Статьи

Футурология пятой империи

Империя в конечном счете определяется не личностью императора, не механизмом рекрутирования элит, не методиками интеграции, но своей высшей миссией, которая может быть сформулирована не сразу, но действовать внутри имперского народа как его «энтелехия».

Мы полагаем, что такая миссия вне всяких сомнений присутствует в интуитивном строе души русского народа. Более того, порою следование этой интуитивной сверхзадаче могло казаться необъяснимым прекраснодушием, «слабостью», «неконкурентоспособностью» русских, поскольку другие белые империалистические народы давно использовали бы «русские» возможности, чтобы повернуть их против колонизуемых народов и пространств к своей шкурной выгоде.

Точно так же и политика русской империи (как до революции, так и в советский период) часто строилась на нелогичном с точки зрения Запада принципе: поддержки слабейшего, угнетенного, донорстве по отношению к нуждающимся (о чем писали в свое время Достоевский, Леонтьев, Спекторский и другие русские писатели).

В XXI веке возрождение русского имперского проекта должно быть связано с выходом из тупиков промежуточного состояния цивилизации (между индустриальным и информационным, пятым и шестым технологическими укладами, между миром капитализма и миром прорывного сверхиндустриализма, нового синтеза гуманизма и традиционализма)[47].

В первую очередь Пятая империя России должна проявиться в виде нескольких мощных кластеров – «Национальных информационных корпораций» (НИК), включающих в себя автономные структуры – исследовательские, информационные, политические партии, общественные движения, творческие союзы, предприятия, общины.

НИК в свою очередь выступят инициаторами создания «Межнациональных информационных корпораций» (МИК), также основанных на сетевой, горизонтальной интеграции. Сетевой принцип функционирования позволит привлечь к НИК разнообразные структуры и сообщества в других странах (прежде всего, бывшего СССР).

Это, несомненно, будет способствовать процессу имперской реинтеграции и наращиванию «мягкого влияния» России во всем мире. МИК станут действенной альтернативой тем сценариям, которые проводятся транснациональными корпорациями (ТНК), всерьез претендующими на то, чтобы подменить собой национальные государства. Они навязывают миру глобализм, предполагающий нивелирование цивилизаций (коктейлизацию мира)[48].

МИК противопоставят идее всеобщей глобализации идею свободы наций, сохранение самобытности всех народов. В этом проявится классический фундаментально имперский характер этого нового этапа развития, несмотря на его сетевые формы, а также активное использование демократических и плебисцитарных механизмов общественного управления.

В новом мире, после крушения проекта западной глобализации, могут существовать несколько больших имперских сетевых пространств (России, Северной Америки, Латинской Америки, Западной Европы, арабских стран, Китая и т.д.), что в известной степени будет соответствовать столь популярной ныне концепции многополярного мира.

При этом, имперские пространства могли бы решить важнейшую задачу – вовлечение, в течение нескольких десятков лет, всех жителей планеты в систему эффективного образования и высокотехнологического производства (сфера услуг должна стать приложением к производству).

Это не только морально-этическая задача, но и просто требование элементарного прагматизма. Наличие миллиардов изгоев, люмпенов и просто бедных, в условиях существования стран, привыкших к достаточно высокому жизненному стандарту, способно вызвать лишь мировой хаос[49].

Развитие всех стран мира должно происходить в интересах подавляющего большинства жителей планеты, за исключением тех сверхбогатых махинаторов, которые хотели бы использовать упомянутый выше хаос для демонтажа национальных государств и утверждения мировой тирании ТНК. В этом может заключаться историческая миссия Пятой империи в среднесрочной перспективе.

Россия может стать лидером в деле создания МИК, что, безусловно, превратит её и в мирового лидера в сетевом формате, отличном от формата западного империализма. И если учесть, что русское имперское сознание никогда не было империалистическим и колониальным, то надо признать – шансы наши здесь очень и очень велики.

Отсутствие колониальной традиции, предполагающей жёсткое доминирование «метрополии», обрекало русских, как говорят некоторые, на «бесполезную» трату своих национальных энергий. Однако, переход в сверхиндустриальный, информационный формат устраняет минусы русской «всечеловечности», обращая их в однозначный плюс.

Согласно многочисленным мотивам русских сказок гармонизация мира со стороны главного героя (Ивана-дурака, Ивана – крестьянского сына, Ивана-царевича) ведет к гармоничному ответу со стороны мира. Безусловно, народ не ведет в своих сказках речь о прямолинейной благодарности (в истории России, напротив, мы часто получали черную неблагодарность со стороны тех, кому оказывали поддержку) – речь идет скорее о формировании русского стратегического менталитета.

