Статьи

Справедливость — ключевая ценность России

Среди ключевых для российского общества ценностей важнейшее место занимает справедливость. Сегодня, в эпоху информационных войн и провоцируемых извне цветных революций, именно неудовлетворённый спрос общества на справедливость используется для раскачивания ситуации.

Справедливость — это честная система распределения доходов, честные суды и равные возможности самореализации и участия в общественной жизни, доступ всех членов общества к образованию и культурным ценностям. Это отказ от неолиберальных практик, культивирующих неравенство и новый феодализм.

Может ли справедливость сегодня в качестве российской консервативной ценности иметь внешнеполитическое значение помимо социо-экономического контекста?

Принципиально важно, что на фоне изолгавшихся и погрязших в лицемерии западных политиков Россия обладает безусловным моральным превосходством. События на Украине высветили это предельно ярко.

Ради ослабления России и распространения своего влияния на Восток Вашингтон и Брюссель отважились на беспрецедентный по степени цинизма, даже на фоне иракской и ливийской кампаний, шаг — они откровенно поддерживают нацизм и ультранационализм практически в центре Европы.

Они пестуют режим, сущность которого западным политикам вполне ясна — нынешнее украинское государство не скрывает своих планов по поводу тотальной цензуры, преследования инакомыслящих, насильственного переселения, и более того, физического устранения всех несогласных с безумным проектом «Украина для украинцев».

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков ещё до начала гражданской войны на Украине назвал позицию Запада «ярмаркой лицемерия». «Большего лицемерия международное право ещё не видело. Не видел и Путин», — сказал чиновник.

Сегодня, когда тысячи мирных жителей стали жертвами этой войны, позицию Запада правильнее назвать не лицемерной, а цинично преступной. Те западные страны, которые рукоплескали и поддерживали Майдан, безусловно, являются соучастниками кровавого преступления, совершающегося на Украине.

Поэтому борьба за справедливость сегодня это уже не только и не столько требование экономических или социальных программ. Это требование справедливого мироустройства, глашатаем которого выступает Россия.
 
Сакральность государства и национальный лидер

Консерваторы не стесняются открыто заявлять, что их не устраивает концепция «сервисного государства», в котором лидер является управляемой сервисной фигурой.

Государство в понимании консерваторов — это организм, в котором народ и власть связаны не формальными процедурными «узами», а общими целями и задачами.

«Технологическая» процедурная демократия в модели «сервисного государства» предполагает волеизъявление народа, но никакого народа, осознающего себя как единое целое и обладающего единой волей, на самом деле эта концепция не предусматривает.

Однако противостоять проекту неолиберального глобализированного мира, мира без суверенитетов, может только народ, объединённый общей идеей и считающий свою страну не некой территорией «сервисного государства» с наёмными менеджерами-чиновниками, а историческим субъектом.

Именно поэтому оппоненты обвиняют и Путина, и русских в исторической отсталости, в том, что мы мыслим категориями прошлого. Тогда как на самом деле всё наоборот — на фоне глобализационного прогресса Россия рискнула сделать шаг к другому будущему. Россия сегодня становится образцом для ресуверенизации, которая неизбежно начнётся на руинах глобализационного проекта.

Консерваторы видят главу государства не как менеджера, а как лидера нации. Эта позиция также обозначается как отсталая и недемократичная.

Однако она, напротив, предъявляет куда большие требования к лидеру, чем к стандартному выборному партфункционеру. Усиление властной вертикали или переход к прямому управлению и контролю подразумевает, что лидером движет единственный мотив — служение интересам страны.

И это не наивность консерваторов, а напротив, их жёсткое сверхтребование к власти, которое по своей сути является намного более радикальным, нежели любые претензии к «недемократичности» власти. Также для консерваторов принципиально важно, что лидер связывает свою судьбу с судьбой страны.

Реальность сегодняшнего дня показывает: защитить собственный суверенитет может лишь государство с сильным руководителем и политиками, способными принимать масштабные решения под свою личную ответственность перед народом.
 
