Статьи

Принципиальный выбор “национализм или патриотизм” навязывается известной части нашего общества уже достаточно давно, с начала 90-х годов. Ещё патриарх националистического движения Александр Баркашов двадцать с лишним лет назад в “Азбуке русского националиста” сформулировал её предельно чётко: “Итак, национализм или патриотизм? Мы не случайно развели и даже противопоставили эти понятия. Сегодня Россия определяет Свой путь, есть для нее только Один единственно верный”

По сути, вокруг данной дилеммы строится целый дискурс в националистическом лагере. Баркашов и его РНЕ давно канули в политическое небытие, однако десятки и десятки националистических деятелей и публицистов, сменяя друг друга, на протяжении многих лет навязчиво продолжают углублять озвученное противоречие. Тезис о принципиальной вторичности и даже ущербности патриотизма перед лицом национальной идеи буквально вдалбливается ими в головы аудитории. Аргументация, правда, со времён Баркашова изменилась несильно: к стандартному набору обвинений в адрес советской эпохи теперь принято прибавлять злобные поношения нынешней РФ.

Разумеется, никаких достоверных и неопровержимых доказательств принципиальной невозможности для здравомыслящего человека быть патриотом России хулители патриотизма не приводят. Их обличительный пафос в адрес советского периода как якобы тотально антирусского чаще всего опирается на ряд исторических подтасовок или даже откровенно лживых измышлений. Критика же нынешней государственной конструкции подаётся как некое железное обоснование для выражения сугубо враждебного отношения к абсолютно любым действиям властей РФ как на внутренней, так и на внешней арене. Более того, реально существующие изъяны современного российского общества подобная публика настырно пытается использовать  как железный аргумент против любых форм патриотизма. Слушая её, поневоле вспоминаешь старый анекдот про диссидента, пишущего в газету объявление: начинает с просьбы помочь разыскать пропавшую собаку, а заканчивает: “Как же я ненавижу эту страну!”.  

Очень жаль, что ряд наших патриотических публицистов и обществоведов не уделили в своё время должного внимания подобной пропагандистской кампании, не вступали в принципиальную дискуссию с её глашатаями и не разъяснили, что подобное противопоставление в действительности сколь надуманно, столь и вредно. Печальный итог всего этого – значительное извращение в массовом сознании смысла самого понятия “патриотизм”, глубокий кризис национального движения в России, переход многочисленной и видной его части вместе с рядом лидеров на позиции, откровенно враждебные народу и стране.

Найти разгадку поразительного, на первый взгляд, парадокса, пытались многие. В том числе и те деятели националистического лагеря, которые, несмотря на ряд вполне обоснованных претензий к существующей власти, нашли в себе силы поставить общерусские интересы выше собственных идеологических предпочтений. Однако одними лишь сетованиями на тупой полицейский пресс, отдавивший мозги значительной части националистического “движа”, данный феномен не объяснишь. Корни его лежат значительно глубже. Причина принципиальной “смены вех” заключается не только в укоренении вульгарно западнических установок в националистической среде (я, например, об этом тревожном процессе подробно писал ещё более двух лет назад),  но и в глубокой дискредитации патриотической идеи, долгие годы последовательно осуществлявшейся самими же предводителями националистов. Принципиальная готовность пренебречь интересами Родины, выдаваемая за строгое следование “русским национальных интересов”, в определённых кругах служила и продолжает служить чуть ли не базовой мировоззренческой установкой.

Результаты такой пропагандистской обработки националистического лагеря особенно рельефно проявились год назад, в разгар украинского кризиса. Массовые симпатии бандеровскому Майдану, неприязнь к Донбассу, переходящая в открытую ненависть (вспомним матерные кричалки про Новороссию во время последнего Русского марша!) – всё это во многом результат вытравливания именно патриотического начала. Отказавшись отождествлять свою судьбу с судьбой страны, затоптав в себе чувство любви к Родине, многие русские националисты, зачастую сами того не осознавая, постепенно перековались в антирусских шовинистов, бесконечно враждебных русскому миру и всему тому, что с ним связано.