Был воспитан народ, который в принципе пригоден к большой мировой миссии и воспроизводит ее исходя не из ожиданий сиюминутной отдачи или тем более прибыли, но целенаправленно – как духовную установку на преображение мира.

В каких же формах могла бы проявляться Пятая империя в стратегическом плане?

Конечно, в своем докладе мы не дадим на этот вопрос исчерпывающего ответа. Тем не менее, на наш взгляд, есть ряд уже проявленных в истории русской цивилизации замыслов, которые должны будут реализоваться в ближайшие столетия. Одним из таких стратегических направлений мог бы стать русский космизм, заново переосмысленный и синтезированный с православной традицией и новейшими научными достижениями.

С прагматической точки зрения, большая космическая программа предоставила бы возможность естественного решения проблемы демографического взрыва. На закономерность связи взрывного увеличения численности человечества с выходом человека в космос указывал в 60-е годы прошлого века оригинальный русский философ и футуролог, развивавший идеи В.И. Вернадского Игорь Михайлович Забелин.

Вот что он писал по поводу космической миссии человечества: «Определенно создается ощущение, что человечество как некое явление природы, как организация, “организм” – и тут совершенно прав В.И. Вернадский – исподволь готовится к выполнению каких-то новых своих жизненных функций, что какие-то имманентные причины выводят его на неведомые новые рубежи – и поэтому человечество набирается сил, перестраивается, самоорганизуется, подчас мучительно страдая при этом и преодолевая свои страдания. <…>

Все, что сейчас происходит с человечеством, подводит его вплотную к выполнению действительно только ему присущей и предназначенной миссии – к управлению природными процессами сначала на земном шаре, а потом и в околосолнечном пространстве»[50].

Сергей Переслегин, рассуждая о космосе как о естественном фронтире Развития, справедливо отмечает: «Всякая сколько-нибудь серьезная социальная инженерия в глобализированном мире, ограниченном рамками Земли является бессодержательной, поскольку в отсутствие космической экспансии ноосфера Земли по мере завершения процесса глобализации приобретает все черты замкнутости. Для замкнутых социосистем выполняется закон неубывания социальной энтропии»[51].

Иными словами, глобализация человечества как спонтанный процесс освоения среды, диктует выход накопившейся энергии по вертикали – формирование нового жизненного пространства, постепенно обретающего автономию от породивших ее земных народов-цивилизаций в виде стоянок, станций, колоний в космосе.

Объём информации давно уже превысил рамки собственно Земли, он принял вселенский характер. Об этом, косвенно, говорит и огромная популярность космической фантастики – человечество явно готовится перейти в совершенно новый формат экспансии как формы существования.

Но это невозможно в условиях господства старых политико-экономических форм индустриальной эпохи. Кроме того, необходимо понимание того антропологического поворота, который неизбежен в случае полноценной вертикальной экспансии. «Рывок к звёздам» приведёт к возникновению «человека космического», колонизационные авангарды которого будут создавать орбитальные города (полисы) и терраформировать другие планеты, воспроизводя там реалии человеческого социума.

Проекция земного на космическое нужна для утверждения самого человеческого начала, раскрытия его глубинного потенциала.

Важно подчеркнуть, что космическая экспансия отнюдь не предполагает космополитизма – хотя и утверждают, что освоение космоса возможно только усилиями «объединенного человечества». Нации, страны, прочие общности, укорененные в почву, являются мощными мотиваторами любых экспансий, без них человечество лишится базовых амбиций. Именно национальная экспансия способна вывести человечество в космос[52].

В то же время русский космизм, который стал основным религиозно-философским источником создания и внедрения реальных космических технологий, видел миссию человечества не в чисто пространственном распространении и не в добывании ресурсов из космоса, но в переходе самого человека как духовно-психофизиологического существа в новое качество.

Основоположники русского космизма, выступавшие с позиции синтеза науки и религиозной метафизики, рассматривали космонавтику исключительно в русле прорыва человечества к высшим состояниям, прорыва, альтернативного чисто технократической цивилизации.

Создатель учения о биосфере и ноосфере Владимир Вернадский твердо верил, что нас ждет переход в сверхчеловеческое состояние, к тому “роду, который нас заменит”: “И должно быть это геологически скоро, так как мы переживаем психозойскую эру. Структура мозга будет изменена по существу, и этот организм выйдет за пределы планеты”[53].

Переориентация цивилизации, изменение курса ее развития были связаны для русских космистов с раскрытием качественно новых психофизических возможностей человека. “Человеку, – писал Федоров, – будут доступны все небесные пространства, все небесные миры только тогда, когда он будет воссоздавать себя из самых первоначальных веществ, атомов, молекул, потому что тогда только он будет способен жить во всех средах, принимать всякие формы”[54].

