панорама русской жизни

Дар, исключительная работоспособность, требовательность к себе, независимость, верность канонам высокой оперы, взыскательность…  можно долго перечислять достоинства Марии Гулегиной, но и это не поможет понять её магического воздействия, непостижимости власти на сцене.

Возможно, тайна Гулегиной в праве выбора репертуара? что состоит из образов, в реальности душевного мира которых певица не сомневается, а голос - драматическое сопрано - способен передать катаклизмы их чувств?

Но чисто взятая нота еще не есть настоящее вокальное искусство. И что таится тогда за правом выбора?.. Об этом я думала, уютно разместившись в лобби-баре гостиницы «Метрополь», ожидая встречи с Марии Гулегиной.

Мария Гулегина пришла на встречу ни минутой позже, ни минутой раньше. И флёр легенды не уступил легкому флёру  духов Shaik Arabia.

Трудно было не вспомнить истории, когда дебют Гулегиной штурмом взял крепость «Ла Скалы», и итальянцы в несдержанном восторге назвали Гулегину «певицей с вердиевской музыкой в крови».

Когда Гулегина, уже примадонна мировой оперы, вышла на сцену Берлинской оперы, и публика устроила овации стоя минут на сорок; когда Гулегина из-за болезни отменила спектакль в Римской опере, а публика тут же припомнила срыв «Нормы» Марией Каллас…

Есть в опере артисты, которым болеть просто запрещено.

И кто бы мог подумать во время концерта Марии Гулегиной в Большом зале консерватории в честь 200-летия Верди, что накануне у певицы подскочила температура под сорок и весь вечер, всю ночь лучшие врачи Москвы, самые настоящие кудесники, делали возможное и невозможное для восстановления голоса. 

Мария Гулегина в завершении концерта еще вышла на бис, исполнила арию Леоноры из оперы Верди «Сила судьбы».  В этой арии я впервые и услышала Гулегину на Новой сцене Большого театра в декабре 2009 года.

И нет сомнения теперь: сила судьбы привела Гулегину в Москву, на историческую сцену Большого театра, выступить в партии коварной обольстительницы Эболи, в опере «Дон Карлос».

Моя встреча с Марией Гулегиной в Москве не первая. Но всякий раз испытываешь удивительное ощущение.

Беседа с Гулегиной столь легка и непринужденна, что ломает заранее подготовленный сценарий беседы, исподволь обволакивает неуловимой притягательностью примадонны.

Впрочем, о «примадонне» напоминает разве что сверканье бликов люстры в прозрачных лиловых камнях ожерелья.

«Будем жить по итальянскому времени! - вдруг произносит она. - А в Италии сейчас время капучино»… И вот мы уже тоже пьем горячий капучино, в котором тает шоколад.

«Принцесса Греза» Врубеля спускается со стены здания «Метрополя», чтобы перенести в волшебную реальность оперы, премьеру «Дона Карлоса» в Большом театре с Марией Гулегиной - принцессой Эболи.

- Мария, сегодня, когда репетиционный период работы над премьерой оперы сведен почти что к неделе, Вы приехали в Москву за два месяца до премьеры. Почему?

Да, я специально приехала подготовиться к премьере. К тому же, у меня сорвались концерты в Мадриде, и я поняла, что могу быть в Москве постоянно. И, в принципе, когда я готовлю какую-либо новую роль то, чем больше работаю, тем лучше получается.

Я понимаю, что должна войти в состав труппы Большого театра, а не просто выйти на сцену, исполнить арию и уйти. Такой шаг требует ответственности , и не только за себя.

- И какое впечатление от работы в Большом театре?

Вы знаете, мне нравится здесь продуманность. Нет того, что называется,  работаем от «забора до обеда». Вызовы на репетиции не случайны и не бесполезны.

Единственное, пока что было очень мало спевок, и с дирижером Василием Серафимовичем Синайским (главный дирижер Большого театра - М.А.) всего лишь раз прошла «Песню с фатой». Но я предполагала: всё только начинается…

- Вдруг новость: Синайский ушел из театра.

