народы, которые из природного сырья создавали продукты его переработки.

Увеличение масштаба производства обрабатывающих отраслей снижает стоимость единицы продукции (возрастающая отдача), что выгодно отличает их от добывающей промышленности, для которой характерна убывающая отдача.

Отказ от экспортно-сырьевой модели экономики и переход к новой индустриализации — это сегодня императив выживания страны!

Только такой переход позволит создать высокотехнологичные производства, поднять производительность труда, технологическую дисциплину и уровень жизни социального большинства и, может быть, создать, наконец, в ближайшей перспективе те самые 25 млн. высокопроизводительных рабочих мест, которые должны были быть созданы еще в соответствии с майскими указами президента 2012 г.

Даже один из самых убежденных неолибералов и разработчиков проблематики постиндустриализма В.Иноземцев, додумавшийся до того, чтобы в духе исповедуемого им учения предложить Западу купить РФ оптом, вынужден был признать, что «мир ХХI-го века останется миром обновленного, но индустриального строя».

В международных классификациях развитые экономики по-прежнему именуются «промышленно развитыми странами». Мы не можем войти в клуб развитых стран с одним лишь оружием и инфраструктурой, о которой заговорили сегодня, но без современной многоотраслевой высокотехнологичной промышленности.

В настоящее время все развитые страны охватила волна новой индустриализации, связанная с появлением секторов экономики, в которых интеллектуальная и производственная деятельность тесно переплетаются. На долю новых знаний, воплощаемых в технологиях, оборудовании, образовании кадров, организации производства, в развитых странах приходится от 70 до 90% прироста ВВП.

Необходимо в самые короткие сроки («или нас сомнут!») путем заимствования современных зарубежных технологий и их совершенствования, а также путем технологического импортозамещения создать в стране современный неоиндустриальный базис, сформировать новый тип воспроизводства — наукоемкий, высокотехнологичный и экологически эффективный.

Одновременно с реализацией стратегии догоняющего развития необходимо развивать производства, связанные с шестым технологическим укладом, формирование которого только начинается в мире, то есть переходить к стратегии опережающего (по терминологии основоположника учения о технико-экономических укладах С.Ю. Глазьева) развития.

Опережающее развитие осуществляется на основе инвестиций в рост нового технологического уклада и модернизацию всей экономики на его основе. Его главные элементы — это биотехнологии, нанотехнологии, системы искусственного интеллекта, космические технологии, атомная энергетика.

Упустив микропроцессорную революцию и не вписавшись в пятый уклад, Россия благодаря имеющемуся научно-техническому заделу обладает необходимым потенциалом для рывка и последующего лидерства на этих направлениях.

Только новая индустриализация и активная промышленная политика могут покончить с длившимся более четверти века техническим одичанием, стимулировать реформирование образования и отраслевой науки, восстановить трудовую и технологическую дисциплину, вдохнуть новую жизнь в моногорода, а главное — вывести из апатии, дать реальное дело и реальный заработок миллионам россиян, вдохновить их на созидание.

Семь лет назад Путин-премьер видел в роли главной движущей силы новой индустриализации частный бизнес. Однако удобно устроившийся у «дьявольского насоса», комфортно встроившийся в политическую систему и жирующий на экспорте природных ресурсов частный бизнес заниматься этим вовсе не собирался.

Крупный сырьевой бизнес все эти годы был занят распихиванием капиталов по западным банкам, обустройством семей на западных квартирах, спекуляциями на бирже и нескончаемым потреблением всего и вся. В 2012 г. «успешно» закончились 18-летние переговоры о вступлении России в ВТО, что означало закрепление итогов деиндустриализации и консервацию отсталости на долгие годы.

За шесть лет ограничения на импорт российской продукции так и не сняли, обещанных равных условий не предоставили, зато требования и обязательства ВТО создали многочисленные преграды на пути восстановления и развития промышленности.

В новом послании президента Федеральному Собранию про индустриализацию уже ни слова, лишь несколько слов про инновационную экономику. Президент вроде признает, что скорость технологических изменений в мире нарастает стремительно, но считает при этом что «мы готовы к настоящему прорыву».

Что же для этого прорыва нужно? Оказывается: «Мы обязаны сконцентрировать все ресурсы, собрать все силы в кулак, проявить волю для дерзновенного, результативного труда. Чтобы идти вперёд, динамично развиваться, мы должны расширить пространство свободы, укреплять институты демократии, местного самоуправления, структуры гражданского общества, судов, быть страной, открытой миру».

То есть мы вроде должны мобилизоваться, собрав все силы в кулак, но при этом укреплять институты демократии. Но сегодня даже эксперты такого инструмента правящей глобальной элиты как «Римский клуб» признают, что «Долгосрочные цели развития вообще не реализуемы в рамках демократии.

Она ориентирована на краткосрочные и в отдельных случаях среднесрочные проблемы, не затрагивающие изменение основ развития». Опыт России последней четверти века свидетельствует о том, что на самом деле, открывшись миру и укрепляя демократию, мы лишь растеряли ресурсы, рассредоточили и подрастеряли силы и практические утратили «волю для дерзновенного труда».

Бедным не до дерзновенного труда, они с трудом выживают на макаронах и картошке, богатые погрязли в гедонизме и рассматривают «эту страну» только как источник сверхприбылей, а власть заворачивает отсутствие реальной работающей стратегии и собственной политической воли в красивые словесные обертки о демократии и свободном рынке и в нескончаемые долгосрочные и среднесрочные стратегии и программы, которые никогда не выполнялись.

А исповедовать стратегию открытия миру, когда США уже объявили всем, по сути, торговую войну (на что их торговые партнеры либо уже приняли контрсанкции, либо находятся в процессе принятия решений), мягко говоря, недальновидно. Еще ни одной стране не удалось создать или возродить промышленность, не защитив своего производителя.

Возможна ли в таких условиях (можно сказать, вопреки всему) новая индустриализация? Ведь она потребует мобилизационных усилий и от бизнеса, и от власти, и от уставшего населения, будет неизбежно задевать чьи-то сиюминутные интересы и постоянно требовать напряжения сил. И кто может и должен стать движущей силой новой индустриализации?

Ответ на первый вопрос — да, возможна! Если мы хотим сохранить суверенитет, то у нас просто нет иного выхода, кроме как построить материально-техническую базу для этого суверенитета! Ответ на второй вопрос однозначный: движущей силой новой индустриализации может стать только государство со всеми своими властными институтами.

Власть должна забыть либеральные грезы об исключительно регулирующей роли государства, об открытости миру и свободной конкуренции, о демократии, в условиях которой дальше разговоров дело не движется, и, засучив рукава взяться за планирование, организацию, финансирование, контроль, учет и другую кропотливую и тяжелую работу, от которой оно фактически самоустранилось.