Авторизация


На главнуюКарта сайтаДобавить в избранноеОбратная связьФотоВидеоАрхив  

Верховный главнокомандующий император Николай II Алексеевич в ставке Генерального штаба вооруженных сил Российской империи. 1915 г.
Источник: Яндекс картинки
11:29 / 23.08.2019

"Господи, благослови решение Моё…"
Тактические результаты Луцкого прорыва были огромны: противник потерял свыше 1,5 млн. человек убитыми и раненными, 272 тыс. пленными, 312 артиллерийских орудий, 1.795 пулеметов, 448 минометов, от противника была очищена территория в 2 000 кв. км. Русская армия продемонстрировала всему миру, что после неудач 1915 г., она смогла восстановить свою боеспособность

23 августа 1915 г. Государь Император Николай II принял на себя Верховное Главнокомандование вооруженными силами Российской империи.

К началу 1915 г. верховное командование кайзеровской Германии осознало, что план «блицкрига» провалился: ни на западе, ни на востоке Германии не удалось одержать полную победу и вывести хотя бы одного противника из войны. Австро-Венгрии в результате русских побед в Галиции вообще оказалась на грани полного поражения.

Время работало против Германии и её союзников. Исходя из этого, австро-германское верховное командование приняло решение нанести в 1915 г. сокрушительный удар по России. План немцев сводился к тому, чтобы в 1915 г.мощным ударом вывести Россию из войны, принудить её к сепаратному миру или к капитуляции, но в любом случае уничтожить её войска.

Разработкой плана руководил видный стратег генерал-фельдмаршал П. фон Гинденбург, главной ударной силой наступления должна была стать XI армия генерал-полковника (с 22 июня 1915 г. - генерал-фельдмаршала) А. фон Макензена. На Восточный фронт были переброшены свежие немецкие дивизии из Франции и Бельгии.

Тем временем, русское командование планировало на весну 1915 г. новое наступление в Восточной Пруссии и наступление через Карпаты в Венгерскую долину на Будапешт. 9 марта 1915 г. русские войска достигли значительного успеха - взятие австрийской крепости Перемышль.

В плен попало 9 генералов, 2436 офицеров и 122 тыс. солдат противника. Было захвачено 1100 орудий. По количеству взятых в пленя. Перемышль превзошел многие сражения новейшей истории, включая Сталинградскую битву.

Между тем положение с вооружением и продовольствием было в русской армии тревожным. В германской ставке хорошо знали об этом. Против России были сконцентрированы мощные силы германской армии.

Противник превосходил русские войска: в живой силе в 2 раза, в лёгкой артиллерии - в 3 раза, в тяжёлой артиллерии - в 40 раз, в пулемётах - в 2,5 раза.

План Гинденбурга предусматривал ударить по русским фланговыми ударами из Восточной Пруссии и Галиции, прорвать их оборону, окружить и уничтожить её войска в Польше. Вечером 18 апреля 1915 г. на русские войска обрушился мощный огонь германских орудий, который продолжался всю ночь.

Всего немцы выпустили 700 тыс. снарядов. После артподготовки XI-я германская армия генерала Макензена начала наступление. 13 мая 1915 г. тяжёлые бои развернулись возле Перемышля, который вечером 21 мая русские войска были вынуждены оставить. 9 июня русские войска оставили Львов.

17 июля русские войска оставили Люблин. Великий Князь доложил Государю, что «в связи с общей обстановкой намечен общий отход между Вислой и Бугом». 19 июля немцы взяли Холм, 22 июля был оставлен Ивангород. 23 июля германская кавалерия вступила в Варшаву.

К середине августа все Царство Польское было отдано противнику, а с падением Брест-Литовска началась сдача Литвы. 4 августа пали Ковель и Владимир-Волынский, 8 августа - Гродно. Вся линия Неман - Буг развалилась.

В этот момент стратегия Великого Князя «Ни шагу назад!» была заменена на стратегию бездумного отступления, якобы по примеру 1812 г.

Император Николай II понимал, что Великий Князь не справляется с возложенной на него задачей. Это же понимали многие военные, члены правительства и депутаты Государственной думы.

Её председатель М.В. Родзянко писал о царящих в Ставке «нераспорядительности, отсутствии плана», приведших к «отступлению, граничащему с бегством», и признавал,что «вера в В. Кн. Николая Николаевича стала колебаться».

Октябрист Н.В. Савич считал, что «перемены в высшем командовании становились желательными, необходимыми, если мы вообще хотели продолжать войну».

Сам Великий Князь Николай Николаевич был настолько потерян и деморализован, что просил Государя сместить его с высокого поста. Государь писал Императрице Александре Феодоровне 11 мая 1915 г.: «Бедный Н. плакал в моём кабинете и даже спросил, не хочу ли я его заменить более способным человеком».