Я в шоке. Но думаю: всё, что не делается, всё к лучшему.

- Что Вас так поразило? Разговоры об отставке Синайского ходили давно.

Уйти накануне премьеры? Я понимаю, бывают разные ситуации в жизни. Могут обидеть, оскорбить, могут быть другие планы…  Но уйти накануне премьеры? подвести весь коллектив?..

Но в принципе, я не тот человек, который будет сидеть и ждать, что его вызовут на сцену. Я заказывала уроки у Маргариты Петросян, пианистки, занималась итальянским языком с Алессандpо Биччи. Так что время не теряла.

- Трудно поверить, что для Вас существуют трудности вхождения в спектакль?

Марина, когда за плечами нет звукозаписывающих фирм, когда нет богатых спонсоров, когда ты сама должна всё делать, то отношение к работе самое серьезное. И потом ведь: я занимаюсь любимым делом!

И оно доставляет мне радость. В сущности, нет ничего интереснее работы, самого процесса работы.

- Ваши самые пронзительные моменты, связанные с оперой «Дон Карлос»?

Вы не представляете! «Дон Карлос» - та опера, с которой Ярослав Антонович Вощак собрал нас - весь молодой состав театра оперы и балета Минска, это было в 1984-м году, и сделал такой молодёжный спектакль.

Я была Елизаветой. Михаил Рысов был просто потрясающим Филипом. Анатолий Дичковский был Родриго. Нагима Галеева была Эболи. Михаил Дружинин, ему уже было под семьдесят лет, он был Инквизитором.

И вот мы начали работать. Это незабываемо! У меня была отдельная тетрадка, я выписала (и сейчас продолжаю это делать) под каждой ноткой ремарки о состоянии: солнечный звук, тёмный звук, страсть, боль. И мы работали как звери.

Что это был за спектакль! Мы пели все и замечательно пели!.. Другая история. Я приехала на свой дебют в «Метрополитен» и мне позвонил мой агент: «Слушай, ты знаешь, совсем с ума сошли.

Ты же - сопрано, а тебе предлагают здесь петь Эболи!». «Брюс, так и скажи, что я даже мыслить не буду», - и положила трубку. Через пять минут перезвонила: «Брюс, скажи, что я согласна».

- Что случилось за эти пять минут?

Вдруг вспомнила, как Вощак работал с певицей над образом Эболи, какой получался характер. Королевский! Это было юбилейное празднование Миреллы Френи и Николая Гяурова в Мете. Надо было спеть квартет и арию.

Мне принесли клавир, и я всю ночь занималась. Утром пришла на спевку. Джеймс Левайн был в восторге, но как сейчас я узнала, дирекция решила меня не отвлекать от Тоски.

За три месяца до этого я спела дебют в Андре Шенье, и тут вдруг Тереза Стратас отменила свои спектакли, и их доверили мне, хотя во втором составе стояла прекрасная Джованна Казола: «Господи, какие имена рядом!» И вдруг меня, девчонку, ввели в первый состав.

В «Дон Карлосе» я готовилась выступить еще в «Ла Скала». Но знаете, хочешь насмешить Бога - расскажи о своих планах. Бог не посмеялся, он послал мне бронхит.

И я таким состоянием попробовала пропеть на репетиции и решилась отказаться и отказалась от спектаклей.

- И вот судьба привела в Большой.

Весной 2013, мы встретились, случайно так, с дирижером Лораном Кампеллоне, я пела с ним в «Турандот», гениальный совершенно дирижер.

«Ты представляешь, только сегодня говорил о тебе с Михаилом - сказал он. - В Большом хотят ставить “Тоску”.

Тогда речь шла о возобновлении спектакля Покровского, но что-то не сложилось. И речь зашла о «Доне Карлосе». «У нас есть одна Елизавета Валуа», - размышлял Михаил Фихтенгольц (начальник отдела планирования репертуара Большого театра в то время – М.А.).

