Статьи

Шестнадцатилетняя россиянка написала как бы от имени юной американки как бы художественный текст о своей вымышленной как бы американской сверстнице, которая как бы приняла решение покончить жизнь самоубийством и дала себе на обдумывание его чуть более полутора месяцев, записывая события каждого дня в свой дневник.

Несколько миллионов просмотров в Сети, поклонение фанатов, издание отдельной книгой, продающейся ныне в Озоне, корона «Звезды Рунета». И неизвестное количество подростков, осуществивших такое же решение под влиянием этого текста: Стейс Крамер «50 дней до моего самоубийства».

Сначала об изобилии как бы. Действительно, текст написан, как сообщается в Сети, российской девушкой 1996 года рождения под американским псевдонимом. При совершенном незнании американских реалий. С невероятным количеством грамматических, синтаксических, пунктуационных ошибок и грандиозных литературных ляпов.

Однако подростков-поклонников ничто не останавливает: талант есть, и он воздействует на души, при всех выдуманных жизненных пертурбациях и американщине. Ну кто из её сверстников знает американскую жизнь? Единицы. Автор пишет, вероятно, искренне. «Американскость» тут или для шику, или для прикрытия.

«Это всё про нас! Вот как нам плохо! – кричат российские тинейджеры. – Теперь вы, взрослые, узнаете, как нам не хочется жить на этом свете!» И вполне вероятно, что немалое количество подростков этот текст-таки подтолкнул к роковому шагу.

Если верить статистике, в России, занимающей одно из первых мест в мире по общему количеству самоубийств, с 2002 года эта страшная цифра снижается. Однако частоты случаев суицида среди подростков такая тенденция не коснулась, там цифра чудовищна – почти втрое выше среднемировой величины. В 2013 году Россия по детским суицидам вышла на первое место в Европе. Уже летом 2015 года глава Следственного комитета РФ сказал: «Детские самоубийства захватили страну. И влияет на это тот же самый интернет, как показывают итоги наших расследований».

Меж тем в 2012 году вступил в силу закон о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию. Таковой, согласно федеральному закону, признана информация, в которой есть призывы к совершению суицида, употреблению наркотиков и прочим антисоциальным действиям. В Рунете осталось много заблокированных сайтов подобного рода. Но вот как быть с такими феноменами, как книжка Стейс Крамер?

Там нет прямых призывов покончить с собой, но есть намерение героини. Там вообще много чего есть: алкоголь, сцены насилия, побеги подростка из дома, наркотики, торговля ими, случайный секс, убийства, предательства, смерть подруги… Всё это бывает и в жизни – так можно ли про это говорить? Или следует молчать? А если не говорить, из жизни всё это исчезнет?

Полагаю, что говорить нужно. Но кардинальный вопрос – как говорить. Ведь есть так называемый синдром Вертера – достоверно установленная связь между ставшими широко известными случаями суицида людей или даже просто литературных персонажей, как с героем романа Гёте, и последующей волной аналогичных поступков других. Как бы в подражание случившемуся.

Причём существует корреляция между возрастом самоубийцы и возрастом его/её последователей, между его/её профессией и профессиями тех, кто под влиянием информации о суициде пошёл по тому же пути, и т.д. Поэтому подростки, которые и без того нередко думают о суициде в силу своей незрелости, максимализма, стремления к неправомерным обобщениям, когда первые беды кажутся апокалипсисом, первые мерзости жизни – жизнью как сплошной мерзостью, а первые предатели обращают в их глазах в Каинов всех людей, – вот они особенно подвержены «синдрому Вертера».

Автор книжки, судя по информации из Рунета, уже учится в медицинском институте и написала следующий свой роман. При всей её любви к субкультуре гóтов с их заигрываниями со смертью и склонностью бродить по кладбищам можно надеяться, что её «50 дней…» были демонстративным выплеском и у неё всё сложится хорошо. Однако я не уверена в такой же перспективе её почитателей.

Да, жизнь ныне в России сложная, и взрослые зачастую теряют контакт со своими детьми. А наличие такого контакта – первое условие, необходимое, хотя и недостаточное, для помощи подросткам, задумывающимся о самоубийстве.
Да, у нас нет федеральной программы для борьбы с этим злом. Каковая, к примеру, лет двадцать назад была принята в Финляндии (отличавшейся высоким уровнем суицида) и сыграла свою очень существенную роль в снижении числа самоубийц.

Да, у нас бытует индифферентное или порой даже поощрительное отношение к суициду, самоубийство ещё окружено ореолом некоторой романтики и даже героизма: вы все плохие, а я в белом фраке, так не доставайся же я никому!.. Было бы очень полезно вывести суицид из поля приемлемого поведения – из поля моды.

Рассказывать подросткам, что «красиво умереть» невозможно – смерть всегда отвратительна. Для российских групп риска я бы включила в обязательную программу просмотр жестоких кадров – как срабатывают сфинктеры у повесившихся и самоубийцы оказываются в собственных испражнениях, как уродуется лицо девушки, наложившей макияж перед финальным шагом и шагнувшей с крыши…

Полезно говорить, что это чаще всего азиатская мода, а не европейская: именно на Востоке самоубийство могло поощряться – например, в Индии, Японии или Китае. Что христианство неслучайно считает суицид смертным грехом – его уже не замолишь; что долгое время, а иногда и сегодня самоубийц хоронят вне освящённой земли кладбищ.

Пётр I в своём Воинском уставе приравнял самоубийство к убийству. В Европе трупы покончивших с собой подвергали изощрённым издевательствам, а в Англии до 1961 года за попытку совершить суицид штрафовали.

Да, наши СМИ и Рунет нередко в подробностях сообщают о самоубийствах. Такие подробности – часто не правда, а скорее смакование ужасного поступка. Чего, кстати, никогда не бывает на финском или британском ТВ. К сожалению, российские СМИ переняли другую модель – алармистскую, при которой событие – это нечто страшное; нормальное течение жизни, её явления оказываются для новостных лент «неформатом». Позиция, на мой взгляд, самоубийственная. И ладно бы для них самих, вещателей. Нет, она убийственна для народа и прежде всего – для наших детей.

Да, правда бывает корява и неприглядна. Когда она – часть Правды. Когда ребёнку не рассказали, что нет бóльшего дара, чем жизнь. Когда ему не объяснили, что от его жизни напрямую зависят жизни других людей. Когда он не понимает, что несмотря ни на что солнце светит, и весна приходит всегда, и ни с какими бедами не сравнимо счастье любви. Когда у подростка не сформировано объёмное зрение, и он, как в сказке, видит лишь чёрное и белое, которые разделены непроходимой гранью и никак не соприкасаются – в то время как они являются просто полюсами цвета.

…Заканчивался 1987-й. Близился Новый год. После репетиции новогоднего спектакля 11-летний мальчик пришёл из школы. И повесился. Казалось бы, ничто не предвещало. А на поминки пришёл его учитель истории, живой такой 27-летний молодой человек. И поведал с гордостью, как после его рассказов о зверствах сталинщины мальчик закричал: «Вы! Да как это вы допустили?!» Не подумав даже, что кричит это человеку 1960 года рождения.

Тогда все как сошли с ума: всю предшествующую 70-летнюю историю страны представляли как мясорубку пострашнее гитлеровской. И ребёнок не захотел жить на такой Земле. Там, где могло случиться такое. Где люди допустили такое. А учитель говорил: какой хороший мальчик… Был. Этот учитель сказал детям правду. Но умолчал о Правде. И ребёнка не стало. Думаю, тот учитель и до сих пор не понял, как его слово отозвалось.