Авторизация


На главнуюКарта сайтаДобавить в избранноеОбратная связьФотоВидеоАрхив  
Сцена из оперы «Борис Годунов» Государственного академического Большого театра России. В роли Бориса Годунова Михаил Казаков
Автор: Юсупов Дамир
Источник: Государственный академический Большой театр России
12:08 / 21.05.2015

Мусоргский М.П. Опера «Борис Годунов»
«Борису Годунову» суждено было стать самой популярной русской оперой на Западе, выразительницей духа русского народа, его «загадочной души». Выдающемуся произведению, помимо всего прочего, достались замечательные «промоутеры» — антрепризный гений Сергей Дягилев и Федор Шаляпин, непревзойденный исполнитель заглавной партии

Опера (народная музыкальная драма) в четырех действиях с прологом Модеста Петровича Мусоргского на либретто композитора, основанное на одноименной трагедии А.С. Пушкина, а также материалах «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина.

Взяться за пушкинского «Бориса Годунова» порекомендовал Мусоргскому его друг, историк русской литературы Владимир Никольский. «Борис» всецело захватил композитора, так что «он уже ни о чем другом не мог думать и все другое оставил» (свидетельство известного критика Владимира Стасова, помогавшего композитору собирать необходимые для работы историко-этнографические и фольклорные материалы).

Преобразуя текст драмы в либретто, Мусоргский сосредоточился на двух линиях: трагедии народа и «трагедии совести» царя Бориса. «Я разумею народ как великую личность, одушевленную единою идеею: это моя задача. Я попытался разрешить ее в опере», — такими комментариями сопроводил композитор клавир своего сочинения при издании его в 1874 году.

Работа шла очень быстро. Приступив к делу осенью 1868 года, Мусоргский закончил оперу в клавире в мае следующего, а к декабрю уже полностью ее инструментовал. Летом 1870 года «Борис Годунов» был представлен на рассмотрение Дирекции императорских театров.

Опера была отклонена (под предлогом отсутствия значимой женской роли), и «огорченный и обиженный Мусоргский», как сообщает в своей «Летописи» Римский-Корсаков, хотел было взять партитуру назад, но, подумав, решил все-таки ее переделать. Вторая редакция была завершена в 1872 году. Но комитет отклонил и ее. Нет ничего удивительного в подобных строгостях, ведь цензурный запрет на саму пушкинскую трагедию был снят всего лишь в 1866 году (а затем неоднократно возобновлялся на ее отдельные сцены). Возникли проблемы с «отдельными» сценами и у Мусоргского.

«Две редакции „Бориса Годунова“ отличаются не мерой остроты социального конфликта или художественными достоинствами, а различием концепций. В первой редакции все сосредоточено на столкновении двух враждебных сил — народа и царя. Мотив вражеской интервенции зрительно не показан. Первая редакция оперы исключала все, что не было связано с центральным конфликтом...

Создавая новую редакцию, Мусоргский ввел не только отсутствовавшую ранее большую женскую роль (Марина), но и новые идейные мотивы, показал лагерь врагов Руси — польскую шляхту и иезуитов, циничную игру политических интриганов и стихийный бунт народа, искусно используемый его недругами. Страдания Бориса получили более глубокое воплощение, композитор органически сплавил народную драму с психологической.

Не дожидаясь благосклонного решения своей дирекции, группа ведущих артистов — беспрецедентный случай! — под руководством самого композитора начала втайне разучивать партии. И в 1873 году состоялось-таки первое исполнение на широкой публике трех картин многострадальной оперы (они были даны в бенефис режиссера Кондратьева, «зафиксирована» реакция просвещенной публики:"Это Гоголь в музыке!"). А 27 января 1874 года в Мариинском театре наконец прошла премьера и всей оперы, успех которой превзошел все ожидания.

