Авторизация


На главнуюКарта сайтаДобавить в избранноеОбратная связьФотоВидеоАрхив  

От трудов праведных не нажить палат каменных (русская народная пословица)
Автор: Хугер Энтони Франц
Источник: Яндекс картинки
13:47 / 08.07.2021

Капитализм, СССР-1 и СССР-2. Часть III
Это был трёхглавый "советский Змей Горыныч": часть номенклатуры (прежде всего связанная с международными делами и внешней торговлей, в частности, Международный отдел ЦК КПСС - сам по себе разведка и распределитель фондов, Внешторг и др.); часть КГБ; теневой "капитал". Это и есть внутренние "три источника, три составные части" разрушения системы и СССР

Капитализм, СССР-1 и СССР-2. Часть III (продолжение)

Жизнь и смерть капитализма

Курс рейгановской администрации на "окончательное решение советского вопроса" путём разрушения или максимального ослабления СССР совпал с очень важными изменениями в развитии капитализма как системы.

Капитализм в его нормально-системном производственном (т.е. промышленном) состоянии нуждается в некапиталистической зоне (в XIX веке это была зона докапиталистических обществ: естественных, модифицированных или искусственных, а в ХХ веке - зона системного антикапитализма), но она к концу ХХ века была практически исчерпана.

С другой стороны, финансиализму некапиталистическая (антикапиталистическая) зона не просто уже была не нужна, она стала активно, намного более активно, чем раньше, мешать, угрожать ему; от неё надо было избавиться как минимум по двум причинам.

Во-первых, в складывающейся ситуации продлить жизнь умирающего капитализма и растянуть переход к посткапитализму под руководством североатлантических верхушек можно было, только поглотив и разграбив соцлагерь;

сроки разграбления и стали временем, украденным капиталистическими верхушками у Судьбы, которая, впрочем, ничего не даёт навечно и, как правило, карает воров тем или иным способом.

Во-вторых, планирующим свой посткапитализм верхушкам Запада не нужна была альтернатива-конкурент, а СССР, даже отказавшийся от рывка в посткапиталистическое будущее, такой альтернативой оставался.

При его сохранении ни полноценная глобализация, ни тем более посткапитализм на основе демонтажа вышедшего в тираж капитализма его же хозяевами были невозможны. Поэтому системный антикапитализм - СССР - должен был быть разрушен.

Однако сам Запад своими усилиями извне сделать этого не мог. Ему нужен был подельник внутри соцсистемы, суперплохиш, который предаст наследие суперкибальчишей.

И такой подельник-плохиш нашёлся, причём возник он не в результате какой-то случайности, а в соответствии с логикой развития общества системного антикапитализма.

Он оформился на основе отказа советской верхушки от строительства "социалистического посткапитализма", выбора плоскостного аттрактора, консервирующего антикапитализм, и интеграции в капсистему.

Именно в середине 1970-х годов в СССР начала активно формироваться группа, заинтересованная в смене социально-экономического строя, в превращении власти в собственность - но не в разрушении СССР.

Ни эти советские "короеды" или, как назвал их А.А. Проханов, личинки, притаившиеся в теле погибающего кита, ни западные антикоммунистические "ковбои" не понимали, что, руша СССР, они открывают "ящик Пандоры",

что, решая одни свои проблемы, они создают ещё более серьёзные, ускоряя в мировом масштабе деградационно-деструктивную динамику, которая на рубеже 1980-х–1990-х годов разрушила СССР, а в начале 2000-х подорвала Запад, превратив его в Постзапад, а ныне безжалостно крушит "постостатки" изнутри.

Но вот всё ли мы знаем об этих внутренних механизмах? Поделюсь некоторыми своими размышлениями и информацией. В 1945 году Сталин прекрасно понимал, что он нанёс поражение агенту, но не хозяевам.