Вдумаемся, на чём основано это шулерское противопоставление: “патриотизм vs национализм”, сбившее с пути уже стольких людей. Главным образом, на утверждении, что де патриотизм заключается не только в любви к Родине, но и в подчёркнутом выражении лояльности к конкретному государству, в стремлении ему всячески услужить.

Утверждение это ложное. Патриотизм, в отличие от этатизма, не склонен возвеличивать и абсолютизировать роль государства. Патриот трепетно относится не к государству как таковому (в сущности, обезличенной бюрократической машине, выполняющей ряд функций), а именно к Родине, которая включат в себя целый ряд смыслов. Родина – понятие намного более широкое, чем государство. Это и родная земля, и родной народ, и родная культура. Государство, созданное своим народом на своей земле и на собственной культурной базе, в мировоззрении патриота является всего лишь органичным продолжением того ряда смыслов, который изначально задаёт образ Родины, но не более того. Критики патриотизма чаще всего занимаются банальной подменой понятий, выдавая за патриотизм этатизм.

Да, патриот – почти всегда последовательный коллективист, готовый принести в жертву частное ради общего. Кстати говоря, на экзальтации именно патриотического чувства строилась идеология многих правых движений Европы первой половины XX века, которые частью нынешних правых симпатизантов Майдана – вот парадокс! – воспринимаются едва ли не как образцы для подражания. Однако именно это качество патриота – любовь к Отечеству, готовность служить ему не за страх, а за совесть - и преподносится критиками как его главный недостаток, переходящий в порок. Мол, патриот в своём законченном выражении – это духовный раб и цепной пёс антирусской “путинярни”, ну или, в лучшем случае, безмозглый исполнитель, готовый ревностно исполнять любую государеву дурь. В общем, логическая эквилибристика, хорошо знакомая нам ещё со времён перестройки, не так ли?

Сильная приверженность либерально-западническим пропагандистским штампам, стремление выводить от них свои теории  весьма заметно прослеживается в выступлениях ряда сегодняшних националистических деятелей. Серьёзная мировоззренческая деструкция не обошла стороной и их, ведь неспроста же Широпаев и компания изощряются в оскорблениях “поцреотов” прямо-таки в унисон с авторами “Сноба” или выступающими на “Эхе Москвы”.

Разумеется, в противовес несовершенному патриотизму национализм преподносится публике в качестве некоего совершенного учения, будто бы начисто снимающего это проклятое противоречие: русский народ – антирусское государство (которое, замечу, за исключением ряда довольно непродолжительных по историческим меркам периодов, является надуманным). Вывод делается под стать теоретическим постулатам: мол, русский националист всегда сделает выбор в пользу собственной нации вместо чужеродного ему государства – и это-де замечательно.

Ниспровергатели патриотизма всячески утверждают, что тип государственного устройства, установившийся в нашей стране с 1917 года (наиболее рьяные из них, правда, отодвигают временной рубеж ещё дальше, вглубь веков), враждебен русскому народу абсолютно. А раз так, то он не заслуживает со стороны общества никакой поддержки, поддержка или хотя бы лояльность приравниваются чуть ли не к национальной измене. Более того,  допустимы любые действия, приводящие к ослаблению и падению власти – хоть подкоп под территориальную целостность страны, хоть прямая поддержка “идейно близких” бандеровцев. И ничего удивительного в сём повороте мысли  нет: принятие порочной логики “хуже, чем при “чекистах” уже не будет” неизбежно приведёт лишь к такому конечному выводу.     

Аргументировано возражая против данной идеологической конструкции, необходимо сделать акцент на следующих моментах.

