Энциклопедия

Владимир Лукич Боровиковский русский художник, родился в Малороссии, в небольшом городке Миргород. Детство и юность художника протекали в обстановке, способствовавшей развитию способностей талантливого мальчика. Его отец, Лука Боровик, дядя, двоюродные и родные братья составляли родственный клан иконописцев.

Первые уроки этого ремесла сохранились. В редких образцах («Царь Давид», 1785, ГРМ; «Богоматерь с младенцем», 1787, Музей Украинского искусства, Киев) иконописи Боровиковского прослеживается трепетное отношение глубоко верующего человека к созданию религиозного образа. В то же время, в иконописных творениях мастера проявились орнаментальная усложненность и пышность украинского искусства.

Случай помог развиться таланту живописца. В 1787 году императрица Екатерина Великая совершила путешествие в Тавриду. Земляк художника, В.В. Капнист, известный поэт и предводитель дворянства, поручил Боровиковскому расписать интерьеры дома в Кременчуге, предназначавшегося для приема императрицы. По-видимому, он же сочинил замысловатые сюжеты двух аллегорических картин.

Содержание картин, представлявших Петра I – землепашца и Екатерину II, сеющую семена, понравилось императрице, она повелела талантливому живописцу переехать в Петербург. В свите подданных, сопровождавших государыню, находился Н.А. Львов, близкий друг В.В. Капниста. Он пригласил талантливого живописца пожить в его доме. В конце 1780-х годов В. Боровиковский поселился в Петербурге, в доме Н.А. Львова, «что на Почтовом стане».

Львов познакомил Боровиковского с его земляком Дмитрием Левицким, прочно обосновавшимся к тому времени в Петербурге. Хотя ученичество Боровиковского у Левицкого документально не подтверждено, однако близость приемов в ранних работах Владимира Лукича говорит о его знакомстве с творчеством блистательного портретиста Левицкого.

В начале 1790-х годов Боровиковский получил заказ на создание образов для главного собора Борисоглебского монастыря в Торжке. За два года напряженной работы Боровиковский написал тридцать семь икон, местонахождение которых в настоящее время неизвестно. В 1792 году в Петербург приехал венский портретист И.Б. Лампи, снискавший европейскую славу. Вовлеченный в орбиту восхищения петербургской публики, Владимир Лукич начал работать под руководством признанного маэстро.

Копируя его произведения, русский художник усвоил достижения передовой техники европейской живописи и современные приемы письма. С этих пор на первый план выходит его увлечение жанром портрета. В лице Лампи Боровиковский нашел не только замечательного педагога, но и друга. Австрийский живописец, будучи «почетным вольным общником» Петербургской Академии художеств, хлопотал о присуждении Боровиковскому звания академика. О дружеском расположении Лампи к Боровиковскому свидетельствует тот факт, что после отъезда из России в 1797 году, он оставил свою мастерскую на Миллионной улице русскому мастеру.

«Портрет императрицы Екатерины II на прогулке в Царскосельском парке» (1795, ГТГ) знаменует новое отношение художника к действительности, иное понимание портретных задач, отличающее Боровиковского от предшественников. Это – первый пример камерного толкования образа императрицы. Она предстает перед зрителем нетрадиционно.

У Ф. Рокотова – великая монархиня представлена на троне при царских регалиях, в работах С. Торелли – в образе богини Минервы, покровительницы муз, на портрете Д. Левицкого – жрицей богини Фемиды. В. Боровиковский показал Екатерину II «по-домашнему», в салопе и чепце.

Преклонных лет дама неспешно прогуливается по аллеям старинного парка, опираясь на посох. За это произведение В.Л. Боровиковский, за которого хлопотал И.Б. Лампи, был удостоен звания «назначенного» в академики. Однако, несмотря на признание Академии художеств, портрет, по-видимому, не понравился императрице и не был приобретен дворцовым ведомством.

Тем не менее, отвергнутый Екатериной II, именно этот образ возникает в культурной памяти русских людей благодаря А.С. Пушкину. Выросший в Царском селе, где все было наполнено воспоминаниями о временах „матушки-Екатерины“, поэт почти процитировал портрет в „Капитанской дочке“. Образ царицы, земной, доступной, способной к сочувствию и потому милостивой, более импонировал людям александровского времени и именно таким был выведен Пушкиным.

