Авторизация


На главнуюКарта сайтаДобавить в избранноеОбратная связьФотоВидеоАрхив  

Царёво молчание (фрагмент). 2005 г.
Автор: Рыженко Павел Викторович
Источник: Яндекс картинки
14:37 / 30.12.2018

Священная история - здесь и сейчас. Часть IV
Русская Библия - наиболее полная, ибо вбирает в себя и Танах, и церковный канон, и в то же время писания и жития новых святых и народных вождей, свидетельства непрекращающегося до сего дня участия высших небесных сил в земной истории. Она запечатлевает духовный подвиг и героизм стояния и свершения пред лицом последних времен, времен умножающегося зла и охладевающей любви

8. Творить национальный миф

По ряду свидетельств, в Индии, близкой нам антропологически, Россию как цивилизацию и страну называют «землей Риши» (землей мудрецов). То ли Россия была такой когда-то очень давно, то ли это ее предназначение в будущем, то ли она является таковой в ее извечном архетипе.

Мудрость России носит парадоксальный, непрямой характер — это мудрость сказочного Ивана-дурака и тульского Левши, одаренного творца, носителя цельного знания и сердечной простоты, при этом кажущегося земным и обыденным, но в сущности — чудотворца и преобразователя мира[66].

У китайцев, которые по антропологическому типу отстоят значительно дальше от русских и славян, Россия получила другое имя — «страна неожиданностей». Это довольно сильный эпитет, если сравнить его со значениями иероглифов, которым китайцы обозначают другие страны.

По поводу китайского символа России Ю.В. Мамлеев в своем труде «Россия вечная» замечал: «Непредсказуемость (наша глубинная черта) как раз и является одним из признаков присутствия или проявления Хаоса, причем в нашем случае эта «непредсказуемость» и его последствия несут в себе, как правило, глубочайший духовный смысл. (…) Любопытно, что в античные римские времена жрецы предупреждали императоров и полководцев против вторжения в нашу Землю.

Они считали, что там их ждет неминуемая гибель, ибо эта страна — Сакрального Хаоса. Известно, что Сакральный Хаос означает такой Хаос, из которого выходит все необычное, но предназначенное для Свершения самых тайных и фантастических поворотов истории и человеческой мысли. (…)

Никогда Порядок не сможет победить Хаос, потому что Порядок лишь «упорядоченная» организованная маленькая часть Хаоса, намордник, наброшенный на маленькую частицу мирового Хаоса»[67].

Отдаленная от стратегических путей мирового обмена, от степных зон «великого переселения» народов, защищенная лесами и суровым климатом, наша земля долгое время служила неплохим местом для хранения и воспроизводства чистого и высококачественного «человеческого материала», потенциально пригодного в силу своей природы для решения самых сложных и творческих задач.

Как будто Творец миров специально поместил будущий народ — воитель последних времен в некий исторический резервуар и дал этому народу огромную заповедную малозаселенную часть суши (тоже своего рода резервуар — нетронутой, чистой природы, воды, лесов, недр).

Во втором Тысячелетии от Рождества Христова положение русских изменилось — они были вовлечены в мировую историю, претерпели страшные нашествия, перенесли ига и катастрофы.

Однако накопленный в восточнославянском (проторусском) народе потенциал не был растрачен в этих испытаниях, чистота его, как показывают данные современных генетиков, также не была искажена, он был проверен и закален в борьбе и вплоть до начала XX века демонстрировал мощную демографическую динамику, недюжинные жизненные и духовные силы.

При этом русский народ расширился до российского цивилизационного супернарода, включил в свою орбиту другие этносы и традиции, попытался сделать их братскими и союзными, создал величественную культуру и необычную милосердную и открытую к собираемым иноземцам империю. XX век стал еще одним тяжелейшим надломом для русского народа, из которого мы пока еще нельзя сказать, что вышли благополучно и с честью.

Тем не менее, русский народ — это особенный и специальный народ, предуготовленный к уникальной и через рацио необъяснимой роли в судьбах человечества. В значительной мере эта миссия уже неоднократно была подтверждена делами наших предков, и сейчас вопрос стоит о том, сумеем ли мы оправиться от исторических потрясений и остаться самими собой.