После падения Варшавы Государь бесповоротно решил стать самому во главе армии.

Дворцовый комендант генерал В.Н. Воейков считал, что решение Государя лично возглавить армию объясняется, помимо прочего, его личными качествами: «благородством и самоотверженностью». Примечательно, что решение возглавить армию пришло Государю в церкви, во время литургии.

16 (29) августа Государь известил о своём решении В.Н. Воейкова.

На его опасения об опасности предпринимаемого им шага Император Николай II ответил, что твёрдо решил возглавить армию «с одной стороны, из-за неудачных действий и распоряжений Великого Князя на фронте, а с другой - из-за участившихся случаев его вмешательства в дела внутреннего управления».

Более откровенно Государь объяснил своё решение матери - Вдовствующей Императрице Марии Феодоровне. В ответ на её взволнованную просьбу отменить принятое решение, Государь заявил, что «что ему нужно спасти Россию - это его долг призвания».

В разговоре с Великой Княгиней Марией Павловной Государь высказывал сожаление, что летом 1914 г. дал себя уговорить не принимать командования. Император коснулся тех тяжёлых военных ошибок, которые совершает Великий Князь, сказав, что «чёрная армия» сделала «много ошибок.

Я им дал свежие силы, а мне сдали что?” Что он хотел сказать под словом “чёрная армия”, осталось тайной».

По некоторым свидетельствам, Николай II назвал генералов Ставки «мерзавцами», которые гонят солдат в бой без сапог и ружей. Мария Павловна почувствовала в словах Государя глубокую горечь по отношению к своему дяде-главнокомандующему и сделала вывод: «Что-то произошло между ними, и произошло что-то нехорошее».

Узнав об отставке, Великий Князь широким жестом перекрестился. 22 августа 1915 г. Государь, уже фактически в качестве Верховного Главнокомандующего, провёл заседание в Зимнем дворце по снабжению армии боевыми припасами и снаряжением и в тот же день выехал в Ставку.

Император Николай II занёс в свой дневник: «Господь да благословит поездку мою и решение моё!».

23 августа 1915 г Собственный Императорский поезд остановился в одной версте от города Могилёва, которому и суждено было стать местом Ставки Императора Николая II. Там состоялась встреча с Великим Князем Николаем Николаевичем, которая, по словам Царя, «обошлась хорошо».

Государь до конца не был уверен в лояльности руководства Ставки. Генерал А.И. Спиридович писал, что отставкой Великого Князя «был предупреждён государственный переворот, предотвращена государственная катастрофа».

Таким образом, став во главе вооружённых сил, Император Николай II выполнил важную задачу: он стабилизировал ситуацию в Верховном командовании, сосредоточив его в одних руках.

23 августа 1915 г. Император Николай II издал приказ по армии и флоту, в котором он объявлял о принятии на себя «предводительствования всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами, находящимися на театре военных действий».

В приказе Царь собственноручно написал: «С твёрдой верой в милость Божию и с неколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли Русской. Николай».

С этого дня начался новый этап в войне России против Германии и Австро-Венгрии, который знаменовался стабилизацией фронта, самыми крупными победами русской армии за эту войну, восстановлением и наращиванием военной мощи.

Для Государя принятие Верховного главнокомандования было сопряжено с сильными душевными переживаниями. «Господи,помоги и вразуми меня!» - записал он в своём дневнике.

Император Николай II принял на себя Верховное Главнокомандование в тяжелейший период войны. Военный историк А.А. Керсновский писал: «История часто видела монархов, становившихся во главе победоносных армий для лёгких лавров завершения победы.

Но она ещё ни разу не встречала Венценосца, берущего на себя крест возглавить армию, казалось, безнадёжно разбитую, знающего заранее, что здесь его могут венчать не лавры, а только терния».

Своей резиденцией Император Николай II выбрал дом могилёвского губернатора, которым тогда был А.И. Пильц. Тот позднее вспоминал: «В конце обеда я был поражен демократичностью Государя, которогоя спросил, когда Его Величество переедет из поезда в губернаторский дом.

Он ответил мне, что намеревается жить в поезде, так как, занимая губернаторский дом, он стеснит меня и мою семью.

Несмотря на мои протесты, Государь не соглашался. Лишь когдая доложил, полушутя, полусерьезно, что для меня остается один выход уйти в отставку и таким образом потерять всякое право на губернаторский дом, Государь, улыбаясь, ответил согласием занять губернаторский дом, если вопрос ставится так остро».

Приняв на себя Верховное командование, Император Николай II направил Великого Князя Николая Николаевича Наместником на Кавказ. Первыми шагами Августейшего Верховного Главнокомандующего была полная смена руководства Ставки.

По словам адмирала А.А. Бубнова: «Это радикальное изменение личного состава штаба Верховного Главнокомандующего производило впечатление разгона, предполагаемого в Ставке “крамольного гнезда”».