В.Л. Боровиковский написал портреты всех представителей кружка поэтов, близких друзей художника – Н.А. Львова, В.В. Капниста и Г.Р. Державина. К середине 1796 года известность Боровиковского вышла за пределы узкого круга покровительствовавших ему людей.

В этом году живописцу был поручен ответственный заказ, написать портреты великих княжон Александры и Елены, старших дочерей Павла Петровича и Марии Федоровны. Оригиналы их никогда не покидали дворцовые хранилища и принадлежат в настоящее время Павловскому дворцу-музею. Портреты великих княжон получили высочайшее одобрение и затем неоднократно варьировались мастером. Произведения, исполненные по заказу императорского двора, принесли заслуженную славу Боровиковскому.

В середине 1790-х годов портретист входит в моду, он буквально завален работой. Живописцу приходится дорожить своим временем. «Мне потерять час превеликое в моих обязанностях производит расстройство», – писал Боровиковский брату в Малороссию.

Портреты кисти Владимира Лукича нравились не только умением передать сходство модели, тонкостью колорита, но и тем, что они отражали новое направление в русском искусстве, так называемый сентиментализм. Образный строй его произведений отмечен той «нежной чувствительностью», которая исходила из всей эмоциональной настроенности русского общества. Все эти образы носят лирический характер, с оттенком сентиментализма, чему способствует любовь художника к пейзажным фонам в портретах.

При обилии заказов живописец был ограничен числом сеансов с натуры. Основную часть произведения он дописывал в мастерской. Поэтому художник выработал определенный канон: портреты почти одного размера, имеют поясной срез фигур, похож плавный изгиб тела, обязательно присутствие пейзажных фонов.

Изображая М.А. Орлову-Давыдову, В.А. Шидловскую, Е.Г. Гагарину портретист варьирует такие детали, как чуть заметный наклон головы, иное положение руки, направление взгляда, изменяет цветовую тональность. Однако в лучших творениях Боровиковский достигает высокой степени выразительности.

Таков «Портрет М.И. Лопухиной» (1797, ГТГ). Эта картина стала своего рода визитной карточкой живописца. Главной темой портрета служит гармоничное слияние человека с природой. Образ М.И. Лопухиной не только овеян удивительной поэтичностью, но и отмечен жизненной достоверностью, такой глубиной чувств, какой не знали предшественники в русской портретной живописи. Не случайно этим портретом восхищались современники художника. С годами притягательность образа не поблекла, напротив, Лопухина продолжала пленять сердца зрителей последующих поколений.

Одним из самых выразительных портретов кисти В.Л. Боровиковского, украшающим экспозицию Третьяковской галереи, по праву следует назвать «Портрет князя А.Б. Куракина» (1801–1802). В нем творческие возможности Боровиковского достигли полного расцвета.

С поразительным мастерством художник передает величественный облик знатного вельможи, дворцовую обстановку, пейзаж, а также фактуру материалов. Пышность обстановки, звучность огромных цветовых пятен прекрасно дополняют характеристику образа.

Образ А.Б. Куракина, торжественно-хвалебный по замыслу, несет в себе черты объективности, заставляя вспомнить державинские поэмы, обличавшие вельмож за их сибаритство и высокомерие. Портрет Куракина – высшее достижение в развитии русского парадного портрета, в этой области Боровиковский так и остался непревзойденным мастером.

Стремясь передать внутренний мир человека, Боровиковский обратился к той области чувств, которая была связана с семейной идиллией. В творчестве живописца впервые в русском искусстве приобрел большое значение семейный портрет. Среди ранних изображений следует назвать эскиз «Семейного портрета» (ГТГ), «Семейный портрет В.А. и А.С.Небольсиных» (ГРМ), представляющих супругов с малолетними детьми.

Боровиковский создает особый тип малоформатного портрета, близкого миниатюре, но имеющего свои отличия, как в технике, так и в образном звучании. Как правило, это изображения – в четверть натуры или несколько крупнее, они исполнены масляными красками на картоне, оцинкованных пластинках, реже на дереве.

Подобные произведения имеют не прикладной, а станковый характер и свидетельствуют о нарастающем интересе к жанру интимного портрета. В определенном смысле Боровиковский стоял у истоков камерной формы портрета, получившей развитие в рисунках и акварелях О.А. Кипренского, в акварелях молодого К.П. Брюллова и П.Ф. Соколова.