Согласно Циолковскому Земля представляет собой заповедник, в котором образовалась естественная колыбель разума, призванного преобразить мировой хаос в гармонический космос.

В этой главе своего доклада мы привели лишь два примера русского развития (тактический – связанный с созданием международных информационных корпораций, и стратегический – реализацию замысла и потенциала русского космизма).

Именно такого рода задачи могут считаться соразмерными русской цивилизации, которая через новую империю, новое возрождение должна выйти от уготованного ей конкурентами затухания и растворения в других цивилизациях на очередной виток своего развития.

Заключение. Империя халкидонского типа

Мы уже останавливались на том, что миф о конце всех империй оказался несостоятельным во всех смыслах. Более того, непредубежденный историк должен был бы констатировать, что при падении империи на ее месте, как правило, сразу же возникает другая. Так, крушение колониальных империй (Британской, Французской, Бельгийской и т. д.) совпало с попыткой образования новой империи – Европейского Союза.

Проанализировав имеющиеся в науке и общественной мысли предположения об альтернативах имперскому пути развития России – космополитический путь (интеграция в мировое государство), национальное государство (с отказом от восстановления исторической России и с тенденцией к уменьшению и геополитическому отступлению нынешней РФ), конфедеративные и союзные формы в их противопоставлении имперским принципам – мы пришли к выводу, что этих альтернатив для России, нацеленной на продолжение своего существования в истории, не существует.

Имперский формат государства, как мы уже отмечали выше, предоставляет гибкий инструментарий для кооптации в него различных политических форм. Избирательное использование элементов унитарности, федерализма, союзной формы, автономности, договора и клятвы (присяги), активнейшее задействование демократических и сословно-корпоративных видов представительства и соучастия в политических процессах, конструирование общеимперского национализма и патриотизма позволят создать современное государство, обладающее всеми преимуществами ныне существующих государств и при этом избегающее их пороков и слабостей.

Общеимперский национализм планомерно воспитывает духовно-культурный тип гражданина, своеобразие этого типа определяется не внешними либеральными канонами, но ходом развития данного государства, его внутренней логикой[55].

Империя есть общечеловеческая константа. Как очевидно, здесь проявляется стремление людей к единству, которое предполагает общая для них природа. Глобализм, который как геополитическая тенденция уходит своими корнями вглубь веков, пытается возродить это единство на уровне глобальном, что является утопией – в самом худшем смысле этого слова.

Человечество реализует свои потенции в режиме национального творчества, вкладывая в сокровищницу истории величайшие достижения государственного и культурного строительства. Поэтому объединение в империю халкидонского типа противоположно пути глобализации по своей внутренней сущности.

Сегодня путь глобализации и сценарий, отстаиваемый ее субъектом – западной гиперимперией – означает торжество антисистемных и деградационных тенденций в человеческом развитии, закрепление доминирования «богатых» стран, а в них – узких олигархических прослоек, сокращение и демонтаж среднего класса во всем мире, переход к новому кастовому обществу, в основе которого – ревизия психобиологической природы человека с редактированием его «генной карты» и формированием расы сверх-людей, стоящих над остальным человечеством.

За большинством людей будет закреплена роль роли пассивного потребителя предложенного ему элитами варианта существования с отречением от всех традиционных «предрассудков», от всего высшего в себе и в своей культуре, ради утверждения усреднено-низшего, полуживотного существования.

Впрочем, и сверх-люди в этом сценарии развития рисуются скорее рационально высокоразвитыми человекозверями, не наследниками духовных традиций предков, а своеобразными комбинаторами информационных архивов исторически «преодоленной» человеческой цивилизации.

Возникновение «территорий хаоса» в регионах мира в результате процессов глобализации – признак того, что даже при своем гипотетическом возникновении такое глобальное квазигосударство – с «мировым правительством» – просуществует очень недолгое время. (Возможно, именно на это и указывается в христианской традиции, согласно которой «сын погибели», Антихрист, будет править всего несколько лет.)

Пятая империя как модель развития должна быть:

1) человечной империей, видящей в людях в первую очередь людей, то есть образ Божий, а не материал или субстрат;

2) веротерпимой и терпимой по отношению к традиционным культурам;

3) империей халкидонского типа (в узком смысле), то есть гарантом бесконфликтного сосуществования религиозных и этнических групп;

4) продолжающей русскую цивилизационную традицию «миродержавия», то есть остановки и преграды для всех претендентов на мировое господство;

5) проектом общего дела для народов доброй воли;

6) интегративной по отношению к предшествующим цивилизациям («страна-наследница»);

7) естественной лабораторией по выработке человеческого типа будущего

8) нацеленной на приобщение человека высшим ценностям (в пределе русский идеал – святость, Святая Русь, это универсалистский идеал, не ограниченный географически, идеологически, метафизически).