Политический реализм

США уже не способны прямо диктовать остальным странам свою волю, у них нет достаточных сил и средств, для того чтобы управлять миром традиционными методами, в глазах значительной части мирового сообщества они больше не являются беспрекословным моральным авторитетом.

В то же время желание отстоять свою позицию и оставить за собой ведущую роль в мировых делах любой ценой подтолкнули глобалистскую американскую элиту к разрушительной политике, суть которой — организация «управляемого хаоса».

Помимо своей аморальности эта стратегия ещё и авантюристична, так как в условиях дальнейшего ослабления «гегемона» и расширения зоны его воздействия, экспортируемый хаос закономерно становится совершенно неуправляемым, а это чревато фатальными последствиями для всей человеческой цивилизации.

Россия же никогда не стремилась к мировому господству — более того, эта роль совершенно противоестественна для российского менталитета. Российские консерваторы традиционно представляют Россию как Катехон.

Её роль — роль удерживающего, препятствующего разгулу зла и анархии, установлению диктата лишь одной какой-либо силы, способствующего сохранению баланса в мире. Возвращение России на авансцену мировой политики, произошедшее в последнее десятилетие, несомненно, — один из важнейших конструктивных факторов современного этапа мировой истории.

Политический реализм, учитывающий и многообразие мира, не закрывающий глаза на многие глобальные проблемы человечества и сложные противоречия и в то же время не стремящийся к поиску упрощённых типовых ответов и решений, к волевому диктату, к всеобщей стандартизации, — сам по себе является консервативной ценностью с мощным потенциалом международного влияния.
 
Семейные ценности

Сегодня в западных странах наблюдается трансформация представлений о семье как таковой и её необходимости для человека.

Это выражается в легализации однополых браков, в растущем количестве людей, вообще не создающих семейных союзов, а также в разрыве связи между семьёй и рождением детей. Рождение ребёнка или усыновление больше не связано с браком, всё чаще являясь решением не семейной пары, а одного индивида — матери или усыновителя.

Защита семейных ценностей состоит в поддержке модели семьи как союза мужчины и женщины, в котором рождаются и воспитываются дети, сохранении понятий «мать» и «отец», представлений о воспитании детей как важной и социально ответственной задаче.

При этом меры со стороны государства по поддержке семей — это не только программы протекции материнства и детства и экономическое содействие семьям с двумя и более детьми.

Это в первую очередь создание в обществе атмосферы, когда семья и рождение детей — это почётно, достойно уважения, это составная часть образа успешного, реализовавшего себя человека.
 
Русская консервативная модель хозяйства

Россия может предложить свой консервативный план в области устроения хозяйства, принципов, на которых должны основываться экономические отношения.

Типичный взгляд либералов, прямо отражённый даже в большинстве школьных и университетских учебников «экономикс» (очевидно, с целью индоктринации общества с «младых ногтей»): экономика свободна от морали, индифферентна по отношению к требованиям нравственности, а человек — это homo economicus, рациональный экономический субъект, озабоченный лишь максимизацией потребления и собственного благосостояния.

Примат конкурентных (в ущерб солидарным) отношений выражается по всему миру в самых уродливых формах социал-дарвинизма и общественного раскола.

Вместо модели «общества потребления» русский консерватизм постулирует модель «общества созидания». Русская консервативная модель хозяйства — это модель «трёх «С»: солидарная, созидательная и справедливая экономика.

Цели экономики для консерваторов вторичны и производны от целей общества — а значит, экономично в конечном итоге лишь то, что нравственно.

Не homo economicus, а «человек нравственный» помещён в центр будущей экономической парадигмы развития, потому что отказ от моральных принципов ведёт мировую экономику к катастрофе.

Консервативная хозяйственная модель должна противопоставить достаток и зажиточность неумеренному потреблению и показной роскоши;

культ достижений и творчества — культу успеха любой ценой; созидание «всем миром» — разгулу разрушающего целостность общества крайнего индивидуализма; справедливое распределение — игре слепого случая, «фатума», и манипулятивным финансовым технологиям паразитизма.

