Статьи

13 февраля исполняется 60 лет ректору МГАХИ им. В.И. Сурикова народному художнику Анатолию Любавину.

Мастер отметит юбилей персональной выставкой, которая открывается 16 февраля в Российском центре науки и культуры в Париже. Наш корреспондент встретилась с Анатолием Александровичем и поговорила об учебе в мастерской Ореста Верейского, современном искусстве и трудоустройстве выпускников МГАХИ.

- Как получилось, что Вы стали художником?

В 1966 году в Подольске, где я рос, открыли художественную школу. Ее возглавил Николай Фетисов, который работал у нас учителем рисования и труда. Одноклассники отправились сдавать экзамены. Я узнал об этом последним, когда оставалось одно вступительное испытание - композиция.

Пришел на финальный экзамен и неожиданно оказался принят. А мои товарищи - нет. Учеба мне нравилась. Родители тоже были рады, что после школы ребенок занят.

- Трудно было поступить в «Пятачок» (Художественное училище памяти 1905 года)?  

В мое время его так не называли (смеется). Конкурс оказался огромный, но я почему-то не волновался. Там были замечательные педагоги: Юрий Карпушин, Матильда Булгакова, Александр Дубинчик, которые познакомили нас с основополагающими понятиями, связанными с изобразительным искусством.

После окончания подал документы в Суриковский институт: считал его лучшим вузом в СССР. Здесь учились советские классики, преподавали Дейнека, Осмеркин, директором был Грабарь...

Собирался поступать на живопись, но Юрий Карпушин, сам выпускник МГАХИ, сказал: «Если хочешь стать художником - только на графику». Я последовал совету и не пожалел, учился у таких великих мастеров, как Николай Пономарев и Борис Успенский. Познакомился с неизвестными мне техниками: литографией, линогравюрой, офортом...

- Что было после института?

Повезло - приняли в творческие мастерские Академии художеств СССР под руководством Ореста Верейского. Он был человеком высокой культуры. Очень тактичен, обращался к нам только на «вы». Часто приглашал к себе домой, показывал работы из коллекции отца.

В 1983 году я вступил в Союз художников СССР. Затем началась перестройка. И, наконец, 1990-е... Вдруг раз - и денег нет, а у меня семья, две дочери. Разносил по салонам картины. Сильно выручил офорт - печатная техника, позволяющая сделать тираж.

Время было жесткое, но оно меня закалило. Тот опыт помогает не пасовать перед трудностями.

- Как стали преподавателем?

В 1998 году пришел в Московскую государственную текстильную академию имени Косыгина, где и началась моя педагогическая деятельность. Приобрел бесценный опыт, работая с молодыми художниками. А в 2004-м получил приглашение от Анатолия Бичукова, тогдашнего ректора Суриковского института.

- Как в связи с реформой образования сейчас живется МГАХИ?

У нас новый учредитель - Министерство культуры. Однако наш институт остался при Академии художеств. Это принципиальный момент - сохранить связь с РАХ, нашей альма-матер. Не собираемся перечеркивать историю.

- Конкурс не падает?

Нет. С каждым годом количество абитуриентов только увеличивается. Сюда идут те, кто не может не рисовать. Сейчас средний конкурс по институту - до четырех человек на место.

- Следите за судьбой выпускников?

Связь остается. Вуз небольшой, да и вообще художников не так уж много. Всегда говорю студентам: «Когда окончите институт, будем жить в одном пространстве, участвовать в выставках. Давайте по-джентльменски относиться к творчеству друг друга».

Некоторые становятся преподавателями, другие занимаются росписями храмов, третьи сотрудничают с галереями. Пока не было ни одного заявления на бирже труда. У нас безработицы нет.

- Правда ли, что Запад переживает упадок академического художественного образования?

Да. К нам приезжают студенты, которые до этого поступали в престижные учебные заведения за границей, но, проучившись год-два, разочаровались. В России сохранены все ступени образования: художественная школа, училище, институт, мастерские.

Ведь прежде чем научиться ходить, ребенок ползает, падает, разбивает коленки. И художнику в профессии нужно пройти определенный путь. Потом делай, что хочешь. Школа, пластический опыт будут видны, даже если занимаешься инсталляциями и перформансами.

- Как, кстати, относитесь к современному искусству?

Нормально, когда под ним понимается творчество наших современников. В МГАХИ, например, есть мастерские под руководством Айдан Салаховой, Валентина Сидорова, Алексея Суховецкого.

К провокациям отношусь не очень хорошо. Поджигать двери - самый простой способ оказаться в центре внимания. Лучше доказывать состоятельность по-другому.

- Художнику сложно найти свой изобразительный язык?

Человек впитывает весь опыт мирового искусства. Я не искал свой стиль. Просто некоторым нравится ездить в творческие командировки. А у меня была семья, которую не мог надолго оставить.

Мой круг - дочери, жена, дом. Пытался найти свое пространство, находясь в четырех стенах, и перенести его на холст. Получилось или нет, судить не мне.

- У Вас на столе открытки с репродукциями Александра Головина, Павла Федотова. Любимые художники?

Если точнее, своеобразная лакмусовая бумажка для студентов. Многие прогуливают, на них жалуются педагоги. Ребята приходят ко мне, и я спрашиваю: кто автор? Если не могут назвать, отправляю. Правда, студенты народ хитрый: заучивают и передают друг другу.

Но я тоже не прост. Периодически меняю экспозицию - вот у меня Василий Кандинский, Павел Кузнецов. Здесь только классики, которых они обязаны знать.

- Не отвлекает административная работа от творческой?  

Когда вручаю дипломы, говорю выпускникам: «Вы выходите в жизнь, и везде ждут препятствия: отсутствие квартиры, денег, мастерской. Запомните фразу: художнику ничто не мешает». Мой внутренний девиз - не ныть.

Склонен принимать те условия, которые диктует жизнь. Приходится писать картины не только в мастерской, но и в кабинете. Профессионал не должен ждать вдохновения - оно приходит во время работы.

Беседу вела Ксения Воротынцева