Сакрально-историческое измерение представляет исключительно важную сторону национального менталитета.

Оно впаивает в картину мира предельные уровни ценностей — своего рода предохранители от утраты собственных архетипов. Если попытаться вычленить те следствия, которые порождает наличие у великого народа (в данном случае конкретно русского народа) полноценной сакральной истории, то следовало бы остановиться на пяти основных положениях.

1. Ключевое положение состоит в том, что наличие сакральной истории у народа и цивилизации, носителем которой он является, в значительной мере тождественно наличию у него Высшего Предназначения, Исторической Миссии. Формулировка ее на разных этапах истории не одинакова, и это естественно. Сегодня интеллектуалы России достаточно активно ищут новые формулы и способы выражения национальной миссии.

Так, согласно А.А. Проханову, «задача русских — предложить миру асимметричную историю, «иное развитие», «инобытие», не связанное с жестоким стяжательством, с иерархией сильных и слабых, «благородных» и «подлых», богатых и бедных»[68]. В свое время Гоголь, Данилевский, Достоевский и другие русские гении неоднократно говорили о специальном призвании Русской цивилизации к разрешению именно проблемы социальной несправедливости в мире.

2. Сакральная история несет в себе Высшую Правду и сущность народных и мировых судеб. Высшую правду, как известно, нелегко разглядеть и бывает очень нелегко признать, если ты сам живешь не в согласии с правдой. Она может время от времени вступать в противоречие с эмпирическими данными науки, сумма которых меняется и заставляет ученых пересматривать старые концепции и создавать новые.

В отличие от истории как эмпирической науки сакральная история обладает единым и главным вектором своего становления — она не пересматривает основы, но неуклонно накапливает свою базу, собирает и собирает историческое время во все более плотный синтез.

При этом в эпохи кризиса России сакральная история может даже представляться чем-то противонаучным и чрезмерно-идеалистическим (это происходит в том случае, когда на наше прошлое «накладывает свою лапу» чуждый исторический субъект).

3. Сакральная история, реализованная в национальном самосознании, является верным признаком духовного суверенитета. А из духовного суверенитета следует и суверенитет в политике, экономике, культуре. Это означает, что ресакрализация отечественной истории является императивом для всех патриотов независимо от их религиозной или партийной принадлежности.

4. Священная история — это субъектность элиты, ведущий дух и ведущая идея для правящего слоя. Через элиту она наделяет чертами субъектности весь народ, всю его мыслящую, интеллектуально и духовно организованную часть. Если говорить о сегодняшнем дне, то наша элита (которую называют оффшорной, перелетной, и даже награждают ее кличкой «элитка») неспособна разглядеть сакрально-исторические перспективы.

Ей мешают в этом шоры цинизма и экономического прагматизма, который есть на деле самообман, ей мешают как путы — бескрылая клептомания и зачарованность могуществом глобального финансового диктатора[69]. Необходимо построить над существующим ныне базисом российского государства сакральную «надстройку», и эта «надстройка» произведет в самом базисе благотворные преобразования.

5. Наконец, священная история, которая кажется недалеким интеллигентам-скептикам какой-то архаикой, на деле оказывается прямым и кратчайшим путем к развитию. Именно сакрально-исторический в своей основе консерватизм способен сегодня возродить творчество нации во всех ее аспектах, поднять ее вровень с выдающимися предками — учеными и инженерами Российской империи и СССР.

Мы называем это направление идейного синтеза технократическим традиционализмом — в нем развитие и инновации в области технологии, науки и производства не только не противоречат консервативным ценностям в культуре, нравственности, религиозности, а прямо и органически с ними сочетаются.

Некоторые видят в таком синтезе неразрешимый и нелогичный парадокс, но это ошибка: сегодня именно консерваторы являются естественными союзниками технократов, тогда как космополитические подходы все больше тормозят, выхолащивают и обескровливают развитие[70].

Русской цивилизации как воздух необходимо бинокулярное зрение, сочетающее в себе прагматическую земную составляющую и уровень сакральный, метафизический. Наше поведение не может быть сведено к прагматическим рациональным мотивам, в нем должна быть стратегия несказанного.