Такие идеалы подходят отнюдь не только для внутрироссийского использования.

К сожалению, большинство из этих ценностей и принципов в нынешней экономической модели России не реализованы — они существуют преимущественно как народный идеал, как чаяния абсолютного большинства российского населения, как проект, который ещё только предстоит осуществить.

И это как раз тот проект, который способен стать конструктивной альтернативой обанкротившейся неолиберальной глобальной финансово-экономической системе, а потому найдёт искреннюю горячую поддержку не только в нашей стране, но и во всём мире.
 
Россия как «другая Европа»

Европа всегда была и будет важным геополитическим партнёром России и всего евразийского пространства. Однако сближение нашей страны и Европы — одна из ключевых мишеней трансатлантистов.

Демонизация России в западных СМИ — лишь деталь общего трансатлантистского плана по недопущению партнёрского взаимовыгодного союза России и Европы. Важную роль в информационном пространстве заняло обсуждение несовместимости европейских и российских ценностей.

Сегодня русофобски настроенные западные политики и СМИ, которые уже объявили Россию врагом номер один, истерически тиражируют мифы потенциальной российской военной агрессии и «тирании диктатора Путина». Однако эти избитые клише не могут эксплуатироваться бесконечно, для создания образа врага требуется разнообразие.

Поскольку одной из целей США является разрушение российско-европейского сотрудничества, то становится особенно важно в глазах европейцев демонизировать не только Путина, но и Россию как таковую, и показать её как дикую варварскую страну, как врага и агрессора.

Реально ли на этом фоне найти в Европе тех, кто не поддастся на подобные провокации и готов к сотрудничеству с Россией как равноправным и суверенным (в том числе и в вопросах ценностей) партнёром?

Несмотря на уже фактически военную риторику, употребляемую Западом в отношении России, и хорошо просматриваемые перспективы новой холодной войны, такие силы в Европе, несомненно, есть.

Идея о полной несовместимости мировоззренческих подходов России и Европы играет на руку только тем, кто не хотел бы здоровых и добрососедских отношений между ними. Во-первых, вовсе не все европейцы разделяют ценности постхристианской, постмодернистской парадигмы.

При этом те силы в Европе, которые позиционируют себя как противники неолиберального глобализма и высказывают симпатии нашей стране, шельмуются не меньше, чем Россия. В то время как они всего лишь хотят защитить ту европейскую идентичность, которую считают подлинной.

Демократические ценности постхристианской Европы на фоне политики двойных стандартов не выдерживают критики.

То, как ЕС в лице его многочисленных правозащитных организаций, СМИ и «ценностно-ориентированных» политиков реагирует на радикальный национализм на Украине и военную операцию Киева против своих граждан с участием неонацистов, окончательно лишает этих «учителей» права выступать проводниками каких-либо ценностей.

Нет сомнений, что эта ситуация будет впоследствии расцениваться как один из самых недостойных эпизодов европейской истории.

Во-вторых, утверждение, что у России и Европы разные ценности, априори исходит из того, что наша страна не является полноценной частью европейской цивилизации. Консерваторы же считают, что Россия — правопреемница Византии (Восточной Римской империи), а потому такая же наследница европейской традиции, как и современная Европа.

Справедливо критикуя «пост-Европу» и закономерно дистанцируясь от декларируемых ею ценностей постмодерна, Россия тем не менее вполне может и должна позиционировать себя вовсе не как часть Азии или условной не-Европы.

Такое определение способно отдалить Россию от её потенциальных союзников в ЕС. Наша страна должна внятно заявить о себе как о наследнице классической Европы с её культурой и традициями, наследнице, защищающей подлинную европейскую идентичность.

«Византийский» аспект вопроса о ценностях малоизвестен европейским экспертам.