Хозяева смастырили так, что, толкнув Гитлера на СССР, оказались по одну сторону исторических баррикад с социалистическим государством против Третьего рейха, а когда стало ясно, что СССР сам способен разгромить врага и русский солдат вот-вот омоет сапоги в Атлантике, открыли "второй фронт" - непосредственно против Рейха, косвенно - против СССР.

Сталин прекрасно понимал, что, победив Гитлера, СССР оказался один на один с единым Западом, возглавляемым мощным военно-экономическим гегемоном - США, и не исключено, что в этом противостоянии Союзу не выстоять.

Согласно информации, которой поделился со мной очень знающий человек (сегодня его, увы, нет с нами), Сталин в самом конце 1940-х годов надиктовал некие заметки о том, как в случае разрушения СССР Западом сделать так, чтобы со временем всё равно подорвать Запад изнутри, заложив под него социально-политическую и идейную бомбу замедленного действия.

Я бы назвал это "Завещанием Сталина".

Заметки не были программой, но из "кусочков" разбросанной информации следует, что тему разрабатывал Коминформ, а затем команда А.Н. Шелепина в бытность его секретарём ЦК КПСС по безопасности.

На Западе, куда просочилась информация, это назвали "Планом Шелепина". Суть заключалась в автоматическом выдвижении на высокие властные позиции на Западе таких деятелей, которые независимо от своих взглядов и целей ввергнут Запад в смертельный кризис.

Обеспечить это должна была сложная система интерлокеров, доверенных лиц, агентов влияния, просто агентов, слепых агентов и "полезных идиотов". О чём-то подобном странным и не вызвавшим доверия американцев образом предупреждал их советский перебежчик А.М. Голицын (перебежчик или …?).

В 1984 году, аккурат под перестройку, он опубликовал книгу "Новая ложь вместо старой" (New Lies for Old: The Communist Strategy of Deception and Disinformation. New York, 1984), но ему не поверили.

Мы не знаем, сработал "план Шелепина" или нет, но разрушение Запада налицо. Правда, как заметил Л.В. Шебаршин, не стоит объяснять злым умыслом то, что является результатом глупости.

Это верно, но, добавлю я, лучший способ спрятать злой умысел - это "укутать" его в глупость, по-швейковски: "Осмелюсь доложить: идиот".

Достаточно, например, посадить в кресла руководителей людей типа Горбачёва, Шеварднадзе, Ельцина, Гайдара и многих других, и злой умысел будет реализован под видом глупости, некомпетентности и т.д.

Как знать, не использовал ли Запад "план Шелепина", если он действительно существовал, против СССР?

Впрочем, Западу, который превратился в Постзапад, это не помогло: у него свои горбачёвы и гайдары: "хренки" вроде Обамы, Саркози, Блэра, Джонсона, Макрона и прочий околовластный токсичный мусор.

…Возвращаясь к силам деградации и деструкции, выпущенным общими усилиями советско-западного гибридного субъекта, необходимо отметить: по злой иронии коварной Истории их первой жертвой стали советские "открывальщики" ящика и "подпиливатели" цепи, на которой висел на дубе "сундук" с кощеевой смертью, плохиши, которые не на то ставку сделали.

Ну, а потом и буржуинский дуб закачался, на данный момент - почти упал, породив безумный страх буржуинов: коронабесие, климатобесие и другие возможные бесия - это страх смерти, страх, порождённый пониманием неминуемого конца системы и неуверенностью, что удастся перезапустить Историю так, как хочется, и создать мир своей "новой нормальности".

В начале 1980-х годов на встречных курсах пересеклись два субъекта, решавших одну и ту же задачу - изменение социально-экономического строя СССР.

Цели же у них были разные: если западный субъект делал это для максимального ослабления СССР и его экономического поглощения, то советский - хотел "войти в Запад на равных".

Допустить это Запад не мог и не собирался - не для того планировалось изменить социальный строй СССР, чтобы страна и её экономика окрепли, - напротив.

Таким образом, стратегически стороны расходились, а тактически они оказывались союзниками, и противник у них был один - советский строй, системный антикапитализм.

