Авторизация


На главнуюКарта сайтаДобавить в избранноеОбратная связьФотоВидеоАрхив  

Эпизод из фильма «Братья Карамазовы» (1968). В роли Павла Смердякова Валентин Никулин
Источник: Яндекс картинки
12:12 / 17.03.2018

Андеграунд, ставший мейнстримом
Сегодня на российских просторах цветут сразу все цветы. «Голубые» Ромео и Джульетта – пожалуйста, уже есть. Творцы разводят ручонками: они «так видят». Высокий и чистый секс сестры и брата – да не вопрос, тоже уже на московской сцене. Ну что там американский спортивный врач-педофил, которого приговорили к 175 годам тюрьмы?

Что происходит, когда нормы диктует подворотня

Когда контркультура вышла на улицу, а в дыму Отечества шарлиэбдохнуло, краснодарские девушки оплевали Вечный огонь, московская муниципальная депутатка обрядила клоунами бюсты правителей России, а кандидатка в президенты покривлялась у входа в храм.

Нет девиации – нет и нормы

Десятиклассницы пояснили, что не знали о символическом смысле Вечного огня. Люся Штейн, по случайности, как рояль в кустах, оказавшаяся рядом с «мальчиком-читающим-Шекспира» на Арбате, заявила, что поглумилась над скульптурами ради «десакрализации власти» и своего «неотъемлемого права хохотать» над ней. Кандидатка в президенты быстро стёрла видео со своими танцами, но в Сети ничто не исчезает бесследно.

Сегодняшние события – деяния детей рессентимента, развала страны и нацио­нального унижения, случившегося в 1990-е. Именно тогда в поле публичного обсуждения сначала в виде вопросов, а потом и утверждений были введены немыслимые прежде идеи.

Думай сначала о себе, и потом о себе, и всегда о себе. Бей слабых. Кто бедный, тот дурак. Неудачника толкни. Воровать полезно и интересно. Патриоты – негодяи, а предают умные. Это и есть «новое мышление». Кто не такой, тот совок. И били. И толкали. И грабили. И предавали.

А теперь у них выросли дети. Молодёжи свойственно нарушать границы. Однако есть смысл различать, когда нарушение границ нормы развивает социум, а когда способствует его деградации и является повторением задов.

Ещё в мае 1968-го одним из лозунгов бунтовавшего в Париже студенчества был лозунг «Запрещается запрещать». Сегодня у власти в Европе те шестидесятники, благополучно ставшие буржуазным истеблишментом.

Постмодернистский отказ от всех традиционных бинарных оппозиций, которыми привыкло оперировать европейское мышление – высокое/низкое, мужское/женское, прекрасное/безобразное, массовое/элитарное, добро/зло, ложь/истина, норма/патология etc., – включает в себя и отказ от разграничения искусства и не искусства, комического и трагического.

Так, на статус художественного высказывания теперь могут претендовать изображения, предметы, тела, звуки или действия, произведённые, кроме мастерских, концертных залов и иных традиционных мест, кем угодно, когда угодно, где угодно – хоть на солее храма, хоть в морге.

И посредством чего угодно – включая насекомых, чучела животных, черепа и трупы людей, отправления организма, физиологические звуки, манифестации психопатологических состояний, которые всё чаще отказываются называть патологическими. В культуре постмодернизма произошла депатологизация любых проявлений, хотя если нет девиации/патологии, то нет и нормы/здоровья.

Нет нормы – нет и патологии

В Европе свои проблемы, однако, институализировав бунт, она живёт в соответствии с действующими законами.

Полагаю, наших девушек, плюющих, к примеру, в Вечный огонь на могиле Неизвестного солдата в Париже, а также разнообразные существа иных полов, поджигающие официальные здания в качестве художественной акции, в европейской стране десакрализовали бы оперативно, так что похохотать они бы успели отменно, получив приличный штраф и даже, чем цивилизованный чёрт не шутит, попав в тюрьму.

Но и тут не всё так благостно. Вот бесконечно хохочущий журнальчик Charlie Hebdo. Художники похохотали над утонувшим сирийским мальчиком, над катастрофой российских самолётов над Синаем и над Чёрным морем, да не счесть всего, что показалось им смешным. За глумление над мусульманскими символами в результате теракта были убиты 12 человек, включая главного редактора Стефана Шарбоннье, и ранены ещё 11.

За два дня до гибели Шарбоннье, известный также под именем Шарб, закончил вышедшую уже после теракта книгу, озаглавленную «Послание мошенникам от исламофобии, играющим на руку расистам». Главред решительно отстаивает там своё право на самовыражение – т.е. на издевательство над чем угодно, называя его «критикой».

