Статьи

Министр культуры Владимир Мединский опубликовал в «Известиях» программную статью «Кто не кормит свою культуру, будет кормить чужую армию». Собственно, достаточно заголовка, чтобы увидеть, какое именно понимание культурной политики и её стратегического значения вернулось в теорию и практику государственного строительства спустя четверть века после того, как культурную политику у нас было отменили. И такое понимание мы, конечно, приветствуем.

На самом деле этот похвальный подход был задекларирован ещё в декабре прошлого года, когда Владимир Путин подписал «Основы государственной культурной политики». Документ сам по себе, не побоюсь этого слова, эпохальный, потому что в нём российское государство впервые после советской эпохи официально — с печатью и подписью — принимает на себя обязательства по воспитанию гражданина.

А культурная политика, соответственно, — важнейший инструмент такого воспитания. Культура же, словами Мединского, — «пространство, в котором формируется идентичность».

Однако декларация декларацией, но в течение полугода никто из ответственных товарищей не взялся разъяснить прикладной смысл провозглашённых лозунгов — повторю, всячески похвальных — и принципы претворения их в жизнь. То есть были какие-то обобщённые интервью и комментарии, но так, чтобы «с толком и расстановкой», — нет.

И вот теперь министр культуры разъяснил — можно даже сказать, разжевал всё то, что по состоянию на июнь 2015 года государство имеет сказать конкретного о своей культурной политике и её реализации: зачем и откуда она берётся и что со всем этим богатством мы будем делать. Разжёвано достаточно внятно — так, что к сказанному добавить особо нечего.

Поэтому добавим к тому, что сказано не столько конкретно, сколько декларативно.

Тов. Мединский — первый госчиновник, который осмеливается говорить о праве государства предъявлять требования к качеству и идейно-эстетическому содержанию художественных произведений. Но, казалось бы, стесняется сказать о конкретных механизмах предъявления этих требований и контроля за их исполнением. Зато неоднократно подчёркивает, что это вовсе не цензура.

Нет, что не цензура, мы с тов. Мединским согласны — и даже говорили с вами, почему именно согласны.

Под пресловутой цензурой тов. Мединский, как следует из статьи, ненавязчиво понимает именно политические запреты и чиновничье самодурство — и решительно осуждает это безобразие. Во-первых, потому что это по демократической религии не положено — а её предписано всё-таки соблюдать.

Во-вторых и в-главных, пользы государству от этого никакой — потому что за этим неизбежно следует деградация культуры (именно как пространства воспитания и формирования идентичности) и в конечном итоге идейная беспомощность государства.

Но если не цензура, то что тогда? Ведь это же самое простое — запретить и не париться. А что делать? Что нам подсказывает опыт?

А вот что российский исторический опыт подсказал тов. Мединскому.

В известинской статье в отношения государства и творческих сословий вводится третья сторона — граждане. И — впервые за тысячу лет — не в качестве «потребителей культурных услуг» и даже не просто в качестве благодарной публики, а в качестве равноправных активных участников культурного процесса.

И вот как раз сущность этого триединства «государство — общество — искусство» министр разъясняет очень подробно и предметно.

Из подробности и предметности разъяснений логически следует естественное предположение, что именно в этом симбиозе государство и будет искать и выстраивать механизмы взаимного контроля и взаимной ответственности.

Таким образом, кровавый путинский режим в лице патентованного душителя свобод тов. Мединского провозглашает идеологией своей культурной политики такую простую штуку, как… народовластие. В традиционном российском понимании.

Ой, какой сюрприз.

Вас это не удивляет?

Вот и меня тоже не удивляет.

Потому что если без политологических фантазий посмотреть на теорию и практику путинского государственного строительства, то под религиозной догмой «демократия» он понимает именно народовластие. И именно его политические механизмы упрямо пытается выстраивать — с переменным, признаться, успехом.

Ведь бурно растущие и заботливо вскармливаемые при Путине «институты гражданского общества» — это оно и есть. И именно за эту коварную подмену его справедливо упрекают «западные партнёры».

Каким конкретным образом вовлекать институты гражданского общества в культурную политику, он министр Мединский в своей статье не объяснил.

Но делать это, по всей видимости, придётся — раз уж продекларировал.