На слом этой системы в СССР кроме "реконструкторов", многие представители которых были многолетними - от работы на Брежнева до Горбачёва - "советниками вождей", работала агентура - влияния и прямая.

Когда Эймс возглавил советский отдел ЦРУ, он был поражён высотой уровня, широтой и глубиной проникновения американской агентуры во все сферы советского общества: партийную, государственную, хозяйственную, спецслужбистскую и другие.

Советский социум, как заметил он сам, показался ему похожим на кусок сыра, в котором дыр больше самого сыра. А ведь "дырявили" СССР не только ЦРУ, но и МИ6, БНД, разведки натовских стран, МОССАД, китайцы, японцы; в Средней Азии и Закавказье шустрили турецкая, иранская и пакистанская разведки.

Таким образом, 1980-е годы - это не только работа части андроповского и постандроповского (по кадрам - всё равно андроповского) ГБ на смену строя, но и провал этой институции в целом по защите системы, по выполнению функции компенсаторного звена, роль которого резко усиливается в ситуациях кризиса, нарастания хаотических колебательных движений в слабосбалансированной системе.

Верно заметил один из героев романа О. Маркеева "Угроза вторжения": "Любая система имеет пороки, как ни странно, сконцентрированные в системе защиты".

В 1970-е годы сформировались два Советских Союза. Первый был могущественным государством-системой, вселявшим в своих граждан уверенность в завтрашнем дне (многим это казалось скукой, ну что же, в 1990-е годы они получили веселуху по полной программе).

Однако у СССР-1 была тень - СССР-2, которая постепенно переставала знать своё место.

Те, кто скрывался в этой тени, цинично относились к системе, которой формально служили и от которой получали максимум благ, презирали и народ, и страну и хотели жить, как на Западе. Их любимой пошлой шуткой было: "Капитализм гниёт, но как пахнет…".

Они делали всё, что в их силах, чтобы максимально подтолкнуть СССР к Западу, интегрироваться в него.

Значительную роль в формировании этой группы сыграл приток в СССР в 1974–1975 годах больших нефтяных денег, порядка 170–180 млрд рублей (в нынешних ценах - более 1 трлн).

Арабо-израильская война Судного дня вызвала эмбарго ОПЕК на поставки нефти, отсюда резкий рост цен на нефть (они выросли лишь в конце 1973 года, но ещё в феврале Киссинджер прогнозировал рост цен в 4–6 раз; пророк?

Отнюдь. Планировщик. И - voilà - доллары потекли в американские банки и в СССР. Ну и, конечно же, возник нефтедоллар: вместо золота доллар прикрепился к нефти.

План Рокфеллеров сработал, СССР помог им в этом, одержав тактическую победу, но для страны и системы эта победа, как выяснится позднее, станет не просто пирровой, а тяжёлым ранением.

Незапланированно пришедшие в страну миллиарды были лишь отчасти вложены в "законную экономику" СССР, что-то пошло в "надзаконную" (управлявшиеся Партией активы за рубежом, оформленные на "партнёров", или просто на подставные структуры и лица), огромная часть - в "подзаконную" - теневую, курировавшуюся КГБ и в меньшей степени - МВД (отсюда одна из линий конфликта между этими ведомствами).

"Надзаконная" экономика была одним из средств проникновения СССР на Запад, встраивания в его экономику.

Ещё одним средством такого встраивания, уже не только в экономику, но и в политику Запада, была так называемая "Фирма" под руководством Е. Питовранова.

"Фирму" не совсем точно называют личной разведкой Андропова - не точно, поскольку, во-первых, по-видимому, он лишь формально руководил ею; во-вторых, "Фирма" была чем-то более крупным и серьёзным, чем разведка.

Вместе с результатами так называемых косыгинских реформ (на Западе их называли "либерманизацией" - по имени харьковского экономиста Е. Либермана, предложившего идею,

а позднее эмигрировавшего в США) пришедшие миллиарды, точнее, процесс их распаковки, упаковки и размещения сформировал внутреннего субъекта и среду, заинтересованных в "редактировании" социалистического строя на западный (как им представлялось) лад.

