Статьи

Надо писать для тех, кто поднимет Россию

В преддверии юбилея известный публицист Александр Казинцев размышляет о новом поколении писателей, проблемах современной литературной критики и национальной идее.

- В прошлом году исполнилось 30 лет, как вы работаете заместителем главного редактора журнала "Наш современник". Расскажите немного об этом опыте.

В журнале я большую часть жизни - 37 лет. Из них 31 год - заместителем главного.

Помню, как на ежегодные редколлегии съезжались В. Астафьев, В. Солоухин, Ю. Бондарев, Г. Троепольский. Астафьев и Носов садились у противоположных концов длинного стола и хорошо поставленными - с обаятельной хрипотцой - голосами начинали "катать" друг другу сочные байки, иной раз с солёными, не для женских ушей, подробностями.

Подчёркнуто, в удовольствие окая, время от времени вставлял слово Солоухин. А у середины стола со стопкой журналов, сплошь проложенных закладками, сидел Гавриил Троепольский, недовольно постукивая остро отточенным карандашом о зелёное сукно, ожидая, пока горлопаны угомонятся.

В. Распутин и В. Белов молчали: они - в сравнении с фронтовиками - считались молодыми. Представляете, я застал молодого Валентина Распутина!

Если бы машина времени перенесла в наши дни сотрудника пушкинского или некрасовского "Современника", историки литературы не дали бы ему шага ступить, забрасывая вопросами.

А до истории "Нашего современника", кажется, никому и дела нет. Хотя, поверьте, она не менее значима, драматична и плодотворна. На много томов хватит. Кстати, на Западе в девяностые-нулевые выходили исследования, посвящённые "Нашему современнику". На Западе, но не в России.

- Вы ощущаете, что за десятилетия работы «НС» повлиял на вас? Или влияние было взаимным?

Повлиял - слабо сказано. Я вырос в журнале. Пришёл в "Наш современник" после аспирантуры Московского университета. "С душою прямо геттингенской", если воспользоваться шутливой репликой Пушкина.

Перед этим вместе с друзьями юности - поэтами А. Сопровским, С. Гандлевским, Б. Кенжеевым и художником М. Лукичёвым - я издавал неподцензурный альманах "Московское время".

Моя жена Нина перепечатывала наши творения, матушка переплетала их в дерматин оранжевого цвета, и 20 экземпляров расходились по полуподпольным литературным салонам, иной раз попадая за рубеж.

Однажды отец пришёл от друзей, работавших в Госплане, и сказал: "Мне показывали книги Солженицына и ваше "Московское время". Он посмотрел на меня то ли с опасением, то ли с восхищением.

И вот я в советском журнале. Поначалу сомневался: смогу ли работать. Но, послушав, что сотрудники говорят на летучках (а говорили о тех же нерешенных проблемах страны , что и мы на кухнях), я понял: это мой журнал.

Конечно, влияние было взаимным. Более тридцати лет я отвечаю за публицистику - наш самый боевой раздел. И уже четверть века веду авторскую рубрику "Дневник современника", где откликаюсь на всё, что, что происходит в стране. Опубликовал полторы сотни статей. Думаю, они хотя бы отчасти повлияли на позицию журнала.

- А как живёт "Наш современник" сегодня? В чём основные проблемы журнала и как их решать?

Живём трудно, как и все литературные издания. Но который год удерживаем первенство по подписке. Не было бы счастья, да несчастье помогло! В самую тяжёлую пору начала 90-х либеральные журналы спонсировал Дж.Сорос, а мы полностью зависели от подписки. Зато изучили нашего читателя досконально. Знали, о чём он думает, к чему стремится, чего опасается…

Конечно, когда сравниваешь советские тиражи с нынешними... Но это проблема всей литературы. Культуры в целом. Тиражи падают не только у журналов. Тысяча экземпляров для книги - сегодня норма. Перестают читать. Во всяком случае, серьёзную литературу. Она заставляет думать, сострадать. А человек и так находится в постоянном стрессе. Ему бы забыться. Поэтому книге он предпочитает развлекательные программы ТВ.

Что делать? Без помощи государства не обойдешься. Нужна целевая программа подписки для библиотек. Их в стране десятки тысяч. Выделить деньги для приобретения литературных журналов.

Нам годами говорят: закон запрещает такое финансирование. Однако за эти годы в сотни законов внесены поправки. Почему же в этот злополучный нельзя? Нужна пропаганда серьёзной литературы. Программа поддержки чтения.

Подключить телевидение, уличную рекламу и убеждать: читать, быть человеком культурным - престижно. Всё зависит от того, кого хочет воспитать государство - интеллектуала, способного решать проблемы нового тысячелетия, или "низколобого" служаку, готового выполнить любой приказ.