Однако есть те, кто, несмотря на сложность перевода таких метафизических аргументов на язык постмодернистских СМИ, пытается объяснить представителям Старого Света, что Россия традиционно видит себя страной Европы, но другой — византийской, а не римской: «Россия всегда искала свою Европу, она хочет быть Европой, но не Западной Европой — своей восточной или «византийской».

По моим ощущениям, средний россиянин чувствует себя европейцем, но при этом желает отличаться от немцев, французов, англичан или поляков. Русские не хотят, чтобы их постоянно учили. Эти глубокие ментальные противоречия имеют глубокие исторические корни.

Современный ЕС — наследник Западной Римской империи, тогда как Россия — духовная дочь Византии», — написал в одной из своих статей немецкий политолог Александр Рар. Византийское наследие — вовсе не умозрительный тезис историков.

Это серьёзнейший аргумент, позволяющий России позиционировать себя как равного Западу партнёра в дискуссии по поводу европейских ценностей.

В каком-то смысле союзниками российских консерваторов выступают и те европейцы, которые из прагматических бизнес-соображений не хотели бы разрыва наших связей.

Ведь можно вспомнить, что сама идея экономического сотрудничества между СССР и ФРГ в той же газовой сфере в 70-е годы базировалась во многом на представлении, что такие связи — залог мира и снижения рисков на всём континенте. Сегодня подобное стратегическое видение приносится в жертву эскалации бессмысленного конфликта России и ЕС.

Даже в условиях напряжённых отношений нужен диалог об общности классических европейских ценностей, в том числе христианских, и ценностей российского консерватизма. Он должен происходить на уровне общественных организаций, экспертного сообщества, «народной дипломатии».

Восстановление интеллектуальных взаимосвязей с организациями русской диаспоры в европейских странах, с гуманитарными структурами межславянского взаимодействия, развитие смыслового элемента межцерковного, в том числе христианско-мусульманского, диалога, межпартийный диалог с зарубежными политическими партиями, разделяющими социально-консервативные ценности, — также важные направления для российского консервативного влияния.

Консервативный месседж России Европе во внешнеполитическом контексте таков: остановить эскалацию взаимной вражды, напряжённости. Если не сделать этого, нам — и России, и Европе — гарантированы отчуждение и взаимное ослабление, а в перспективе — новая война.
 
Консервативный диалог с миром

Адресатом консервативных посланий России должна быть не только и даже не столько Европа, а весь мир. Россия может обращаться к европейцам с призывом не поддаваться русофобской истерии, но если они сами поддержат идею новой холодной войны, нет смысла бросать все силы на их «агитацию».

С учётом того, что Запад открыто идёт на новое противостояние и готов развязать новую холодную войну, Россия нуждается в союзниках. Конечно, она вряд ли сможет повторить опыт СССР и стран соцлагеря и создать полноценный политический блок «пророссийских стран», но стать для многих моральным и ценностным авторитетом ей по силам.

Не стоит забывать, что для большинства развивающихся государств постмодернистский неолиберальный Запад вовсе не является образцовым примером, и если Россия становится центром силы, в том числе и идеологически, они могут выбрать в качестве центра притяжения именно её.

Союзников по защите традиционных ценностей Россия может найти практически по всему миру. В первую очередь это должно быть евразийское пространство — консерватизм призван стать основой для общей евразийской идентичности. Без подобного идеологического компонента Евразийский союз не сможет состояться как полноценное геополитическое образование.

Имея в качестве идеологии консервативное мировоззрение, России также будет куда легче заключать союзы со странами незападного мира. В первую очередь это участники БРИКС, Иран, представители арабского мира, Латинской Америки. Касается это и потенциальных членов Евразийского союза, которых, и небезосновательно, упрекают в отсутствии внятной идеологической позиции.

Важнейшим участником диалога в христианском мире помимо православных церквей могут стать католики.

Несмотря на наличие противоречий регионального характера, у России и католического мира, несомненно, есть общие цели.