В то же время наше осознание сакрального должно быть вооружено и мощной оптикой, «перископами» и даже «приборами ночного видения». Это сочетание технологии и молитвы сделает Россию неуязвимой, ее политику суверенной, ее тактику своеобразной и непредсказуемой для противника, ее ценности и идеалы — насущным хлебом для молодых поколений и основой грядущих побед.

Мифы враждующих народов и цивилизаций трудно сравнивать между собой, трудно оценивать через призмы соперничающих начал. Однако в мифе цивилизационный мир черпает свою силу.

Вот почему сакральная история является неотъемлемым компонентом национального мифа как высшего выражения духовной жизни общества. Без этого мы лишаемся своей естественной силы. С сакральной историей мы обретаем главное: не что иное как развернутую и доступную всем, легко объяснимую даже детям Веру в Россию.

Вера в Россию не может и не должна основываться на произвольной фантазии, а должна быть сопряжена с точным и уверенным знанием своей истории, характера своего народа, его сильных черт и его недостатков.

Однако символ веры в Россию (в который входят итоговые положения нашей сакральной истории и в которых сама Россия оказывается наряду с Богом и Религией высочайшей ценностью) недоступен восприятию тех, кто видит в России и ее цивилизационном коде «чужое», несовместимое с ним и потому глубоко враждебное.

В силу внутренней открытости России как культуры чужаку не так уж трудно почувствовать этот по выражению Вальтера Шубарта «иоанновский дух», отличающий нашу ментальность от ментальностей других народов. Однако чужак чужаку рознь. Нечувствие России, ее масштаба, ее жертвенности и доброй силы со стороны русофобов — это не только их чуждость, но и еще своего рода неполноценность.

Россия, по выражению великого русского мыслителя и ученого Н.С.Трубецкого, «страна-наследница». Она впитала опыт христианского прочтения древней истории, назвала себя Новым Израилем, осознала свою преемственность по отношению к Риму и Византии, а также, как теперь уже ясно после трудов нескольких поколений евразийцев — по отношению и к кочевым государствам Великой Степи.

Затем она пошла в ученики протестантскому Западу с его новым технологическим укладом и сумела во многом превзойти учителей, отняла у европейской революции ее наиболее радикальное оружие и, испытав его отчасти на самой себе, претерпев миллионные жертвы и почти смертельный кризис, сумела повернуть это оружие против самого Запада и против его продолжающей мутировать революции.

Россия как стечение исторических потоков, как защитница малых и обижаемых народов, собрала в себе огромный страдальческий опыт единокровного рода человеческого.

Священная история в стратегическом поле зрения России выглядит не как узко-национальное дело, но как Становящаяся Церковь. В этом смысле Россия с ее православной универсальной миссией превзошла «Ветхий Израиль», который приспособил идею универсального Бога в качестве слуги слепого расового и племенного эгоизма.

Так святая Русь стала «Новым и Подлинным Израилем». Она последовала завету Иисуса Христа: «больший из вас да будет вам слугою» (Матф. 20, 26; Матф. 23, 11).

Православное осознание своей истории как священной предполагает постоянное покаяние в случае неудач, а в случае побед — их смиренное принятие и в чем-то гордость, но не гордыню. «Не нам, не нам, но Имени Твоему», — эти слова Александр I приказал отчеканить на медали после победы над Наполеоном.

Он же распорядился после взятия Парижа превратить военный парад наших войск в покаянный молебен от лица всей Франции за страшные преступления революционного и наполеоновского режима.

Иудейская Библия, Танах — была книгой книг, высвечивающих для христиан историческую перспективу Боговоплощения.

Греческая Библия с Новым заветом как главным откровением для христиан стала каноном, специально выработанным Церковью на Вселенских соборах. Однако на небесах есть и не написанная Русская Книга Книг, в которой высвечивается перспектива Второго Пришествия.

Эта еще не собранная и не канонизированная Русская Библия — наиболее полная, ибо вбирает в себя и Танах, и церковный канон, и в то же время писания и жития новых святых и народных вождей, свидетельства непрекращающегося до сего дня участия высших небесных сил в земной истории.