- В августовском номере журнала вышла ваша статья "Поколение "НС", посвящённая работе с молодыми писателями. Расскажите об особенностях подхода к начинающим авторам.

Молодых писателей "Наш современник" печатал всегда. Наша гордость - мы открыли Валентина Распутина. Однако целенаправленно работать с молодыми начали с 2005 года. Я счастлив, что это направление доверено мне. 15 лет я веду мастер-класс "НС" на Форуме молодых писателей "Липки" и лучших авторов публикую.

В августе мы традиционно выпускаем молодёжный номер. Количество участников постоянно увеличивается. В 2017 их было 20. В этом году - на десять больше. Некоторые коллеги не упускают случая уколоть: "Наш современник" создаёт загон для молодых, избавляя их от конкуренции с состоявшимися писателями".

Предвидя подобные выпады, я вставил в августовский номер работу одного из самых известных писателей старшего поколения Владимира Крупина.

Отмечу с удовлетворением: молодые ему не уступают. Нет, мы не создаём загон, мы концентрируем силы. Так важно привлечь внимание к их публикациям. Это ведь раньше: напечатают в журнале с трёхсоттысячным тиражом - наутро проснёшься знаменитым. А сегодня никто и бровью не поведёт. Только собрав несколько ярких произведений вместе, можно обратить на них внимание читателя.

На наших страницах выросли и приобрели известность поэтессы Елизавета Мартынова, Мария Знобищева, Карина Сейдаметова, прозаики - "новые традиционалисты" - Андрей Антипин, Юрий Лунин, Андрей Тимофеев, Елена Тулушева.

Это уже сложившиеся писатели. Они отмечены престижными премиями. Их начинают переводить.

Рассказы Елены Тулушевой переведены на семь языков, в том числе арабский, итальянский, китайский. Только что в Минске вышла её книга в переводе на белорусский. Журнал дал дорогу целому поколению авторов, которое по праву можно назвать поколением "НС".

- Как вы думаете, почему при таком количестве различных интернет-платформ начинающим авторам по-прежнему важно печататься в толстых литературных журналах?

Литературные "толстяки" - марка, проверенная временем. В эпоху непрерывных перемен должно быть что-то устоявшееся, незыблемое. Недаром производители указывают год основания фирмы. Если существует много лет, пережила не один кризис - значит, продукция стоящая. А литературным журналам от полувека до сотни лет.

Представьте, к какой традиции приобщается молодой автор. В какой ряд встраивается. Второе обстоятельство: в журналах сохранился институт редакторов, отсутствующий в интернет-изданиях.

В интернете полно литературного мусора, а в журналы его не допускают. Пройти горнило редакторского отбора престижно. Хотя молодые и сетуют на редакторскую "невосприимчивость к новизне", но произведения посылают. Немаловажно и то, что бумажные издания - вещь осязаемая. Их можно подержать в руках. Можно сохранить. Книги хранятся веками. А что будет с интернетом - неизвестно.

- В чём вы видите проблемы современной критики? И как возродить традиционную литературную критику, которая выходит за рамки простого рецензирования книг?

"Простое рецензирование" - вовсе не плохо. Выбрать книгу из половодья изданий, дать представление о ней - задача полезная. Куда чаще приходится сталкиваться с плохо контролируемым потоком мыслей, имеющих разве что косвенное отношение к разбираемой книге. Дают оценки, как правило, восторженные, порой отрицательные.

Характерная особенность: и те и другие не подтверждены цитатами. Пишут, видно, по дружбе: автор гений, мы должны верить на слово. Иногда случаются проколы - в пылу восторга критик теряет бдительность и знакомит читателя с образчиком "гениального". Полное фиаско!

Безответственность - вот проблема. Рука об руку с ней - бескультурье. Сплошь и рядом строки Пушкина приписывают Тютчеву, высказывания Достоевского - Толстому.

Наконец беда глобальная. Критика - это "искусство понимания". Но сегодняшнее общество агрессивно монологично. Люди, в том числе литераторы, не готовы слушать друг друга. Не говоря о том, чтобы понимать другого.

К счастью, ещё пишут ветераны, такие как Ирина Роднянская, Пётр Палиевский, Инна Ростовцева, Владимир Бондаренко, Виктор Кожемяко, Сергей Чупринин (при несхожести наших позиций отдаю должное его профессионализму).

Давняя дружба связывает меня с Юрием Павловым. С надеждой слежу за работой молодых - Андрея Тимофеева, проявившего себя и в критике, Андрея Рудалёва, совсем юной Яны Сафроновой.