Это был трёхглавый "советский Змей Горыныч": часть номенклатуры (прежде всего связанная с международными делами и внешней торговлей, в частности, Международный отдел ЦК КПСС - сам по себе разведка и распределитель фондов, Внешторг и др.); часть КГБ; теневой "капитал".

Это и есть внутренние "три источника, три составные части" разрушения системы и СССР.

У каждой из "частей" была своя финансовая база: размещаемые в банках средства "номенклатурной линейки", деньги теневиков.

По-видимому, определённые проблемы в этом плане испытывал КГБ, формально являвшийся инструментом КПСС и не способный на равных конкурировать с её структурами, например, с тем же Международным отделом ЦК.

Не стремлением ли создать перед демонтажом системы собственную финансовую базу, эдакий суперобщак, был продиктован инициированный формально Андроповым

(по сути - стоявшими за ним и, скорее всего, манипулировавшими несведущим в разведделах шефом генералами КГБ - чекистской "бригадой", сложившейся в 1940-е–1950-е годы) ввод советских войск в Афганистан?

Эта страна - кладовая: рубины, изумруды, бериллы, кунциты, гиддениты, редкоземельные металлы бериллий и торий, лазурит и многое другое, чего не счесть в "каменных пещерах". И всё это под боком - "всё как будто под рукой, и всё как будто на века".

Только век афганской кампании оказался коротким: закончился в один год с фактической сдачей Горбачёвым СССР и соцлагеря в Ватикане и на Мальте.
 
Впрочем, Афганистан не был единственным потенциальным источником суперобщака для определённых ведомственно-клановых групп.

На рубеже 1970-х–1980-х годов СССР вдруг резко активизировался в Африке (бывшие португальские колонии), Центральной Америке (прежде всего в Никарагуа).

Впрочем, это была не столько игра СССР как государства-монолита, сколько более или, скорее, менее скоординированные действия ведомств-конкурентов, которые с разной степенью интенсивности грызлись между собой:

КГБ, ГРУ (чьей вотчиной совместно со Штази и полученным ею наследством стала Латинская Америка) и, конечно же, Международный отдел ЦК КПСС.

Этот "растопыренный" тип экспансии отличался от тайной и явной государственной поступи 1960-х - начала 1970-х годов. Двумя другими отличиями были время (точнее, несвоевременность) и пространство (зона экспансии).

Подходящим временем для давления на капсистему и её гегемона был рубеж 1960-х–1970-х годов, когда СССР инерционно продолжал подъём, а США находились в жесточайшем кризисе, и их можно было "ронять", насколько низко и глубоко - уже второй вопрос.

К рубежу 1970-х–1980-х годов СССР не только стал слабее, но и утратил историческую инициативу, а Запад не только окреп, но и консолидировался.

При этом, если в СССР идеология уже окостенела и не имела практического значения не только для низов, но и для верхов, то в англосаксонском ядре набирала силу новая идеологическая мутация - неоконсерватизм, мотивирующий активную часть элиты.

Наконец, если на рубеже 1960-х–1970-х годов удары в той или иной форме можно было наносить "по штабам" буржуинов, то на рубеже 1970-х–1980-х годов это были локальные укусы на периферии - особого стратегического перевеса они не приносили, а главного противника лишь раззадоривали, т.е. в конечном счёте были контрпродуктивными.

О трате ресурсов страны и подогревании межведомственного противостояния, ослабляющего Центроверх, я уже не говорю.

Что касается теневой экономики, то основные деньги - по наводке грузинских воров в законе ("лаврушников") - вкладывались в таковую Грузии и Армении, тесно связанную с прибалтийскими республиками и через них - с Западом.

Особое значение имела Армения, но не столько из-за запредельных уровней коррупции и развитой теневой экономики (эка невидаль в советских Закавказье и Средней Азии), сколько из-за наличия влиятельных армянских диаспор во Франции и США.