Некоторые из этих восьми тезисов требуют здесь более подробного раскрытия. Так, в Пятой империи:

– Союзнические и братские отношения между народами, связанными общей исторической судьбой, являются высшей ценностью и не подлежат ревизии в угоду националистическим, прогрессистски-космополитическим, неогностическим социальным проектам.

– Империя Халкидонского типа – это государство, хранящее право религий и этнокультурных (национальных) традиций на нераздельное и неслиянное общежительство друг с другом. В этом смысле каждый народ несет посильную имперообразующую миссию. Неуважительное отношение к другим традициям, пропаганда розни по отношению к ним жестко пресекаются.

– Попытки растворить другой народ и другую религию в своем народе и своей религии, так же как и агрессивное обращение в квази-религиозную (идеологическую) доктрину, «заменяющую» собою другие виды идентичности, не поощряются. Переход в иную веру и ассимиляция этноса могут происходить исключительно на добровольной основе.

– В качестве ведущего постулата мирового развития – как его живой механизм – признается сохранение разнообразия культурно-цивилизационных кодов и своеобразия культурных типов. Сопротивление духу и политике Пятой империи со стороны сил глобализации, транснациональных групп, трансгуманистических идеологий должно быть сломлено на основе стратегического союза с другими цивилизациями, разделяющими принципы взаимного доверия и уважения к святыням и высшим ценностям друг друга (здесь халкидонская модель понимается уже в расширительном смысле).

– Как инициатор и гарант мировой гармонии Пятая империя в качестве своего приоритета должна созидать и воспроизводить сильнейшую армию, лучшее вооружение, мощнейший военно-технический сектор. При возникновении военных конфликтов, угрожающих мировой гармонии, в их урегулировании силовыми средствами должны участвовать армии стран – участников широкой международной коалиции, а не какой-то одной страны.

– Многополюсное и многообразное человечество в перспективе должно выйти на новый этап взаимодействия, провозгласив вектор негэнтропийного сверхиндустриального пути, связанного с освоением космического пространства во внешнем мире и развитием самого человека на основе реализации высших религиозно-метафизических потенций и раскрытия пребывавших в небрежении антропологических возможностей.

Для этого Пятая империя целенаправленно предложит максимально возможные стандарты образования, научного и духовного творчества, здоровья и долголетия людей, реализацию себя в семье и системе воспитания для передачи опыта и нравственных ценностей детям и ученикам.

Эти стандарты должны будут распространяться по возможности на все культуры и цивилизации, но не как принуждение, а как открытое возможность, как право каждого человека на участие в общепланетарном развитии. Высшие достижения науки, культуры и искусства, так же как передовые инновации должны быть достоянием большинства, а не основанием для неэквивалентного обмена.

– Пятая империя задает завышенный формат культурного творчества, противопоставляя его духу современной массовой культуры. Должен быть создан и убедительно растиражирован во всем мире новый Большой Стиль Империи, новая эстетика и мода, в которых высокая классика воплотится в народной форме.

Помимо магистральных проектов новой эпохи (новые технологии, освоение космоса и др.), перед сверхиндустриальным обществом может вставать проблема занятости и досуга миллиардов, не вовлеченных напрямую в эти проекты.

Решение можно найти не через гипертрофию сферы зрелищ, развлечений, удовлетворения так называемых искусственных потребностей, но, – через развитие талантов в ремесле, искусстве, в народных промыслах, спорте, поднимая престиж мастерства и популярность в обществе высококачественных плодов авторского труда.

– К обычному набору человеческого «счастья» и «качества жизни» Пятая империя добавляет еще один элемент: национальные достоинство и честь, удовлетворенность человека состоянием своего народа, своей культуры и религии, связанной с этим справедливостью в обществе и в мире.

– Предстоит выработка особого имперского правящего слоя, хранящего и воспроизводящего имперские смыслы как симбиоз экономик, культур, цивилизаций, аккумулирующего их высшие ценности, строящих имперскую сакральную вертикаль в ее своеобразии.

Элита Пятой империи призвана осуществить синтез общенациональной сверхидеологии в духе братства единомышленников, своего рода огромной артели, где солидаризуются усилия народов, корпораций, направлений, школ, индивидуумов. Девиз этого синтеза – «Кто не против нас, тот с нами».

Вместо американской мечты и «стиля жизни» со ставкой на индивидуальный успех Пятая империя предложит миру русскую всечеловечную мечту «общего дела», заразительную идею сплочения вокруг привлекательной задачи, радости от общего смысла жизни и общего успеха с приоритетами общественной целесообразности и социальной правды.