- В своей статье "Вдохновенная ошибка" ("Наш современник", 11, 2017) Вы затрагиваете очень важную и часто обсуждаемую проблему национальной идеи. Как вы сами её видите?

Для меня это сбережение народа, прежде всего государствообразующего, русских. Слишком много людей потеряли за последние сто лет. В девяностые годы эту мысль высказывал А. Солженицын. Она настолько очевидна, что доискиваться до авторства, на мой взгляд, излишне. Так сказать, "слова народные".

Однако в российской элите господствует другая идея: включение России в мировую (западную) систему, в том числе и за счёт "служения" Европе. Даже такой глубокий мыслитель, как Достоевский, не удержался.

Правда, в его интерпретации идея амбивалентна: с одной стороны Россия служит ("Что делала Россия во все два века в своей политике, как не служила Европе, может быть, гораздо более , чем себе самой"), с другой - приобретая такой ценой значение "всеевропейское и всемирное" , получает право "изречь окончательное слово великой общей гармонии".

Не приписывая Достоевскому пресловутое "низкопоклонство перед Западом", всё же отмечу, что "служение Европе" - дело конкретное, стоившее нашей стране миллионов жизней в мировых войнах, а "окончательное слово...общей гармонии" - нечто эфемерное , никакого практического значения не имеющее.

Владимир Соловьёв, развивая идею Пушкинской речи, в знаменитой работе "Русская идея", кстати, написанной в Париже на французском языке, прямо сводит русское дело к служению Западу.

Мне ближе взгляд другого русского мыслителя - Николая Данилевского:"...Невозможно и вредно устранить себя из европейских дел, но весьма возможно, полезно и даже необходимо смотреть на эти дела с нашей особой, русской точки зрения, применяя к ним единственный критерий оценки: какое отношение может иметь то или другое событие к нашим особенным русско-славянским целям".

- В конце 80-х вы оставляете критику и обращаетесь к публицистике. Ваш "Дневник современника" - это летопись наиболее драматических событий, случившихся со страной за последние четверть века. Чем объясняется такая смена жанра?

В то время решался вопрос о судьбе страны. Многие прозаики и критики, в том числе Валентин Распутин, Василий Белов, Вадим Кожинов обратились к публицистике, к прямому слову.

Если говорить обо мне, то моя эволюция прошла в два этапа. Начинал как поэт. Я и мои друзья по "Московскому времени" писали стихи в классической манере, но не находили понимания. "...Сложное понятней" - по слову Бориса Пастернака. Я взялся объяснить характер нашей поэзии и постепенно переквалифицировался в критика.

На рубеже 90-х я обнаружил, что люди не понимают не только простых стихов, но и смысла событий, непосредственно влияющих на их собственную жизнь. В 90-м на выборах в Верховный совет Ленинград проголосовал за так называемых демократов.

Вольному воля, но казус в том, что город был напичкан оборонными предприятиями, а демократы предлагали переключить их на выпуск бытовой продукции, что было заведомо убыточно и обрекало ленинградскую оборонку на гибель. Фактически люди проголосовали за то, чтобы предприятия обанкротили, а их самих лишили работы. Тогда-то я и обратился к публицистике.

- Последние годы вы почти ничего не пишете. Почему?

Когда Феллини в конце его жизни спросили, почему он больше не снимает, он ответил: мои зрители умерли. Не равняя себя с великим итальянцем, я бы дал тот же ответ. Я писал для читателей-патриотов. В моё время так называли людей, болеющих за свою страну и по мере сил работающих на её процветание.

Сейчас всё чаще патриотами именуют себя те, кто ждёт конца Америки и жаждет "поставить на место" - формула популярная чрезвычайно - наших соседей: прибалтов, украинцев, армян. А я хочу, чтобы на место поставили Россию - на самое высокое и почётное место.

Но для этого нужно не проклинать других, а работать, работать, работать на благо своей страны. Когда таких людей станет больше, я снова начну писать. Я мечтаю писать для тех, кто поднимет Россию.

Примечание:

Александр Иванович Казинцев – поэт, критик, публицист. Заместитель главного редактора журнала «Наш современник». Родился в 1953 году в Москве. Окончил факультет журналистики МГУ и аспирантуру.

Автор нескольких книг, в том числе «Новые политические мифы», «Россия над бездной. Дневник современника 1991—1996», «На что мы променяли СССР? Симулякр, или Стекольное царство», «Возвращение масс», "Имитаторы.

Иллюзия «Великой России» и около 200 публикаций в журналах «Наш современник», «Литературное обозрение», «Вопросы литературы», «Октябрь», газетах «Литературная газета», «Литературная Россия», «Завтра» и др. Секретарь правления Союза писателей России.

Беседу вела Валерия Галкина