Искусство

Опера в пяти действиях Михаила Ивановича Глинки на либретто композитора В. Широкова, при участии К. Бахтурина, Н. Кукольника, Н. Маркевича, А. Шаховского, основанное на одноименной поэме Александра Сергеевича Пушкина. Время действия: былинное («давно минувшие дни»). Место действия: Киев и сказочные места. Первое исполнение: Санкт-Петербург, 27 ноября (9 декабря) 1842 года.

Премьера «Руслана и Людмилы» была приурочена к шестилетней годовщине постановки первой оперы Глинки — «Жизнь за царя» («Иван Сусанин») — и состоялась на той же сцене Большого театра в Санкт-Петербурге и в то же число (27 ноября / 9 декабря), что и «Жизнь за царя».

Сейчас, когда опубликованы материалы, касающиеся работы Глинки над оперой — ее план, письма композитора к В. Широкову, либреттисту, не говоря уж об автобиографических записках композитора, — трудно понять, как можно было упрекать Глинку в беспечности по отношению к созданию либретто. А такие упреки раздавались со стороны современников композитора, да и позже: «Либретто сочинялось почти без предварительного, строго обдуманного плана, писалось по клочкам и разными авторами», — писал в свое время А. Серов.

Надо признать, однако, что поводом для такого представления о работе над оперой послужили в какой-то мере слова самого Глинки. Вот что он писал в своих «Записках»: «В 1837 или 1838 году, зимою, я однажды играл с жаром некоторые отрывки из оперы «Руслан». Н. Кукольник, всегда принимавший участие в моих произведениях, подстрекал меня более и более. Тогда был там между посетителями Константин Бахтурин; он взялся сделать план оперы и намахал его в четверть часа под пьяную руку, и вообразите: опера сделана по этому плану! Бахтурин вместо Пушкина! Как это случилось? — Сам не понимаю».

Надо сказать, что на этом участие Бахтурина (если верить Глинке, что это его план) и закончилось. Сохранившиеся планы и материалы самого Глинки со всей очевидностью доказывают его кропотливую работу над малейшими деталями сюжета. И можно согласиться с В. Стасовым, утверждавшим, что «никогда еще никакой композитор более Глинки не заботился о либретто и всех его подробностях, начиная от самых крупных и кончая самыми мелкими, и никогда никакой композитор не представлял менее Глинки чего бы то ни было произволу и вкусу своего либреттиста».

Успех оперы на премьере был весьма скромным. «Первый акт прошел довольно благополучно, — вспоминал впоследствии Глинка. — Второй акт прошел также недурно, за исключением хора в голове. В третьем акте Петрова-воспитанница (замечательная певица Анна Петрова в день премьеры была нездорова, и ее заменяла молодая певица, тоже по фамилии Петрова — Анфиса) оказалась весьма слабою, и публика заметно охладела. Четвертый акт не произвел эффекта, которого ожидали. В конце же 5-го действия императорская фамилия уехала из театра.

Когда опустили занавес, начали меня вызывать, но аплодировали очень недружно, между тем усердно шикали, и преимущественно со сцены и оркестра. Я обратился к бывшему тогда в директорской ложе генералу Дубельту с вопросом: «Кажется, что шикают; идти ли мне на вызов?» — «Иди, — отвечал генерал. — Христос страдал более тебя»». Отъезд царской семьи до окончания спектакля, конечно, не мог не сказаться на приеме оперы у публики.

Тем не менее в первый сезон своего существования опера прошла в Петербурге 32 раза. Примечательно в связи с этим, что Ф. Лист, посетивший Санкт-Петербург в 1843 году, засвидетельствовал Глинке, что в Париже опера тоже была дана 32 раза (для сравнения: «Вильгельм Телль» в первый сезон в Париже был дан 16 раз).

Подлинный манускрипт оперы — автограф Глинки — не сохранился. В 1894 году В.П. Энгельгардт писал М. Балакиреву: «Полной автографной партитуры «Руслана» никогда не существовало. Глинка писал эту оперу небрежно. Отдельные номера посылались им в театральную контору для переписки, оттуда не возвращались и там пропадали.

Все, что уцелело от «Руслана», было собрано мною в разное время и в разных местах и хранится ныне в императорской Публичной библиотеке вместе с многими автографами нашего гениального композитора, подаренными мною библиотеке».