Связь с ними была установлена давно - по линии курируемой с самого начала, почти личной разведки А. Микояна "Спюрк"; именно в этом была одна из причин его политического долгожительства: "от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича".

Показателен и символичен факт большого числа армянских фамилий вокруг Горбачёва - готовый канал связи.

"Закопанная" в теневую экономику часть нефтедолларов дала всходы уже через 10 лет, даже "крекс, фекс, пекс" говорить не понадобилось: в 1984 году объёмы теневой экономики уже можно было сопоставлять с бюджетом страны.

Один умный человек, дважды срывавший в 1990-е годы аферы Чубайса, в 1984 году сказал: владельцы теневых денег вскоре потребуют их легализации, а себе - власти. И уж точно власти должны были потребовать кураторы этих владельцев, реальные властелины "теневых колец".

Собственно, базовой операцией перестройки, акцией прикрытия которой были бла-бла-бла про демократию, гласность, права человека и прочую хрень, и была легализация теневых "капиталов" как один из путей смены строя, превращения власти в собственность, а тени - в хозяина.

Но как Запад не мог в одиночку разрушить соцсистему и Советский Союз, так и в самом СССР заинтересованные в смене строя группы не могли сделать это сами, без участия Запада. Нужен был выход на мировой рынок, причём не такой, как раньше, а более, так сказать, мощный.

И если закон "О кооперации" легализовал теневые капиталы, то закон "О государственном предприятии" позволил двум сотням предприятий выходить на мировой рынок, зарабатывать доллары, а в СССР обменивать их на рубли - первоначальное накопление капитала à la soviètique.

Только процесс этот, выйдя из-под контроля и сломав равновесие между налом, безналом и товарной массой, на котором держалась советская экономика, подорвал и её, и сделочную позицию "реконструкторов" строя по отношению к западным подельникам ("партнёрам").

При этом необходимо отметить следующее. Во-первых, все перечисленные явления развивались на фоне и в контексте нарастания на рубеже 1970-х–1980-х годов кризисных явлений в обществе системного антикапитализма.

Это касается практически всех сфер. Экономика, несмотря на внушительные количественные показатели, переживала структурный кризис; темпы экономического роста падали, снижалась эффективность использования производственных фондов.

Налицо был кризис планового хозяйства: оно почти прекратило своё существование, превратившись в ширму для "толкачества", "подработки плана", неформальных связей, "административного рынка" и, конечно же, теневой экономики. Последняя играла всё большую роль.

С одной стороны, это была конкретная форма обмена чиновниками части власти на блага, не положенные им в соответствии с их местом в иерархически-ранжированной системе номенклатурного потребления.

С другой стороны, именно теневая экономика позволяла удовлетворять те материальные потребности граждан, которые система удовлетворить не могла.

На XXII съезде (1961 г.) КПСС одной из главных задач провозгласила удовлетворение растущих материальных потребностей граждан, по сути толкая советский социум в направлении социалистического варианта общества потребления.

Трудно сказать, что нанесло больший вред Советскому Союзу, - внешнеполитический "Брест-2" Хрущёва с Западом в 1955–1956 годах; доклад о "культе личности", из которого торчат "уши Куусинена", начало нефтяной авантюры или доктрина "удовлетворения постоянно растущих материальных потребностей".

В случае с последней дело здесь не столько в идеологии, сколько в том, что советская экономика не могла удовлетворить эти растущие потребности, особенно на фоне демонстрационного эффекта со стороны Запада.

Претензии населения к верхам (и чем дальше, тем больше) были просты: 1) обещали, но не можете; 2) наши материальные потребности удовлетворить не можете, а свои - можете, уже при коммунизме живёте.

Отсюда - морально-идейная эрозия как низов, так и верхов, значительная часть которых всё больше разворачивалась в сторону Запада.