Непопулярный генерал от инфантерии H.H. Янушкевич был отправлен в отставку с должности начальника штаба. На его место был назначен генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев, бывший до этого главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта.

Император Николай II проникся большим уважением к своему Начальнику штаба. 27 августа 1915 г. Государь писал Императрице Александре Феодоровне: «Не могу Тебе передать, до чего я доволен генералом Алексеевым. Какой он добросовестный, умный и скромный человек и какой работник!».

Однако все главные решения Государь принимал сам. Очевидец событий М.К. Лемке писал, что «Царь имеет свои определенные мнения, симпатии и антипатии и сплошь и рядом решительно напоминает, что назначениями хочет ведать сам».

По свидетельствам лиц свиты и сотрудников Ставки, Император Николай II руководил военными операциями, давая определённые указания генералу М.В. Алексееву.

Это признавал и сам Начальник Штаба: «Его Величество даёт указания, столь соответствующие боевым стратегическим задачам, что разрабатываешь эти директивы с полным убеждением в их целесообразности. Он прекрасно знает фронт и обладает редкой памятью. С ним мы спелись. А когда уезжает Царь, не с кем и посоветоваться».

Вступив в командование, Император Николай II изменил управление фронтами. Широкая площадь Северо-Западного фронта заставила разделить его на два самостоятельных:

Северный, которым командовал генерал от инфантерии Н.В. Рузский, затем генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин, а затем снова генерал Рузский, и Западный, которым командовал генерал от инфантерии А.Е. Эверт.

Встав во главе армии, Император Николай II ограничил вмешательство союзного командования в жизнь Ставки. Вместо единоличных военных представителей союзников, Государь согласился, чтобы союзные державы были представлены при его Ставке военными миссиями.

Хотя их число возросло, к английской и французской миссиям присоединились итальянская, японская, румынская и бельгийская, они стали играть сугубо представительскую роль. Офицеров миссий перестали допускать к стратегическому планированию операций и делиться с ними военными секретами.

Генерал А.И. Спиридович свидетельствовал:

«В Ставке на Государя очень давили представители иностранных держав. Давили, старались влиять, но и только. Никто так твёрдо и самостоятельно не вёл русскую национальную линию с иностранцами, как Император Николай Второй».

6 января 1916 г. французский посол в Петрограде М. Палеолог с тревогой жаловался министру иностранных дел А. Бриану о деятельности главы французской военной миссии генерала маркиза П. де Лагиша, отвечавшего за разведку, отмечая, что «глава нашей военной миссии не может исполнять свои прямые обязанности.

Фактически его деятельность сводится к почётной миссии при императоре». В письме от 11 января 1916 г. уже де Лагиш спешил сообщить Палеологу из государевой Ставки:

«Мы не можем ни на что реагировать, так как у нас до сих пор не было ни одного контакта с Генеральным штабом».

Важным последствием принятия Государем Верховного командования, стала та атмосфера в Ставке, которая пришла на смену нервной и импульсивной обстановке, царившей в ней при Великом Князе. Эта атмосфера определялась в решающей степени личностью самого Государя.

Великий Князь Андрей Владимирович писал в дневнике, что штаб Ставки неузнаваемо изменился. Исчезли нервозность и паника. Государь «одним своим присутствием вносит такое спокойствие, столько уверенности, что паники быть уже не может».

Генерал-лейтенантбарон П.Н. Врангель оставил такие воспоминания о своих встречах с Царём:

«Ум Государя был быстрый, он схватывал мысль собеседника с полуслова, а память его была совершенно исключительная. Он не только отлично запоминал события, но и карту».

М.К. Лемке приводил слова генерал-квартирмейстера Н.С. Пустовойтенко о том, что прежняя Ставка «только регистрировала события; теперешняя при Царе и Алексееве не только регистрирует,но и управляет событиями».

Государь ни на кого не давил, всем давал возможность высказаться, даже спорить, потому что, по его словам, «втаких важных вопросах правда имеет исключительное значение».

Государь всегда оставался собой: великодушным и милостивым. Его лейб-казак К.Т. Ящик вспоминал: «Мы пошли к раненым. Царя и его сестру окружали человеческое горе и грязь. На одной из кроватей лежал солдат; несчастный, он попытался во время атаки перебежать на вражескую сторону и получил 7 пуль в спину от своих.

Через полчаса его должны были расстрелять. Когда он узнал, что Царь находится в этой комнате, то так резко повернулся в кровати, что упал на пол. Царь подошел к нему и поднял.

Солдат истерически зарыдал. Он был таким бледным и выглядел совсем мальчишкой. Царь положил руку на его плечо и сказал: “Ты испугался,правда? Я прощаю тебя”».

М. Лемке писал, что «всем нравится здесь частые поездки Царя к войскам; Николай Николаевич ездил только в штабы фронтов, а войска почти не видел». Большое значение приобрели посещения Государем раненых солдат и офицеров в госпиталях.