Вмешательство цензуры в судьбу оперного «Бориса Годунова» сильно осложнило жизнь потенциальным постановщикам. По сути, с 1872 г. существовало уже два самостоятельных «Бориса» — так называемые первоначальная и окончательная авторские редакции, не очень легко «монтирующиеся» друг с другом.

В 1896 г. свою редакцию оперы сделал Николай Римский-Корсаков, но «вопрос» не закрыл, и для себя в том числе — в 1908 г. по просьбе Дягилева, готовившегося познакомить с «Борисом» парижскую публику, сделал вторую. Его партитура (особенно первый вариант) не очень соответствует авторскому языку (слишком «богатая» инструментовка).

Есть и другие «но» — отсутствует народная сцена «У Василия Блаженного». Это была главная претензия советского режима, уже рассматривавшего сочинение Мусоргского как «наше оперное все» и дававшего установки постановщикам. В 1927 г. музыковедом Павлом Ламмом была подготовлена сводная авторская редакция «Бориса». Наконец, в 1940 г. свою редакцию оперы предложил Дмитрий Шостакович.

В Большом театре «Борис Годунов» традиционно шел в редакции Римского-Корсакова. Но сцена «У Василия Блаженного» добавлена (инструментовка Михаила Ипполитова-Иванова) — впервые она увидела свет рампы именно в Большом театре и еще в 1927 г., хотя несмотря на изыскания Ламма Большой театр все-таки сохранил верность редакции Римского-Корсакова. Спектакль практически в нынешнем своем виде был поставлен в 1946 г., но из него была исключена другая народная сцена — Под Кромами, что власть опять-таки расценила как досадное упущение. В 1948-м году эту сцену в спектакль включили.

«Борису Годунову» суждено было стать самой популярной русской оперой на Западе, выразительницей духа русского народа, его «загадочной души». Выдающемуся произведению, помимо всего прочего, достались замечательные «промоутеры» — антрепризный гений Сергей Дягилев и Федор Шаляпин, непревзойденный исполнитель заглавной партии.

Впервые «Борис Годунов» был поставлен в Большом театре в 1888 г. Но быстро сошел со сцены. Второй раз эта опера появилась в его репертуаре в 1901-м, как раз в связи с переходом в труппу непревзойденного Бориса Федора Ивановича Шаляпина. (А партию Самозванца пел в этом спектакле знаменитый тенор Леонид Собинов). В 2007 г. Большой показал постановку, опиравшуюся на первый вариант второй авторской редакции (дирижер-постановщик — Александр Ведерников, режиссер — Александр Сокуров). В 2011 г., открыв историческую сцену, Большой вновь обратился к своей славной истории и вернул знаменитую постановку 1948 г.

«Борис Годунов», идущий сегодня на сцене Большого театра, символичен вдвойне. Этот спектакль — эталон советского «большого стиля» — резко отличен от всего того, что имеет в своем репертуаре современный западный оперный мир. Он подчеркивает самобытность Большого и демонстрирует сохранение театром стилистических традиций. Защищенный своим солидным возрастом, очаровывающий монументальной декоративностью, окруженный легендами, «Борис Годунов» Большого театра сегодня воспринимается как спектакль-миф.

Значительным событием в жизни «Бориса Годунова» Большого театра был выезд к стенам Святогорского монастыря, состоявшийся в июле 2002 г., во время празднования 1100-летия образования древнего русского города Пскова.

Краткое содержание

Пролог

Картина 1

Народ толпится у высоких стен Новодевичьего монастыря в Москве. Здесь затворился боярин Борис Годунов после смерти царя Федора, не оставившего наследника. Избрание Бориса на царство предрешено, но он медлит с согласием, чтобы отвести от себя подозрения в захвате власти.

По приказу пристава народ упрашивает Го дунова принять избрание на царство: «На кого ты нас покидаешь, Отец наш! На кого ты нас оставляешь, Родимый!» Но думный дьяк Щелкалов возвещает, что боярин неумолим.