Общенародная сакральность и высшие идейные искания Пятой империи должны неукоснительно базироваться на основе халкидонского принципа, не подменяя собой сакральность и догматику традиционных религий.

Мы стоим на пороге нового цикла своей империи, – это не возрождение четвертой или третьей империи, а создание принципиально новой реальности.

Для молодой империи, находящейся в начальной фазе цикла своего восхождения, как правило, характерны: прямое рекрутирование элит, прямая связь широких слоев и вождя, а следовательно народный характер самой империи, формирование «аристократии» или «правящего слоя» исключительно исходя из личных заслуг.

Все эти преимущества молодых империй должны в полной мере быть реализованы в России ближайшего будущего.

Империя не хранится в крови династий. Она не содержится в чернилах бюрократов. В пыли библиотек и архивов. И даже в порохе военных. Она лежит в конституции имперского человека – носителя своеобразной цивилизации.

Империя – это макрокосм царства, спрятанный в микрокосме человека. Как сказал 100 лет назад Василий Розанов: «Цари понимали боль, роды и смерть,– и они кость от кости народа крестьянского, и воистину каждый крестьянин есть царь по державному устроению ума и души».

Империю невозможно убить. Спрятавшись в пучине исторических потрясений, империя на время погружается в «волны небытия», выжидая момент, когда она сможет всплыть.

Примечание:

[1] Тойнби А. Постижение истории. М. 1991. С. 485-489.

[2] Trevor-Roper H. Aftermaths of Empire – in: End of Empire. The Demise of the Soviet Union / ed. by G.Urban. Washington 1993. С. 93.

[3] Он отразился в большом количестве работ о России, таких как: Wortman R. Scenarios of Power: Myth and Ceremony in Russian Monarchy. Princeton: Princeton University Press, 2000; Imperiology: From Empirical Knowledge to Discussing the Russian Empire / Ed. by Kimitaka Matsuzato. Sapporo: Slavic Research Center, Hokkaido University, 2007; Russian Empire: Space, People, Power, 1700–1930 / Ed. by J. Burbank, M. von Hagen, A. Remnev. Bloomington: Indiana University Press, 2007 и мн. др.

При этом в России неспроста в тот же самое время продолжаются разработки, призванные объяснить «отмирание» империи становлением «наций» и предупредить против опасностей, сопряженных с возрождением имперских комплексов: сборники российско-американского журнала «Ab Imperio»; Миллер А. Империя Романовых и национализм. М., 2006; Западные окраины Российской империи / Под ред. М.Д. Долбилова и А.И. Миллера. М.: НЛО, 2007; Сибирь в составе Российской империи / Под ред. Л.М. Дамешека, A.B. Ремнева и др. М.: НЛО, 2007; Северный Кавказ в составе Российской империи / Под ред. В.О. Бобровникова и И.Л. Бабич. М.: НЛО, 2007; После империи / Под ред. И.М.Клямкина. М., 2007 и мн. др.

[4] Beissinger M.R. The Persistence of Empire in Eurasia // NewsNet: News of the American Association for the Advancement of Slavic Studies. Vol. 48 (2008). № 1.

[5] Rоsefelde S. Russia in the 21-st Сentury. The Prodigal Superpower. Cambridge University Press, 2005; Паин Э. Россия между империей и нацией // Pro et Contra. 2007. Май-июнь; King Ch. Crisis in the Caucasus: A New Look at Russia’s Chechen Impasse // Foreign Affairs. 2003. March-April.

[6] Булдаков В.П. Империя и смута: К переосмыслению истории русской революции // Россия и современный мир. 2007 № 3. С. 7.

[7] Русская доктрина / под общ.ред. А.Кобякова и В.Аверьянова. М., 2005; Крепость «Россия» / М.Леонтьев, М.Юрьев, А.Невзоров, М.Хазин и др. М., 2005; Проханов А. Симфония Пятой империи. М., 2006; Проханов А., Кугушев С. Технологии Пятой империи. М., 2007; Бабурин С.Н. Мир империй. М. 2010; Аверьянов В. Империя и воля // Москва 2012 № 1 и др.

[8] Это напоминает анекдот о конкурсе на лучшую книгу о слонах. В нем немцы привезли на тележке многотомный труд «История изучения слонов – Введение», американцы – брошюру «Все, что вы хотели знать о слонах», французы – изящный альбом «Сексуальная жизнь слонов», а англичане – том в кожаном переплете «Как охотиться на слонов». Подход англичан в этом анекдоте – красноречивая метафора того, что такое «имперские исследования России» на Западе в постколониальную эпоху.