При всём значении экономики ни одна система в истории не погибала в результате исключительно экономических причин - так же, как сугубо внешний фактор, если он не интериоризирован внутрь системы и не обрёл двойное ("двойной массы") бытие, не может сокрушить социум.

Социум гибнет в результате системного, т.е. целостного, а не просто суммарного кризиса.

Ядром, воплощением, образующим элементом любой системы является господствующий слой, прежде всего его верхушка (в исторической России с её персонализованной властью это вдвойне так) в её социальной, управленческой и психофизической ипостасях.

В закатном СССР, так же, как и в предреволюционной Российской империи, экономика при всех проблемах так или иначе развивалась (соответственно, 3-я и 5-я экономики мира, причём СССР, в отличие от России, от иностранного капитала не зависел), а вот система управления в обоих случаях сыпалась, отражая гнилость правящего слоя, его фрагментацию.

В позднем СССР ведомственные интересы начали брать верх над государственными, клановые - над ведомственными, узкогрупповые и даже личные - над клановыми. По сути, это онкологическое заболевание системы, прежде всего - властно-управленческой.

Как заметил Г. Смирнов, рак "возникает, когда собственные цели специализированных систем становятся выше целей всего целого, самовыживание органа становится важнее нормального функционирования организма.

Можно говорить не только о раке человека или животного, но и о раке… отрасли производства, государства". Разбалансировка шла не только по планово-экономической, но и по ведомственной линии.

Усиливающееся противостояние между теми, кого в постсоветское время назовут "силовиками", выплеснулось даже во внешнюю политику. КГБ (ПГУ) и связанная с ними часть Внешторга начинали играть одну игру, ГРУ - другую, Международный отдел ЦК КПСС - третью.

Эти игры "подогревались" стремлением получить свою (и, желательно, побольше) долю от пришедших в страну "нефтяных миллиардов", которыми на внешнем контуре распоряжался прежде всего Международный отдел.

Можно с большой долей уверенности сказать, что ввод войск в Афганистан, помимо решения ведомственных задач "внутреннего КГБ" как самостоятельной силы, решал не менее, а, возможно, и более важную задачу:

военные действия, пусть и на окраине великой империи, не только увеличивали зону контроля со стороны КГБ и армии над ресурсами (включая средства от теневого экспорта нефти, драгметаллов, алмазов),

над внегосбюджетной партийной "чёрной кассой", но и усиливали их властно-сделочную позицию по отношению к КПСС, меняя соотношение сил в треугольнике "партия - армия - госбезопасность".

В известном смысле ГБ и армия ситуационно брали реванш у КПСС, и это при том, что далеко не все в руководстве ГБ и армии были сторонниками ввода войск в Афганистан, а в ЦК КПСС - противниками этого.

Речь скорее должна идти о субъектах, формировавшихся пусть и на основе существующих ведомств и преимущественно их интересов, но всё же и "поверх барьеров".

И наилучшие позиции в межведомственном противостоянии получали те структуры, кланы и группы, которые были в наибольшей степени подключены к формирующемуся на Западе глобальному миру финансистов и корпоратократов.

И последнее по счёту, но не по значению: на всю эту управленческую фрагментацию, усобицу, организационное дряхление накладывался психофизический или даже биологический фактор: дряхление и немощь советской верхушки - Политбюро ЦК КПСС.

Мало того, что эти люди сформировались в условиях мировых политических и экономических реалий 1940-х - начала 1970х годов и были ментально адекватны миру именно той, послевоенной, эпохи, завершившейся в начале 1970-х, и неадекватны новому, стартовавшему с самого начала 1970-х времени,

они вдобавок и физически были "некондиционны", приближаясь к своему биологическому финалу и впадая не только в маразм, но и в избыточный пацифизм и "недеяние". Таким образом, социальный кризис системы и, прежде всего, управления приобретал ещё и личностно-биологическое измерение.

Для персонализованной автосубъектной власти это была катастрофа.