Она запечатлевает духовный подвиг и героизм стояния и свершения пред лицом последних времен, времен умножающегося зла и охладевающей любви… Это означает для христиан долг оставаться человеком со Христом в сердце, не предающим Христа даже в самых тяжелых и невыносимых обстоятельствах.

Понятие «Русская Библия» как какой-то новый свод сакральной истории не может не коробить церковное сознание. Но мы намеренно идем на этот ход, поскольку видим в своем прошлом и в настоящее время продолжающуюся священную историю, новые деяния, пророчества и писания. Этот канон и не станет на земле каноном, поскольку для того требовался бы новый Вселенский Собор, а он уже невозможен.

Наша задача — максимально приблизиться к такому канону в своем понимании истории. И наши ошибки, которые при этом скорее всего неизбежны — это тоже часть истории. Но их должно быть как можно меньше, ибо если мы не превысим меру собственной глупости и малой осознанности происходящего, то в таком случае и история будет продолжаться.

Трезвение народа в священной истории предполагает как веру в правоту собственного дела, так и в осознание своих несовершенств и надежду на спасение и милостивое покрытие их не по заслугам, а по благодати. Это простое и ясное сознание воина на поле брани, пред лицом смерти. И ныне, как и прежде, по слову нашего великого поэта:

Не может сердце жить покоем,
Недаром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем.
Теперь твой час настал. — Молись!

Примечание:

[1] Прот. Василий Шустин. Записи об отце Иоанне Кронштадском и об оптинских старцах. Из личных воспоминаний. — Белая церковь, 1929. — С. 49.

[2] Приведенные цитаты см.: Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. — М., 1994. — С. 87-90.

[3] Флоренский П.А. История и философия искусства. — М., 2000. — С. 70.

[4] Само категориальное понятие «картины мира» (Weltbild, world-view) пришло из опыта обобщения естественных наук, в первую очередь физики (в работах Г. Герца и М. Планка), однако термин Weltbild в концептуальном значении употреблялся немецкими гуманитариями и значительно ранее, начиная еще с В. фон Гумбольдта. Важным звеном на пути от физиков к культурологам послужила в этом отношении концепция «языковой картины мира» Лео Вайсгербера. Наиболее широкое распространение концепт «картины мира» получил с 1950-х гг. в этнографии и антропологии — в этом понятии акцентировался взгляд на окружающий мир изнутри конкретного общества и через призму его культуры.

[5] Арьес Ф. Время истории. — М., 2011.

[6] Карсавин Л.П. О времени // Архив Л.П. Карсавина. Вып. II. Неопубликованные труды. Рукописи. — Вильнюс, 2003.

[7] Карсавин Л.П. Философия истории. — СПб., 1993.

[8] Ерасов Б.С. Цивилизации: универсалии и самобытность. — М., 2002. — С. 106-107.

[9] Никифоров Ю.А. Интерпретация истории как технология социального проектирования (доклад в Институте динамического консерватизма) — в сб.: На пространствах империи. Традиция. История. Культура. — М., 2012. — С. 154-155.

[10] На эту симметрию не так часто обращают внимание, между тем как она связана, безусловно, с сакральной историей древних религий как авраамических, так и языческих («свершение времен», возвращение райского состояния в финале истории, благоденствие эры Машиаха как итог иудейского хилиазма, возврат «Золотого века» во многих других традициях циклического типа, в том числе страстное ожидание его возвращения в консервативном романтизме у Ф. Гемстергейса, Новалиса, Ж. де Местра и т.д.).