Папские энциклики последних нескольких десятилетий, социально-богословская деятельность католической церкви и её организаций, политические проекции католицизма («теология освобождения», христианско-демократические партии и т.д.) и социально-политическая активность католических общин в различных странах свидетельствуют о том, что повестка такого диалога может включать критику глобализации и её последствий,

справедливое устройство мира, построение модели мировой экономики в соответствии с христианскими ценностями, пределы применения силовых методов в политических конфликтах, защита традиционной семьи и норм традиционной морали, этика труда, биоэтика, проблема культурной деградации и многие другие.

Исламскому миру консерваторы могут предложить стать партнёрами в противодействии глобалистическому миру, где Запад пытается расколоть исламское сообщество с ущербом для светских исламских режимов и в интересах радикальных альтернативных группировок.

Хотя именно США сегодня выступают в роли поджигателя холодной войны и осуществляют агрессию, поощряя цветные революции, применяя методы экономической глобализации и даже военного принуждения, это не означает бесповоротной конфронтации с США как государством, а главное — с американским народом.

Идеи России о защите традиционных ценностей находят отклик у американских консерваторов. В самих США идёт серьёзнейшая дискуссия о том, что та «демократизация», которую Америка несёт всему миру и распространяет на собственную страну, угрожает американским же традициям.

Так, американский политик и публицист Патрик Бьюкенен пишет, что «переосмысление в правящих кругах многих стран моральных и этических норм, навязываемое обществу недемократическим путём, сопровождается разрушением традиционных ценностей и основывается на абстрактных идеях, противоречащих воле большинства населения».

Таким образом, с точки зрения западных консерваторов Россия сегодня ведёт не только борьбу за позиции одного из мировых центров силы, но и культурную, общественную и нравственную войну за будущее человечества.
 
Защита будущего от хаоса

Конфликт России и Запада, формально происходящий из-за Украины, поворотный момент мировой истории. На этом последнем рубеже Россия отстаивает далеко не только право на свою «буферную зону» в Европе. По сути, речь идёт о том, чтобы лишить Запад самовольно взятого себе права диктовать всему человечеству свою волю.

Глобализация за рекламным фасадом равных возможностей скрывает диспропорциональное и спекулятивное перераспределение финансовых и инвестиционных потоков, «двойные стандарты» и заведомое отсутствие перспектив для населения стран мировой периферии.

А в том, что касается прав человека и демократии, эти понятия настолько дискредитированы кампаниями по распространению войн и революций, развязанных Западом, что их лицемерное использование вызывает аллергию даже у самих граждан западных стран.

Поэтому продвигать свою модель ценностей мы с полным основанием можем под лозунгом «защита будущего от хаоса».

Россия сегодня вновь становится цивилизацией воинов — в том смысле, что в этой русской этике человек, который не защищает свой идеал (добра, правды, истины), — сам не добр, не правдив, не истинен. Но при этом установка на то, чтобы быть орудием высшего идеала, его активным защитником, порождает человеческий тип хранителя мира. Именно это позволяет говорить о поиске союзников.

Сегодня, когда России угрожают санкциями и изоляцией, а впереди маячит вполне возможный военный конфликт, с моральной точки зрения у нас будет всё больше сочувствующих в мире.

Наша страна оказалась на переднем фланге борьбы, сегодня уже перешедшей в открытое противостояние.

Причём не с Западом как таковым, а с Западом глобализаторским, трансатлантистским, неолиберальным, заложниками авантюрной и агрессивной политики которого не желает быть всё больше людей во всем мире. В этой идеологической войне Россия нуждается как в надёжном тыле, то есть иммунитете собственного народа к этой агрессии, так и в союзниках.

Этими союзниками могут быть как целые государства, так и группы граждан в различных странах (в том числе и на Западе), которых не устраивает система ценностей глобализации.

Поэтому российский консерватизм должен указывать смыслы и цели не только для российского общества, но и для человечества в целом, а консервативные ценности могут стать основой для разработки принципов нового мироустройства.

Видео на канале YouTube "Авторы ЗдравствуйРоссия.Рф"

Интервью, доклады и выступления А.Б. Кобякова