Великая Княгиня Ольга Александровна, принявшая на себя обязанности сестры милосердия в Киевском госпитале, вспоминала:

«Возбуждение, которое вызвала весть о приезде к нам Ники, было неописуемое. Похоже, одно известие о его появлении породило прилив патриотизма и восторга. Тяжелораненые ни в малейшей степени не замечали боли. Его спокойные, простые манеры, ласковое выражение глаз - все им были покорены.

Когда Ники вошёл, он как будто принёс ауру единения с ним - Царём и Верховным Главнокомандующим, готовность к самопожертвованию, поклонение.

Я была потрясена: вот она, та крепчайшая нить, что связывает простого солдата с Царем, и в то время она казалась неразрывной. Все хотели казаться здоровыми, как могли, чтобы скорее вернуться на фронт и внести свой вклад в избавление России от супостата».

16 октября 1915 г. во время одной из поездок по фронту Император Николай II вместе с Цесаревичем Алексеем Николаевичем оказался непосредственно на передовых позициях.

За это посещение Государем передовых позиций, Георгиевская дума Юго-Западного фронта 21 октября 1915 г. постановила просить Его возложить на себя орден Св. Георгия IV-й степени.

В постановлении думы отмечалось, что «присутствие Государя Императора на передовых позициях вдохновила войска на новые геройские подвиги; изъявив желание посетить воинскую часть, находившуюся на боевой линии, и приведя таковое в исполнение, его императорское величество явил пример истинной доблести и самоотвержения;

пребывание в местах неоднократно обстреливаемых неприятельской артиллерией Государь Император явно подвергал опасности свою драгоценную жизнь».

Император Николай II был глубоко тронут преподнесенным орденом. В специальном обращении к войскам по случаю своего награждения, Он благодарил «горячо любимые войска» за «заработанный мне их геройством и высокой доблестью белый крест».

В своём дневнике, всегда сдержанный Государь, не скрывал своих чувств: «Незабвенный для меня день получения Георгиевского креста 4-й степ. Целый день после этого ходил как в чаду».

О личном мужестве Императора Николая II свидетельствовал генерал Д.Н. Дубенский, присутствовавший при объезде царём войск на передовой. Он утверждал, что Государь «человек в высшей степени мужественный, и никакой физической опасности он, безусловно, не боится».

29 января 1916 г. Царь прибыл на Северный фронт и под Двинском посетил части 5-й армии, недавно героически отразившие атаки противника. «Я счастлив, что мог прибыть сюда и увидеть хотя бы представителей вашей доблестной пятой армии», - сказал Государь.

А.И. Спиридович вспоминал, что «речь Государя была особенно задушевна. Не менее задушевное неслось и «Ура!» в ответ Государю». Генерал Н.Н. Головин вспоминал о большом впечатлении от царской речи, произнесённой перед войсками на Юго-Западном фронте.

«Когда Государь кончил говорить, поле молчало, но затем как-то сразу вдруг грянуло «ура». Мне казалось тогда, что такого могучего сердечного «ура» я никогда не слышал, а теперь скажу: и не услышу».

Положение на театре боевых действий на момент принятия Императором Николаем II Верховного командования было крайне тяжёлым. В начале сентября Государь Император направил Совету министров подробную телеграмму, из которой видно насколько опасной Он воспринимал создавшуюся ситуацию.

В телеграмме Государь указывал на семь важнейших положений текущего момента и определял принятие по ним неотложных мер.

Император Николай II писал, что Россия переживает наиболее тяжёлый период великой войны, когда более половины всех сил противника брошены против России, что русские войска ведут войну в тяжелейших условиях, при острой нехватке артиллерийских снарядов и ружейных патронов.

Армия несёт тяжёлые потери, совершенно не получая пополнений.

Вследствие этого некомплект в действующих армиях, возрос до громадной цифры, и все войска находятся в опасно-слабом численном составе. Государь определял, что «главнейшие свои усилия противник развивает и будет развивать на направлениях к Петрограду и Москве».

Император указывал, что необходимо большую часть войск сосредоточить «на путях, ведущих к Петрограду и Москве, выделив для прикрытия Киева и юга России силы лишь строго необходимые».

Самые тяжёлые для России прогнозы, изложенные в этой телеграмме, захват германцами Петрограда, Москвы, Киева, хотя и были вполне реальными, тем не менее, никогда не были осуществлены противником. Во многом благодаря действиям Ставки возглавляемой Императором Николаем II.

На основе этих указаний Государя осенью 1915 г. был создан авторитетный орган, который должен был взять в свои руки работу по эвакуации предприятий и учреждений из прифронтовых районов - Эвакуационная комиссия при особом совещании по обороне.