[11] К числу таких осколков относятся данные, дошедшие до нас из Древнего Египта, Вавилонии и Индии. В частично сохранившемся Туринском царском папирусе (ок. XIII в. до н.э.), писаниях жреца Манефона (IV–III вв. до н.э.) и в пересказах жреческой истории у Диодора Сицилийского (I в. до н.э.) засвидетельствовано, что смертные царствовали в Египте менее 5000 лет, а до этого им управляли боги, последним из которых был Гор, затем полубоги. По версии Манефона, до фараона Менеса Священная история Египта насчитывала 24925 лет. Сходную картину дает вавилонский историк и жрец бога Бэла Берос (IV–III вв. до н.э.), который в первой книге «Вавилонской истории» писал, что в Вавилоне с большой заботой хранятся книги многих писателей, охватывающие период более чем в 15 мириад лет (одной мириаде соответствовало число 10 000). Согласно шумеро-аккадской традиции, после того, как «царствие было ниспослано с небес» в Шумере до Великого потопа на протяжении 277 200 лет правили 9 царей в пяти поочередно сменявшихся городах-государствах. Также и индуистская традиция приводит данные о нескольких сменяющих друг друга и понижающих сакральный градус человеческой жизни эпохах: Сатья-юге (продолжительность 1 728 000 земных лет), Трета-юге (1 296 000 лет), Двапара-юге (864 000 лет), Кали-юге (432 000 лет), в которую мы живем сейчас и которая характеризуется крайней степень духовного упадка.

Согласно Гесиоду, разделяющему концепцию инволюции от золотого к железному веку, есть ещё одна, пятая (точнее — четвертая) историческая стадия — это «Век Героев». На смену «медным» людям приходят герои, равные богам. По сути, происходит реставрация Золотого Века на новом уровне, которую можно назвать консервативной революцией. Данная «синкопа» показывает историю как противоречивый процесс, где нисходящие потоки сложно и противоречиво сочетаются с восходящими, а вселенский поток можно героически обернуть вспять (пусть хотя бы и на время).

[12] Понятие «святынь» и ощущение присутствия «священного» неустранимо из общественной практики и отечественный опыт официального атеизма и богоборчества это лишь подтверждает — чем более обмирщался советский народ, тем острее в обществе осознавалась потребность в святынях и культах, компенсирующих отсутствие признанной и легальной религии — эту потребность советские власти стремились удовлетворить всеми доступными способами, начиная от сакрализации «хлеба» как символа народного труда и до таких секулярных святынь как «вечный огонь». Сам по себе эксперимент такого рода не подтверждает того, что возможно длительное существование цивилизации в ее конфронтации с собственным духовным стержнем, а также доказывает и то, что цивилизация не может долго существовать (а тем более возникнуть!) на базе искусственно, по инженерным методикам, сконструированных политиками или социальными технологами святынь, ритуалов и коммеморативных практик.

[13] Эванс-Причард Э. История антропологической мысли. — М., 2003. — С. 197.

[14] Элиаде М. Избранные сочинения. Очерки сравнительного религиоведения. — М., 1999. — С. 17-25, 337-341

[15] Обоснованию противоположной точки зрения были посвящены труды многих выдающихся мыслителей XX века. Достаточно представительный обзор этого направления дан через проблематику «нуминозной интерпретации мифа» К. Хюбнером (Хюбнер К. Истина мифа. — М., 1996. — С. 66-72).

[16] Святой Ипполит Римский. Творения. Выпуск I. Толкования на книгу пророка Даниила. — Казань, 1898. — С. 48, 110-120. Толкования святого Ипполита на пророчества Даниила задали контекст и откровений Мефодия Патарского, и византийских и русских Хронографов, вплоть до работ старца Филофея, в которых на тех же основаниях пророчествуется о России как Третьем Риме.

[17] Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Проповеди. — М., 1995. — С. 22.

[18] Диакон Андрей Кураев. О нашем поражении // Альфа и Омега, № 7, 1995.

[19] Подробнее об антисистемном мировоззрении см. коллективный доклад Изборскому клубу: Русская цивилизация против антисистем // Изборский клуб 2017 № 7 (53).

[20] Высказывания преподобного Серафима приводятся по изданию: Россия перед Вторым Пришествием. Издание 3-е, исправленное и расширенное. Т. I. — М., 1998. — С. 318.

[21] Из Отечника. См.: Епископ Игнатий Брянчанинов. Сочинения. Т. IV. — СПб., 1867. — С. 191.

[22] Добротолюбие. Т. I. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993. — С. 129-130.

[23] Тилак Б.Г. Арктическая родина в Ведах. — М., 2001; Уоррен У.Ф. Найденный рай на Северном полюсе. — М., 2003; Генон Р. Атлантида и Гиперборея. // Атлантида и Гиперборея: Мифы и факты. — М., 2003; Елачич Е. Крайний Север как родина человечества. — СПб, 1910.