Правительства разных стран выразили соболезнования, по миру прокатился флешмоб «Я – Шарли», и журнальчик продолжил издеваться над всем на свете. А потому что свобода. Нет нормы – нет и патологии. И различий между культурой и хамством быть не должно, ибо неполиткорректно. А то ещё обидится кто.

Наше шестидесятничество при некотором сходстве всё же сильно отличалось от европейского. В частности и прежде всего отношением к Великой Отечественной войне: она была святыней.

Если «дети-цветы» в Европе не могли простить поколению отцов того, что оно допустило чудовищную войну и проиграло её, а потому уходили в наркотики, секс и рок-н-ролл, то советские шестидесятники, поколение победителей и их детей, открывали для себя мир, в котором стали явью полёты в космос, неформальное братство и высокая цена творческой индивидуальности, реализующей себя в общественно значимом служении.

В своих призывах к свободе это советское поколение никогда не доходило до проповеди эгоцентризма и ненависти к собственной истории.

Зато известные представители шестидесятников выступили с призывом к власти расстрелять парламент в октябре 1993 года, и это стало концом интеллигенции.

Которая так и не осознала, что такое правозащита, то есть осуществление и защита законных деяний в рамках закона; что такое свобода, ибо переняла бандитскую тоталитарную хватку; что такое равенство, ибо бросилась грабить государство и ближних, набивая себе карманы, или рухнула в нищету при невозможности заработать честным профессиональным трудом.

И в 1990-е с запозданием по фазе в нашу жизнь ввалился нигилизм евроамериканской контркультуры. Если «Шарли Эбдо» всё-таки вполне маргинальное на Западе явление, как и экспериментальные полуподвальные театрики, как и «скульптуры» из трупов людей, если социал-дарвинистские идейки бытуют там на низовом уровне и не допускаются в публичное поле, то наши оказались впереди планеты всей.

Бумеранг

Когда андеграунд становится мейнстримом, когда подворотня считает себя вправе диктовать образцы нормы, культуре приходит конец. Старые идеалы были дискредитированы, а свято место пусто не бывает. И поехало.

Сегодня на российских просторах цветут сразу все цветы. «Голубые» Ромео и Джульетта – пожалуйста, уже есть. Творцы разводят ручонками: они «так видят». Высокий и чистый секс сестры и брата – да не вопрос, тоже уже на московской сцене. Ну что там американский спортивный врач-педофил, которого приговорили к 175 годам тюрьмы?

Подумаешь, делов-то, ну отодрал десяток-другой потаскушек, а раздули… Это реальная цитата из Рунета, и таких немало. Студент убил бывшую подружку и надругался над трупом? Сама виновата. Зачем «не дала». И в комментах шарлиэбдохнуло: пра-а-авильно, сама виновата, все они...

Что там ещё не охвачено толерантностью, которую на самом деле мы, так и не усвоив, мгновенно довели до абсурда? Фетишизм, каннибализм, секс матери с сыном, некрофилия? Представьте, Гамлет совокупляется со шпорой, черепом Йорика и Гертрудой, это так романтично.

Откровенность русофобов уже запредельная. Да, говорит человек, русские недостойны жить на нашей Земле. А что? У меня такое мнение, я самовыражаюсь. Почему бы не обсудить также, каковы выгоды от половой жизни с папой, вкусно ли человеческое мясо, человек ли женщина.

Идол прав: человек оказался затейливым дядькой. Потому что теперь мы даже увидели этого человека, состоящего из нескольких процентов населения. Которые право имеют. А остальных и топориком можно, потому что они тварь дрожащая.

Всё – можно. А потому что Разум и Свобода. Вас встретят радостно у входа. Встретят и проводят. И добавят. Радости, конечно, и удовольствий.

И это совсем не смешно. В первобытном обществе смерть, плач и смех были слиты воедино. Разделение смыслов случилось позже. Смех при ритуалах смерти и погребения, как и скверно­словие, были метафорами возрождения к новой жизни. И всегда это был «бумеранг, который прилетит обратно». Готовы ли оказались карикатуристы времён новейших к бумерангу, который-таки прилетел обратно?

Так то, скажут, первобытные времена, а нынче «цивилизованный мир». Но вся цивилизация началась с табу – прежде всего с запрета инцеста и каннибализма. С запрета бросать покойников где попало и возникновения погребального культа.

С тех пор нельзя смеяться над покойниками, будь они хоть трижды врагами, над больными, над бедными и несчастными, над жертвами насилия. Нельзя считать, что какие-то этносы генетически ущербны, а потому недочеловеки: уроки ХХ века должны быть усвоены крепко.

А пока в России в публичном пространстве гуляют смердяковы. Их не так уж много, но они очень громкие – со своими воплями уже не на ушко горничной, а во всю Ивановскую. Хорошо, бают, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с, совсем даже были бы другие порядки-с.



Комментарии:

Для добавления комментария необходима авторизация.