Новый элемент в образное содержание семейного портрета вносит Боровиковский в «Портрете сестер Гагариных» (1802, ГТГ). Замысел картины – показать идиллию домашнего быта и нежные чувства, рождаемые музыкой, вполне соответствуют духу сентиментализма, но в композицию вводится жанровый мотив действия. Портрет воспринимается как сцена, характеризующая одну из сторон помещичьего быта. Перед зрителем раскрывается мир усадебных развлечений предусматривавших игру на клавесине или гитаре, пение чувствительных романсов.

Боровиковскому принадлежит целый ряд изображений церковных иерархов. Один из лучших среди них – «Портрет Михаила Десницкого» (ГТГ). По глубине духовного проникновения и живописной манере это произведение близко религиозной живописи Боровиковского.

Осенью 1808 года В.Л. Боровиковский писал своему племяннику Антону Горковскому: «Я занят трудами моими непрерывно. Теперь главная моя обязанность для Казанского великолепно строящегося собора». Сооруженный по проекту зодчего А.Н. Воронихина Казанский собор привлек лучшие художественные силы Петербурга.

Вместе с Боровиковским над убранством интерьера этого грандиозного архитектурного ансамбля трудились профессора Академии художеств Григорий Угрюмов, Алексей Егоров, Василий Шебуев, Андрей Иванов. К тому времени Владимир Лукич по рекомендации графа А.С. Строганова получил звание советника (присуждение состоялось в декабре 1802 года). Ответственная работа растянулась на несколько лет с 1808 по 1811.

Боровиковский исполнил шесть образов для Царских врат главного иконостаса, а также четыре местных образа (для второго и третьего иконостасов). Произведения его кисти в наибольшей степени соответствовали замыслу сооружения. Религиозная пафосность, торжественность композиций при насыщенности цвета были отличительными чертами полотен художника. Живопись Боровиковского привнесла в ансамбль яркость и особую выразительность, по пластической выразительности лики евангелистов были близки скульптуре Мартоса, также украшавшей интерьер.

В 1819 году Боровиковский стал членом «Союза братства», так называла свой кружок его основательница Е.Ф. Татаринова, урожденная Буксгевден Из «Записной книжки В.Л. Боровиковского» мы узнаем о собраниях, проходивших на квартире Екатерины Филипповны в Михайловском замке.

Главная роль принадлежала основательнице, считалось, что именно она наделена даром «прорицания». Члены кружка проводили время в назидательных беседах, пели духовные псалмы и читали священные книги («Таинство Креста» сочинение госпожи Гион», «Воззвание к человекам», «Путеуказатель к истинному миру»).

Боровиковский был счастлив, что «приобщился к братству». Он, всю жизнь искавший примирения с действительностью, в которой процветали несправедливость, «гонения и напасти», казалось, обрел спокойствие. В кружке Татариновой художник нашел атмосферу, хоть и несколько экзальтированную, созвучную своему духовному миру.

Живописец неоднократно и безвозмездно писал для Е.Ф. Татариновой религиозные картины. Так же, как и в случае с масонами, в «Союзе братства» существовала традиция написания изображений его членов. В своей записной книжке Боровиковский зафиксировал: «Для Екатерины Филипповны писал картину: пророчествующего Никиту Ивановича, она с прочими, и я тут же, на коленях».

За год до кончины Боровиковского «Союз братства» был распущен. Е.Ф. Татаринову выслали из Петербурга, М.М. Гагина и Е.А. Головина обвинили в ереси и пропаганде сектантства среди низших чинов гвардейских полков. Однако Боровиковский не жалел, что «приобщился в братству». В нем он нашел духовную среду, созвучную его творческому состоянию и полностью раскрывшуюся в религиозной живописи мастера.

В последний период жизни Боровиковский много работал над религиозными композициями. В них по-прежнему проявился талант большого мастера, о чем свидетельствует иконостас для церкви Смоленского кладбища в Петербурге (ГРМ). Кончина мастера в апреле 1825 года прервала работу в ее разгаре. Следуя последней воле В.Л. Боровиковского, художник «без излишних церемоний» был погребен на том же Смоленском кладбище.

Не имевший семьи мастер завещал все свое движимое имущество, «состоящее в нескольких картинах, небольшом количестве книг, денег, сколько по смерти останется (всего четыре тысячи рублей) и в прочих домашних вещах» раздать в помощь неимущим.