Во-первых, тип российского государства, какой бы он ни был несовершенный (к советскому времени это относится гораздо менее, но предположим) – это всё равно тип российского государства. Если бы он действительно был абсолютно  враждебен интересам русского народа, то представлял бы из себя уже не российское государство, а откровенную оккупационную администрацию, которая появляется лишь в результате иноземного нашествия. К примеру, ряд белогвардейских образований под иностранным протекторатом времён Гражданской войны подавляющей частью их населения в качестве русских государств не воспринимались как раз в результате их выраженной внешней зависимости. Советская Россия на их фоне отличалась в выгодную сторону – хоть и с продразвёрсткой, но всё ж таки своя, искомая, без английских миссий, французских генералов и японских штыков.

Если бы власть РФ представляла из себя именно оккупационную администрацию, то многочисленные ненавистники России как на Западе, так и внутри страны подобное  образование всемерно бы поддерживали и укрепляли (именно так и происходило в первую половину 90-х при Ельцине), а не сплотились бы против неё в едином строю, как мы это наблюдаем сейчас. “Немец зря петь не будет”, - говорил герой бондаревского “Горячего снега”. Так и теперь наивно предполагать, что наши давние недруги станут громогласно требовать головы Путина лишь красного словца ради.

Многие из числа называющих себя националистами не могут понять простой вещи: никакое государство не может существовать на протяжении десятилетий, выдерживать внешнее давление и побеждать в войнах, если его устройство находится в непримиримом антагонизме с подавляющей частью собственного населения. Если бы накал антагонизма (“антирусскости”) между государством и русским народом был бы и сейчас таков, как это было в начале 90-х, то оно давно бы прекратило своё существование. А раз РФ по-прежнему жива и, несмотря на ограниченные возможности, добивается определённых политических успехов, значит, подлинный масштаб противоречий всё же не столь велик, как это изображают идеологи и пропагандисты.  

Рассуждения о том, что якобы государство всегда стремиться приспособить нацию для обслуживания своих интересов, что оно, взгромоздившись своей тяжкой тушей на шею русского народа, злобно гнетёт его многие столетия, суть интеллектуальное напёрсточничество. Государство и его институты в подавляющем большинстве случаев исполняют лишь то, что в той или иной форме требует от них общество. Ну или в крайнем случае то, против чего общество не выказывает принципиальных возражений. Случаи, когда тип государственного устройства действительно начинает диаметрально расходиться с устремлениями подавляющего большинства государствообразующей нации, в истории достаточно редки. Как правило, такие конфликты не разрешаются мирным путём и приводят к крупным потрясениям революционного характера, в результате которых общество в лице государствообразующей нации сносит прежнюю конструкцию и возводит новую, более приемлемую. Задача подлинного националиста и патриота заключается в том, чтобы выстроить разумный баланс. Нам необходима не попытка реализовать утопическую абстракцию о том, что нация превыше всего, а компромисс: нация способствует развитию и укреплению государства - государство, черпая в обществе свои силы, защищает и оберегает нацию.

Во-вторых, намеренная аффектация, придание неприятному тебе явлению нарочито демонических черт – давний шулерский приём из арсенала ловцов душ. Передёргивания, искажения, сознательное раздувание удобных тебе фактов и замалчивание неудобных имеет целью воздействовать на эмоции, на сферу чувств человека, а не на его разум. Намеренная демонизация российского государства преследует вполне конкретную цель: заставить аудиторию отказать в поддержке любым его начинаниям, вплоть до тех, которые прямо идут русскому народу во благо. То есть, склонить её к принятию крайнего решения, продиктованного именно накалом эмоций, а не здравым рассуждением. Степень разумности при оценке тех или иных высказываний и призывов в таком случае снижается многократно. Так, например, националистическая среда в своё время  проглотила известное заявление национал-демократа К.Крылова о том, что “официальный протекторат США был бы существенным повышением нынешнего статуса Эрефии”, хотя оно по смыслу совершенно абсурдно. События вокруг Украины это вскоре отчётливо доказали.