[24] Генон Р. Символы священной науки. — М., 1997. — С. 419-422.

[25] Архиепископ Ириней. Толкование на Псалтирь по тексту еврейскому и греческому. Ч. 2. — М., 1903. — С. 267.

[26] Кожинов В. В. История Руси и русского слова. Опыт беспристрастного исследования. — М., 2001. — С. 470-471.

[27] Блаженный Августин. О Граде Божием. Т. IV. — М., 1994. — С. 31.

[28] Император Константин был великой переходной фигурой: приняв Крещение незадолго до смерти, он олицетворял встречу двух Римов, переход от языческого духа к новой христианской эре. Единственный из всех императоров он одновременно носил титул верховного жреца империи — Pontifex Maximus и в то же время удостоен Церковью чина святого (при этом равноапостольного).

[29] Рудаков А. Наследие Константина. М., 2007. С. 18-19, 34.

[30] Латышев В. В. Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе // Вестник древней истории 1947 № 2. — С. 332.

[31] Сакрально-исторические токи, пронизывающие русскую жизнь, не были чужды даже такому неоднозначному государю как Петр I. По многочисленным свидетельствам, само создание Санкт-Петербурга увязывалось им с доктриной Третьего Рима, а личность императора последовательно сопоставлялась с Константином Великим. В то же время Петр I придавал большое значение русской сакральной истории, в частности, памяти Александра Невского и Ивана Грозного. Данная тенденция парадоксально сочеталась в нем с радикальным пересмотром идеи симфонии властей и роли Церкви в государстве. Этот пересмотр был не только политической программой, но и весьма настойчиво проводимой программой духовной, несущей в себе болезненные черты — смешения официально-сакрального и пародийного, игрового, шутовского в действах подобных «Всепьянейшему и Всешутейшему собору» (см.: Живов В.М. Культурные реформы в системе преобразований Петра I. — в сб.: Из истории русской культуры, том III. — М., 1996. — С. 528-584.

[32] Подробно см.: Фадеева Т. Образ и символ. Универсальный язык символики в истории культуры. — М. 2004.

[33] В традиционной сакральной географии Голгофа прочно отождествляется с тем местом, где захоронена голова Адама, что вновь возвращает нас к символическому циклизму священной истории: «пуп земли» — земля Иерусалима — есть ключевой узел истории.

[34] О генезисе геральдики двуглавого орла см.: Фадеева Т. Орел двуглавый: Как символ обратился в герб // Изборский клуб 2015 № 9.

[35] Обращает на себя внимание еще один момент: Русь была в эпоху своего крещения довольно мощным в военном отношении государством, почему другие державы (Византия и Хазарский каганат) пытались использовать ее друг против друга. Сегодня можно с большой уверенностью говорить, что знаменитые походы русичей на Царьград были инспирированы хазарами. В то же время разительным является иное совпадение: между походом Святослава, нанесшим Хазарии смертельный удар, и Крещением Руси Владимиром прошло всего 23 года — по историческим меркам срок ничтожный. Избавившись от иудейского хазарского влияния, Русь мгновенно сделала свой судьбоносный духовный выбор.

[36] Своеобразную авторскую трактовку этой парадигмы предложил наш коллега В.И. Большаков. См. его работу в настоящем номере.

[37] Такая модель описана в работах В.В.Аверьянова («Природа русской экспансии», «Традиция и динамический консерватизм» и др.). С середины 90-х годов XX века идея параллелизма Смутных времен в отечественной истории приобрела достаточную популярность как в публицистике, так и в научной литературе. Обзор «смутологической» литературы этих лет см.: Земляной С. Куда идешь? О Смуте как парадигме консервативного мышления // Независимая газета 22.06.2001.

[38] Карпец В.И. Из цикла «Битва за историю» // «Завтра» 9.01.2014.

[39] Родзянко В., епископ. Теория распада вселенной и Вера Отцов. — М., 1996. — С. 185.