В то же время на Западе (за редким исключением, в лице Рейгана) в 1970-е годы на роли высокопоставленных клерков мировая верхушка выдвинула новое поколение политических лидеров - относительно молодых, агрессивных и начинавших смотреть на слабеющий СССР не столько как на партнёра или даже противника, сколько как на потенциальную добычу.

В те же 1970-е годы на Западе, как грибы после дождя, выросло огромное количество новых "фабрик мысли", заточенных на контрнаступление против СССР. Их возглавляли и в них работали мотивированные люди - патриоты своих стран и защитники своих ценностей.

Среди них было немало интеллектуалов нового поколения - бывших троцкистов или просто левых, которые ненавидели и СССР, и "старое левое движение" на Западе, и его социальную основу - рабочий класс.

Как тут не вспомнить Сталина: пойдёшь направо - придёшь налево, пойдёшь налево - придёшь направо; диалектика".

Советские Институт США и Канады или, например, ИМЭМО, при том, что там был не только околонаучный балласт, но и замечательные исследователи, назвать "фабриками мысли" язык не повернётся.

С одной стороны, они были жёстко ограничены идеологией, с другой - в неформальном плане, большая часть сотрудников была повёрнута в сторону Запада и вовсе не была идейно и ценностно мотивированной в советском, социалистическом плане.

Последнее в ещё большей степени характеризовало устойчивую не то бригаду, не то компашку из двух десятков представителей интеллектуальной обслуги "советских вождей" в двадцатилетие между (условно) 1965-м и 1985-м годами, всех этих бовиных-арбатовых-черняевых-шишлиных и пр.

Им тягаться с западными "фабриками мысли" было "как школьнику драться с отборной шпаной" (В. Высоцкий).

Да и не хотели, не собирались они драться, они хотели дружить. И додружились, сыграв, кстати, свою роль в воспитании молодого поколения номенклатурщиков, добравшихся до высот власти на рубеже 1970-х–1980-х годов.

В СССР в конце 1970-х, т.е. с запозданием на десятилетие по сравнению с Западом, к власти тоже пришло новое, более молодое поколение. Но лучше бы не приходило: то были беспринципные карьеристы с узким провинциальным кругозором ("Коротенькие у тебя мысли, Буратино").

Если "старики", сошедшие в первой половине 1980-х, были в массе своей фронтовиками, ощущали себя победителями, не испытывали комплекса неполноценности по отношению к Западу и ощущали себя на равных с западными лидерами, то все эти горбачёво-шеварднадзе и пр. смотрели на западных лидеров снизу вверх.

Да и партийную карьеру при соблюдении всех ритуалов и "ку" по отношению к партии, её мудрому руководству, "лично товарищу Леониду Ильичу Брежневу", марксистско-ленинской идеологии и советскому народу эта публика делала с поворотом головы на Запад.

Они привыкли заверять кремлёвское начальство в верности, а когда их "Кремль" переехал в Вашингтон, стали холуйски заверять тамошнее начальство, что коммунизм в России не возродится.

В сухом остатке:

ситуация, сложившаяся в СССР как социуме системного антикапитализма, была логическим и закономерным результатом того, что во второй половине 1960-х годов советская верхушка отказалась от рывка в посткапитализм. Это стало началом постепенного превращения структурного кризиса советского общества в системный.

Курс США на внутреннее изменение социально-экономического строя СССР вместо его внешнего сдерживания резко ускорил интеграцию определённых сегментов партноменклатуры и ГБ в капсистему, превращение их в операторов теневого мирового рынка, и, следовательно, - деградацию системы.

Структурный кризис усилиями извне и изнутри, соединившимися синергетически, стремительно превратили в кризис системный, быстро переведя последний в терминальную стадию.

Эта быстрота в определённой степени была обусловлена тем, что в условиях рушащейся системы на поверхность всплыли реликты досоветского прошлого.

Для них советская "партократия", её система, а также - внимание! - советский народ были таким же врагом, как для антисоветских элементов самой системы, националистов её окраин и Запада.