В-третьих, необходимо правильное понимание употребляемых терминов. Национализм сегодня большинством неангажированных обществоведов трактуется как идея ценности нации, её первичности в государствообразующем процессе. Первичности в процессе, а не противопоставлении процессу или уж тем более его отрицанию! Насколько мне известно, ни один вменяемый русский патриот не отрицает первичность русского народа в историческом процессе, создавшем Россию. С тем, что русский народ – это государствообразующий народ нашей страны, согласится не только подавляющее большинство русских людей, но, кстати, и все адекватно мыслящие из числа нерусских. Русские без России и вне России  - явление печальное и жалкое. На протяжении последних десятилетий нам это было наглядно продемонстрировано не раз и не два.  

Любая нация формируется в процессе развития этноса, создания им своего государства. Государство не может быть экстерриториальным, оно всегда неразрывно связано с определённой территорией, на которой в большинстве случаев и происходило превращение этноса в нацию, усовершенствование и усложнение его социальной структуры. Ни нация, ни государство невозможны без этой территориальной привязки. Утрата хотя бы части территории (о чём сегодня модно мечтать в националистической среде) переживается любой нацией весьма болезненно, как весьма болезненно переживается утрата организмом какого-либо своего органа или части. Потеря же всего государства целиком – это всегда масштабнейшая национальная трагедия, результатом которой в иных случаях может стать и угасание самой нации как таковой, её распад, ассимиляция и поглощение другими.

Отсюда вытекает, что всякий националист должен быть одновременно и патриотом России, видеть смысл своей деятельности в том, чтобы всячески способствовать её укреплению и процветанию, а не деструкции и разрушению. Куда заводит национализм, не подкреплённый патриотическим чувством, нарочито оторванный от русских “сосен и берёз”, мы сполна насмотрелись за прошедший год. Никуда, кроме лагеря антирусских сил, он привести не может, ибо эти силы, давно и хорошо разобравшись в сути глубинных заблуждений большинства современных националистов, научились весьма ловко ими манипулировать в своих интересах. Хоть деятели наподобие В.Басманова и мечтают принести в Россию “национальную революцию” на натовских штыках (уж коль скоро она никак не поднимается здесь сама), но в реальности они могут рассчитывать лишь на роль мелкой обслуги оккупантов.    

Разумеется, моё утверждение не означает, что русский патриот должен бездумно рукоплескать любым, даже самым непродуманным и вредоносным идеям, исходящим от власти. Повторюсь, патриотизм и этатизм – вещи разные. Наличие здравой меры, позволяющей определить степень приемлемости того или иного начинания для русского народа и его Отечества – вот та основная черта, которая позволяет определить искреннего и вдумчивого национал-патриота от беспринципного прислужника.

Патриоты выступают против экономического курса Кремля, против деградации русской культуры, против пренебрежения русскими интересами внутри России потому как такие деяния объективно идут во вред и русскому народу и государству.

Но патриоты, однако, всемерно приветствуют воссоединение с Крымом, помощь сражающемуся Донбассу, отстаивание политических интересов России на внешней арене и т.д., потому как такие действия объективно идут русскому народу и государству на пользу.

Искусственное навязывание выбора между патриотизмом и национализмом представляется мне чем-то сродни идиотскому вопросу, с которым не сильно одарённые интеллектом взрослые любят приставать к детям: мол, скажи, кого ты больше любишь - папу или маму? Как всякий нормальный человек любит одновременно и отца и мать, так и всякий вменяемый русский националист должен одновременно являться и патриотом России. Повторюсь, это не значит, что любовь всегда должна быть безоглядна и слепа – но она должна быть! Наша современная Россия является, мягко говоря, является далекой от совершенства конструкцией, но она всё равно заслуживает нашей поддержки, наших усилий по её преобразованию. Альтернативой России для русского народа может явиться лишь историческое небытие, так же точно, как альтернативой родителям для ребёнка является лишь сиротство.