Картина 2

Площадь перед Успенским собором в Кремле. Величавый перезвон колоколов— Борис дал согласие и венчается на царство. Но нерадостен Борис, он в тревоге: «Скорбит душа, Какой-то страх невольный Зловещим предчувствием Сковал мне сердце...» А в Кремле величаво гудят колокола, и гремит «слава!» Борису Годунову.

Действие I

Картина 1

Глубокая ночь. Тихая келья в Чудовом монастыре. При свете лампады умудренный жизнью монах Пимен пишет правдивую летопись государства Российского. Пимен раскрывает в своей летописи тайну убийства Борисом Годуновым царевича Димитрия, стоявшего на его пути к трону. Просыпается Григорий, молодой инок, живущий в одной келье с Пименом. Он слышит рассказ старца, и буря страстей, тщеславных желаний врывается в тишину ночи.

У Григория зарождается мысль назваться царевичем и начать борьбу против Бориса за престол: «Борис! Борис! Все пред тобой трепещет, Никто не смеет и напомнить. О жребии несчастного младенца... А между тем отшельник в темной келье Здесь на тебя донос ужасный пишет. И не уйдешь ты от суда людского, Как не уйдешь от Божьего суда!»

Картина 2

Корчма на литовской границе. Сюда, к веселой разбитной хозяйке, забрели трое бродяг— беглых монахов: Варлаам, Мисаил и Григорий. Варлаам, пьяница и чревоугодник, поет песню о взятии Казани. Григорий расспрашивает хозяйку, как пробраться в Литву. В корчму входит пристав, ищущий по царскому указу беглого монаха— Григория Отрепьева. Григорий после неудачной попытки отвести от себя подозрения, среди общей сумятицы прыгает в окно и скрывается.

Действие II

Картина 3

Царский терем в Кремле. Царевич Федор рассматривает «Книгу большого чертежа» — первую карту России. Дочь Бориса Ксения тоскует над портретом умершего жениха— датского королевича. Стремясь развеселить ее, старая мамка рассказывает смешную присказку. Входит Борис, ласково беседует с детьми, любуется сыном, изучающим книжную премудрость. Но тоска преследует его и здесь, в кругу семьи. Страшный голод посетил Русь. «Словно дикий зверь, бродит люд зачумленный», виною всех бед народ называет царя — «на площадях клянут имя Бориса».

Из самой глубины сердца вырываются, как стон, признанья царя: «Окрест лишь тьма и мрак непроглядный, Хотя мелькнул бы луч отрады!.. Какой-то трепет тайный, Все ждешь чего-то!..» Приходит боярин Шуйский, лукавый царедворец, глава крамольных бояр. Он приносит страшную весть: в Литве появился самозванец, присвоивший имя царевича Димитрия. Король, паны и римский папа — за него. Борис заклинает Шуйского сказать правду: подлинно ли ребенок, погибший в городе Угличе, был царевич Димитрий.

Шуйский, наслаждаясь мукой царя, описывает глубокую страшную рану на шее царевича, предсмертную улыбку на его устах... «Казалось, в своей он колыбельке Спокойно спит...» Шуйский удаляется. Борису мерещится призрак убитого Димитрия.

Действие III

Картина 4

Бал в саду Сандомирского воеводы Мнишека. Польские паны готовятся к походу на Москву. Они хотят посадить на московский престол своего ставленника— объявившегося в Польше самозванца. За чудом спасшегося царевича Димитрия выдает себя беглый инок Чудова монастыря Григорий. Панам поможет честолюбивая дочь воеводы— красавица Марина, мечтающая стать женой будущего властителя России.

Наступает долгожданная встреча влюбившегося в Марину самозванца и польской красавицы. Однако сухая, расчетливая речь Марины, ее ничем неприкрытое стремление к царской власти на минуту отталкивают самозванца. Поняв это, Марина покоряет его притворными уверениями в нежной любви. Иезуит Рангони торжествует.