Сын убитого власовца и внук расстрелянного колчаковского офицера, делавшие карьеру "на крючке" ГБ (на этот "крючок" они ГБ потом и подвесили), правнук царского камергера, банкир из Нью-Йорка и спецслужбист из МИ6

дружно объединили свои усилия в борьбе против загибающегося по собственной логике и по причинам внутреннего и общемирового (поскольку антикапитализм был и мировой системой) характера.

Как говорил один из героев романа В. Галактионовой "5/4 накануне тишины": "Самое опасное - это недобитки. Потому что выживут, окрепнут, растворятся среди победивших и взорвут всё изнутри, …эти мины взорвут и принесут в будущем потрясения стране: смерти, голод, перевороты, мор.

…Они плодятся. Их гены уже во внуках скоро дадут себя знать самым роковым образом. Их становится во власти всё больше - в верхах, в самом сердце партии. …Материк всплывает… Целый материк!"

Но вернёмся в 1988–1989 годам. Благодаря обрушению советской экономики Запад перехватил процесс демонтажа системы, и логика событий повела его к разрушению не только её, но и СССР, хотя планы разрушения были подготовлены намного раньше.

Неслучайно М. Олбрайт главной заслугой Дж. Буша - старшего называет именно руководство распадом Советской империи.

Впрочем, даже в 1991 году Запад в СССР мог далеко не всё. Мог, например, частично порулить "путчем", используя неадекватность, простоту (которая порой действительно хуже воровства) и несоответствие обстоятельствам тех, кто сварганил ГКЧП, став объектом манипуляции прежде всего британцев.

Но вышло как вышло, и с 1992 года руками ельцинской своры, всех этих гайдаро-чубайсов велось разграбление Западом, западным капиталом бывшего соцлагеря, бывшего СССР, а прежде всего - РФ, оказавшейся в ельцинские времена под внешним управлением и начавшей превращаться в то, что выше я назвал коКсом.

Грабёж отодвинул кризис капсистемы на 15 лет. Это полуторадесятилетие в мире характеризовалось следующим:

1) С окончанием Холодной войны мировой рынок был наводнён дешёвым природным сырьём: газ, нефть, металлы; это был результат экспроприации российской промышленности под видом приватизации.

2) Одновременно произошёл беспрецедентный (со времён советской индустриализации) рост иностранных вложений. Их объектом стал Китай.

Эти инвестиции в значительной степени были обусловлены притоком средств, полученных в результате разграбления России, или, как ещё писали на Западе, "изнасилования России" (rape of Russia).

Вложения в китайскую экономику реально продвинули реформы, начатые Дэн Сяопином при американо-британской поддержке, и на рубеже ХХ–XXI веков мир оказался завален дешёвым китайским барахлом.

3) Страны НАТО снизили (как оказалось, на время) военные расходы и смогли перебросить часть освободившихся средств на социальные программы.

Всё это вместе взятое - шальные деньги от грабежа соцлагеря/России, деньги от частичного сокращения военных расходов, возможность сэкономить, покупая дешёвую китайскую продукцию, - создало впечатление небывалых прогресса и изобилия, возникших после разрушения СССР. Ф. Фукуяма провозгласил это временем "конца истории".

И вдруг - облом: страшный, небывалый со времён 1929–1932 годов экономический кризис 2008 года. А ведь умные люди за год до кризиса предупреждали: "шаги командора" уже слышны. Но их не слышали.

Постзапад (и не только он) продолжал дёргаться в конвульсиях потребленчества, люди набирали немыслимые кредиты, и - бах!

Эта ситуация очень похожа на совокупление и оргазм некоторых видов богомола: самка в ходе коитуса (который иногда длится 5–6 часов) почти в самом начале откусывает голову самцу, семенная жидкость продолжает перетекать в самку, а самец уже мёртв - он ещё дёргается, но это оргазм, переходящий в агонию.

Самка откладывает яйца, а затем возвращается и доедает самца: ей и потомству нужен белок.

(Окончание следует)



Комментарии:

Для добавления комментария необходима авторизация.