Единственный экземпляр партитуры — тот, что принадлежал театральной дирекции и служивший для первой постановки оперы под руководством самого Глинки, к несчастью, сгорел при пожаре театра-цирка (ныне Мариинского театра) в 1859 году. В восстановлении партитуры «Руслана» по просьбе сестры композитора Л.И. Шестаковой принимали участие Н.А. Римский-Корсаков, М.А. Балакирев и А.К. Лядов.

Глинка использовал оркестровый прием подражания гуслям, арфа пиццикато и фортепиано, — который взяли на вооружение другие композиторы, в частности Н.А. Римский-Корсаков в «Снегурочке» и «Садко».

Действующие лица:

Светозар, великий князь Киевский (бас)
Людмила, его дочь (сопрано)
Руслан, киевский витязь, жених Людмила (баритон)
Ратмир, князь хазарский (контральто)
Фарлаф, витязь варяжский (бас)
Горислава, пленница Ратмира (сопрано)
Финн, добрый волшебник (тенор)
Наина, злая волшебница (меццо-сопрано)
Баян, певец (тенор)
Черномор, злой волшебник (без слов)

Сыновья Светозара, витязи, бояре и боярыни,
сенные девушки, няни и мамки,
отроки, гридни, чашники, стольники,
дружина и народ;

Девы волшебного замка,
карлики, рабы Черномора, нимфы и ундины

Содержание:

Действие I
Киевский князь Светозар празднует свадьбу дочери Людмилы и витязя Руслана. Гости славят князя и молодую чету. Печальны лишь два отвергнутых соперника Руслана – хвастливый и трусливый варяжский витязь Фарлаф и хазарский князь, пылкий и мечтательный Ратмир. Шумное веселье смолкает: все внимают певцу-гусляру Баяну. Вещий певец предсказывает судьбу Руслана и Людмилы: их ожидают испытания, но сила верной любви сокрушит все преграды к счастью.

Грустно расставаться Людмиле с отцом, с родным Киевом. С нежными словами обращается она к своему избраннику, шутливо утешает неудачливых женихов Фарлафа и Ратмира. Светозар благословляет молодых.
Вдруг гридницу заволакивает густым туманом, слышатся раскаты грома, налетает невиданной силы смерч, заставляя всех содрогнуться. Когда мрак рассеивается, все видят, что Людмила исчезла. Убитый горем Светозар обещает отдать руку дочери и полцарства тому, кто вернет ее. Все три витязя готовы отправиться на поиски княжны.

Действие II
Картина первая
В поисках Людмилы Руслан приходит к пещере старца Финна. Мудрый Финн открывает витязю, кто его оскорбитель: Людмилу похитил злой волшебник Черномор. Отвечая на вопросы Руслана, Финн рассказывает о своей жизни, о том, как он любил Наину, а гордая красавица отвернулась от него. Ратными подвигами, славой и богатством решил Финн завоевать любовь Наины. Но подвиги не тронули ее сердце. Тогда он стал изучать искусство колдовства, чтобы силами волшебных чар заставить неприступную деву полюбить себя.

Однако судьба вновь посмеялась над ним. Прошли годы. И когда Финн с помощью магии наконец пробудил любовь к себе в сердце Наины, перед ним предстала, пылая страстью, седая дряхлая старушка, с горбом и трясущейся головой. В смятении Финн бежал от нее, и с тех пор отвергнутая Наина мстит ему. Финн предостерегает Руслана от волшебных чар Наины.

Картина вторая
Фарлаф, испугавшись грозящих испытаний, готов отказаться от поисков Людмилы, но тут ему встречается Наина. Она обещает помочь отыскать княжну. Фарлаф торжествует: Людмила будет принадлежать ему.

Картина третья
Руслан продолжает свой путь. Он попадает на поле, усеянное костями павших воинов. Витязь погружается в глубокое и грустное раздумье.
Среди разбросанного по полю оружия он находит для себя копье и щит, нет только меча.

Над полем рассеивается туман, и перед изумленным Русланом возникает огромная живая Голова. Увидев витязя, чудище начинает дуть, поднимая целую бурю. Руслан смело бросается в бой, и наградой ему за победу становится волшебный меч, который стерегла Голова.

Голова поверяет Руслану свою удивительную историю. Жили когда-то два брата – великан и карла Черномор. Братьям было предсказано, что они погибнут от одного меча. Добыв с помощью брата-великана чудесный меч, Черномор отрубил ему голову и силой своего колдовства заставил отрубленную голову сторожить меч в далекой пустыне.
Теперь, когда волшебное оружие принадлежит Руслану, он сможет с его помощью одолеть коварного Черномора.