Ее возглавил председатель Государственной думы М.В. Родзянко. Одновременно стала формироваться законодательная база, обеспечивающая проведение мероприятий по эвакуации. При штабах фронтов организовывались районные эвакуационные комиссии.

Для восстановления вывезенных предприятий было создано 11 комиссий в тыловых областях. Началась предварительная разработка планов эвакуации отдельных районов и промышленных центров. Из Петрограда был вывезен Охтинский завод взрывчатых веществ.

Россия была фактически единственной страной, которая подобную эвакуацию заводов и предприятий проводила. Именно эвакуационный опыт Первой мировой войны привёл к осознанию необходимости заблаговременной эвакуационной подготовки.

Результатом первых решений Императора Николая II по улучшению положения в армии и в целом на фронте, явилась Вильно-Молодеченская операции (3 сентября - 2 октября 1915 г.).

3 сентября немцы прорвали фронт, захватили Вильно, и в образовавшуюся брешь вошла конная ударная группа генерал-лейтенанта О. фон Гарнье, который развил наступление в тылу русских войск на Свенцяны.

Разгромив тылы 5-й армии, Гарнье устремился в тыл 10-й армии. 2 сентября германская кавалерия захватила Сморгонь, а Вестфальский полк прервал железнодорожную линию Минск - Смоленск, выйдя к Борисову.

Генерал А.А. Носков писал, что «ситуация становилась очень опасной, тем более, что ни на одном направлении организация отпора с нашей стороны была невозможна».

Генерал М.В. Алексеев докладывал Государю, что противник пытается всеми силами «овладеть Двинском, чтобы затем или перенести свои действия против Риги, или, повторить манёвр обхвата нашего правого фланга 1-й армии».

Захват Двинска открывал германцам дорогу на Петроград. Государь в своей телеграмме Алексееву указывал, что придаёт «первостепенное значение Двинску и его удержании за нами». В результате упорных боёв за Двинск, противник был остановлен и перешёл к позиционным боям.

При планировании операции Император Николай II требовал от военачальников проявлять решимость и стойкость, а также уделять большое внимание маневру. «Его Величество ожидает, - писал в приказе генерал М.В. Алексеев, - от всех военачальников действий смелых, решительных и предприимчивых».

В те тревожные дни «Царь, давая соответствующие указания, проявил хладнокровие, не выказав внешне никакого беспокойства». 24 сентября Государь поддержал мнение генерала А.Е. Эверта перебросить резервы в район Вильно-Молодечно.

Это позволило сорвать планы противника. Как писал генерал А.И. Спиридович: «Новое командование (Государь и Алексеев) с честью вышло из этого критического положения».

С 10 по 18 сентября Х-я германская армия была отражена по всему фронту и начала быстрый отход, местами беспорядочный.

Оценивая роль Императора Николая II в Вильно-Молодечнской операции, генерал А.И. Спиридович писал, что необходимо указать на ту большую роль, которую сыграл в успехе «лично Государь Император, помогая генералу Алексееву своим спокойствием, а когда нужно было твёрдым и властным словом.

Ещё недавно столь растерянный (в роли главкома С.-Западным фронтом), генерал Алексеев, как бы переродился, нашёл себя, овладел умом и талантом. Таково было влияние на него спокойного и вдумчивого Государя».

Выдающуюся роль Императора Николая II в Вильно-Молодечнской операции отмечал и генерал М.В. Алексеев. Он воспринимал награждение Императора орденом св. Георгия признанием его заслуг именно за неё, а не за посещение передовой.

Виленское сражение завершило кампанию 1915 г. Стороны перешли к окопной войне. Несмотря на нанесённый мощный удар, германскому командованию не удалось вывести Россию из войны и разгромить её войска.

На Юго-Западном фронте в результате успешных действий XLII-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта А.Я. Ельшина под Клевнью и IV-й стрелковой («Железной») дивизии генерал-лейтенанта А.И. Деникина под Чарторыйском, противник был разбит и отброшен на всех направлениях. Гигантский фронт застыл на всём его протяжении.

Обращаясь к войскам 25 декабря 1915 г., Император Николай II писал:

«Глубокая вера в Господа и единодушное желание всех истинно русских людей сломить и изгнать врага из пределов России, дают мне твёрдую уверенность спокойно взирать на будущее».

Это же настроение чувствуется и в дневнике Государя от 31 декабря 1915 г.: «В 11. 45 поехал к молебну на Новый год. Молился горячо, чтобы Господь благословил Россию окончательной победой и укрепил в нас веру и терпение».

Начало кампании 1916 г. ознаменовалась великой победой русского оружия на Кавказском фронте.

В январе-феврале 1916 г. Кавказская армия под командованием генерала от инфантерии Н.Н. Юденича овладела мощной турецкой крепостью Эрзерум, взятие которого настолько деморализующе подействовало на турецкую армию, что она больше никаких крупных наступлений на Кавказе предпринять не смогла.