«А Эболи кто?» «Я - Эболи!», - сказала. «Я тоже так думал, но боялся сказать». Но потом случилась вся эта жуткая история с Колей Цискаридзе, я усомнилась в необходимости участия в спектакле.

Но вот пришел другой директор , и я решила: «Надо! Какая-то новая струя, всё должно быть чистым, добрым, хорошим, как одна команда». Ну и главное - пригласили режиссера Эдриана Ноубла.

- Вы с ним работали?

Да. Будучи руководителем «Королевского шекспировского театра», он ставил на меня «Макбета» в «Метрополитене». И сохранил в спектакле историческую достоверность, эмоциональное наполнение.

- И костюмы?

Нет, костюмы были обыкновенные. Тогда как в «Доне Карлосе» костюмы изумительной ручной работы. Ни вздохнуть, ни выдохнуть, но такая красота!

Корсеты на китовом усе, вышивка на шелке, костюмы музейные совершенно. Я думаю, что это оценят, что для публики спектакль будет праздником.

- Мария, Ваше отношение к костюмам. Трудно забыть, в каких роскошных платьях Вы вышли на концерт, посвященный 200-летию Верди, в Большом зале консерватории.

Костюм очень важен! И для меня костюм был важен всегда. Еще начинающей артисткой, в Минском театре я просила сшить мне костюмы, соответствующие образу героини.

Что же касается юбилейного концерта Верди, то мое мнение: Большой зал консерватории в Москве - филармоническая площадка номер один.

И требует к себе соответствующего внимания. Для того, чтобы выразить в концерте атмосферу эпохи Верди, я заказала платья у Вячеслава Зайцева. Первое, черное с золотом, было рассчитано как раз на арии из «Дона Карлоса».

Я планировала спеть и Эболи, и Елизавету, но потом планы поменялись. Второе - из черного бархата - под платье Джузеппины Стреппони (оперная певица, супруга Джузеппе Верди - М.А.).  Просто этот концерт был еще моей данью Верди.

- Что значит для Вас Большой театр?

Сейчас, накануне премьеры, я стараюсь не думать: вот выйду на сцену Большого театра. Понимаете, Большой театр для меня закрылся с уходом великих певцов, в 70-80-е годы. Был какой-то период безвременья.

Возможно, сейчас должна начаться другая эпоха, снова победоносная. Сегодня, самые-самые лучшие певцы на Западе это, извините, наши певцы. Потому их и приглашают.

- Мария, Ваша карьера состоялись на Западе. Не впервые разговаривая с Вами, поражаешься: Вы совершенно не разорвали нить со своей страной, вот и сейчас Вы говорите «наши певцы».

Нелегким, пожалуй, был мой первый приезд в Россию. Давала концерт для бездомных детей. Смерч на улице поднялся, у музыкантов ноты с пюпитра летели. Я поднялась на сцену и сказала: «Нам тут час простоять, а дети всю жизнь так живут. Надо спеть».

И никто не ушёл… Странное ощущение было тогда…  Я все время задавала себе вопрос: «Что случилось? Моя страна - Советский Союз, а тут, все говорят по-русски, а страна-то не та!» Мне предложили в то время купить какие-то земли, но я отказалась…

Моя связь с Россией? Я всегда смотрю русское телевидение. Я не говорю с наигранным акцентом. Моя дочь прекрасно говорит по-русски. Сын, который родился в Люксембурге, тоже прекрасно говорит по-русски.

Родина бывает только одной. Где ты родился, где вдохнул первый воздух - там твоя родина. Я вдохнула этот воздух в Одессе. Даже если я сейчас буду жить в Москве или на Луне, всё равно я - одесситка.

- Мария, премьера «Дона Карлоса» в Большом театре будет ли кому-то посвящена?

Моим учителям. Конечно,  Евгению Николаевичу Иванову, конечно,  Ярославу Антоновичу Вощаку, которых уже нет в живых. Конечно, это будет посвящено моей любимой-любимой-любимой учительнице, Людмиле Ивановне Ивановой.

К счастью для меня, в вечер премьеры она будет сидеть в ложе Большого театра.

Беседу вела Марина Алексинская