Действие III
Наина замышляет погубить витязей, отправившихся на поиски Людмилы.
Красавицы, полные неги и страсти, заманивают Ратмира своими танцами, и он забывает обо всем на свете. Покинутая Ратмиром Горислава разыскивает возлюбленного и сетует на свою печальную судьбу.
Ослепленный волшебством Наины, Руслан уже готов забыть Людмилу. Но появление Финна разрушает злые чары Наины. Руслан продолжает свой путь.

Действие IV
Волшебные сады Черномора. Тоскует в неволе Людмила. Ни дивные красоты садов, ни волшебства, ни уговоры и утешения невидимых голосов, сулящих княжне радости и наслаждения, не могут отвлечь ее от мыслей о родном доме, о любимом женихе. Дочь Светозара готова скорее умереть, чем покориться чарам злого кудесника.

Черномор со своей свитой приходит проведать непокорную пленницу. По его приказу ее развлекают танцами. Однако танцы прерывают звуки рога – это Руслан, достигший наконец царства Черномора, вызывает злобного карлика на поединок.

Черномор повергает Людмилу в волшебный сон, а сам спешит сразиться с богатырем. В бою Руслан отсекает мечом бороду Черномора, в которой и была заключена его сила. Черномор повержен, но Руслан не в силах пробудить княжну ото сна.

Действие V
Гридница Светозара. Спит непробудным сном Людмила, привезенная в Киев Фарлафом. Тщетны горестные причитания княжеской челяди, напрасны обращения к Фарлафу безутешного Светозара.
Но вот появляется Руслан в сопровождении Ратмира и Гориславы. При виде Руслана перепуганный Фарлаф спасается бегством.
С  помощью волшебного перстня Руслан пробуждает княжну.
Все славят богов, отчизну и Руслана с Людмилой.

Музыка

«Руслан и Людмила» — эпическая опера. Монументальные образы Киевской Руси, легендарные фигуры великого князя Светозара, богатыря Руслана, вещего народного певца Баяна переносят слушателя в обстановку глубокой древности, рождают представление о красоте и величии народной жизни. Значительное место в опере занимают фантастические картины царства Черномора, замка Наины, музыка которых наделена восточным колоритом.

Основной конфликт — столкновение сил добра и зла — отражен в музыке оперы благодаря рельефному противопоставлению музыкальных характеристик действующих лиц. Вокальные партии положительных героев, народные сцены насыщены песенностью. Отрицательные персонажи либо лишены вокальной характеристики (Черномор), либо обрисованы при помощи речитативного «говорка» (Наина).

Эпический склад подчеркивается обилием хоровых массовых сцен и неторопливым, как в былинном повествовании, развитием действия.

Идея произведения — торжество светлых сил жизни — раскрывается уже в увертюре, в которой использована ликующая музыка финала оперы. В среднем разделе увертюры возникают таинственные, фантастические звучания.

Первый акт впечатляет широтой и монументальностью музыкального воплощения. Акт открывается интродукцией, включающей ряд номеров. Песня Баяна «Дела давно минувших дней», сопровождаемая переборами арф, имитирующих гусли, выдержана в мерном ритме, полна величественного спокойствия. Лирический характер имеет вторая песня Баяна «Есть пустынный край».

Интродукция завершается мощным заздравным хором «Светлому князю и здравье и слава». Каватина Людмилы «Грустно мне, родитель дорогой» — развитая сцена с хором — отражает различные настроения девушки, шаловливо-грациозной, но способной и на большое искреннее чувство. Хор «Лель таинственный, упоительный», воскрешает дух древних языческих песен.

Сцена похищения начинается резкими аккордами оркестра; музыка принимает фантастический, сумрачный колорит, который сохраняется и в каноне «Какое чудное мгновенье», передающем состояние оцепенения, охватившее всех. Венчает акт квартет с хором «О витязи, скорей во чисто поле», полный мужественной решимости.

Второй акт, состоящий из трех картин, начинается симфоническим вступлением, рисующим суровый таинственный северный пейзаж, объятый настороженной тишиной.

В первой картине центральное место занимает баллада Финна; музыка ее создает благородный образ, исполненный глубокой человечности и нравственной красоты.