[40] Тахо-Годи Е.А. Судьба соловьевской метафоры «дыры» в творчестве А.Ф. Лосева // Соловьевские исследования. 2018. №3. С. 87–97.

[41] Борьба идет и на сакрально-историческом фронте. Так, сторонники синтеза, апологеты Святой Руси и Русской цивилизации строят памятники, памятные храмы и часовни. Их противники, глашатаи пересмотра истории и выкорчевывания «злого начала» из нашего народа — воздвигают Ельцин-центры, Стены скорби, мемориалы вроде треугольника из «Масок скорби», который попытался прочертить на карте России Эрнст Неизвестный.

[42] Державная Правительница Земли Русской. — М., 1999; Филатов В. В. Заметки по поводу второго обретения Державной иконы Божией Матери в России // Журнал Московской Патриархии. 1996 № 3.

[43] Россия перед Вторым Пришествием. Издание 3-е, исправленное и расширенное. Т. II. — М., 1998. — C. 270.

[44] Терновая Л.О. Национальная мечта как индикатор и инструмент формирования политической реальности. // Среднерусский вестник общественных наук № 3 2013. — С. 193.

[45] Чайнард Д. Американская Мечта // Литературная история Соединенных Штатов Америки. Т. I. — М.: Прогресс, 1977. С. 245.

[46] См. об этом: Белкин С. Мечты прагматика: идеи и ценности в водовороте истории. // Завтра 22 августа 2018.

[47] Sawhill I.V., McMurrer D.P. American Dreams and Discontents: Beyond the Level Playing Field // U.S. Society and Values. USIA Electronic Journals. Vol. 1. 1997 (January). № 20.

[48] Подробнее см.: Тавровский Ю. Китайская мечта: итоги первой пятилетки // Изборский клуб 3017 № 6.

[49] Вавилов Н.Н. Некоронованные короли красного Китая. Кланы и политические группировки КНР. — СПб., 2016.

[50] Основы своей модели сакральной географии автор находит в первом географическом труде Китая «Юй гун», который очерчивает области концентрации «мест власти» священными пиками, на которые накладывается «крест» из «пяти гор», четырех «морей» и четырех «водных порогов». Император выступает как жрец, инициирующий импульсы власти через ритуалы в этих местах.

[51] Вавилов Н.Н. Некоронованные короли красного Китая. Кланы и политические группировки КНР. — СПб., 2016. — С. 25-26.

[52] Ланц-Либенфельз Й. Теозоология, или Естественная история богов. — СПб., 2018. — С. 380–381.

[53] Немецкая Mitteleuropa конца XIX века как прообраз современного ЕС // URL: http://ttolk.ru/?p=19001

[54] Какой нацисты видели «Единую Европу». // URL: http://ttolk.ru/?p=15795

[55] Васильченко А.В. ЕС родом из СС? Концепцию Евросоюза создали ещё в фашистской Германии // Аргументы и Факты № 45, 4.11.2015.

[56] Хаггер Н. Синдикат. История мирового правительства. — М., 2009.

[57] Как в 1920-е Арнольд Тойнби придумал Евросоюз. // URL: http://ttolk.ru/?p=4736

[58] Генон Р. Царство количества и знамения времени. — М., 1994. — С. 201–202.

[59] Ярким символом контринициации является извращенное использование символов, таких как пентаграмма, свастика, радуга. Так чудовищная инверсия традиционного образа радуги, символизировавшего во многих традициях живую связь между Землей и Небом, — привычный для наших современников символ международного ЛГБТ-сообщества. Выдающийся религиовед Мирча Элиаде указывает, что в большинстве традиционных культур катастрофический разрыв связей между Землей и Небом объяснялся неким нарушением (ошибкой в обряде, «падением») с участием человека. В ветхозаветной и христианской традициях процесс разрыва этих связей имеет двухтактный характер, олицетворяемый сюжетами искушения Адама и Евы в Эдемском саду (Быт. 3, 1–24) и плотским союзом «сыновей Божиих» с дочерями человеческими, следствием которого стал, ниспосланный на Землю Вселенский потоп (Быт. 6, 1–7). Между тем, контринициатические организации видят корни своей генеалогии именно в этих событиях и дают противоположные трактовки смысла этих событий (не с точки зрения людей, а с точки зрения змея-искусителя Самаэля или «сыновей Божиих», т.е. падших ангелов).