Картина 5

Раннее зимнее утро. Площадь перед собором Василия Блаженного в Москве. Толпа голодного люда толкует о победах самозванца над войсками Бориса. Прибегает юродивый. Мальчишки окружают его и отнимают копеечку. Из собора выходит царь. "Хлеба, хлеба! Дай голодным хлеба, хлеба! Хлеба подай нам, батюшка, Христа ради!«— кричит народ. Обиженный мальчишками юродивый обращается к царю: «Вели-ка зарезать, как ты зарезал маленького царевича».

Борис не дает боярам схватить юродивого: «Не троньте! Молись за меня, блаженный...» Но юродивый отвечает: «Нет, Борис! Нельзя, нельзя, Борис! Нельзя молиться за царя Ирода: Богородица не велит...»

Действие IV

Картина 6

Лесная прогалина под Кромами. Ночь. Восставшие крестьяне приводят захваченного кромского воеводу. Народ насмешливо «величает» царского слугу-боярина, припоминая ему все свои обиды: «Честь почести ты нас поваживал, В бурю-непогодь, да в бездорожье На ребятках наших покатывал, Тонкой плеткой постегивал...»

Приход монахов Варлаама и Мисаила, обличающих Бориса, еще больше разжигает народный гнев. Широко и грозно звучит песня восставшего народа: «Расходилась, разгулялась удаль молодецкая, Пышет полымем кровь казацкая! Поднималась со дна сила пододонная...» Появляются посланцы самозванца— патеры-иезуиты. Но появление чужеземцев вызывает возмущение народа. Крестьяне тащат иезуитов в лес, на осину.

На поляну выезжает окруженный войском, шляхтичами и иезуитами самозванец. Он освобождает кромского боярина. Обещаниями милостей и защиты самозванец склоняет взбунтовавшихся крестьян к походу на Москву. Небо освещает зарево пожара. Зловещи и тревожны удары набатного колокола.

Испуганно озираясь, появляется юродивый. Тоской и болью звучат его вещие слова о новых бедах, ожидающих русский народ: «Лейтесь, лейтесь, слезы горькие, Плачь, плачь, душа православная! Скоро враг придет и настанет тьма, Темень-темная, непроглядная...»

Картина 7

Грановитая палата в Кремле. Идет заседание Боярской думы, обсуждающей, какой казни подвергнуть самозванца, когда он будет схвачен. Появляется Шуйский. Он рассказывает, как царь Борис в своем тереме отгонял от себя видение убитого царевича Димитрия. С криком «Чур, чур, чур, дитя!» вбегает сам Борис. Увидев бояр, он овладевает собою и обращается к ним с просьбой о совете и помощи. На это Шуйский предлагает царю выслушать старца, пришедшего поведать великую тайну. Борис соглашается. Вводят Пимена. Сказание о чудесном исцелении больного, произошедшем на могиле царевича Димитрия в Угличе, переполняет меру страданий Бориса. Он падает без чувств.

Придя ненадолго в себя, умирающий Борис завещает сыну беречь царство: «Не вверяйся наветам бояр крамольных, Зорко следи за их сношеньями тайными с Литвою, Измену карай без пощады, без милости карай, Строго вникай в суд народный — суд нелицемерный...»

Под звон погребального колокола, под пение монашеского хора царь умирает. Потрясенный царевич Федор, простившись с отцом, поднимается с колен... И тот час Шуйский, незаметно выйдя вперед, преграждает ему дорогу к трону.

http://www.bolshoi.ru/performances/24/libretto/

Действующие лица:

Борис Годунов (баритон)

Дети Бориса:
Федор (меццо-сопрано)
Ксения (сопрано)