За взятие Эрзерума Император Николай II пожаловал Н.Н. Юденича орденом Св. Георгия 2-й ст. В 1915 г. младотурецкий режим организовал массовые убийства армянского населения Османской империи.

По указу Императора Николая II русско-турецкая граница была приоткрыта, и армянские беженцы оказались под защитой русской армии. Всего было спасено 375 тыс. армян.

В марте 1916 г. русские предприняли наступление в районе озера Нарочь. Это наступление во многом было определено просьбами Франции об оказании помощи осаждённому Вердену. Для России успех германской армии во Франции представлял большую опасность.

Генерал Эверт писал начальнику штаба генералу Алексееву, что «мы даже в чисто узких, эгоистических интересах оставаться пассивными ни о коем случае не можем, дабы не дать германцам возможности разбить наших союзников и нас по частям».

Исходя из этих соображений, Ставка, предугадав наступление германцев на французском фронте, планировала наступление на Северном фронте до наступления весны.

24 февраля в Ставке под председательством Императора Николая II состоялось большое совещание по выработке предстоящего наступления. Совещание выработала план совместного наступления Северного и Западного фронтов.

Наступление началось 14 марта. Ему предшествовала сильная артподготовка. Главный удар, осуществлённый на Западном фронте 2-й армией генерала от инфантерии А.Ф. Рагоза, потерпел неудачу: ценой больших потерь русским удалось продвинуться вглубь неприятельской территории всего на несколько километров.

Между тем, группа генерала от инфантерии П.С. Балуева достигла значительных успехов. Части V-го корпуса выбили немцев из занимаемых позиций, захватили 1300 пленных, значительное количество пулеметов, минометов и другого военного имущества.

Таким образом, первая линия обороны немцев была взята. VII-я и X-я пехотные дивизии принялись за штурм второй линии, но, не имея резервов, которые отстали и не успели своевременно подойти, чтобы поддержать наступление, V-й корпус был вынужден остановиться.

Немцы предприняли отчаянные попытки выбить русских из занимаемых позиций, но все их атаки были отбиты. Государь был недоволен действиями своих генералов. 14 марта 1916 г. он писал Императрице Александре Феодоровне, что «всего хуже то, что у нас мало хороших генералов.

Мне кажется, что они забыли за долгий зимний отдых весь опыт, приобретенный ими в прошлом году!».

17 апреля Государь телеграфировал в Ставку генералу М.В. Алексееву: «Передайте генерал-адъютанту Эверту, что для восстановления утраченного положения я требую от командующего 2-й армии обдуманной и тщательной подготовки, дабы не могло вторичной неудачи.

Войска доблестно исполняют свой тяжкий долг, только бы старшие начальники вели и направляли их как подобает».

17 марта боевые действия под Нарочью закончились. Несмотря на то, что оно не принесло значительного успеха, сам факт его проведения русской армией, которую после поражений 1915 г. считали уничтоженной, стал для противника неприятным сюрпризом.

Нарочская операция продемонстрировала, что в русском командовании по-прежнему сильна боязнь проявления инициативы и страх перед германской армией. В этих условиях, Государь искал генералов решительных и способных.

Именно Императору Николаю II обязан своим назначением на должность главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерал от кавалерии А.А. Брусилов. Царь вызвал к себе Брусилова для обсуждения его новой должности.

Русское командование готовило крупное общее наступление, но распутица помешала его первоначальным планам.

Положение на фронтах к весне 1916 г. было следующим: Северный фронт (главнокомандующий генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин) прикрывал направление на Петроград, Западный фронт (главнокомандующий генерал от инфантерии А.Е. Эверт) прикрывал направление на Москву, Юго-западный фронт (главнокомандующий генерал от кавалерии А.А. Брусилов) прикрывал направление на Киев.

План генерала М.В. Алексеева предусматривал широкий охватывающий удар по противнику силами всех фронтов, за исключением Юго-Западного. А.А. Брусилов полагал, что именно его фронт в состоянии наступать наиболее успешно.

Свою уверенность Брусилов высказал сразу же после назначения его на должность командующего в Каменец-Подольске, однако, не нашёл поддержки со стороны других командующих. Тогда Брусилов там же обратился к Государю и предложил начать наступление силами его фронта.

Государь предложил Брусилову поднять этот вопрос на предстоящем военном совете, который состоялся 1 апреля 1916 г. Все главнокомандующие протестовали против плана генерала М.В. Алексеева.

Эверт и Куропаткин считали невозможным наступление на своём фронте, Брусилов категорически заявил, что он сможет одними силами своего фронта перейти в наступление и быть «уверенным в полном успехе операции».

Император Николай II утвердил, как общий план генерала М.В. Алексеева, так и частный план генерала А.А. Брусилова.