[60] Кирчанов М.В. Психоистория: история и основные направления исследовательской деятельности. — М., 1999. С. 71–84.

[61] Sigmund Freud and the Jewish Mystical Tradition by David Bakan. — New York, London, 1958.

[62] Не стоит сбрасывать со счетов и собственно клиническую практику психоанализа, который во многом заменил собой классическую психологию и отчасти психиатрию. Охват современного западного обывателя психоаналитической опекой настолько масштабен, что можно говорить уже о своего рода контринициатической квази-религии, действующей не через храмы, а через кабинеты персонального психолога-жреца. Плюрализм школ и обилие неортодоксальных течений внутри этой квази-психологии не должны вводить в заблуждение думающего и наблюдательного человека.

[63] Переслегин С.Б. «Кто хозяином здесь? Напоил бы вином…». Нетрадиционное исследование итогов Второй и Третьей мировых войн. — в кн.: Переслегин С.Б. Возвращение к звездам: фантастика и эвология. М., 2010.

[64] Пикер Г., Хаффнер С. План «Ост»: Как правильно поделить Россию. — М., 2011. — С. 248.

[65] Проект «Константинопольский патриархат» есть попытка придать Второму Риму статус чего-то живого. Хотя, понятно, что ныне существует Рим Третий, а парадигма Второго Рима давно в прошлом. Так же и проект «Украина, как столица Древней Руси» игнорирует тот факт, что Великая Русь уже давно возродилась в лице Великой России. И вот, получается, что эти два контр-традиционных остатка умерших традиций под заботливой опекой внешних и чуждых славянству и православию сил нашли друг друга.

[66] См. об этом: Аверьянов В. Русская мечта. Ментальная карта. Авторский доклад Изборскому клубу // «Изборский клуб» 2017 № 6.

[67] Мамлеев Ю. Россия вечная. — М., 2017. — С. 97.

[68] Проханов А., Кугушев С. Технологии Пятой Империи. — М., 2007. — С. 72.

[69] Между тем, могущество этого центра — мнимая величина. Он не глобален по сути, являясь плодом конкретной цивилизации и конкретной «сакральной парадигмы». Их глобализм не опирается на многие народы и традиции, а построен в пику им — как наглое и самоуверенное попрание их, в том числе и десакрализация их святынь. Поэтому их власть выморочна, их могущество иллюзорно, их полное торжество не может быть долгим — о чем мы читаем и в Апокалипсисе Иоанна Богослова. Их сила зиждется на слабости, податливости и растерянности тех, кого они попирают.

[70] В XXI веке наиболее органичным для творцов инновационной сферы является традиционалистское мировоззрение, соединенное с классикой эпохи Просвещения. В России это означает синтез православной этики с ценностями и завоеваниями советского модерна. Именно такой синтез даст нам основу для осуществления IV промышленной революции (переходу в сверхиндустриализм). А вовсе не постмодерн, который свойствен скорее богеме, живущей за счет различных технологий манипуляции общественным сознанием. (Сказанное справедливо также в отношении IT-отрасли и информационных технологий, несмотря на намеренно внедряемый на транснациональном уровне миф об обратном.) Еще одно убедительное свидетельство призвания нашей цивилизации к технократическому традиционализму — школа русского космизма, который был выпестован в лоне религиозно-футуристических идей Федорова, Циолковского, Вернадского и стал стратегическим вектором русского мессианского прорыва в XX веке. Русский космизм, как мы уже неоднократно подчеркивали в других изборских докладах, должен в конечном итоге увенчаться переходом человека в новое качество, связанное с духовным, моральным и психофизиологическим преображением.

Авторы доклада: В.В. Аверьянов, А.В. Елисеев, А.Ю. Комогорцев, М.В. Медоваров, Т.М. Фадеева.

Видео на канале YouTube "Авторы ЗдравствуйРоссия.Рф"

Интервью, доклады и выступления В.В. Аверьянова



Комментарии:

Для добавления комментария необходима авторизация.