Мамка Ксении (низкое меццо-сопрано)
Князь Василий Иванович Шуйский (тенор)
Андрей Щелкалов, думный дьяк (баритон)
Пимен, летописец, отшельник (бас)
Самозванец под именем Григория (так в партитуре; правильно: Григорий, Самозванец под именем Димитрия) (тенор)
Марина Мнишек, дочь сандомирского воеводы (меццо-сопрано или драматическое сопрано)
Рангони, тайный иезуит (бас)

Бродяги:
Варлаам (бас)
Мисаил (тенор)

Хозяйка корчмы (меццо-сопрано)
Юродивый (тенор)
Никитич, пристав (бас)
Ближний боярин (тенор)
Боярин Хрушов (тенор)

Иезуиты:
Лавицкий (бас)
Черниковский (бас)
Голоса из народа, крестьяне и крестьянки (бас (Митюха), тенор, меццо-сопрано и сопрано)
Бояре, боярские дети, стрельцы, рынды, приставы, паны и панны, сандомирские девушки, калики перехожие, народ московский

Время действия: 1598 - 1605 годы.
Место действия: Москва, на литовской границе, в Сандомирском замке, под Кромами.
Первое исполнение: Санкт-Петербург, Мариинский театр, 27 января (8 февраля) 1874 года.

В опере сталкиваются царь и народ; огромная власть и одиночество сопряжены с предательствами; присутствие народа (хора) подчиняется закону столь же бурной, сколь и бессмысленной смены власти. Между тем голоса, противопоставленные друг другу, образуют живое тело Руси, олицетворяют ее судьбу, которую раскрывает музыка в торжественных аккордах, выдвинутых на передний план гармоническими басами, воплощая движение ко все тому же, неизменному в течение веков итогу: разорение, тирания, горестный мистицизм, суеверия.

Следует признать, что Мусоргский пошел по трудному пути, если учесть, что перед нами жанр традиционной музыкальной драмы. Опера включает всего один любовный дуэт, и тот освещен холодным светом государственных интересов и вставлен в насмешливую раму именно потому, что музыка их как бы не замечает, вся проникнутая восторженным лирическим порывом встречи Марины и Самозванца. В целом звуковое богатство и роскошь зрелища вовсю развернуты в этом широком, лишенном условности полотне, их можно найти в народных песнях, в хорах и в партиях действующих лиц, на короткое время выступающих из хора как протагонисты.

Огромное число энергичных, живых лиц, а не избитых типов традиционного театра составляют подлинный кладезь тех национальных богатств, за которые ратовала «Могучая кучка». Мусоргский открывает ей далеко не благостные подлинные ритмы и мотивы народной музыки или имитирует их. Толпа поет, утверждая себя в действительности. Народные типы — калеки, пьяницы, бродяги-монахи, крестьяне — все эти пестрые образы живой многолюдной толпы, речь которых глубоко эмоциональна, свидетельствуют о том, как растет сила иллюзий, невзирая на беды, в то время как царь угрожает и умоляет в бесплодной надежде удержаться на троне.

Когда муки совести ненадолго оставляют Бориса, голос его выражает глубокую печаль, но для упрямых фактов одной ее мало. Почти в начале, после празднества коронации, эхо истории, полной непрерывных коварств, звучит, словно во сне, в келье Пимена, вырастает из сокровенных намеков, множит свою таинственную сеть, которой не страшны никакие препятствия: именно старец, суровый монах, окончательно добьет преступного властелина. Преследуемый ужасными призраками, он бродит и бормочет словно экспрессионистская жертва. Он погубил чистое, невинное существо, и вот ответ погибшего.

Умирающему царю не остается ничего другого, как взывать к небу о помощи, не для себя, но для детей, тоже невинных жертв, как и младенец Димитрий. Эта молитва трогает самые сокровенные струны человеческой души, которых не смог коснуться ни один другой персонаж оперы. Борис прощается, осененный благодатью. В последнем действии толпа предается лихорадочному, пагубному веселью. Беззащитный голос юродивого звучит обвинением их бреду.



Комментарии:

Для добавления комментария необходима авторизация.