Результатом совещания была директива Государя Императора, которая обозначала общей целью всех фронтов «переход в наступление и атаку германо-австрийских войск».

Главный удар должны были наносить армии Западного фронта, армии Северного и Юго-Западного оказывать содействие, нанося удары «с надлежащей энергией и настойчивостью». Юго-Западный фронт должен был проводить главную атаку силами 8-й армии генерала от инфантерии А.М. Каледина в общем направлении на Луцк.

На рассвете 22 мая 1916 г. мощная канонада возвестила о начале русского наступления на Юго-западном фронте. Начавшееся наступление было полной неожиданностью для противника, его мощная оборона была прорвана, и он отступал по всему фронту.

Австро-венгерские армии наследника престола эрцгерцога Карла и генерал-полковника К. фон Пфланцера были полностью уничтожены. Русские овладели Буковиной, частью Южной Галиции, достигли горных хребтов Карпат.

Этот успех стал неожиданностью для генерала А.А. Брусилова: у него не было достаточно сил, чтобы его развить. Не считаясь с этим, Брусилов поставил своей задачей непременное взятие Ковеля.

Безуспешные попытки овладеть Ковелем продолжались Брусиловым до ноября месяца. 21 сентября 1916 г. Император Николай II приказал прекратить безуспешные атаки Ковеля.

Тактические результаты Луцкого прорыва были огромны: противник потерял свыше 1,5 млн. человек убитыми и раненными, 272 тыс. пленными, 312 артиллерийских орудий, 1.795 пулеметов, 448 минометов, от противника была очищена территория в 2000 кв. км.

Таких результатов не достигала ни одна наступательная операция союзников за весь ход войны. Русская армия продемонстрировала всему миру, что после неудач 1915 г., она смогла восстановить свою боеспособность. Свидетельством высокой оценки этого наступления явилась поздравительная телеграмма Императора Николая II на имя генерала А.А. Брусилова.

23 августа 1916 г. Государь выражал сердечную благодарность ему и всем его чинам от «старших начальников до последнего рядового». В знак особых заслуг генералу А.А. Брусилову Высочайшим приказом было пожаловано Георгиевское оружие, украшенное бриллиантами.

Успешное наступление русской армии в Галиции и перелом в войне, не могло не обеспокоить думскую оппозицию, которая опасалась, что победа эта будет приписана Государю Императору, а это укрепит монархию.

С целью недопущения этого, оппозиция начала кампанию по чрезмерному восхвалению генерала А.А. Брусилова. Именно тогда появляется надуманное название «Брусиловский прорыв».

К моменту начала весенне-летней кампании 1916 г. русская военная промышленность совершила большой скачок.

У. Черчилль писал:

«Мало эпизодов Великой войны более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновленное гигантское усилие России в 1916 году».

В своей записке Государю от 15 июня 1916 г. генерал М.В. Алексеев сообщал: «Производительность наших заводов по сравнению с прежней, до начала войны, сильно повысилась: Тульский завод, вместо 700 пулемётов в год, даёт их 800 в месяц и дойдёт до 1000.

Трубочные наши заводы, вместо 40-50 тысяч в месяц, дают теперь около 70 тыс. трубок в день. Оружейные заводы, вместо нескольких тысяч винтовок в месяц, дают их ежемесячно до 110 тыс. Главное артиллерийское управление строит 15 новых заводов, часть которых должна вступить в производство в этом году».

На 1917 г. было намечено строительство 37 новых заводов, производство винтовок возросло в 3 раза, орудий в 8 раз, количество боеприпасов в 5 раз. Численность армии была увеличена на 1,4 млн. человек. Россия обошла в производстве пушек Францию и Британию.

Особенно много внимания уделялось ликвидации «снарядного голода». При Главном артиллерийском управлении была создана специально организация уполномоченного ГАУ генерал-майора С.Н. Ванькова. На заводах этой организации началось массовое производство гранат и запальных снарядов.

В 1916 г. частные и казенные заводы России изготовили 30 974 678 снарядов (для сравнения в 1915 г. эта цифра составляла 9 567 888 снарядов). Кроме снарядов, на заводах было налажено изготовление бомб и мин.

Император Николай II много способствовал введению в русской армии новых видов оружия, авиации и бронетехники.

Когда в мае 1915 г. Главный артиллерийский комитет посчитал, что принятие на вооружение русской армии огнеметов нецелесообразно, именно решение Императора Николая II позволило продолжить изучение огнеметного вопроса.

В сентябре 1915 г., всего через месяц после того как Государь занял пост Верховного главнокомандующего, были проведены испытания 20 экземпляров ранцевого огнемета образца Горбова. В феврале 1916 г. выдается заказ на изготовление 1500 таких огнеметов.

19 февраля 1916 г. Государь санкционировал учреждение Военно-Химического Комитета Главного управления Генерального штаба - он должен был осуществлять функции по надзору за производством противогазов и следить за обучением войск противодействию химическому оружию противника.