[9] Paul Veyne. L’Empire romain. – In: Maurice Duverger (ed.) La Concept d’Empire. Paris: Presses Univ. des France, 1980. С. 122.

[10] Черемных К., Восканян М., Кобяков А. Анонимная война (доклад) // Изборский клуб, 2013, № 6; Доклад «Линии раскола в российском обществе» / под ред. А. Кобякова // Изборский клуб, 2014, № 6 (18) и др.

[11] В концепции «пяти империй» А.А. Проханова к империи отнесена и древняя Киевская Русь, что может показаться явным преувеличением, не выдерживающим строгой критики. Однако, метафорически называть Древнюю Русь империей можно. Параллельно концепции Проханова была предложена еще одна концепция русской истории – концепция пяти исторических проектов России, структурно совпадающая с прохановской (Русская доктрина. М. 2005. – глава 12 «Нужна официальная история»). В ней дана и обоснована данная метафора, а Древняя Русь названа «торговой империей Рюриковичей». Можно сказать, что построенная на Руси инфраструктура пути «из варяг в греки» выступила своеобразной альтернативой (южно-северной ориентации) великому шелковому пути (западно-восточная ориентация), который обслуживался в данном регионе другим государством – Хазарским каганатом. Разгром Хазарии князем Святославом означал победу одной торговой империи над другой.

[12] Западные колониальные империи Нового времени имеют в себе больше черт Финикии и Карфагена, нежели классических империй Евразии, кроме того, они наследуют опыт ряда торгово-сетевых государств, в первую очередь Венеции. Аргументы о прогрессивности торгово-сетевых структур не могут безоговорочно приниматься, поскольку в этих структурах синтезировались передовые технологии с самым архаичным и регрессивным содержанием, в частности, работорговлей и криминальной (запрещенной в других государствах) коммерцией.

[13] Эту мысль подтверждает и Доминик Ливен: «Наиболее крупные демократические страны, как правило, имели колонии и были беспощадны по отношению к «небелому» населению, которое при таком положении вещей вряд ли могло осознать преимущества демократии» (Ливен Д. Разные судьбы послеимперских метрополий – в сб.: После империи. М. 2007. С. 79).

[14] Burbank J., Cooper F. Empires in World History: Power and the Politics of Difference. Princeton: Princeton University Press, 2010. С. 11.

[15] Алексеев Н. Русский народ и государство. М. 1998. С. 451.

[16] Римская империя изначально рождается не в монархии и без намека на монархию. И хотя Римская республика не называла себя империей, де факто она уже проявляла основные имперские качества. Римская метрополия производила имперскую власть над своими владениями по крайней мере после уничтожения Карфагена – в эпоху подчинения Македонии и Ахейской войны.

[17] Отчасти этот феномен нашел отражение в концепции Ш. Эйзенштадта, который увидел в русской и китайской революциях своеобразную форму самосохранения цивилизаций в их традиционной сущности – «революции с обратным знаком» (Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999. С. 285).

[18] Под гетерогенным (чужеродным) господством он понимает не только власть над разными по происхождению общностями, но и чужеродность, чуждость подданным самой власти, как будто привнесенность ее извне (власть завоевателя, власть иноземная или кажущаяся таковой). Это утверждение, несмотря на его спорность, указывает на то, что имперская система создает автономный, эксклюзивный порядок, который надстраивается над всеми подданными и над всеми укладами, в том числе и доминирующего имперского народа и даже ведущего имперского правящего слоя. Империя имеет всегда недостижимый для подданных высший этаж, подобный верхней комнате в вавилонском зиккурате, куда, согласно верованиям вавилонян, нисходит божество.

[19] Как государственно-территориальную форму цивилизации определяет империю С.Н. Бабурин.

[20] Хомяков Д.А. Православие. Самодержавие. Народность. М., 2011. С. 156.

[21] Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М., 2004. С. 567.

[22] Махнач В.Л., Елишев С.О. Политика: Основные понятия. М. 2005. С. 168.

[23] Там же. С. 176. При том, что распад империи ведет к лишениям и гонениям как на имперский народ, так и на «малые» народы, нельзя сказать, что в результате однозначно выигрывают «средние» народы – их политические элиты могут удовлетворить свои амбиции, но основная масса населения оказывается в худшем положении. К примеру, в постсоветских странах люди старшего поколения, безусловно, ностальгируют по временам СССР.

[24] Яковенко И. Империя и нация – в сб.: После империи. М. 2007. С. 56.

[25] См.: Постиндустриализм: глобальная иллюзия? – в сб.: Кризис России в контексте глобального кризиса / Сост. В.Аверьянов и М.Калашников. М.: Институт динамического консерватизма, 2013. С. 127-164.

