Искусство

Марфино впервые упоминается в 1585 году, как селение Щибрино, принадлежавшее думному дьяку, начальнику посольского приказа В.Я. Щелкалову. В первой половине XVII века вотчиной владели Головины, а с 1650 года — дьяк С.И. Заборский. В 1698 году Щибрино приобрёл воспитатель царя Петра I князь Б.А. Голицын, по преданию, назвавший её в честь своей жены Марфы.

Ещё Голицын оставил по себе память изящной церковью Рождества Богородицы, построенной по его велению в 1707 году крепостным архитектором Василием Белозёровым. Поставленная на пригорке, в архитектурном отношении она отражает «западничество» петровского времени.

Крестообразный объем увенчан ротондой, а фасады декорированы плоскостными барочными деталями, типичными для петровского времени. В интерьере барабан поддерживают четыре монументальных пилона. Это решение, визуально уменьшившее внутреннее пространство, придало ему сакральную таинственность.

Рядом с храмом — могила зодчего, удостоившегося чести быть погребённым на церковном дворе, у стен своего творения.

Через дорогу от летней церкви — зимний Петропавловский храм 1770-х годов, перестроенный в 1840-х годах М.Д. Быковским и принадлежащий к типу храмов «под звоном». Суховатая отделка фасадов близка эклектичному стилю «неогрек», популярному в николаевское время.

В 1728 году Марфино переходит к Салтыковым. А уже с середины XVIII столетия, при фельдмаршале Петре Семёновиче Салтыкове — крупном военачальнике, главнокомандующем русской армией, разгромившей Фридриха II при Кунерсдорфе, в усадьбе разворачиваются масштабные строительные работы, которые продолжил сын Петра Семеновича Иван Петрович, тоже генерал-фельдмаршал, женатый на графине Дарье Петровне Чернышевой.

Дошедшие до нас плоды его деятельности — круглый двухъярусный павильон «Миловид» со скульптурой Аполлона, беседка-полуротонда и два корпуса псарен. Башня, стоявшая между псарнями, и служившая своеобразным вместилищем для охотничьих трофеев и арсеналом военного снаряжения, утрачена.

Из «Записок» мемуариста Ф.Ф. Вигеля можно составить подробную картину Марфина того времени. Усадьба представляла собой целостный архитектурный ансамбль с двухъярусным на возвышении домом «кудрявой архитектуры Возрождения», регулярным парком «с бесконечно прямыми липовыми аллеями» и густой липовой рощей, примыкавшей к господскому дому.

«Здесь имелись два театра: один деревянный в регулярном парке, другой — воздушный, в двух верстах от господского дома, среди прекрасной Дарьиной рощи. Сцена этого театра находилась в центре поляны, в правильном полукружии, между двумя отлогими склонами, служившими зрительным залом.

Декорациями являлся естественный антураж. Здесь ставились отрывки из балетов, пасторали, водевили. Более сложные спектакли проходили в закрытом театре», — писала в книге о Марфине Н.К. Квятковская.

В 1805 году внучка фельдмаршала графиня Анна Ивановна Салтыкова сочеталась браком с графом Григорием Владимировичем Орловым, и имение в качестве приданого перешло к нему. Однако, по легенде, новый хозяин, азартный игрок, вскоре лишился поместья, продав его своему отцу В.Г. Орлову (младшему из знаменитых братьев Орловых, владельцу усадьбы Отрада), чтобы погасить карточный долг.

В 1831 году после смерти Владимира Григорьевича Марфино с хозяйственными и господскими строениями, с садами и оранжереями унаследовала его дочь Софья Владимировна Панина.

С её именем связан новый расцвет усадьбы: только что отстроенная архитектором Фёдором Тугаровым после разрушений Отечественной войны 1812 года, она в 1830–1840-х годах капитально обновляется. Ученик Доменико Жилярди Михаил Доримедонтович Быковский осуществил в 1831 — 1845 годах полную реконструкцию ансамбля в стиле «николаевской» готики.