8 марта 1916 г. на Якобштадском плацдарме 5-я армия генерал-лейтенанта В.И. Гурко в ходе Нарочской операции впервые применяет новое оружие – газовые гранаты и огнеметы. 3 апреля Государь учреждает Химический комитет Главного артиллерийского управления, 3-й отдел которого отвечал за огнеметное оружие.

Решения Императора Николая II повлияли на изменения в структуре российской армии. Было решено сформировать команды тяжелых огнеметов.

К концу 1916 г. в войсках Действующей армии появились и огнеметные команды, оснащенные легкими огнеметами.

К 1917 г. Россия всё меньше зависела от западных союзников. Полным ходом шло освоение азиатского рынка, активно развивалась торговля с такими странами как Япония, Китай, Маньчжурия. Из Японии в Россию шли поставки металлов, медикаментов, оружия, амуниции, кожевенных изделий. Кожевенная промышленность Японии целиком работала на Россию.

Уже в 1915 г. военные поставки из Японии порой играли для России большую роль, чем поставки союзников. 21 сентября 1916 г. указом Императора был основан новый незамерзающий порт за северным полярным кругом, который получил название Романов-на-Мурмане. Воспользоваться им Императорское правительство уже не успело, из-за Февральского переворота.

Победы под Эрзерумом и Луцком, перевооружение русской армии, качественное улучшение ее снабжения - стали своеобразным итогом пребывания Императора Николая II на посту Верховного Главнокомандующего.

«Самым трудным и самым забытым подвигом Императора Николая II, - считал видный эмигрантский историк профессор С.С. Ольденбург, - было то, что он, при невероятно тяжёлых условиях, довёл Россию до порога победы: его противники не дали ей переступить через этот порог».

Численность русской армии была не только восстановлена после тяжёлых потерь 1915 г., но и многократно увеличена. На 1 января 1917 г. она составила 6 млн. 845 тысяч человек.

Полковник генштаба В.М. Пронин писал, что ко времени 1917 г. «русская армия располагала огромными материальными и техническими средствами, она была ими богата как никогда».

«Нет сомнений, - писал британский военный атташе генерал-майор А. Нокс, - если бы не развал национального единства в тылу, русская армия могла бы себя увенчать новой славной кампанией 1917 года».

17 и 18 декабря 1916 г. в Ставке состоялось военное совещание под председательством Императора Николая II. 24 января 1917 г. Государь утвердил план весенней кампании:

«1. Нанесение главного удара из районов 11 и 17-й армий в Львовском направлении.

2. Развитие в то же время наступления на Румынском фронте, с целью разбить находящегося перед армиями противника и занятия Добруджи.

3. Ведение вспомогательных ударов на фронтах Западном и Северном.

Собственной Его Императорского Величества рукой написано: ”Одобряю” 24 января 1917 года».

На весну-лето 1917 г. готовили своё наступление и союзники. В таких условиях, сильно ослабленная германская армия, несмотря на все свои боевые достоинства, не смогла бы долго противостоять давлению с запада и востока.

Катастрофа Германии и ее союзников была неизбежной в конце 1917 - начале 1918 гг. Об этом свидетельствуют и немецкие генералы. Так, генерал Э. Людендорф писал, что «разгром Четверного союза в 1917 г. казался неизбежным».

18 декабря 1916 г. Государь, обеспокоенный полученными сведениями об убийстве в Петрограде Г.Е. Распутина и об опасности террористических актов в отношении Царской Семьи, покинул Ставку и отправился в Царское Село.

Главноуправляющий канцелярией по принятию прошений на Высочайшее имя В.И. Мамонтов так описывал свою последнюю встречу с Государем в конце 1916 г.: «Я нашел Государя бодрым и жизнерадостным, каким уже давно Его не видел.

Он великолепно выглядел и казался помолодевшим и полным сил, что я Ему и высказал. “Физически-то я всегда чувствую себя хорошо и это неважно, что я выгляжу лучше, - сказал мне Государь. - А вот важно то, что нравственно я сейчас совершенно спокоен и уверенно смотрю в будущее.

Я много работаю и, будучи в курсе всех наших военных действий, вполне убежден, что победа нам обеспечена”».

В.И. Мамантов, согласившись с Царём, что военная ситуация благоприятна для России, высказал озабоченность внутриполитической обстановкой.

Выслушав Мамантова, Государь сказал:

«Можете быть спокойны; если бы и могли произойти какие-нибудь неожиданности, то соответственные меры против них приняты и повторяю, победа теперь уже на за горами».

До февральских событий оставалось меньше трёх месяцев.

Видео на канале YouTube "Статьи на ЗдравствуйРоссия.Рф"

Раздел "История", подраздел "Революции"



Комментарии:

Для добавления комментария необходима авторизация.