[26] Тютчев Ф.И. Россия и Запад. М., 2011. С. 119.

[27] Прот. Сергий Булгаков считал, что «Третий Рим» с крушением самодержавной монархии скрылся «подобно Китежу под воду». В наиболее полнокровном виде идея трансформации империи воплотилась в легенде об иконе Державной Божией Матери, согласно которой Богородица непосредственно приняла на себя правление Россией после гибели последнего самодержца (см.: Россия перед Вторым пришествием (Материалы к очерку русской эсхатологии). Том II. М. 1998. С. 196 – 205.).

[28] Заслуга евразийцев 20-х годов состояла в том, что они открыто заявили о необходимости признать свершившийся факт невозможности управлять евразийским пространством старыми способами наряду с фактом желательности и необходимости сохранить и укрепить единство Евразии под суверенной рукой Москвы. Для этого евразийцы предложили перейти от национализма старого типа к общеевразийскому национализму и найти таким образом новую скрепу Империи в условиях отсутствия монархии и взамен марксизма-ленинизма. Евразийцы осознали, что в отличие от Австро-Венгрии, единство территории бывшей Российской империи сохранилось после 1917 г. неслучайно, что в этом есть высший промысел, и беречь его – непременное условие выживания русского и всех остальных народов Евразии, которые в противном случае обречены на рабство у глобальной системы западного неоколониального капитализма.

[29] При этом, правда, следует иметь в виду, что в 1989 году некоторые представители других этносов также записывались «русскими» или «украинцами» из соображений престижности, тогда как в 90-е и 2000-е гг. эти же люди и их потомки записываются при социологических опросах уже по-другому.

[30] Титул «отца всех народов» восходит к Библии – это точный перевод имени Авраама, данного ему Богом в завет (Бытие, 17). Что же касается Сталина, нужно иметь в виду, что в его эпоху на территории СССР шло бурное нациестроительство и фактически из племен были рождены десятки новых народов, для которых разрабатывались алфавиты, создавались литературные варианты языков и культурные каноны, а национальные автономии наделялись всеми атрибутами сложившегося народа.

[31] Бержье Ж., Повель Л. Утро магов. М., 1991. С. 40.

[32] Of Religion and Empire. Missions, Conversion, and Tolerance in Tsarist Russia / Ed. by R. Geraci, M. Khodorkovsky. Ithaca, NY: Cornell University Press 2000; Zhuk S.I. Russia’s Lost Reformation: Peasants, Millennialism, and Radical Sects in Southern Russia and Ukraine, 1830–1917. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2004: Breyfogle N.B. Heretics and Colonizers: Forging Russia’s Empire in the South Caucasus. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2005; Долбилов Д., Сталюнас Д. «Обратная уния»: проект присоединения католиков к православной церкви в Российской империи (1865–1866 гг.) // Славяноведение. 2005. № 5. С. 3–34; Crews R. For Prophet and Tsar, Islam and Empire in Russia and Central Asia. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2006; Werth P. Imperiology and Religion: Some Thoughts on a Research Agenda // Imperiology: From Empirical Knowledge to Discussing the Russian Empire / Ed. by Kimitaka Matsuzato. Sapporo: Slavic Research Center, Hokkaido University, 2007. С. 51–67 и мн. др.

[33] При этом нельзя отрицать, что борьба с традицией была чрезвычайно жестокой. Безусловно, существовала и угроза полного искоренения традиционных религий, обострявшаяся в 20-е и затем в 60-е годы. Однако, этого не произошло, и сегодня в России есть все основания для осуществления органичного синтеза традиционалистских и модернистских уровней цивилизации.

[34] Бердников И. Государственное положение религии в Римско-Византийской империи. Казань, 1881. С. 212.

[35] Острогорский Г.А. Отношение Церкви и государства в Византии. // Seminarium Kondakovianum. Вып. 4. Praha, 1931. С. 132.

[36] Именно к русской империи, начиная по крайней мере с XV-XVI века, сложилось особое отношение у народов Востока – ее воспринимали как державу «белого царя» (Ак-Падишаха). Таким легендарным титулом его именовали татары, ногайцы, китайцы, разные народы, принадлежащие буддизму. С «белым царем» многие народы связывали свое будущее. В частности, в начале XX века всерьез рассматривался вопрос о присоединении к Российской империи Тибета.

[37] Карташев А.В. Вселенские соборы. М., 1994. С. 288-295 (глава «Халкидонская проблема в понимании русских мыслителей»); Аверьянов В.В. Об архетипах исторической России // Свободная мысль 2011 № 6.