Дворец, занимающий самое «выгодное» местоположение на верхней береговой террасе, сохранил свой вытянутый по продольной оси двухэтажный объём, поставленный на невысокий цоколь. Изменился только его декор — с классицистического на псевдоготический.

Весьма эффектно Быковским была обыграна центральная часть фасада, обращенного к пруду. Здесь боковые башни с зубцами, высокие стрельчатые окна и балкон с ажурной каменной балюстрадой создают образ, навеянный европейской стариной. Интерьеры дворца остались классицистическими, в новом вкусе оформили только спальню графини и молельни.

Флигели, стоящие перпендикулярно к дворцу и ограждающие прямоугольное поле курдонёра, в 1832 году по замыслу Быковского стали отвечать формам реконструированного им дворца, но декор их скромнее и лаконичнее.

Рядом с домом появились массивные въездные арочные ворота с круглой башней-караульней. А от дворца к пруду, через две террасы с подпорными стенками, пролегла парадная белокаменная лестница, композиционно завершённая на нижнем ярусе фонтаном и лодочной пристанью. Эта мастерски организованная часть парка наиболее красива. Ярким художественным акцентом здесь являются каменные скульптуры грифонов, водружённые на широкие устои по сторонам спуска к воде.

Мифические животные с головой орла, шеей дракона и мускулистым львиным телом, сложив за спиной мощные крылья, с холодным небрежением взирают на застывшие воды большого пруда. Подобные сооружения-пристани, украшенные скульптурами, также можно было видеть в усадьбах Кузьминки и Суханово, с той разницей, что там красовались мраморные львы.

В 1840-е годах пристань была украшена римским фонтаном со скульптурной группой детей с дельфинами (предположительно работы И.П. Витали), поддерживающих огромную чашу-раковину и обрамлена чугунной решёткой искусной работы.

Архитектурным уникумом для Подмосковья является марфинский мост. В сооружении 1770-х годах, построенном при Салтыковых Быковский увидел предмет для вдохновения. В 1837–1839 годах он кардинально перестроил его, превратив обыкновенную переправу в романтичную «средневековую балладу». Мост с идущей по одной его стороне галереей с витыми белокаменными колоннами и тонкой каменной резьбой играет так же роль парадного въезда в имение.

Парк Марфина, по обыкновению разделённый на французский и английский, был огромен. Тенистые аллеи, как долгие зелёные коридоры, уходили вдаль и были «обставлены» изящной мраморной скульптурой. Среди деревьев прятались павильоны.

Сложная водная система на подпруженной реке Уче из нескольких рукотворных водоёмов, соединённых между собой каналом, охватывала парадную зону серебряным кольцом. Обилие воды, всюду сквозившей и мерцавшей, настраивало на лирический лад, призывало к «созерцательности».

Однажды посетивший Марфино сын строителя усадьбы К.М. Быковский, тоже архитектор, вспоминал: «…Марфино составляет одно их светлых воспоминаний моей юности. В 40-х годах прошлого века я ездил туда с моим отцом М.Д. Быковским, создавшим весь декоративный облик Марфино с мостом, домом и пристанью.

Помню, как я был поражён, когда из-за берёзовой рощи вдруг открылся вид на пруд, мост с колоннадою, ворота и дом со спускающимися от него к пруду каменными террасами с лестницей с фонтаном и пристанью с грифонами по сторонам её. Всё в бледно-розовых тонах, освещённое ярким солнечным светом, выделялось на фоне зелени и, только что выстроенное, содержалось превосходно.

Все террасы были обрамлены гирляндами цветов. Это была какая-то сказочная картина, и впечатление от неё было настолько сильно, что сохранилось на всю жизнь. И, несмотря на моё продолжительное пребывание в Италии, не изгладилось и по сиё время…».

Панины владели усадьбой вплоть до революции. Ныне уже несколько десятилетий территорию занимает ведомственный санаторий «Марфинский». Постройки жилой зоны приведены в образцовый порядок, но огорчают сооружения хозяйственного комплекса, находящиеся на периферии комплекса и отсечённые от основного ансамбля забором. Оставленные без опеки, они разрушаются.

А.В. Чекмарёв, А.В. Слёзкин