Вторая картина по своему характеру противоположна первой. Облик Наины очерчен колючими ритмами коротких оркестровых фраз, холодными инструментальными тембрами. Меткий комический портрет ликующего труса запечатлен в рондо Фарлафа «Близок уж час торжества моего».

В центре третьей картины великолепная по музыке ария Руслана; ее медленное вступление «О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями» передает настроение глубокого, сосредоточенного раздумья; второй раздел, в быстром энергичном движении, наделен чертами героики.

Третий акт наиболее разнообразен по красочности, живописности музыки. Чередующиеся хоры, танцы, сольные номера рисуют обстановку волшебного замка Наины. Чарующе-обольстительно звучит гибкая, проникнутая сладостной истомой мелодия персидского хора «Ложится в поле мрак ночной».

Каватина Гориславы «Любви роскошная звезда» полна горячего, страстного чувства. Ярко выраженным восточным колоритом отмечена ария Ратмира «И жар и зной сменила ночи тень»: прихотливая мелодия медленного раздела и гибкий вальсообразный ритм быстрого обрисовывают пылкую натуру хазарского витязя.

Четвертый акт отличается пышной декоративностью, яркостью неожиданных контрастов. Ария Людмилы «Ах ты доля, долюшка» — развернутая монологическая сцена; глубокая печаль переходит в решимость, негодование и протест. Марш Черномора рисует картину причудливого шествия; угловатая мелодия, пронзительные звуки труб, мерцающие звучания колокольчиков создают гротескный образ злого чародея.

За маршем следуют восточные танцы: турецкий — плавный и томный, арабский — подвижный и мужественный; танцевальную сюиту заключает огненная, вихревая лезгинка.

В пятом акте две картины. В центре первой — проникнутый негой и страстью романс Ратмира «Она мне жизнь, она мне радость».

Вторая картина — финал оперы. Суровый, горестный хор «Ах ты, свет-Людмила» близок народным плачам-причитаниям. Печалью окрашен и второй ход «Не проснется птичка утром», прерываемый скорбными репликами Светозара. Музыка сцены пробуждения овеяна утренней свежестью, поэзией расцветающей жизни; мелодию, полную живого, трепетного чувства, («Радость, счастье ясное»), запевает Руслан; к нему присоединяется Людмила, а затем остальные участники и хор.

Заключительный хор («Слава великим богам») звучит ликующе, светло и жизнерадостно (музыка увертюры).

Премьера оперы прошла без шумного успеха. В дальнейшем от спектакля к спектаклю успех возрастал. Отметим постановку 1904 года в Мариинском театре к 100-летию со дня рождения Глинки (солисты Славина, Шаляпин, Ершов, Касторский, Алчевский, Черкасская).

Часто ставится за рубежом. В 1969 постановку в Гамбурге осуществил хореограф Д. Баланчин (дирижёр Маккерас, художник Н. Бенуа). В России в 1994г. Мариинским театром (дирижёр Гергиев) возобновлена постановка с оформлением художников А. Головина и К. Коровина для спектакля 1904 года. 

Одна из вершин русского оперного репертуара, она есть неотъемлемая часть истории Большого театра. На его исторической сцене эту оперу исполнили более семисот раз в девяти разных постановках (не считая возобновлений). 165 лет назад она впервые появилась в афишах Большого. Среди постановщиков были выдающиеся мастера — режиссер Борис Покровский, дирижеры Вячеслав Сук, Николай Голованов, Александр Мелик-Пашаев, художники Константин Коровин, Александр Головин, Владимир Дмитриев...

В 2011 г. этот ряд продолжили маэстро Владимир Юровский и режиссер и сценограф Дмитрий Черняков.

Новый спектакль стал созвучным тому историческому событию, что ему предшествовало, — открытию главной сцены Большого театра. Спектакль как бы «вспоминает» о прежних воплощениях оперы на сцене Большого. Но в основе его — абсолютно достоверная психологически история об испытании любви, верности и силы духа.

Ни один поворот сюжета не стал той загадкой, которую можно объяснить только волшебством. Черняков одновременно и погрузил эту оперу в пространство мифа о ней, и освободил от его оков, представив эту историю на редкость живой и «реальной».

Опера, весьма продолжительная, предстала в слегка сокращенном по сравнению с изначальной партитурой виде (что стало традицией едва ли не с первого ее сценического воплощения), но музыкальная структура ни в коей мере не пострадала: все музыкальные номера сохранены, купированию подверглись только повторы музыкального материала внутри формы.