[38] Бабкин М. Священство и царство: духовенство Православной Российской Церкви и свержение монархии (начало XX в. – 1918 г.). Тезисы доклада на социологическом факультете МГУ, Москва, 27 мая 2010 г.

[39] Приведем лишь один пример. В журнале «Развитие и экономика» авторитетный исследователь исихазма С.Хоружий аргументированно показывает, что еще в Византии имперская сакрализация была по сути языческим привнесением и вступала в противоречие с идеей исихастского «обожения» (Хоружий С. Колючий клад: византийское наследие в его обоюдоострой актуальности // Развитие и экономика № 4. сентябрь 2012. С. 187). По иронии судьбы в следующей статье этого же выпуска журнала наш друг и соавтор М.Медоваров специально останавливается на политической ориентации исихастов и самого св. Григория Паламы, который занял определенную идейную позицию – антизападническую и прото-евразийскую. Св. Григорий Палама, вопреки рассуждениям Хоружего, в реальной жизни проявил однозначную политическую ориентацию на «сакральную Ромейскую монархию», императорскую, военно-бюрократическую, многоэтническую Византию (Медоваров М. Политическое измерение исихазма в поздней Византии и в новейшей истории России // Развитие и экономика № 4. сентябрь 2012. С. 199).

[40] Цымбурский В.Л. Остров Россия. Геополитические и хронополитические работы. М. 2007. С. 245.

[41] Там же. С. 249.

[42] Андреев Д. Роза мира. М., 1992. С. 571, 572.

[43] Алексеев Н. Русский народ и государство. М. 1998. С. 454.

[44] Русская доктрина. М. 2008. С. 42-43.

[45] В России в Успенском соборе Кремля царское место находится в пространственном распределении с “царскими дверями”, соотносящимися с Христом. (Б.А.Успенский. Царь и Патриарх. Харизма власти в России. М., 1998, с. 22).

[46] Флоренский П.А. Собрание сочинений. Философия культа. М., 2004. С. 196.

[47] Особенности технологического перехода, который должна при этом осуществить Россия, изложены в работе: Глазьев С.Ю. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального кризиса. М., 2010.Что касается ценностной модели, которую может предложить Россия миру в ближайшее время, ей посвящена глава «О наступательной доктрине России в мире» в докладе: «Другая холодная война. Стратегия для России» (Изборский клуб 2014 № 10 (22)).

[48] Мощь западной (атлантической) цивилизации, авангардом которой являются США, поддерживается и наращивается посредством функционирования мощнейших интеллектуальных центров, часто именуемых «мыслящими танками» («think tanks»), «фабриками мысли» («brains trust») и т. п. В принципе, эти «танки» и «фабрики» принадлежат к информационному укладу, но они подчинены крупным корпорациям, увязшим в индустриальном укладе и ставят своей целью аналитическое обеспечение глобального финансового капитализма, то есть нацелены на консервирование регресса мировой системы.

[49] Волны спонтанной миграции характерны не для империи, которая организует поток трудовых ресурсов всегда в соответствии со своими планами, а для империи разрушенной либо существенно ослабевшей. В империи стоимость труда – лишь один из критериев экономической целесообразности, которая определяется в согласии с критериями высшего порядка. Экономическая доктрина Г.Грефа с ее диктатурой рынка закрепляла именно постимперскую, капитулянтскую стратегию РФ на рубеже веков.

[50] Забелин И.М. Человечество – для чего оно? М., 1970.

[51] Переслегин С. Возвращение к звездам: Фантастика и эвология. М., СПб., 2009, С. 561-562.

[52] Также важно (это отмечалось выше) – сверхиндустриализм никоим образом не аннигилирует старые формы, но преображает их. Например, экспансия в космос типологически близка к экспансии подводной, направленной на освоение дна Мирового Океана. А эта колонизация есть продолжение, в новых условиях, колонизации земного пространства.

[53] Вернадский В.И. Письмо к И.М. Гревсу от 4 октября 1933 г. – в кн. Мочалов И.И. В.И. Вернадский, М., 1982. С. 278-279.

[54] Федоров Н.Ф. Сочинения. М., 1982. С. 451.

[55] Навязанное в поле общественной дискуссии какое-то время назад противопоставление империи и национализма может иметь место только при одном условии – если речь идет о национализме универсально-космополитического образца, национализме либеральном. В противном случае национализм и империя вполне согласуются между собой: национализм ведущего имперского народа оплодотворяет собой имперскую идею, а национализм малого народа, примыкающего к империи, заключенный в рамки имперской лояльности, развивается и процветает под покровительством имперского закона. В империи подданный живет в структуре двойной идентичности, сочетая национализм большой Родины-Империи и национализм как любовь к малой родине, которая естественна и благородна в глазах всех имперских (братских) народов.